По рассказу В. Н. Крупина Сбрось мешок!

В данном рассказе В. Н. Крупин исследует проблему пробуждения эстетической составляющей души человека.
Рисуя воспоминания некоей женщины, автор демонстрирует мотивы возникновения чувства прекрасного. Все воспоминания, это воспоминания о людях в минуты первого их соприкосновения с созерцательным свойством психики. Представители разных поколений, все они открывают в себе эстетическую сторону с подачи человека уже опытного в деле понимания красоты, человека, который им хорошо знаком и любим ими. Так было и в жизни повествовательницы, и в жизни её дочери, то же происходит и с её внучкой. Какую же мысль пытается донести автор, указывая нам на такого рода преемственность?
Единственный безусловный вывод, который можно сделать по прочтении этого текста может быть выражен в словах: «Эстетическое мировосприятие это не врождённое свойство души, но приобретённая, наработанная способность, передаваемая от поколения к поколению». Такой, по-видимому, будет позиция автора.
С первой частью вывода, следующего из текста Крупина я согласен полностью. Со второй – не согласен. То есть я не испытываю никаких сомнений насчёт того, что эстетическое начало может быть найдено в душе даже самого равнодушного к красоте человека. Нужно только заняться поисками. Но вот в том, что касается наследования этого чувства, то мне кажется, что даже если вообразить человека без памяти, - а лучше без прошлого, - то он всё равно рано или поздно обнаружит в себе способность видеть в том или ином событии или свойстве нечто такое, что для него будет иметь то же значение, какое мы вкладываем в понятие красоты, даже если этим событием будет убийство ребёнка (в качестве доказательства можно привести хорошо задокументированную историками практику детских жертвоприношений у инков).
По-моему красоту люди видят там, где хотят её видеть. Если что-то со всей искренностью определено человеком как нечто прекрасное, то другой человек согласится с этим определением только потому, что в душе его будет понимание того, что тот первый не лжёт. Проще говоря, не важно, что там в небе или на полянке, важно – искренен восторг значимого человека по этому поводу или неискренен. Если искренен – значит красиво, если лжёт – значит нет. Но значимый человек, это не всегда близкий человек, не всегда человек старшего поколения, как заповедует нам Крупин.
Комментарий к такому пониманию форм зарождения и делегирования эстетического мировосприятия можно обнаружить практически в любом произведении, лишь бы герой был откровенен и имел собеседника. Подобная сцена есть например в «Студенте» Чехова. Напомню сюжет.
Студент духовной академии ходил в страстную пятницу охотиться на вальдшнепов. Вечером, возвращаясь к себе, он пересказывает Евангелие двум неграмотным тёткам, которые улавливают в пересказе, а главное в манере его подачи, красоту и тронутые ею, плачут. Интересно то, что и в душе самого студента, заметившего в крестьянках искреннее сострадание ко Христу, пробуждается дремавшее до того чувство красоты. Но он не родственник им и младше по крайней мере одной из этих двух женщин.
В качестве второго примера можно привести знаменитые речи рейсхканцлера NSDAP, Адольфа Гитлера. Именно потому, что Гитлер был фанатиком, бесконечно преданным идеям нацизма, толпа его слушателей обнаруживала красоту в словах, которые, вообще-то, оскорбительны для человеческого рассудка. («Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой» Ф. М. Достоевский)