Полпред

      
 ПОЛПРЕД

              То, что  верно  при  лампе, не  всегда  верно  при  свете  солнца.
                Жозеф  Жубер
       Корабль, маскируясь, деликатно вошёл в чужую планетную систему. Уже были выявлены все её крупные тела, и по интенсивному фоновому радиоизлучению обнаружено наличие технологической цивилизации на третьей от центральной звезды планете. Не зная пока уровня её космизации, экипаж корабля решил избежать ненужного риска и совершить посадку на самой дальней из планет системы, сделав это скрытно, с применением всех обязательных мер маскировки.

                / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       …Когда огромный межзвёздный корабль опустился на холодный безжизненный шар, покрытый льдом из замёрзшей атмосферы, и достиг нужной глубины, тщательнейшим образом замаскировав место посадки, « Первый » вызвал к себе « Сотого ».
       - Теперь ваша очередь... - сказал он всегда готовому на подвиги Послу. - Вам предстоит немедленным образом высадиться на обитаемой планете и вступить в контакт с её жителем. Как всегда, лишь с одним! Не будем будоражить их всех раньше времени. Пообщайтесь с ним и договоритесь об официальном контакте на более высоком уровне. Я думаю, вы это как всегда сумеете с блеском! У вас ведь, кажется, Юбилей?
       - Да, и весьма серьёзный для меня, - с гордостью сказал « Сотый ». - Это моя сотая обитаемая планета.
       - Прекрасно! Вы уже присоединили к нашему Сообществу девяносто девять обитаемых планет. Добавьте для ровного числа и эту, а после вашего возвращения мы устроим маленькое торжество. И по поводу Юбилея, и по поводу другого, не менее важного, события...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       …После нескольких маскировочных скачков от планеты к планете, посольская шлюпка села на естественный спутник третьей. Отсюда уже хорошо можно было разглядеть очередное Средоточие Разума.
       « Сотый » погрузил шлюпку под изъеденную временем и метеоритами поверхность, и занялся подготовкой к своей основной миссии. Пока автоматика рассчитывала наиболее оптимальный вариант последнего скачка, он детально исследовал новую для него планету в мощный телескоп.
       « Сотый » довольно быстро понял, что принимаемые ими до сих пор меры предосторожности были излишними - новая цивилизация находилась лишь на самом пороге Космоса. Вокруг планеты вращались преимущественно беспилотные искусственные аппараты, хотя сама она была довольно плотно заселена и неплохо освоена. « Сотый » в мощный телескоп различал огромные, сияющие по ночам огнями города, и большие механизмы, передвигавшиеся по земле, воздуху и воде, и с облегчением думал о том, что Контакт должен быть не выше третьей группы сложности. « Сотый » уже порядком устал от своей нервной, зачастую достаточно опасной работы, и ждал очередной квалификационной комиссии, чтобы уйти на давно заслуженную пенсию.
       Пора уступать своё орденоносное место молодым. Конечно, у него весьма богатый опыт, но у них гораздо больше энергичных сил. Когда Посол больше думает об отдыхе, а не о работе, это верный признак того, что ему пора подавать в отставку...
       « Сотый » решил пока не замахиваться на большой риск и выбрал крупный растительный массив вблизи одного из планетных населённых пунктов. Телескоп не позволял рассмотреть самих таинственных обитателей планеты, и « Сотый » надеялся познакомиться с ними непосредственно в момент Контакта. В конце концов, отличить разумное существо от животного не так уж сложно. С его-то опытом...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /  / / / / / / / / / / /  / / / / / / / / /  / / / / / / / / / /

       Шлюпка ушла в грунт планеты, оставив « Сотого » на её поверхности.  Атмосфера оказалась вполне пригодной для дыхания, поэтому шлем он надевать не стал. « Сотый » стоял среди высоких тёмных растений с грубой бугристой корой, которые далеко вверху разбрасывали в разные стороны длинные тонкие отростки, и озирался по сторонам.

       …Неожиданно, он увидел того, кого искал. Существо примерно одного с « Сотым » размера, с четырьмя конечностями и большой головой, несомненно, вмещавшей развитой мыслительный аппарат, совсем недалеко от Посла занималось каким-то трудом.
       « Сотый » несказанно обрадовался. Всё складывалось как нельзя лучше и даже не пришлось искать отдельного аборигена. Вот он, совсем рядом! Член разумного сообщества, а значит, его полномочный представитель! Так бывало везде и просто не могло быть иначе! А в том, что это представитель местной цивилизации, « Сотый » не сомневался. Все признаки - налицо: абориген был одет в искусственную оболочку довольно сложной конструкции, и, что не менее важно, занимался возделыванием почвы.
       « Сотый » принял обязательный для данного момента торжественный вид и беззвучно поплыл к работающему аборигену по воздуху. Он не стал того пугать своим неожиданным появлением, а остановился совсем рядом с ним, ожидая, когда местный житель сделает перерыв в своей преобразующей мир деятельности, и обнаружит присутствие Посла.

       Ждать пришлось довольно долго - у « Сотого » даже слегка затекли его ревматические нижние конечности. Занятый своим важным делом абориген почти не отвлекался. Он рылся в земле, время от времени, что-то говоря на родном языке, и далеко отбрасывая сухие комья земли. Наконец, очевидно устав, он сел и поднял голову.
       И увидел Посла...
       « Сотый » затаил дыхание. Вот он - божественный миг Первого Контакта, от которого Посол перманентно млел, невзирая на свой значительный стаж.     Первый миг часто решал всё! От него иногда зависело, чем закончится миссия: триумфом или поражением!
       Абориген очень долго молча смотрел на « Сотого » и вдруг сказал что-то по-своему.
       - « Всё! - понял « Сотый ». - Надо начинать! »

       Он включил мнемонические усилители на полную мощность и начал внушать местному жителю главную суть своего визита. Он убеждал полпреда в доброй цели своей миссии, в братском отношении его цивилизации к обитателям этой планеты, и в её искреннем желании наладить равноправный партнёрский контакт. В конце своей страстной и молчаливой речи « Сотый » дал аборигену понять, что будет ждать окончательного решения обитателей планеты, и через четыре её оборота вокруг собственной оси придёт сюда за ответом, который, как он надеется, положит начало взаимовыгодным и плодотворным контактам между обеими цивилизациями. И ещё Посол внушил аборигену, что если тот или кто-то другой, более обременённый полномочиями, в назначенный час не явится на встречу, это будет расценено как отказ от сотрудничества, и тогда его корабль навсегда покинет планетную систему.
       За время всего телепатического сеанса абориген ни разу не перебил Посла.   
       Это обнадёжило « Сотого ». Отсутствие отрицательных эмоций - уже признак наличия положительных.
       Закончив, « Сотый » торжественно попятился, сел в вышедшую на поверхность капсулу, и тотчас стартовал, испытывая гордость за свой отточенный многолетней практикой профессионализм.
       Он вернулся на естественный спутник планеты, выбрал на ней самой опорную точку, и стал ждать четырёх её оборотов...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       ...Как обычно утром Изабелла Матвеевна повезла Чапа в парк, на прогулку. Она была очень дряхла и старомодна, а потому считала, что выгуливать собак в городе при таком скоплении в нём машин, издающих такой шум, и испускающих такой смрад, просто безнравственно! Следуя своим стойким убеждениям, она каждое утро, если, разумеется, позволяла погода, садилась в автобус и ехала традиционные три остановки.
       Это продолжалось всю сознательную жизнь Чапа и он давно привык к подобным путешествиям. В автобусе хозяйке сразу уступали место, и Чап тут же вспрыгивал ей на колени, на коврик, который она специально для него подстилала. Он сидел и с важным видом потомственного деградировавшего аристократа поглядывал по сторонам, чем вызывал неизменный бурный восторг детворы, которая моментально собиралась вокруг него, восхищённо разглядывая его одёжку.
       Изабелла Матвеевна, впавшая от слишком глубокой старости в самое раннее детство, обряжала Чапа в ярко-оранжевый сюртучок с рукавами, и голубые штанишки с ремешком. Мало того, она ещё одевала ему на кудлатую голову жёлтый цилиндр с резинкой под нижнюю челюсть. В своём одеянии Чап очень походил на забавную цирковую собачонку, а все дети, как известно, к цирку не равнодушны.
       Чап ко всему относился снисходительно. Он тоже был очень стар, по собачьим меркам лет на десять старше своей восьмидесятипятилетней хозяйки, а потому даже на неё смотрел свысока взглядом профессионального патриарха, позволяя ей по молодости лет и принадлежности к слабому человеческому полу делать с ним всё, что ей заблагорассудится. Он был выше всех этих детских человеческих шалостей...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /  / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       ...Как всегда в рабочие дни, в парке было почти безлюдно. Изредка на их пути попадались одиночки, чаще всего куда-то спешащие. Иногда мимо пробегали тренирующиеся спортсмены или солидные на вид люди, медленно трусящие от возможного инфаркта к виртуальному инсульту. Чап всегда лаял им вслед, высказывая своё отношение ко всему этому, но его собачьим мнением обычно никто не интересовался.
       Бесцельно поводив Чапа по аллеям, Изабелла Матвеевна привела его к своей насиженной скамейке и, пристроившись на солнышке, задремала.
       Чап, привыкший и к этому тоже, сам заклевал носом...

       …Проснулся он оттого, что хозяйка захрапела во сне. Чап терпеть не мог этого храпа, так мерзко напоминавшего собачье рычание! Он заворчал, недовольно поглядывая на старушку, и вдруг обнаружил, что она во сне выронила его поводок.
       Это изредка случалось, и Чап никогда не упускал возможности воспользоваться своей кратковременной свободой. Он устраивал себе независимый проминад, но никогда не уходил слишком далеко, опасаясь, что без него хозяйка легко заблудится и потеряется.
       Именно таким образом всегда и бывало. Проснувшись, Изабелла Матвеевна моментально пугалась и поднимала крик, зовя Чапа на помощь. Будучи совершенно несамостоятельной, она просто не смогла бы без его помощи выбраться из парка.
       Так он считал...
       Зная, что у него есть какое-то время для абсолютной свободы, Чап старческой радикулитной трусцой побежал по аллее. Время от времени он традиционно останавливался возле столбиков на обочине и надолго задумывался. Он ещё помнил, что эти столбики для чего-то служат, что они имеют к нему лично какое-то фундаментальное отношение, и что возле них что-то надо такое делать... Чап напрягал свой изглоданный склерозом мозг, и мученически морщил седой лоб, пытаясь что-то откопать в своей изношенной памяти...
       И не мог... Он ещё не забыл, что возле  столбика требуется соблюсти какой-то обязательный ритуал, но какой именно память уже отказывалась подсказывать.
       Чап огорчённо вздыхал и брёл к следующему столбику, чтобы потерпеть очередное поражение от склероза...

       …Дойдя до поворота, он неожиданно вспомнил, что в прошлый свой побег закопал в землю свежую, пахучую кость.
       Появилась Цель! Чап мгновенно воспрянул духом и по-молодому засеменил вглубь парка, игнорируя наводящие на бесплодные размышления загадочные столбики.
       Зрение, слух и обоняние тоже не были далеко обойдены старостью, и Чап нашёл свой давний тайник с немалым трудом, можно сказать, гибридным чутьём из остатков былой роскоши.
       Не теряя времени, он занялся раскопками. Цилиндр мешал ему работать, Чап тряс головой, пытаясь его сбросить, и раздражённо тявкал.
       Рылся он долго - кость была закопана довольно глубоко, а прошедшие дожди и последовавшая за ними сильная жара высушили землю, сделав её твёрдой и неподатливой.
       Чап с непривычки даже устал. Он сел на куцый хвост, чтобы слегка передохнуть, и вдруг увидел рядом с собой ребёнка. Чап никогда не обижал маленьких детей, но сейчас он был занят важным делом, и ни с кем не собирался делиться заначенной костью. Он угрожающе тявкнул, давая ребёнку понять, что настроен не совсем миролюбиво, и для большей убедительности повилял хвостом.
       Ребёнок не шевелился. Он просто стоял и смотрел на Чапа, и тому вдруг показалось, что ребёнок что-то ему говорит, о чём-то просит, однако Чап не слышал его голоса.
       Неожиданно ребёнок попятился и вскоре совершенно расплылся в близоруких глазах пса. Он не стал его преследовать, а занялся дальнейшими раскопками.
       До вожделенной кости он, конечно же, не добрался. Проснулась хозяйка и, как всегда, подняла большой шум. Чап печально чихнул и оставил своё незавершённое занятие.
       Следовало возвращаться. Постоянно чувствуя свою персональную ответственность за судьбу Изабеллы Матвеевны, Чап не стал медлить и поторопился к ней...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       ...Несколько дней после этого случая Чап яростно рвался в парке с ненадёжного поводка, чем немало удивлял свою любимую старушку, уже давно отвыкшую от такой его прыти. Он пытался убежать вглубь лесного массива, точно кто-то постоянно звал его туда...

       Потом всё прошло...

     Ученье – свет  лишь  для  того, кто  хочет  хоть  что-то  услышать...