Про Острогожск, Петровну и рябую курицу

Когда Анна Петровна вышла на пенсию, дни стали длинными и пустыми. Муж у неё умер 4 года назад, сын давно живёт в Воронеже. Одна. И решила она завести какую-никакую живность. Кур, например.

Сын привёз откуда-то цыплят, соорудил из старого сарая добротный деревенский птичник и в жизни вроде бы появился смысл. Цыплята пищали, дрались за корм и хулиганили. Дети, одним словом.

Осенью Анна Петровна снесла петухов на рынок. Сама рубить головы она не смогла. Всё-таки выросли на глазах. Остались в сарайке один петушок и 14 курочек – все как на подбор белые и бестолковые. Кроме одной, - рябая, с высоко поднятой головой, степенная, она и ходила-то наособицу, как будто чуралась товарок. «Интеллигенция» - прозвала её хозяйка.

Как-то весной Анна Петровна собирала снесённые яйца и яйцо рябой показалось ей грязным. Как будто слизью какой покрытое. Петровна стёрла пальцами слизь, скатала в малюсенький шарик и отправила щелчком в угол.

Через неделю «Интеллигенция» снова снесла тёмное яичко. Тут уж хозяйка вынесла его на свет, надела очки, присмотрелась. Оно было коричневатое, как будто магазинное, но на крашеное не похожее. Тонкая тусклая плёнка покрывала яйцо. Петровна сняла её пальцами, скатала в шарик и отнесла в избу. Дома сложила в коробку из-под монпансье, лежавшую в верхнем ящике трюмо.

Так и повелось. Раз в неделю у рябой случалось необычное яичко, Анна Петровна снимала плёнку и складывала в коробку.

На майские приехал сын, проведать. Петровна рассказала ему про рябую, показала шарики. Сын раздавил один в лепёшку и долго разглядывал на свет. Затем снова скатал его, взял с собой и обещал показать в городе знакомому.

- Мам, - сын позвонил через неделю, - я тут показал ЭТО Володьке, мы с ним в одном классе учились, помнишь? Так вот он говорит, что это золото.

- Да ладно! Это что же выходит, у нас курочка-Ряба завелась? Не смеши.

- Правда, мам, что я, врать буду, - обиделся сын. – так что ты береги её. И это, не говори никому.

Так они и жили. Раз в неделю у рябой случалось необычное яичко, Анна Петровна снимала плёнку и складывала в коробку.

Сентябрь в Острогожске в том году был дождливым и холодным. Осень накатывала на город. Первые северные птицы уже стали появляться в окрестностях, садиться возле озёр, подъедаться перед дальним перелётом. Иногда они большими стаями шумно взлетали и делали над городом пару кругов.

Однажды, это был, кажется, четверг, куры бродили по двору, весело дрались за найденных червяков, галдели. Рябая, как обычно, была спокойна, даже как-то грустна. Высоко подняв голову, она стояла поодаль и смотрела на куриную возню неодобрительно. Затем резво побежала по огороду, расправила неожиданно большие крылья, взмахнула ими и полетела. Она еле-еле перелетела через штакетник, потом ветер подхватил её и унёс в сторону Тихой Сосны.

Анне Петровне показалось на минуту, что «Интеллигенция» что-то пронзительное пыталась крикнуть, да не смогла.

Она искала Рябую несколько дней, выспрашивала соседей и просто встречных. Но никто ничего не видел. Как и не было её вовсе.

- Не жили богато, - вздохнула Петровна, рассказывая сыну о пропаже, - а теперь и вовсе кризис.