Трудности перевода

Трудности перевода
(статья об особенностях литературного перевода на примере французской сказки 17-ого века «Синяя птица» или «КОРОЛЬ-ЛАЗОРЕВАЯ ПТАШКА» графини Мари-Катрин Д’Онуа)

Работа над литературным переводом – для меня – сродни адской головоломке: как передать мысль «ихнего» автора красотой «нашенского» языка? При этом я не имею права вносить никаких изменений в интимную жизнь текста – я не автор. Заморские внутренности должны оставаться исходными, а вот оболочка – после знакомства с моими словарями – должна стать русской, родной… Причём такой, чтобы читалось легко и непринуждённо… Чтобы хотелось читать!

На хороший «ладный» перевод уходят годы – должны уходить! Перевод - это текст, который требует от переводчика не меньше творческих сил, чем от самого автора-родителя. И так называемые муки творчества вполне знакомы добросовестным переводчикам иностранной литературы. Нам даже труднее, чем самим авторам: нам надо ЧУВСТВОВАТЬ оба языка.

Когда я работаю над текстом как преподаватель иностранного языка, не как переводчик, я всегда стараюсь сохранять максимальную близость к тексту подлинника – особенно на уроках со школьниками. Я не имею права упускать (или сознательно опускать) никакие детали «при ребёнке». Я должна тщательно «вытрясти» все глаголы, все словосочетания, все междометия… До последней пылинки! Так, чтобы фраза была трижды ясна, чтобы школьник мог чётко представить себе действие, ей описанное. Особенно, если это научные или страноведческие статьи, где абсолютно все детали важны.

Но вот когда я остаюсь с текстом один на один, я мысленно заношу над каждой фразой маленький топорик… Нет, фраза остаётся жить, но я не даю её двойнику-переведёнышу слишком разрастись в моих черновиках. Я всегда помню о том, что мой перевод должен стать лёгким и приятным для восприятия слушателя. И ТОЛЬКО ЭТА цель руководит мной.

Не всегда то, что безупречно близко к подлиннику, приятно читать! Гениальность автора состоит не в том, ЧТО он описывает, а в том, КАК. Это всецело относится и к литературному переводу.

После выхода в свет английской «Алисы в стране чудес» мировая литература обогатилась ещё и двумя её переводами на русский – Бориса Заходера и Владимира Набокова. Получилось, как бы три самостоятельных литературных произведения, каждое из которых… достаточно весит!

Двадцать лет назад в букинистическом магазине мне попалась толстая книга сказок на французском языке. Сама книга датировалась концом 19 века, а сказки были разновозрастными – конец 17-ого и 18-ый века. Авторы сказок – французские дамы «разной степени благородства» (понятно, что крестьянок среди них не было; в крестьянской среде тех лет повсеместно процветало только устное народное творчество).

Уже позже я узнала, что сказки Шарля Перро породили во Франции целую волну дам-сочинительниц, многие из которых «заводили» в своих домах литературные салоны, где представляли свои произведения (развалившись в мягких креслах, с кубком вина и т.п.). Некоторых из этих дам вполне можно назвать писательницами: их произведения публиковались, собирая своих поклонников. Некоторые имена дошли до наших дней, хоть и известны узкому кругу филологов. Конечно, бессмертия сказок самого Перро ни одна из них не заслужила, но в условиях отсутствия конкуренции на «французском литературном рынке» тех лет, каждая из этих дам была настоящей звездой (хотя иногда и пряталась под псевдонимом).

Интересно, что некоторые дамы преследовали в своих произведениях (сказках, новеллах и даже целых романах) педагогические идеи. Да-да, они писали для детей и их родителей, хотя собственно детской литературы – как самостоятельного жанра – в мире тогда не существовало.

Некоторые дамы своими сказками-назиданиями пытались воспитывать своих сверстников и сверстниц – ведь никогда не поздно встать на путь добродетели (особенно если вспомнить тот откровенный разврат и излишества, которые всячески поощрялись при королевском дворе).

Но в любом случае СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ДЕТЕЙ в те годы не написано было ни одной сказки! Я могу ручаться только за детские песенки, потешки, прибаутки, переходившие из уст в уста (в устной форме). Это то, что было именно детское.
 
Подавляющее количество произведений создавалось ради увеселения и приятного времяпрепровождения ВЗРОСЛЫХ (в мягких креслах, с кубком вина – ах, как приятно, когда тебе ещё и что-то увлекательное вслух читают!). И вот в этой моей французской книге произведения были именно такие – для взрослых. Эротические моменты цензурой ликвидированы не были. Кажется, наоборот, поощрялись эти "грязные намёки". Ну, французы, понятное дело - эмоции!..

Меня заинтересовала сказка «Голубая птица» - относительно короткая и с картинками. Принялась за её перевод. Переводила больше года. Многие моменты откровенно не получались, не слушался меня текст, не хотел явиться мне так, как надо…

Я всё же закончила перевод и отложила черновики в стол – именно в стол. Перевод должен хорошенько отлежаться, это обязательное правило, о котором все переводчики знают.

Через два года прочла написанное, кое-что исправила и вновь отложила на неопределённое время. Не нравился мне результат, и всё тут! А отправить в печку было жалко – уж слишком большой кусок моей жизни забрала эта голубая птица…
И вот, только в этом году я поняла, в чём дело: однажды вечером я взяла свой топорик и безжалостно рубанула мой обильный текст, сохранив только «общий узор», по выражению Набокова. И только теперь результат меня удовлетворил.

Позже я поняла, где я была особенно не права. Нет, в моём тексте ошибок не было, мои словари меня никогда не подводили – уж слишком их много на моём столе, один как бы проверяет и дополняет соседа. Дело в данном случае было в другом: подлиннику данной сказки более трёхсот лет, а жизнь так изменилась за эти годы, что некоторые пассажи сказки и самим авторам показались бы СЕЙЧАС тягомотными и перегруженными деталями. А я всегда помнила о том, для каких целей эта сказка создавалась – для увеселения, для приятности чтения, а не в качестве колыбельной. Поэтому я НЕ переписывая сказку на современный лад, но и ни в коем случае НЕ адаптируя её (жаль было терять эротические подробности!), я кое-где немножко… поторопила героев… Не могу подобрать в качестве пояснения других слов!

Главное, к чему я стремилась – сохранить в моём переводе тот юмор, который был заложен автором. Поймать авторское настроение! Да, не все события в сказке кажутся и теперь такими же забавными,какими они были 300 лет назад, но многие вещи сохраняют свою актуальность. То есть не всё так же весело и «возбуждает аппетит», но многое остаётся понятным и по сей день. Я старалась, чтобы это «понятно» действительно оставалось понятным современному читателю.

А вообще, любой перевод – это как шкатулка с чужими драгоценностями, которую тебе отдали на время поиграться. Медленно открываешь её, запускаешь руку в горящее всеми цветами радуги звонкое холодное содержимое и никогда не знаешь, какая перла ждёт тебя у самого дна.
 
А ведь ждёт именно перла, жемчужина!

Вот радость переводчика – найти эту жемчужину. И иногда на это уходят годы. Должны уходить!
 
О названии сказки
Название («Голубая птица») я бы не стала ТАК переводить. И «Синяя птица» тоже не подходит – из-за произведения бельгийца Матерлинка, с которым получится культурная путаница. Во Франции тех лет именно синих птиц (по окрасу) не было. Или они не были открыты. Это могла быть какая-то заморская птица (как прототип). А если уж из местных, то так называемый голубой дрозд. Но сказка «Король-дроздовик» уже существует… Ах, конкуренты нынче окружили со всех сторон!

Короче говоря, у меня родился такой вариант – «Король – лазоревая пташка». По-моему, и звучит заманчиво, и не расходится с содержанием. Извините, но «Король – голубая птица» - … наводит на определённую мысль современных читателей. А сказка-то совсем не ОБ ЭТОМ)
 
Прошу не обвинять меня в «грязных мыслишках» - мы «живём в СОВРЕМЕННОМ языке», язык – явление живое, весьма изменчивое… Пусть Татьяна у Пушкина будет КОНЧАТЬ письмо. МЫ должны его ЗАКАНЧИВАТЬ, чтобы была ассоциация только с последней точкой в письме, а не с завершением полового акта (да, публика испорчена, но современный слушатель – он ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, а не в петербургском литературном салоне МИНУВШЕГО Серебряного века).

P.S. С небольшой натяжкой можно добавить в орнитологический список голубя (сизарь – синий, голубой, сизый!), который во Франции водился в диком виде, в лесах, в горах; на него охотились и подавали к столу как относительно дежурное блюдо (деликатесом были, увы, бедняжки соловьи).

Но вот именно из-за «обыденности» дикого голубя в повседневной жизни Франции тех лет, на мой взгляд, он вряд ли мог стать «героем сказки» или вообще героическим персонажем.

«Немножко синей» была и сойка – не целиком, а, извините, местами.

Ещё так называемая «голубая сорока», которая сильно сбила меня с толку: всем известна непреодолимая тяга сорок ко всему блестящему, а по сюжету сказки Король, превращённый в птичку, регулярно приносил в клювике своей заточённой в башню возлюбленной девушке драгоценные украшения…
 
Назвать сказку «Король-сорока»?

Русский читатель рискует получить СРАЗУ следующую ассоциацию: дядечка трещал без умолку. Пустозвоном был наш король! Сороки у русского человека не вызывают сострадания и жалости; у нас принято считать, что сорока-белобока – птица наглая, воришка, трещотка, попрыгунья, разоряет гнёзда других птиц и, кажется, даже белок… Ничего хорошего! А ведь наш Король в сказке не обладал ни одним из таких качеств (и мне это было известно заранее).

Эта головоломка с названием сказки преследовала меня довольно долго, пока… однажды утром название «Король-лазоревая пташка» не выскочило из меня как-то само по себе, случайно, что ли… На самом деле, не случайно: просто мозг был абсолютно подготовлен к такому «озарению».

Вот они, настоящие… сладостные трудности перевода!

P.S.На своей страничке Яндекс фото я выложила сканы иллюстраций к этой сказке, из той книги, откуда я брала текст. Но, конечно, иллюстраций бесконечное множество. Моя ссылка:https://fotki.yandex.ru/users/moskvichka-vera