Ликующая ночь. Глава XIX

                Глава 19.
                «Восток – дело тонкое, Петруха!»  К слову сказать, Кавказ – это тоже очень непросто. Свои обычаи, традиции, свой юмор и свои печали. Ну, так принято, что, возвращаясь издалека к семейному очагу, полагается рассказать старшим, где был и что видел. А рассказчики они хорошие. 

              Анвар и раньше отличался от братьев некоторым своеволием, и отец, вопреки обычаям, спускал старшему многие огрехи. В этот раз сынок перешел все границы: попросил у отца значительную сумму денег, а причину такой потребности объяснить отказался. Скандала не было: Дато, гордо вскинув голову, в займе отказал.

             Противостояние продолжалось целый месяц и, вероятнее всего, закончилось бы полным крахом надежд Анвара Айрапетяна, если бы однажды поздним вечером Дато не подслушал разговор Анвара с матерью.
- Вы ведь женщина, мама, как Вы можете говорить, что Леля не права!
- Женщина должна слушаться мужа, должна почитать его. А Лейла должна быть благодарна Эдуарду за то, что он воспитывает ее детей! - тихая Марьям говорила невыразительно и монотонно.
-
- Мама, Вы не можете знать, что испытывает женщина, которую бросили, которая воспитывает одна ребенка. Вы прожили за спиной отца простую и легкую жизнь! – Анвар сердился.
- Ты ошибаешься, сынок. Моя жизнь стала легкой и простой только после того, как Дато женился на мне.

Дато протянул руку к дверной ручке, но соблазн не позволил ему войти. Соблазн узнать нечто такое, что от него скрывают. Он притаился и именно с этого момента  с особым вниманием слушал разговор.
- Я люблю ее, мама. Я не виноват, что у нас один отец. Я не могу ее бросить, не могу предать. Я должен через два дня посадить Лелю с детьми на поезд. Завтра я пойду просить в долг у дяди Альберта.
- Отец не простит тебе, если ты пойдешь просить деньги у моего брата. – мать чем-то зашуршала, потом выдвинула ящик комода. Дато обомлел, в верхнем ящике комода хранились драгоценности Марьям.

- Вот возьми, этот браслет мне достался от бабушки, Дато о нем ничего не знает, Альберт только год назад отдал его мне. Унеси его Айре Бабаян, она  хотела его купить. А Лелю ты люби, сынок, она тебе не сестра. Ты не сын Дато Айрапетяна. Дато -  благородный человек, он женился на мне, хотя знал, что я беременна.

          И здесь на сцену выступил сам Дато Айрапетян. Анвар сразу понял, что отец слышал весь разговор. Мужчины стояли друг напротив друга, как два взбешенных вепря, горя глазами, тяжело дыша и сжав кулаки.

           Слов не находили оба. Дато боялся дать слабину, тогда пасынок совсем выбьется из-под контроля. Анвар удивлялся благородству отчима - за столько лет никто не узнал о мамином грехе, для кавказской женщины это великий позор. Дато поступил мудро, он сменил тему:
- Рассказывай, что с Лелей.
- Она ….

Анвар рассказал все, что знал. Упор сделал на то, что Леля не хочет прощать Эдуарда и жить с ним. Еще некоторое время втроем обсуждали ситуацию, но к единому мнению не пришли, решили оставить разговор до утра.

     Утром Дато позвонил Гогорянам и был крайне удивлен тому, что родители Эдика спокойно отнеслись к  внезапному отъезду снохи, и что сам Эдик не стал искать жену и детей, а через месяц спокойно укатил в Москву. Значит, его дочь Гогорянам не нужна, решил Дато.

       Вечером тридцатого августа к бунгало на берегу моря подъехал «Рафик». Двое мужчин постучались в запертые двери. Молодая женщина, нарисовавшаяся в темном проеме, от неожиданности ойкнула. Все трое спустились с крутых ступенек и сели под раскидистыми кустами на скамейку.

         Беседовали долго, ожесточенно спорили вполголоса, не желая будить детей, но предосторожности были излишними. Старшие мальчики приняли участие в разговоре. Взрослые сначала услышали голос Олега:
- Мама, соглашайся. Он нас не любит.
- Мама, поедем с дядей Анваром, хоть ненадолго. –  Этот голос принадлежал младшему из сыновей.
-
- Саше послезавтра в школу, - капризничала Леля.
- Пойдет Александр в школу в нашем селе. Да и билетов на ближайшие две недели в кассе нет. – Дато хотел было поставить точку.
- Что Вы людям скажете, – это был тот самый вопрос, что просился на язык Лейлы с самого начала разговора, - что я Ваша племянница?
- Люди имеют право знать правду. Дато Айрапетян не привык врать, – в голосе Дато было столько неподдельного отчаяния.

- Так может быть, ты и обо мне скажешь? – тихо  спросил Анвар.
- Скажу. Леля, Анвар тебе не брат. Я женился на Марьям, после того, как двое подонков ее изнасиловали. А помог им организовать похищение брат Марьям, Альберт. Об этом знаем только мы трое: мама, я и Нина.

На этом разговор закончили, решили, что утро вечера мудренее.
     Лелька так и не спала до утра. Перед глазами крутились каруселью годы жизни с Эдуардом, казалось счастливые годы, полнокровные и яркие, и самое главное, не скучные.

         Ей казалось, что она знает своего «тихоню» вдоль и поперек, вплоть до того, что он скажет и как он  чувствует, знала на вкус каждый сантиметр его тела – от макушки до кончиков пальцев; могла по глазам угадать его настроение, а по дыханию определить, болен он или здоров. Он и сам дарил ее теплом и лаской больше, чем многие женщины получали за всю долгую  и очень счастливую жизнь.

          И все ЭТО оказалось ложью, игрой, притворством, фальшью и предательством. В душе его жил трусливый эгоист, по ошибке получивший чужой подарок и всеми силами оберегающий тайну, чтобы этот подарок не отняли. Сколько же сил нужно было иметь, чтобы изо дня в день изобретать камуфляж для своей тайны и готовить годами эффектную развязку драмы. Великий режиссер, да и только!

           А Лелька, сама того не подозревая, была главной героиней этой занимательной трагедии. А теперь режиссер почивает на лаврах - удивил своими выходками всех, ошарашил неординарными и глупыми решениями и поступками. А актеры – свободны. Теперь пора писать сценарий новой трагедии.

      Анвар тоже долго не спал, томимый любовной горячкой. Он наивно полагал, что устранил все препятствия на пути своего семейного счастья. Под пальцами он ощущал горячую Лелькину кожу, на губах – сладкий привкус ее язычка. Был это бред, вожделение, приводящий мужчину в неистовое возбуждение. Дважды за ночь он ходил на море купаться, чтобы хоть как-то снять напряжение и жар. Каждый раз надеялся, что Лелька поймет и придет к нему. А она ни разу не пошевелилась, ни когда он уходил, ни когда возвращался.

      У Дато была своя причина не спать. Он даже представить не мог, как будет объяснять родне и односельчанам, откуда у него взялась Лелька и четверо внуков. Пообещать оказалось легче, чем выполнить. Радовало то, что Марьям была на его стороне. Еще в тот вечер, когда Дато подслушал разговор, он накричал на жену:
- Не смей отдавать ему украшения. Это испокон веку передается по наследству!

Марьям спокойно сказала:
- Это должно было перейти по наследству нашей дочери. Но у нас нет дочери. Значит первой внучке. Значит, это все будет принадлежать Милане и Нине. Так почему ты кричишь?
- Вот и пусть принадлежит Милане и Нине. Я дам денег. Сколько надо, столько дам.