Ликующая ночь. Глава XX

                Глава  20.

        Мысли как-то сами перескочили на Марьям. Эта женщина была болью всей его жизни. Не любовью, а именно ошибкой и болью. У русских есть такая поговорка « как чемодан без ручки», Марьям была именно таким чемоданом.

       Она появилась в его жизни, когда ему был двадцать один год. Ранним летним утром он возвращался с охоты – ушел далеко, пришлось заночевать в горах. Небо было промозглым и серым, охота -  неудачной и настроение непраздничным.

        В пятнадцати километрах от села повстречались двое верховых. Это были молодые мужчины, явно не местные. Перекинулись парой слов, спросили дорогу, Анвар показал. Только после того, как всадники скрылись за поворотом, Анвара пронзило озарение – сказали, что  на охоте заблудились, а оружия с ними не было.

        В парне проснулся азарт охотника и следопыта. Почти час он шел по следам джигитов, пока у горного ручейка не наткнулся на девушку. Она что-то делала у ручья. Анвар, спрятавшись за кустами, с интересом наблюдал. То, что он увидел, обожгло его ужасной догадкой.

        Девушка, задрав юбку, подмывалась в холодном ручье, зорким глазом охотника Анвар заметил, что вода с нее сбегает кровавая. Что бы подумал в таком случае молодой парень, что бы сделал? Не дай бог молодому парню оказаться в такой ситуации. Анвар покопался в свой охотничьей сумке, нашел кусок ткани, неслышно подошел к девушке и сказал:
- Ты простынешь. Возьми, так будет лучше.

             У повернувшейся на голос девушки лицо перекосило от страха, она готова была упасть в обморок. Анвар протянул тряпку и отвернулся. Через пару минут он услышал удаляющиеся шаги. Он догнал беглянку, спросил, откуда она.

       Девушка остановилась, посмотрела на него как-то странно и сказала, что возвращаться домой ей нельзя. Вчера ночью ее выкрали, якобы для жениха, а сами  позабавлялись с ней и бросили в горах. Если завтра утром к родителям не приедут сваты – ей лучше вообще не жить.   

        В Дато закипела кровь, он связал два события в одно, картинка сложилась. Утром он встретил двух насильников Марьям. Что делает благородство и жалость с мужчинами…

        Утром у ворот дома родителей Марьям были сваты. Была и свадьба,
красивая и многолюдная, с подарки и поздравления. Вот только первой брачной ночи, по сути, не было. Дато не разделил с женой постель. Он целый месяц ждал подтверждения своим опасениям. И дождался – Марьям была беременна.

          Еще месяц он не мог решить, как ему быть, но тот, кто взялся нести чемодан без ручки, должен знать о предстоящих трудностях. Дато смирился. Из Марьям получилась честная и покорная жена, а что еще надо самолюбивому горцу? Ну, если только любви!
           Вот тогда и появилась в его жизни Галка. А теперь у него есть Лелька. Лелька. Лелька, как заноза в сердце.

     В ночь первой встречи Дато пережил сильнейший шок. Совсем недавно он нашел дочь, которая была счастлива с детьми и мужем, уверенная, что никакой отец ей не нужен. Он помнит ее, красивую и гордую, говорящую ему эти слова, еще не осознавшую, что за ее плечами – змея, пригретая ею на сердце, с холодным равнодушием оценивающая произведенный эффект.

     Все изменилось почти моментально – семья Лельки рухнула в одночасье на глазах всех, придавив ее саму тяжелыми обломками, переломав и перековеркав судьбы ребятишек. Ущерб невозможно было оценить, разве только в гикокалориях горя и …пустоты.

    Судя по словам Анвара, на семью Гогорянов особого впечатления трагедия не произвела. И это была правда. Любить отвлеченно бедную и несчастную племянницу, ставить за ее здоровье свечи в церкви было проще, чем принять саму Лельку с ее четырьмя детьми, с кучей проблем, и сына, навесившего на себя эти проблемы.

             Какого труда стоило родителям уговорить Эдика не искать «психанувшую из-за ничего» жену, а спокойно отдохнуть в Ялте вместе с приехавшей Евой…

       Утро началось с плача Милашки, обнаружившей в комнате несколько чужих дядек, одного из которых, водителя Пашика, она приняла за отца.

     Настроение у всех испортилось. В Сочи заехали на базар, купили мальчикам одежду и школьные принадлежности. Лелька даже не вышла из машины и не поинтересовалась, что в тех двух баулах, что погрузили в машину. Она вообще была в каком-то трансе. Анвар списывал это на болезнь. Лелька на  несколько дней ложилась в больницу, когда он привез их в Анапу.

     За всю дорогу она не сказала ни слова, тупо смотрела в окно, о чем-то напряженно думала. Нет, она не беспокоилась о материальном будущем. В ее жизни всегда находились люди, которые решали за нее все проблемы.

               Вот и сейчас на ее пути стал Анвар, милый и бесконечно влюбленный. Он даже не брат ей, а ей самой это до лампочки. Она и не видит, что он на грани срыва, что он гипнотизирует ее часами, не спускает с рук ее детей, что-то ей предлагает – то воды, то бутерброд, то посмотреть какой-то пейзаж. На очередном привале Дато отозвал сына в сторону и сказал, что он не правильно себя ведет, что ей надо дать время, чтобы прийти в себя.

      Приезд Айрапетяна с дочерью и внуками произвел в селе впечатление. Первые две недели отец никуда не отпускал Лельку одну, вероятно боялся, что люди станут расспрашивать. Он напрасно переживал, Лелька ничего путного и не смогла бы рассказать любопытным, жила она в своих воспоминаниях, воспринимая окружающий мир, как нечто постороннее и неинтересное.

        Она часто ловила себя на мысли, что не слышит половину из того, что говорят дети, все думы ее были с мужем. Это напоминало сон наяву. Она заставляла себя сосредоточиться, но получалось плохо. Запоминались самые яркие эпизоды, например Лейла помнит, как первого сентября еще до рассвета отец куда-то ушел и вернулся, когда Лелька с детьми и Анваром уже выходили со двора, направляясь к школе. Дедушка принес два больших букета цветов, чем несказанно растрогал дочь.

       Марьям встретила падчерицу прохладно, но ребятня очень быстро растопила лед: Милаша сразу назвала Марьям бабушкой, Ниночка несколько дней приглядывалась, но быстро купились на бусики и брошки, которых у бабули было великое множество.

       Как-то быстро для Лельки нашлась работа в местной школе. Но такая жизнь была ей в тягость. Не понимала она тихой и размеренной деревенской тянучки. А вечера в обществе Анвара ставили ее в тупик. Он по большей части молчал, смотрел на Лейлу долго и задумчиво. А ей и самой было не до разговоров: дом у Дато был огромный, уборки было много, а еще стирка, глажка, готовка.

         Лелька никак не могла привыкнуть к отсутствию цивилизации. А еще и дети требовали пристального внимания. Олег трудно привыкал к грузинскому языку, село хоть и стоит на границе Грузии и Армении, но село грузинское и национальный язык к изучению обязателен.

         И вообще у Олега с его непокорным характером конфликты случались значительно чаще, чем у спокойного Александра. Лелька в суть детских размолвок не вникала, просила сына немного потерпеть, потому что жить здесь постоянно  они не будут.

      Дато говорил всем, что Лейла погостит у них до Нового года, пока муж в командировке, Лелька боялась, что не выдержит так долго.    
       В долгие зимние  вечера всей семьей собирались возле горящего очага, а мама и бабушка по очереди рассказывали детям сказки.

       Лелька длиннющие  сказки Марьям не слушала, как завороженная смотрела она в огонь и видела Эдуарда. В душе ее неиссякаемым источником жила обида и боль. Порой ей хотелось сделать нечто, что поможет  достойно отомстить мужу.

         Лейле казалось недостаточным возмездием то, что она избавилась от его ребенка. Ей хотелось сделать нечто большее, и чтобы он об этом обязательно узнал. Временами она пугалась своих намерений и гнала такие мысли прочь, иногда наоборот они приносили ей успокоение.

       Новогодние праздники готовились отмечать широко. В самом начале декабря в школу приходили шефы – солдаты и офицеры воинской части, расположенной в селе. Капитан Федоров оказывал Лельке настойчивые знаки внимания. И Лельку это ни злило, ни смущало. Это был флирт чистой воды, без последствий и обязательств, по крайней мере, так казалось Лейле, но капитан думал несколько по-другому.
             Вскоре его ухаживания стали настойчивыми и несколько нервозными, его не смущал Лелькин «хвост» и наличие мужа. Лелька испугалась.

      Впервые за четыре месяца она решилась на разговор с Дато. Поздно вечером, уложив детей спать, она спустилась в залу и присела на кресло возле камина.
- Нам надо уезжать. Так не может больше продолжаться, – сказала она тихо.
- Тебе у нас плохо? Или ты решила простить мужа? – Дато давно ждал этого разговора и боялся его.
- Я ничего не могу решить, пока не поговорю с ним. Сегодня я не нахожу причин, чтобы оправдать его поступки. Но с другой стороны – я не ангел тоже. Почему он побоялся мне рассказать сразу?
-
- Это я могу тебе сказать, сам у него спрашивал. Он сначала решил, что вы с ним кровные родственники, потом, уже позже, боялся, что потеряет тебя.
- Я скучаю по нему, ребятишки просятся домой.
- Я не могу тебя здесь удерживать, прав я на тебя не имею, - с горечью проговорил Дато. – Я рад, что ты простила меня. Перед смертью хотел бы покаяться перед твоей мамой. Думаешь, простит?
- Мама умерла пять лет назад, – Лелька всхлипнула.

Дато присел около дочери на пол и произнес:
- Я не кривлю душой – я горжусь тобой и внуками. Собирай вещи, думаю, до Нового года вы успеете в Москву.
- У меня все собрано, - сказала Лелька тихо.
- Значит, уехала бы и без моего согласия, - с обидой произнес Дато.
- Я знала, что Вы меня поймете, - успокоила его Лелька.
- Анвару сказала? Он ведь тебя любит, - тихо спросил отец.
- Для меня он брат, даже если не брат, - с грустью сказала Лелька.