При дороге 2

         ПРИ ДОРОГЕ . часть вторая            
                ПРИБЫТИЕ
     На Московский вокзал, с Балтийского, добирались на трамваях, с пересадками. Наш командир, лейтенант Шикин, был тоже иногородним и вся команда – тридцать два человека, положилась на знатока Ленинграда, Жорку Рябова….
     Двумя днями ранее, нам вручили Удостоверения флотских специалистов, а вчера распределили по флотам. И вот – нам вчерашним юнгам предстояло добраться в Заполярье, к месту службы. Выдали нам по две пары белья, новенькую синюю робу, выходную флотскую форму, бушлат да шинель, плюс сохой паёк на неделю. «Сидоры» вышли довольно увесистые…
И вот, часа через два – мы на Московском.  Заняли пустующий угол в зале ожидания, а Шикин поспешил к дежурному с документами на проезд.. Вернулся не скоро
- Команда, слушай сюда! Билетов нет… Но не всё так плохо. Дежурный заверил, что к вечеру отправит нас… Организуется дополнительный состав..  Установка: дальше трёх кварталов не уходить, каждый час докладывать мне, дежурные по команде – Серов и Усов. Я у дежурного. Вопросы? Вопросов нет. Разойдись!
И мы ушли в неизвестность, полагаясь на Рябова. Он затащил нас к себе домой, познакомил с родителями и сёстрами, а их у него было аж пятеро! Прибавилась команда и мы пошли бродить по Литейному, по Невскому и вышли к Неве,  Адмиралтейству, Зимнему, мостам, к воротам, которые штурмовал народ в семнадцатом году . Забыли и о смене дежурных, и о Шикине, но, налетевший от стрелки шквал, принёс  истинно Ленинградскую погоду – пошёл холодный апрельский дождь, такой рясный, что мы, тут же вымокли и поспешили на вокзал.. И вовремя. Появившийся Шикин, раздал всем по три наряда и обрадовал, что «внеочередной»  стоит на запасных и ждёт нас. 
     Взгромоздив на плечи сидора, мы подались на запасные пути, за Шикиным. Состав оказался куцым, пёстрым… Три передних вагона представляли собой устаревшую серию, может ещё царских кровей. А за ними тянулись разноцветные вагоны от электричек.. Мда… Заняв третий от головы вагон , стали устраиваться на полках, развешивали мокрые бушлаты да шинели… Вдруг зазвенели струны гитары – это Жорка Рябов собирал любителей на вечер. Добре пели юнги, слажено. А тем временем наступила ночь… Под нами грохотали на стыках колёса, в окнах – ни зги не видать. Появился Шикин.
    - Кончай базар! Отбой!..
Свечка в фонаре, в центре вагона, еле мерцала, казалось – еще чуть и…погаснет.
В вагоне стоял тяжёлый дух мокрого сукна и грязных носков. Ещё какое-то время перешёптывались соседи, но постепенно вагон заполонил молодой храп… Где-то, в дороге, видать долго стояли и в Петрозаводск прибыли глубокой ночью. Дежурные ринулись к кубовой за кипятком. Воды в системе не было. Титан тоже был пуст. Мы прибыли на пятый путь. Сюда шланги не доставали. Кое-как наполнили бак для титана, но ни дров, ни угля не было, а ночь выдалась северная, - минус пять  , по Цельсию. Согревали друг друга…
В Сороке загнали состав в тупик и мы поспешили на промысел. В канаве нашли старые ящики и принялись курочить их на розжиг. Сёмка Хайт нашёл невдалеке платформу, в которой перевозили уголь. Нерадивые рабочие, на наше счастье оставили в углах и  "карманах», столько угля, что мы забили им наш бункер.. Оставалась  пустой система водонагрева , но и это решили, когда состав подтянули к вокзалу. А Шикин, обнаружив бардак в туалетах, насел на вахту и не давал спуска, пока санузлы, не привели в надлежащий вид . Только отправились от станции, Рябов, как самый опытный из нас, принялся разжигать котёл и часа через три, мы разделись до тельняшек.. Мы с Сёмкой подтопили куб и, скоро застучали эмалированные кружки  «за кипяточком»….
Поздним вечером появились в вагоне первые гости. Из дачных вагонов потянулись мамаши с детишками. Что ж – дело святое, потеснились… Потом заглянули и мужики… «Ну. Это уже лишнее»,- решили мы и попросили – покинуть вагон… Дело шло к потасовке, но  прекратил шум Шикин.
    - Товарищи мужчины, вы прекрасно видели, чем занимались юнги на станции… Видели? Так в чём же дело? Лень-матушка?. Едем-то на север. ..
По ночам обещают до минус десяти… Ребятишки пусть греются с мамашами, а мужчин прошу покинуть вагон…
 В Кеми наладили обогрев ещё двух вагонов. Часть пассажиров вышли на предыдущих станциях, часть перебралась в тёплые вагоны и в Кеми отцепили опустевшие «дачники»  . Простояли почти двое суток, пока нас не прицепили в Вологодскому поезду. Шёл он не так чтобы ходко, но – по рассписанию! И мы немного воспрянули духом. Пока стояли в Кеми, Шикин, сходил в городской комитет партии и нам подбросили пару ящиков консервов и дюжину булок хлеба, потому что подъели свой паёк основательно. Не будешь же жевать, когда на тебя смотрят голодные детские глаза…
В Кандалакше ещё лежал зимний снег и температура не поднималась выше нуля. Стояли пятнадцать минут, потом всю ночь тащились, с остановками «у каждого столба», но к утру вкатили на Выходной. Дальше была Старинная Кола, а там – рукой  подать – Мурманск.. Кола запомнилась крутой сопкой и заливом, что раскинулся невдалеке от путей.. Дальше поезд, больше тридцати километров не  набирал скорости. Справа тянулись сопки – слева Кольский залив, пошли причалы, у причалов корабли. Въезжали на Петушинку – район города. Мостик через Варничный ручей и….с права барачное строение – станция Мурманск. А  слева – три тупика красных теплушек. Жорка балагурил:
    - Смотрите и запоминайте, салаги! Это многих из вас, пристанище между рейсами. Тут холостяки счастье ищут и…находят, иные… А дальше дымит  мукомольная рыбная фабрика. Вот выйдем из вагона – почувствуете её душок.. Вот та. «Красная деревня», на колёсах, в три смены там пашет.
    - Отставить разговоры! Слушай мою команду! С вещами выходить за ворота и строиться в колонну по два. Проверить ещё раз сиденья, полки. Всё!  У заборов и подворотен лежал посеревший снег. Сверху то мело, то дождило. Вышел Шикин: Равняйсь! Смирно! Шагом марш! – И мы двинулись вдоль путей, поднялись на пригорок.  Справа лежала площадка, где строился новый вокзал. Чуть ниже расположился шатёр Шапито. Цирк в Мурманске! Справа, на возвышенности, у дороги расположился сквер с пямятником «Жертвам Антанты на Мурмане», сквер упирался в здание кинотеатра «Родина» - это нас просвещал, на ходу, Жорка, уроженец Мурманска.. Перешли длинный железнодорожный переезд и оказались перед причалами Мурманского торгового порта… и вот – стальные решётчатые ворота «Управления вспомогательных судов и гаваней» Северного флота…
Начиналась новая  страница жизни Миньки Рундукова. Как-то оно сложится?     01.10.2012 
                ПРИЧАЛ 
     «Управление» расположилось в здании барачного типа, на сваях причала. Само здание и службы отапливал старый буксир «Отопитель». Нас поселили в красном уголке, теплом, просторном помещении.. Здесь мы ждали назначения на суда. Спали на полу, на матрасах. Досуг проводили за биллиардным столом или партией шахмат . В первый день повезло ребятам первого взвода,  их осталось трое. Попали они на «Киллектор-3», который стоял на рейде. Меня и Никифорова распределили на танкер «Нарва», находившийся в рейсе. Приходилось ждать … А пока мы выпускали «Листок юнги», где сообщалось кто куда распределён. Остальные явно нудились – надоело ожидание, надоели шахматы, надоел бильярд, хотелось определённости. Кому было совсем невмоготу, тех посылали на ночь на отопитель, в помощь котельному машинисту, днём – на вещевой и продуктовый склады, в помощь кладовщикам…
На пятые сутки ожидания, ещё затемно, когда над заливом разыгрался не шуточный шторм, появился Шикин и велел собрать вещи и забираться в трюм РБЗ – рейдовый бот завоза – конфискованный у норгов рыболовецкий бот, с дизельным мотором. Забрались в трюм, приспособленный для перевозки пассажиров. Навальный ветер, не позволял длинномачтовому боту, отвалить от стенки причала.   Всё же уловив момент шкипер вывернулся и взял курс на выход из залива. «Нарва» стояла на якоре у какой-то «бензинки», но так как мы были в трюме не одни,, РБЗ взял курс на самое дальнее судно, буксир «МБ-72», который стоял у дока в губе Грязная. Высадили там матросов и машинистов, Шикин оформил документ… Когда выходили из губы – уже рассветало и справа открылся рейд с военными кораблями. К «Нарве» подошли к утреннему чаю. Наспех бросили пожитки, представились старшему механику и старпому. Кода вышли из каюты – нас поджидала буфетчица, чтобы отвести в столовую команды, на завтрак.. Сразу же после чая, я заступал на свою первую вахту. Конечно, вахту я не стоял, а бывший на вахте третий механик, знакомил меня с судном «от киля до клотика». В последнюю очередь мы занялись непосредственно котлом. Нам только-только хватило четырех часов вахты, чтобы бегло ознакомиться с устройством судна, кстати, три месяца тому, покинувшего стапеля финской верфи.
      Три недели пролетели мгновенно.. Мы работали на коротком плече: причал «Бензинка» - рейд и причалы  Североморска. Снабжали мазутом  и соляркой для вспомогательных (аварийных) дизелей, Эсминцы. Последние из серии «С», потрепали нам нервы порядком. Работали их котельные установки на дешёвом сернистом мазуте , а это такая штука, что при  плюс двадцати градусах, катается в «колбаску». Чтобы загрузить в цистерны танкера и выкачать эсминцам, нужно было держать  температуру сорок пять – пятьдесят градусов. Погрели лбы! Да плюс военные заказы – в срок от и до – иначе скандал, с последствиями… Но все добрые дела кончаются, закончились и срочные заказы. Следующий рейс был в Лиинохамари, с заходом в Могильное. Брррр – названьице!
Могильный – пролив между материком и островом Кмльдин, там базировалось танковое соединение, а с пролива были видны две похожие сопки и хлипкий причал, с двадцатитонной железнодорожной цистерной, у причала. Вот, к ней, кормой к причалу и должен был пришвартоваться танкер.. Пришлось стать на два носовых якоря и, еле проворачивая машину, подкрадываться в причальчику… Все же через пару десятков галсов, притёрлись и стали готовить малый насос. На вахту заступил Никифоров и мы – четверо: электрик Иванов , матрос Стёпочкин, замполит Суров и я – стали спускать рабочую шлюпку на воду. Начинались учения… так объяснили мне, новичку-салаге. На самом деле, мы отошли от  судна метров двадцать пять, положили вёсла в шлюпку и мужики стали разматывать куски кабеля полевых телефонов, на концах которых были привязаны блестящие якорьки, типа кошки.
Глядя на них. Я взял и себе моток кабеля, размотал метров десять-пятнадцать, бросил кошку за борт и, не успел сообразить, как что-то, довольно крупное дёрнуло за кабель и я подсёк – сработал инстинкт?... Первым не выдержал Иванов:
- Нет хлопцы, где справедливость? Салага только бросил за борт – поклёвка! – Балагурил он, пока я вытаскивал свой улов… Треска! « Килогармчиков на пять потянет» - думал я, переваливая рыбину в шлюпку.  Таких мне ещё не попадалось…
    - Ну, ты глянь!.. – не умолкал Иванов – Это как же рыбка поступает? Я ж первым забросил…
    - Кончай трепаться! Ты поддёв на грунт положил?.. То-то… Салага… А у Миши метров  пятнадцать… Поднимай, может клюнет и у тебя, блаженный! – Заговорил замполит, поднимая блестящий якорёк повыше…- Ага!.. – Подсёк он и стал быстро вываживать улов. Но чем выше поднималась рыбина, тем сильнее рвала из рук лесу..
    - Стрелочкин, помогай!... – завязав за банку свою лесу, я подхватил ляп – здоровый крюк на палке и ожидал, когда появится из воды рыба . Я слышал, как с танкера, шумел старпом, бегая с биноклем по юту.
Ветром доносились его, не очень лестные слова, в наш адрес. В это время, в метре от борта шлюпки , показалась пасть чудища… Видать механически, даже не сообразив, что делаю – подцепил ляпом голову… и чуть не вылетел за борт, от рывка раненной рыбы, тут не прозевал Иванов, он вцепился мёртвой хваткой за ручку ляпа
и, после недолгой возни, мы вырвали из залива, как оказалось после, двадцати пяти киллограмовую зубатку..  Долго перекуривали, приходя, постепенно, в себя…. Но, к смене вахт, наловили, чуть ли, не полный ялик рыбы.  Потом… лавливали и поболее, но первый улов запомнился на всю жизнь.

                УХА «ПО БАЛКАм

    Повариха наша, Ольга Ракова, женщина в первом соку, плавала ранее в «Тралфлоте», в «Селёдке», на тральщиках «Архангельскрыбфлот» - повидала много хорошего и не очень – опытная женщина. Теперь ходила с нами, готовила отлично, была приветлива, весела, не лезла за словцом в карман – выдавала «на гора» такое, что мужику впору… Потому наверное и относились к ней, как к равной.
Вышел я после сна, к обеду, в столовую, а там запах! Лаврушечка, перчик, хмели-сунели – язык проглотишь!
- Ну, рыбак, подходи! Капитану и тебе, голова пополам – заслужил – и подала мне глубокую тарелку ухи, с полуголовой зубатки.  Боже, что это была за уха!
- Ешь, Миша, не стесняйся, добавочка есть, заказывай! – Шутила Ольга
Какая тут добавка –эту бы тарелку умять… Еле справился, а она тут как тут..
- Получай второе!
А «втрое» - макароны по-флотски, но не с мясом, лучком, моркошкой, а с выжарками тресковой печени – что-то бесподобное, неизведанное, вкуснющее… Запив обед компотом из сухофруктов, пожелав всем приятног, поблагодарив Ольгу, я вышел в коридор и тут открылась дверь камбуза, выглянула Ольга и, поманив меня пальцем, протянула мне Пятилитровую банку желтоватой, прозрачной жидкости.
- Изжога бывает? Желудок ноет? Вижу, что да. Бери и пей по стопке, с утра. Никаких «нет». Да –это рыбий жир, не морщись – это не тот, которым тебя пичкали в садике… Пробу, при мне!
Я отчаялся и попробовал… На вкус – приятны, отдаёт жаренным лучком и лаврушкой…
- Спасибо!
- За что? Это же из твоего улова. Будь здоров.
    Потом, сколько раз мы ещё заходили в Могильное, лавливали много трески и пикши, попадалась и зубатка, порой очень увесистая… И каждый раз, после удачной охоты, нас ждала уха по балкам, макароны по-флотски, на выжарках печени и отменнейший рыбий жир!