Смиренный взгляд, сильное сердце

Автор текста: Роман Подзоров
Иллюстрация: Татьяна Антоненко

Официальный сайт:
http://vk.com/atlantida_inside

Весна тенью лета,
Осень отголоском зимы.
Птицы – осколки неба,
А кто же тогда мы?

Слегка опустив голову на бок, она посмотрела вверх. Исполинские конструкции подобно пальцам великана, царапали небо в поисках солнца. Она была почти уверенна, что это именно они создают те пепельно-серые облака. А когда небо задыхаясь, умоляло людей прекратить, то обрушивало на головы своих мучителей холодные слезы. Те же в ответ начинали ворчать, недовольные погодой. Вот так они и жили: небеса, проклиная людей, а люди небо...

Но, кто она такая, чтобы их судить... Ведь она была всего лишь маленькой невзрачной птичкой в этом большом городе. Встрепенувшись и расправив крылья, она взмыла ввысь.

Крылья данные ей свыше, чтобы видеть картину мира полностью. Когда она расправляла их, то тьма отступала прочь. И тогда её сердце начинало биться чаще, почти тысяча ударов в минуту. Серый асфальт, уходил из-под ног, а голос небес становился громче, сливаясь с воем ветра.

Каждый день она вставала с восходом солнца, купаясь в его лучах, пока город внизу только начинал пробуждаться. Нежно - розовый свет отражался от конструкций из стекла и бетона, в которых гнездились люди и тогда мир внизу становился похожим на огромный калейдоскоп. Каждый раз новый рисунок, каждый раз новая палитра впечатлений...

***
Ещё совсем немного и людские потоки хлынут по своим проторенным руслам. Машины заполонят городские магистрали, создавая тромбы. Сердце большого города забьётся в привычном, судорожном ритме.

Дружеские рукопожатия и отстраненное равнодушие живут здесь плечом к плечу даже не подозревая о существовании друг друга! Накрахмаленные костюмы без галстуков и лакированные туфли Luigi Ferro всегда предпочтут посыпанному реагентами асфальту, мраморные полы просторных офисов и кожаные салоны престижных авто.

Один из их обладателей прямо сейчас нервно поглядывает на часы, а совсем скоро с раздражением бросит трубку услышав: “Абонент не доступен или временно находится в не зоны действия сети”

В то время как тот самый “недоступный абонент” несется по синей ветке метро со скоростью 50 км/ч, сжимая в одной руке папку с документами, а другой поправляя лямку рюкзака, натирающую плечо. Вагон битком набит людьми, так что взгляду негде упасть. Остается, лишь смиренно опустив голову, довольствоваться личным пространством размером с поношенные кеды фирмы “Nike”. В наушниках крутится “Every Teardrop Is a Waterfall”. Паренек постукивает ногой в такт забористым гитарным рифам, а в памяти заезженной пластинкой крутится вчерашний воскресный вечер и её прощальный поцелуй.

Наша память вообще очень интересная штука, это что-то вроде мусорных контейнеров для переработки отходов. Хрупкие, стеклянные воспоминания свалены грудой осколков, и будут лежать здесь, пока время не сгладит их острые углы. Отдельное место отведено для токсичных отходов-памяти. Тех, что были для нас когда-то батарейками, дающими энергию двигаться дальше, но со временем исчерпали свой заряд, потеряв всякую значимость. Ну и конечно быстроразлагаемые отходы – кратковременная память. Тут лежит то, на чем мы не привыкли заострять внимание, не предавать значения. Иногда правда бывает, что эти мысли вдруг начинают разлагаться, распространяя внутри нас неприятные ощущения. Тогда лишь мы начинаем прислушиваться к себе, пытаясь определить источник навевающий печаль.

Почаще выносить гнетущие мысли, вот единственная возможность избавиться от их разложения! Хорошо если есть кто-то, кто готов их у вас принять, а если нет? Что же тогда остается? Найти себе психолога, спрятать их подальше и не обращать внимания, или самому закрыться на три замка: вера, надежда любовь? Многие предпочтут последнее…

Впрочем, это все лишь мои догадки, может все не так уж и плохо? Всё это там под землей. Как сказал бы вам счастливый житель США (по крайней мере, у него есть американская мечта) “Underground”. А мы давайте опять поговорим о возвышенном, вернув себе тот кроткий взгляд, парящий над более приземленными.

А так ли мы сильно отличаемся от птиц? Как там говорил Зигмунд Фрейд? “Поведением человека управляет не идеалы, не разум и не правила приличия, а инстинкты” Да уж… Инстинкты! А ведь еще есть устремления и привычки.

Что касается первых. Разве не теплого края чьего-то мира мы все, так или иначе ищем? Впрочем, как и наши пернатые сожители. Разве, что они уже знают путь на юг. А мы узнаем его лишь ценой собственных проб и ошибок.

Наши привычки, это те же хлебные крошки. Мы можем кормить ими кого угодно, но лучше всего тех, кого приручили.

***

   Цокот каблуков по тротуарной плитке и тысячи окурков на пробуждающейся от весеннего сна, талой почве. Остановки пестрят объявлениями с кричащими заголовками: “Кредит за час”, “Сниму срочно”. Огромный плакат за стеклом гласит “Завтрак за 49 руб.*”. Этакий аперитив, хитрый маркетинговый ход или пища для размышлений? Идти пешком, сжимая в руке "американский бутерброд" с непроизносимым названием или отдав на рубль больше, наслаждаться короткой экскурсией по российской столице?

***

  В глубине своей птичьей души она презирала этот город, подрезавший ей однажды крылья. Но где-то среди всего этого был тот, кто заставил её вновь поверить в то, что она сможет летать.

  “ - Доброе утро, моя маленькая синяя птичка счастья”, говорил он ей приходя с рассветом... Он и был её рассветом. А она доверительно смотрела ему в глаза, пытаясь уловить в его голосе нотки фальши. Ведь она знала, что является ничем не примечательным воробышком искалеченным судьбой. Ей никогда больше не дотянуться до небес…

  Потягивая из чашки дешевый растворимый кофе, он любовался перламутровым блеском её перьев. А она демонстративно сев к нему спиной приводила себя в порядок, лишь изредка окидывая его заискивающим взглядом. Затем он обычно молча вставал из за стола и уходил прочь. Но стоило стихнуть звону ключей в замке, и она подлетев к окну не отрываясь следила за тем как его силуэт исчезал в предрассветной дымке...

***

Глава 2 - Все дороги ведут в Рим?

Она прикрыла окно, приглушив краски внутри помещения. Задернула шторы, и наружный шум уступил место тишине. Её изящный палец пробежался по коллекции пластинок, остановив выбор на одной из них. Щелкнула кнопка, пространство скромно обустроенной комнатки заполнилось мерным потрескиванием. Старенький проигрыватель силился вспомнить давно забытый мотив:

Till april in paris, chestnuts in blossom
Holiday tables under the trees
April in paris, this is a feeling
That no one can ever reprise…

Из колонок полился бархатный голос Эллы Фицджеральд. Мелодия протянула девушке руку, приглашая её на танец, но та грустно улыбнувшись, лишь покачала головой. Она взяла карандаш со столика где её уже дожидались тюбики с масляными красками, и собрав волосы в тугой пучок, зафиксировала их с помощью него. Села за мольберт и на минуту задумалась, закрыв глаза.

I never knew the charm of spring
I never met it face to face
I never new my heart could sing
I never missed a warm embrace
Till april in paris…

…Вступил мужской голос с фирменной хрипотцой, растягивающий слова. Золотой голос прямо из эпохи джаза, дешевого виски и суровых парней в остроконечных шляпах, голос Луи Армстронга.

“-Интересно, какой он, этот Париж?” - Подумала она. Хватило бы ей сил долететь до него со своим сломанным крылом? Она слышала, что весной там часто идут дожди. Как было бы здорово укрывшись под одним зонтом пройтись под руку с НИМ, по тихим улочкам прямиком до Лувра. Возможно даже заглянуть по пути в один из тех семейных ресторанчиков, где готовят хрустящие круассаны, подавая их вместе со свежемолотым кофе покрытым воздушной молочной пенкой.

Она открыла глаза посмотрев в прихожую, где на ручке весел его черный зонт, рядом с её ярко красным.

В те редкие дни, когда им удавалось побыть наедине, она настойчиво уговаривала его не брать этот мрачный аксессуар.

- Не делай этого, иначе ты будешь таким же, как они! - Говорила она возмущенно, протягивая ему свой. Он же в ответ, посмеиваясь, лишь кивал головой, приобнимая её за худые плечи.

Посмотрев на их совместное фото, висевшее на стене неподалеку, она вновь перевела взгляд на белый холст перед собой. Контуры её тени уже создали на полотне первый набросок.

April in paris, this is a feeling
That no one can ever reprise…

Она окунула кисть в краску, и мысленно перенеслась на улицы Парижа. Вот она проводит ладонью по фасаду одного из старинных домов облицованного желтоватым камнем, ощущает его шероховатую поверхность. Его окошки с узкими Французскими балкончиками тонут в вербенах и клематисах.

- Бонжур, сеньорита! Раздается юношеский голос сверху.

Прямо над её головой, наполовину высунувшись из окна, влюбленный донжуан протягивает руку к соседнему балкончику, где его пальцы встречают хрупкую женскую ладонь. Её обладательница посмеиваясь кокетливо поправляет изящную шляпку-клош.

Ещё несколько шагов, и стены плотно жмущихся друг к другу домов уступили место Парижскому небу.

Она оглянулась по сторонам, впереди за рядами деревьев был небольшой каменный мост. Справа, в конце широкой улицы расположилось огромное строение причудливой формы. Остроконечный шпиль возвышался между двумя башнями с длинными узкими бойницами. Она пошла по направлению к мосту, где уже начинали зажигаться янтарным огнем фонари на длинных черных ножках. Прохожие приветливо улыбались ей, некоторые даже снимая шляпы что-то говорили на Французском.

Раздался шум десятка крыльев. Стая белых голубей взмыла в небо, устремившись к тому самому, высокому шпилю в дали. Девушка облокотилась о каменные перила, изумленно глядя на это зрелище. Поднявшийся порыв ветра растрепал волосы, карандаш сдерживающий прядь выпал покатившись по каменной мостовой. Издали доносился звук колокола. От него по её телу пошли мурашки. Он словно звал её к себе, как ту стаю белых голубей.

- Ууум, Ууум, - Вопрошал он.

Даже здесь на мосту она ощущала всю его мощь. Отражаясь от стен домов, звук разносился по пустынным теперь улицам. У нее возникло чувство, что город отвечает на этот призыв, протяжным эхом.

- Эмммм, Эмммм, Эммммааа

Она в страхе сделала несколько шагов назад. Это действительно так, он знает её настоящее имя!

- Эмма, Эмма, Эммануэль!

***

Сквозь шелковую ткань она ощутила теплое прикосновение огрубевших ладоней у себя на плечах. Она огляделась по сторонам. Все та же комнатка обставленная старой мебелью. За спиной слышен треск заевшей пластинки. Она встретилась с его обеспокоенным и уставшим после долгого рабочего дня взглядом.

- Эмма, всё в порядке?

Девушка кивнула головой и хотела было поправить волосы, но вовремя опомнилась, посмотрев на руки испачканные в краске.

- Позволь мне?

Подняв с пола карандаш, он прядь за прядью уложил её волосы в аккуратный пучок, и нежно поцеловал в шею.

- А ведь я знаю это место! Это мост Сен-Луи в Париже, а вот там вдалеке… - Сказал он, указывая на высокий шпиль, над которым парила стая голубей... - Её сердце в этот миг забилось чаще...

- Собор Парижской Богоматери. В детстве я с родителями и братом бывал в этом потрясающем и знаковом месте. Ты наверняка слышала такую фразу: “Все дороги ведут в Рим” Знаешь как говорят Французы? Если все дороги ведут в Рим, то все дороги во Франции берут начало именно от Нотр-Дама и туда же возвращаются! А вот здесь… - Сказал он, указывая на красный козырек выступающий из фасада одного из домов на углу. - Здесь продают самое вкусное мороженное в мире! Кафе Бертильон. Помню как я и мой брат в тот день…

Он на секунду умолк, его загоревшиеся было глаза вдруг показались ей еще более усталыми.

- Прости, я пойду налью чая, сегодня был чертовски тяжелый день…

Он направился на кухню, но прежде её ладонь обвилась вокруг его запястья.

- Подожди меня!

Она облокотилась на его плечо одной рукой, а другой потянулась в сторону, к своему искусственному крылу.
Старенькая инвалидная коляска стояла всё там же, на прежнем месте...

(Продолжение следует)

© Роман Подзоров
Москва, 11.05.2015 г.