Кампания 1942 года. Глава 244

                Глава 244.


 
  Не завершив курс лечения после тяжёлого ранения, полученного 8 марта, генерал Рокоссовский в мае вернулся в штаб 16-й армии, чтобы принять участие в Жиздринской операции Западного фронта. Целью операции было взломать оборону противника перед фронтом 16-й и 61-й армий, выбить немцев из Жиздры и открыть тем самым дорогу к Брянску. Жуков был преисполнен решимости возобновить летом наступление, захлебнувшееся зимой.

 Операция началась  тёмной ночью на исходе мая. Пехота с артиллерией прямой наводки скрытно выдвинулись на рубеж атаки, где уже стояли с выключенными моторами замаскированные танки поддержки - от 12 до 15 танков на стрелковую дивизию.

 Главный удар наносила 16-я армия. Здесь Жуков и Соколовский сосредоточили фронтовую артиллерию. Плотность орудий на километр фронта на участке намеченного прорыва составила от 30 до 40 стволов. После прорыва немецкой обороны на всю глубину Рокоссовский должен был двинуть в наступление приданный его армии танковый корпус.

 Принять участие в разработке деталей операции Рокоссовский не успел. Не все детали разработанного его начальником штаба плана нравились командарму. В частности, Рокоссовский опасался, что танковый корпус не успеет войти в прорыв в нужный момент, поскольку в начале операции находился в 20 километрах от передовой, а выдвигаться должен был по пересечённой местности по маршруту, рекогносцировку которого в штабе не провели. Однако спорить со своим начальником штаба, профессиональным танкистом, командарм не стал, тем более что решение держать танки до последней минуты замаскированными в глубине обороны  было вполне логичным: таким образом достигался эффект внезапности.

 Артподготовка продолжалась полчаса. Со своего наблюдательного пункта Рокоссовский хорошо видел, как пошли вперёд пехота и танки первого эшелона. Артиллерия прямой наводки и танковые орудия подавили одну за другой огневые точки противника, уцелевшие после артналёта. В первую линию немецких окопов ворвались с ходу. Часть танков осталась утюжить окопы, другая двинулась дальше, к второй линии окопов. Пехота подтягивалась за танками. Здесь бой получился более упорным. Чтобы увеличить эффективность прицельного орудийного огня, танки поддержки остановились. Но и сами эти танки сделались таким образом хорошими мишенями для немецких артиллеристов. Вспыхнул и запылал один танк, за ним другой. Наступающая пехота залегла. "Пора!" - решил Рокоссовский и отдал приказ командиру танкового корпуса атаковать.

 И тут случился конфуз. Оказалось, что на маршруте выдвижения есть не отмеченная на штабной карте безымянная речушка с болотистыми торфяными берегами. Танковый корпус остановился и простоял два часа в ожидании постройки переправы. Здесь он и был обнаружен воздушной разведкой противника.

 Когда батальон авангарда корпуса вышел наконец к полю боя, который шёл уже в десяти километрах от рубежа утренней атаки, сорок пикирующих бомбардировщиков атаковали танкистов с воздуха. Для большинства экипажей этот бой был первым в жизни. Экипаж командира батальона не был исключением. Его танк остановился на голой высотке. Остальные последовали его примеру.

 - Что он делает? - негодовал Рокоссовский. Приказав командиру корпуса ускорить выдвижение, командарм бросил телефонную трубку на рычаг, прыгнул в машину и помчался к окутанной дымом высотке. Примеру командарма последовали комиссар Латышев и полковник Орёл. Первым к высотке прибыл полковник. Остановившись возле ближайшего танка, он выскочил из машины, подобрал с земли увесистый камень и стал колотить им в крышку люка, рискуя быть раздавленным одним неосторожным движением механика-водителя. Вскоре таким же способом прибывшие добрались до командира батальона. Танковые моторы взревели, и танки ушли к передовой. Батальону сильно повезло: на высотке остались гореть только два танка.

 Однако в ходе боя уже произошёл перелом. Со стороны Брянска подошли немецкие танки и самоходки. Оперативная обстановка стала быстро ухудшаться.   Противник полностью господствовал в воздухе. Контратаки следовали одна за другой. Прорвавшиеся войска Рокоссовского были обойдены противником с флангов. Танковый корпус топтался на месте в открытом поле под ударами немецкой авиации. Танкисты запросили помощи фронтовой авиации. Истребители прилетели, но их было слишком мало, и пилоты "Мессершмиттов" не подпустили их к полю боя.

 Рокоссовский приказал армии перейти к обороне, а командиру танкового корпуса отвести танки назад и рассредоточить в лесополосах и урочищах. 
 
 Несколько дней вела 16-я армия тяжёлые бои на достигнутом в первый день наступления рубеже. Успехи армии генерала Попова, соседки 16-й армии, были ещё скромнее. Задачу, поставленную Жуковым и Соколовским, войска не выполнили. Жуков приехал в штаб Рокоссовского и устроил разбор полётов по горячим следам. Призвали к ответу командира злополучного танкового батальона.  Тот ничего не смог сказать в своё оправдание. Однако главным виновником определили командующего авиацией Западного фронта. Он отпираться не стал и пообещал устранить недостатки, проявившиеся в организации взаимодействия авиации и наземных войск. Были проведены совместные штабные учения, в ходе которых была отработана система установки с земли ориентиров переднего края.

 В начале июня артиллерия Жукова накопила снаряды, и операция была повторена. Однако о внезапности говорить уже не приходилось. На этот раз противник встретил наступление во всеоружии, и наступление вновь не вышло за рамки боёв местного значения. Не помогло и усиление фронтовой авиации. Уже к полудню первого дня противник вновь полностью господствовал в воздухе и вынудил войска Жукова вернуться на исходные позиции. 

 В один из дней генералы Жуков и Рокоссовский и командующий авиацией фронта поднялись на бруствер, чтобы понаблюдать за действием нового оружия: реактивных снарядов "воздух-земля".

 - Где самолёты? - спросил Жуков.

 - Уже на подлёте, товарищ командующий. Сейчас будут.

 Наконец с тыла подлетела эскадрилья штурмовиков. Первым заметил неладное в поведении пилотов Рокоссовский.

 - Сейчас накроют! - крикнул он и категорически предложил всем незамедлительно прыгнуть в окоп.  Едва успели генералы упасть плашмя на дно окопа, как со всех сторон загрохотало, в воздухе просвистели осколки, а сверху в окоп полетели увесистые комья земли. На этом испытание было прекращено. 

 Остаток июня армия Рокоссовского провела в обороне.

 В первых числах июля Жуков вызвал Рокоссовского к аппарату ВЧ.

 - Как считаешь, твой начальник штаба справится с должностью командарма?

 Несколько опешив, Рокоссовский ответил утвердительно.

 - Предупреди его. Как только получишь письменную директиву из Ставки, немедленно выезжай в Москву. Решение о назначении тебя на должность командующего Брянским фронтом уже принято.

   Вскоре после звонка Жукова Рокоссовскому доставили и директиву Ставки. В тот же вечер Рокоссовский, оставив армию генералу Малинину (тот чуть не плакал и просил уволить его от такой ответственности), предстал перед Сталиным. 

Сталин был искренне рад встрече с боевым генералом, много раз с начала войны в деле доказавшим свои незаурядные полководческие способности в качестве командующего корпусом и армией.

 - У Вас прекрасно получалось командовать корпусом и армией, генерал. Уверен, что справитесь и с фронтом. Не задерживайтесь в Генштабе. Обстановка очень напряжённая. Загляните к Василевскому - и вылетайте в штаб Брянского фронта. Начальник штаба на месте введёт Вас в курс дела. Кого хотите взять в штаб из 16-й армии?

 Рокоссовский назвал генерала Малинина, полковника Орла и ещё несколько штабных офицеров. Сталин вписал имена и должности в записную книжку, тут же позвонил в штаб Западного фронта и приказал Жукову отправить всех в штаб Брянского фронта. После этого пожелал Рокоссовскому успехов в новой должности и тепло с ним простился.

 Василевского в Генштабе Рокоссовский не застал: тот улетел в Воронеж. Отправился на аэродром и Рокоссовский.

 Штаб Брянского фронта размещался в деревне Нижний Ольшанец в 15 километрах восточнее Ельца.

 Генерал Казаков, начальник штаба Брянского фронта, оказался на редкость толковым штабистом.

Он принял свою должность зимой при генерал-полковнике Черевиченко, сохранил за собой при генерал-лейтенанте Голикове, а теперь быстро ввёл нового, третьего при нём по счёту командующего фронтом в курс дела.