Меня зовут Клэр

Она сидела пустая. Ныла желудком. Повторно вычищала зубочисткой, в общем-то, чистые ногти. Ждала их встречи. Ждала своей очереди в адовом кругу пресыщения, но никто из официантов не спешил с её заказом. Всякий из них лишь чувствовал себя обязанным лукаво взглянуть на Клэр, проходя мимо, либо пустить идиотский смешок.
Сегодня  она на каблуках. Вот уже пару недель старается ходить на них, как можно чаще. Черная юбка, немного короче вчерашней. Волосы долгожданно отрасли до плеч. Клэр просто выпрямила их и не нужно никакой укладки.
Решилась зайти сюда не сразу. Раньше она никогда не замечала, что в этом ресторане такой скользкий пол. И забронированный столик, как назло, оказался неправильной одиночкой в центре зала, в метрах десяти от входа. Все остальные места разбросались аккурат по бокам, так что бежать до него пришлось, словно по подиуму.
Странное дело - бежать по подиуму, мечтая о том, чтобы тебя никто не заметил.
Легонько оступилась всего три раза. Новый рекорд на скользком полу.

МиМи опаздывает, и в этом нет ничего удивительного.
МиМи всегда занята.
МиМи очень деловая молодая девушка.
МиМи попросту непунктуальная избалованная сучка.
А ещё МиМи дико бесится, когда её так называют, потому Клэр будет весь вечер звать её именно так.
Они не виделись уже пару месяцев. Сегодня их последняя встреча.
И МиМи все равно опаздывает.

«Пришла, значит, сомневаюсь?» - подумалось Клэр,  - «Сомневаюсь, значит, буду ждать».

Забавно, неужто они и вправду полагают, что она полная дура или слепая или святая – сидит себе и не замечает их якобы скрытные взгляды? Неужели им это не знакомо, когда целый ворох людей пускает в тебя то и дело короткие взоры, и ты тут же замечаешь их на себе, именно на том кусочке своего тела, куда они направлены, как метку лазерного прицела. Буквально чувствуешь её, даже если целятся в тебя со спины. 
Как пули из дула, из кухни с паром  вылетали официанты. На миг её обдавало запахами масла, жареного лука, мяса и мужского пота. Закрыв глаза, можно было перенестись из ресторана в дешевую придорожную едальню.
Мужской пот - раньше в её жизни не существовало такого запаха.
Она часто трогала лицо. Почесывала руки, без стимула на то. Она делала все, чтобы не замечать правду мира, которую в последний день пред свершением задуманного, как умирающий, различала вяще, чувствовала больнее.

Минуты ползли под столом сквозняками открывающихся дверей, в которые входил кто угодно, кроме МиМи. Клэр подлила себе в бокал невкусной бесплатной воды, прилагавшийся к столу. Здесь даже воду подают в хрустальных бокалах. Достала из сумочки пластмассовый пузырек. По привычке потрясла его и уже по звуку поняла - осталась всего одна таблетка.

«Финальная» - улыбнулась Клэр.

Коснулась маленькой груди.
В потные витражи врезались солнечные оплеухи.
Нож справа вилка слева.
Тарелка пуста.
Она оглядела залу своим новым, падким на детали взором и вот что подметила первым делом: за каждым столом гнездилось четное число людей, у всякого имелась пара и все без исключения старались улыбаться, быть приветливыми и доброжелательными. Старательная картина благополучия. Счастливый будний день.

«Одно неловкое смелое движение и хрусталь будня разобьётся вдребезги».

Невод пытливого взора принес ещё кое-что по мелочи. Например, накрашенный блестящим лаком мизинец у спортивного парня, что сидел по соседству слева и делал вид, что заинтересован девушкой напротив, запамятовав об остатках маникюра на крупной ладони.
Чуть дальше длинноносый мужчина средних лет долго выбирал себе десерт и когда официант столбом вырос у их столика, он с ребячливой смелостью ткнул пальцем в нужную картинку меню, впрочем, тут же переменил решение, после кроткой подсказки шепотком на ушко со стороны жены.
У самого выхода Клэр запечатлела пожилую состоятельную пару. Он, с закрашенной сединой, что предательски выползала на висках, раскрасневшись и прикрыв рот рукой, посылал в трубку телефона отрывистые нервные фразы, пытаясь усмирить разыгравшуюся на том конце юную любовницу, пользующуюся его щекотливым положением, а его супруга… Она, судя по задранной брови, словно её подцепили на рыболовной крючок и насмешливой кривизне в губах, прекрасно понимала, что происходит, и ей было, в общем-то, все равно, потому она развлекалась не меньше своей мнимой соперницы.
Последним кадром в камеру попала молодая семейка, ужинавшая справа от Клэр.  Мамаша скучала, с забытой вилкой в руках, тыкая длинными вострыми коготками в монитор планшета, пока её муженек - здоровенный волосатый мужик, заперевшийся в ресторан в футболке, обтягивающей его шаровидные бицепсы в раздутых венах, лишний раз утверждался, всячески одёргивая свою малолетнюю дочку, за то, что она не так ела, неверно сидела, просто раздражала маскулинного папашу.
Наконец он отстал от неё, решив впиться ненасытным клыком упрека в жену. От нечего делать Клэр, воспользовавшись моментом, состроила ребенку дурацкую рожу и того было достаточно. Девчонка повеселела. Стала первой, кто одарил сегодня Клэр улыбкой. Увлекшись, она показала на свой пустой стол, надув щеки, и развела руками. Девочка, недолго думая, схватила причитавшееся ей яблоко и швырнула Клэр, дабы та не умерла с голоду. Она же подставила корзину пальцев. Чуток промахнулась. Неловко попыталась поймать фрукт другой рукой, но в итоге нашла его у своих ног, расколовшимся пополам. Одна из его частей была сплошь рыхлая сладкая мякоть, избавленная от косточек, вторая кишела семенами. Клэр схватила беременную половинку плода с пола и тут же откусила краюху. Девчонка закатилась смехом, а её папаша – словно разъярённый бабуин вперился в Клэр, кажется, только сейчас разглядев её в полной мере. Заметно напрягся и благо тогда же в ресторан грузно ввалилась хрупкая на вид МиМи.
Она стояла у входа по обыкновению в несовместимо строгих и пестрых одеждах: с ярко алым платком на шее, в дурацком берете с крошечным помпоном. МиМи сурикатом обыскала пространство на предмет присутствия Клэр. Все её маленькие черточки лица кричали о страхе её не застать. Скоро нашла искомое. И устремилась к ней, запустив издалека приветственную улыбку, в которой, несмотря ни на что, ещё оставались крохи искренности.

- Ты не поверишь. Со мной сейчас, как в кино. Как в кино! Такое приключилось: иду я, значит, к тебе на встречу. По мосту. И ровно посредине стоят мужчина и женщина, - МиМи суетливо разбиралась на тряпки, развешивая их на спинку стула, ни разу не взглянув в глаза, -  Ругаются, значит. И тут представляешь себе, он берет и…
МиМи ещё много говорила о том, как мужчина пытался прыгнуть в воду. Долго не мог решиться на последний шаг, перемахнув перила. Чуть не сорвался по случайности и далее, далее, далее вплоть до заранее известного счастливого финала.
- МиМи, хватит. Ты не сможешь тянуть время до бесконечности.
Кулак МиМи сжался. Недолго она блуждала зрачками по белой скатерти и все же подняла глаза.
- Боже мой, - голос её провалился, не готовый к первым настоящим словам, - Боже мой, как многое в тебе изменилось.
- Достаточно соблюдать врачебные установки.
- А ведь прошло всего пара месяцев.
МиМи притихла, рассматривая Клэр. Еду и не думали подавать. Бабуин справа нахальной прямой наводкой следил за обеими.
- Уже завтра? – вернулась МиМи.
- Да.
- А это опасно?
- Бывает всякое.
- И паспорт нужно будет менять?
- Естественно. 
- Так значит решено на все…
- Сто! На все сто процентов, на все сто тысяч, которые  я заплачу, сто лет, которые собираюсь потом прожить счастливо! Прости, но мне казалось, мы уже все обсудили.
Несколько мгновений МиМи искала своего отражения в предметах, боясь зардевшихся щек, извечно выдавших её смятение, в минуты откровений. И, слава богу, не нашла, ибо они горели вовсю малиновой теплотой в тон платочку. Её губы машинально схватили солонку. Она потянула в себя, но вместо воды, зачерпнула воздуха со дна опустошённого стакана. Поперхнулась. Размокли глаза. Надулись венки на шее. 

- Черт возьми, Карл, зачем тебе это нужно? Опомнись, прошу тебя, ведь ещё не поздно!
- МиМи, не надо.
- Карл, это болезнь! Это просто дурной недуг. Шизофрения, раздвоение, не знаю, как оно там называется, но все лечится…
- МиМи…
- Я найду специалиста, мы будем посещать его вместе, Карл, слышишь меня?
- Клэр…
- Зачем тебе это надо, ну зачем? Я не понимаю.
- Трудно объяснить. Просто в какой-то момент понимаешь, что ты не тот, за кого себя выдаешь, и оставаться им больше нет сил.
- Так все живут. Все притворяются, разве ты не знал?
- Я не могу.
- Все могут, а ты нет?
- Весь вопрос состоит в том, во имя чего так жить.
- А как же я?
Клэр промолчала.
- Боже мой!, - первые блики слез застили взор, - Я думала, что за эти пару месяцев, которые мы взяли для перерыва, ты все обдумаешь. Напьёшься, обдолбишься, не знаю там, хорошенько оторвешься с девками… и выветришь эту хрень из своей головы. Поступишь по-мужски!
- МиМи – сейчас я иду к своему первому по-настоящему мужскому поступку в жизни.
- Стать женщиной?! – взвыла МиМи, - Это, по-твоему, мужской поступок?
- Именно так, МиМи, именно так.
- Ты, верно, и имя новое уже выбрал? Клара, Клэр, Клеопатра?
- Клэр. Я пыталась тебе сказать.
- Пыталась?
Подбородок МиМи дрогнул. Она положила свою ладонь поверх его, придвинулась ближе и, перейдя на скулящий шепот, почти не моргая, смотря глаза в глаза, начала свой заговор.
- Просто вспомни, как мы познакомились, как ты по-идиотски шутил, а я смеялась, что сумасшедшая, а когда выдавал и вправду что-то забавное, специально дразнила тебя своей серьезностью. Вспомни, как ты боялся придвинуться ко мне ближе  в кино на нашем втором свидании, как стеснялся покупать мне цветы и идти с ними по городу…- потекла вся консервация их общей памяти, засахарившаяся прелесть пережитых лет и отдавать её МиМи было так трудно, что приходилось платить парой слез за каждое слово, а Клэр совершенно ничего не слышала. Она  разглядывала своё отражение в мокрых, дрожащих зрачках МиМи. Изучала грушу носа, что станет скоро иным, четкий окоем пухлый губ, гладкие щеки, на которых уже несколько месяцев не росла щетина, обманчиво суровую впалость глаз, бровистость, грузность  век. Изучала и без сожалений прощалась навсегда с собой прежней.
- МиМи, перестань. Я ничего уже не помню о нас. Меня там нет. В наших воспоминаниях. Иногда я пытаюсь, но вижу только плоские картинки – нелепые фотокарточки, где есть ты, а вместо меня пустое стершееся место. Посмотри на меня, МиМи! Неужели ты не видишь - я уже другой человек. Осталось всего несколько штрихов. Завтра.
- Несколько штрихов? Это для тебя несколько штрихов? – сняв туфлю, МиМи залезла Клэр под юбку, - Может, тогда оставишь его мне? Пусть доставят завтра к вечеру, сразу после твоей операции. Свеженьким, -  МиМи стала наглаживать его ступней. Неровно дышать. С карикатурной пошлостью изображать возбуждение.
- Ну? Тебе нравится? Я же вижу, что тебе нравится. Может быть, останешься собой, хотя бы ради этого?
- МиМи… - только и успела сказать Клэр.
Дождавшись повода, к ним подскочил волосатый отец семейства и оперся о стол ручищами.
-  Здесь вообще-то нормальные приличные люди отдыхают. С детьми. Так что, почему бы тебе, - он обратился к МиМи, - не прихватить свою «подружку» и не свалить отсюда, а?
- Мы пробудем здесь столько, сколько нам нужно, обезьяна! - встряла Клэр. Через секунду тяжелая рука бабуина оказалась у неё на затылке. Схватив Клэр за волосы, он ударил её лицом о стол, туда, где лежала вилка. Один зубец впился в нижнее веко.
Все голоса выветрились из зала.
Бабуин прижал её голову ещё сильнее.
- Нет, голубок! Ты подтянешь свои колготочки, и свалишь отсюда в ближайшие пять минут! Понял?
Клэр ни пискнула.
- Понял?
- Папа! – закричала дочка, нарушив всеобщее молчание.
Бабуин вернулся на место. Люди перестали говорить. Перестали шевелиться. Были готовы не дышать, лишь бы оставаться только зрителями.
- Ну, что? Тебе понравилось? – Клэр громко обратилась к МиМи, ощупывая рану.
- Что?
- Нравится, говорю?
- Как? Да, что ты такое... Да, лучше бы ты сдох, ублюдок! – МиМи окончательно разрыдалась, - Прямо на операционном столе! Взял и сдох! Смотри на меня, Карл.
- Клэр…
- Чтобы ты сдох завтра, слышишь? Так лучше. Не иметь никакой надежды. Смотри на меня Карл!
- Клэр! Меня зовут…
- Ты можешь себе представить, какого это – знать что ты рядом, постоянно видеть тебя на улицах, смотреть на тебя и понимать, что эта неказистая чужая девка, не просто размалеванная проститутка, а тот, кого ты любишь, что на самом деле это ты! Ты – Карл!
- Клэр! Меня зовут Клэр!
Она схватила нож и, выставив его вперед, развернулась навстречу бабуину, уже подскочившему со своего места с красными от злобы глазами.
- Только попробуй… -  из разодранного века Клэр потекла тонкая ровная струйка крови. Клэр была взбешена, но рука её не дрожала. Взбешена до той степени, когда кровь отступает обратно от висков. Стремится замерзнуть. До той степени, когда обретаешь всемогущее хладнокровие.
Замерли официанты. Остыли блюда. Народ сидел, словно голый. 
- Нравится тебе? – снова спросила Клэр у МиМи, вытирая щеку салфеткой, - Такая Клэр тебе нравится больше?
МиМи тряслась от страха.
- Я пойду, Кл…
- Кто? Ну же!.
- Ка.. Клэ…
- Говори!
- Мне надо идти.
- Всего несколько букв.
- Я пойду
- Скажи. Неужели это так сложно? Настоящий поступок, давай!

МиМи ушла.

Какое то время Клэр сидела, уткнувшись локтями в стол, плотно закрыв ладонями уши, не в силах слышать воцарившейся тишины, ей посвященной. В голове осталось одно дыхание.  Дрожащая пленка воды перед глазами.
Скоро, за быстротечным мышиным пересудом, ресторан наполнился привычным гамом.
Она подняла голову. Осмотрелась ещё разок. Мерно обвела взглядом каждого. 
Накрашенный мизинец, длинноносый любитель десертов, посидевший изменник, трусливый папаша, доброжелательные мины, милейшие узоры лиц…
- Сомнения? – шепнула удивленно.
Бокал показался идеальным вариантом. Сначала она, упершись в тонкую ножку сосуда, пододвинула его совсем немного. Незаметно. Всего на пару сантиметров. Потом ещё на десяток. И ещё. К самому краю стола. Так чтобы хватало одного дуновения. Она подперла голову рукой и начала ждать момента, когда станет чуть тише, согнув средний палец у основания хрустальной чаши. И дождавшись той самой секунды, звонко щёлкнула по ней.
В один миг они повторно умолкли, с интересом вывернув послушные головки в её сторону.
Клэр шлепнула полотенец на стол, где чернел яблочный огрызок, выеденный до косточек, что остались не тронутыми. Кончиками ногтей извлекла одно семя из каплевидной ямки в мякоти (идеальная могилка для слезы) и махом проглотила его, не жевав.
Поднялась резко. С вызовом. Отчего испугались  даже стол и стулья, отпрянувшие чуть. Неспешно поправила юбку. Волосы касались плеч. Кофта облегала грудь.
Положила руку на бедро, и продефилировала к выходу, щедро оставив на чай, так и не дождавшись заказа.

Она оступилась всего пару раз. Совсем легонько. Новый рекорд на скользком полу.


Ноябрь 2013