Бирюк

      
         Его жалели все. Соседи, знакомые и, даже те, кто просто встречался с ним на улице. Провожали его удивленно-жалостливыми глазами…
     Старик, действительно, вызывал сочувствие. Очень старый,  худой, с желтым пергаментным лицом - он казался какой-то мумией, вставшим из другого века. И первым делом возникала мысль – как могли дети допустить, чтобы в таком возрасте старик-мусульманин ходил на базар, торговать фруктами! Неужели детям не нашлось куска лепешки и чашки шурпы для отца? Это не было похоже на мусульман, у которых в крови – уважение и почтение к старости. Даже будучи в  преклонном возрасте мусульмане всегда слушаются и почитают родителей. А тут – такое кощунство над старостью!
 
       В этот город я приехал, чтобы написать книгу о жизни интересных людей, о быте таджиков, о городе, которому исполнилось больше двух с половиной тысячи лет! Я набрал  уже большой материал для книги, когда встретил этого старика на базаре.   
        Он продавал за небольшим бетонным прилавком. Небольшая кучка желтых, оранжевых  абрикос, персики, рядом сушеный изюм, и белый курт ( сушеный кислый творог, скатанный в мелкие шарики) в маленьком белом мешочке. Меня поразил его возраст. Ему, казалось, было 100 лет! Седой, в чапане ( ватный халат), который был весь в разноцветных заплатках, он, сидя,  подремывал:

     - Отец, а абрикосы у тебя сладкие? Сколько просишь? – спросил я его. – Старик открыл маленькие, бесцветные глаза. Живой ум и ясность была в его взгляде. Он внимательно посмотрел на меня:
      - Возьму недорого. Сколько дашь, столько и дашь! Попробуй, сынок, они у меня сладкие. Одно дерево, а урожай дает каждый год. Всей улице раздаю, а все равно – остается. Вот и продаю.
 
    Он говорил очень быстро, а глаза его бегали по мне, ощупывали взглядом, прицениваясь ко мне, как к покупателю. Стоящий я покупатель или так, обычный зевака, который ходит на базар, чтобы поесть. Я заинтересовался стариком. Купив у него 2 килограмма  абрикосов, я зашел в чайхану и там сидел, пока старик не продал почти весь товар. Навьючив на осла полупустой мешок, старик медленно пошел по дороге. Я догнал его. Пошел рядом. Старик, посмотрев на меня, зашагал быстрее.

     - Наверное, думает, что я грабитель! Что хочу украсть его дневную выручку,  – улыбаясь про себя, подумал я.
 По пути я зашел в гастроном, купил колбасу, хлеба, сладостей, прихватил пару баночек с огурцами и помидорами, чтобы угостить старика. Закупив все я  побежал догонять старика. Но его и след простыл.
      Увидев прохожего аксакала, я спросил его, не видел ли он старика в чапане со множеством заплаток на нем? Прохожий  сразу показал, как пройти к нему домой.

   Узкий переулок, глиняный домик, низкая калитка.  Я толкнул деревянную некрашеную дверь – она была закрыта. Постучался, потом еще раз, но никто не открыл огромный засов, которым была закрыта калитка с внутренней стороны. Немного подумав, я пошел в соседний дом, постучался и вошел в калитку. Во дворе меня встретил пожилой мужчина. Поздоровавшись, он пригласил меня в мехмонхону ( комната для гостей).

     Умар, так звали этого гостеприимного мужчину, ни о чем не расспрашивал меня. Принесли поднос со сладостями, лепешки, чайник. Разлив по пиалам чай, он протянул мне одну из них. Ароматной жидкости было налито очень мало. Я знал, что чем меньше наливают в пиалы чая, тем больше уважения к гостю. Это означало, что гостю очень рады, что надо просто отдыхать, наслаждаясь ароматным чаем.  А, если наливают полную пиалу, то это означало, « напивайся скорее и уходи».
 
     О гостеприимстве на Востоке слагают легенды. Гость – это посланник Аллаха! И его надо встречать на высоком уровне. За чаем пошли – шурпа, плов, ароматная самса. И опять чай.
 Только потом, Умар разрешил мне задать вопрос, который меня интересовал.
       - Да, конечно, я знаю своего соседа. Его просто зовут бобо ( дедушка) и дети и взрослые. Сколько ему лет, да, наверное, он и сам не знает. Он живет обособленно, никуда не ходит, да и к нему, тоже редко кто заходит. Приносят покушать сердобольные соседи – то чашку плова, шурпы.

        Был и я у него. Несколько раз носил ему лепешки, плов. Заболел он тогда. Температура была высокая. Вызывали скорую на дом. Ну, вот я и встречал машину и проводил к нему врача. Очень простыл он. Дома – шаром прокати. Ничего, кроме стола и кровати и скудной кухонной утвари.

           А раньше, лет так тридцать тому назад, с ним жили его дети – два взрослых сына.  Да и дочерей Аллах дал, но забрал их еще в младенчестве.  Внуки есть, но они живут в России, с дедом они не общаются. Приезжал сын со снохой, но останавливались всегда в гостинице. Погостят дня два, три и – назад, к себе домой. Только вот адреса я не знаю. Да и не стоит вам так интересоваться им, не стоит он того! Уж больно он жаден. 

   Помню, как он выгнал жену старшего сына. Красивая она была. Да и придраться к ней было не к чему. Скромная, работы никакой не боялась. Утром, так часиков в шесть, выйдешь на улицу, а у них уже возле дома все подметено, полито. Чистенько и во дворе, с утра самовар поставит, завтрак приготовит, накроет на стол и ждет, когда же проснутся мужчины. А вот что ему не нравилось, никто понять не мог. Помню только, что поговаривали, что он сам на сноху запал, и пока дома никого не было, подкатывался к ней. Да получил отпор от нее. Оклеветал ее перед сыном.
 
       А сын после этого стал пить. А однажды, с друзьями напились и пошли купаться. А Сыр-Дарья тогда была многоводная, широкая, не то, что сейчас. Обмелела сильно. Ну, вот в тот день и утонул. Под пьяную голову решил переплыть реку. А Сыр-Дарья – пьяных не любит! Ее и на трезвую голову тяжело было переплыть. Да и течение в середине реки было сильное. Потом нашли его, похоронили.
 
         Мать его в тот день впервые угодила в психбольницу. Заговариваться стала. Да и боялась она своего мужа. Бывало, он просто подымет руку, просто, в разговоре, а она вся сожмется, смотрит на него затравленно. Частенько он ее избивал. Она неделями лежала, не вставала. Вот такой непростой этот старик. А с виду такой божий одуванчик! Все его жалеют!

     Младший сын – мой ровесник. Учились, правда, в разных школах. Я - в русской школе, а его, отец отдал в таджикскую. В 3 школу. Но парень он был мировой! Гордый и честный! Как у такого отца вырос такой сын? Наверное, в мать… Хорошая она была. Тихая, скромная, никогда ни с кем не ругалась!  Напечет лепешек с раннего утра и пока мужа не было дома, угощала соседей.  Старалась никого не обидеть. А однажды муж узнал об этом, говорят, так избил ее, что с тех пор она даже в гости ни к кому из соседей не ходила. Да и муку жадный муж отмерял ей…

     После армии младший сын полюбил девушку. Красивая, похожая на артистку. А отец ему решил сосватать свою племянницу, дочь своего брата:
      -  Богатство не должно уходить из нашего рода к другим! Женишься на ней без разговоров! А  ослушаешься – выгоню!
   Ну, сын и ушел из дома. Женился без благословения отца. Зарегистрировались, а потом с ней уехал в Россию. Говорят, большим человеком стал! Мать, после этого, совсем слегла. Так и не поднялась. Через полгода ее похоронили. Отмучилась. Приезжал потом сын, но отец его даже на порог не пустил. Кричал, что он виноват в смерти матери. Хотя все знали, кто истинный виновник! Жене всего было 50 лет. А выглядела на все шестьдесят. Жалко ее, молодая была!
 
       Ну вот, с тех пор и живет один. Ни детей, ни внуков, ни соседей не признает. В его возрасте старики собираются в чайхане, пьют чай. Беседуют. Коротают время за беседой! А он – все тащит на базар! Все продает…
            Во дворе у него сад. Ну, там персики, абрикосы, инжир, гранаты. Целыми днями он ухаживает за ними. Виноград, каждую гроздь, еще зелеными упаковывает в бумажные мешочки, чтобы птицы не поклевали!
       А не дай Аллах, если какой-нибудь пацан залезет к нему в сад, ну за кандаком( зеленый, еще неспелый урюк), так он столько проклятий пошлет на его голову, на голову его матери, отца, что отвадил всех лазить к нему в сад!  А куда он деньги девает? Одному Аллаху известно!
 
      Дома, даже холодильника нет! Соседи, однажды собрали деньги и купили ему телевизор, ну такой небольшой. Жалко его стало, целыми днями один и один, особенно зимой. Так он телевизор – продал! И чапан купили ему новый, а он его – в сундук! Вот такой куркуль!
Не советую я вам к нему ходить, наслушаетесь проклятий! Он никого к себе не пускает, боится, что кто-нибудь его ограбит! Может, где-то закапывает свои деньги? Скорее всего…Да мне и неинтересно! Даже и нашел бы – не взял! Мертвым придет – отберет вместе с жизнью!
 
    …Я так и не увидел больше этого старика. Утром я вышел на базар, но старик не пришел. А через несколько дней я уехал  из этого гостеприимного города. Но образ этого старика, частенько всплывал в моей памяти. Мне так хотелось побеседовать с ним, найти к нему ключи, чтобы он рассказал, почему он стал таким. Может быть, он сам мучился оттого, что был изгоем среди своих и чужих людей.

         Через  два года судьба вновь забросила меня в этот город. Я сразу отправился к Умару. Мужчина встретил меня как близкого друга. Широко раскинув руки, он обнял меня, похлопал по плечу и провел меня  в мехмонхону. Расспросив о моем здравии и здоровье моих домочадцев, он усадил меня за низенький столик. Тут же  появились сладости, лепешки, ароматный зеленый чай. Затем традиционный плов.

      После сытного обеда, побеседовав обо всем, я решил навестить старика. Но Умар покачал головой.
        - Садись, братишка, не спеши. Старик еще в прошлом году умер.
      …Несколько дней старика не было видно. Обычно он всегда с самого раннего утра длинной толстой палкой сбивал абрикосы с деревьев. И они сыпались на мешковину, расстеленную на земле. Спелые, он отбирал в одну сторону, а зеленоватые и червивые – откладывал в другую. Делил по сортам. Потом рвал персики. Собирал все в мешочки. И грузил на своего ослика. А потом шел на базар. Но вот уже два дня его не было. Соседи забили тревогу. Перелезли через забор и нашли его в доме мертвым. Он лежал в своем старом чапане на железной кровати. В руках у него был конверт с письмом. Рядом, завернутые в газету, аккуратной стопочкой   письма от единственного родного человека в своей жизни – от  сына. Неизвестно было, отвечал он ему или нет.
 
     Дали телеграмму. По мусульманскому обычаю, хоронят покойника еще теплым и до захода солнца. Но старик пролежал уже два дня и поэтому решили дождаться сына, а потом похоронить.
     На похороны приехал сын со взрослым внуком. Никто не осуждал их. Все знали, что сын несколько раз приезжал за отцом, чтобы забрать его, но он даже не стал разговаривать с ним. А письма, все-таки хранил! Значит, что-то человеческое, отцовское – сохранилось в нем!

   Убирая в доме, внук наткнулся на старый чапан деда.
      - Отец! Посмотрите что в чапане зашито! – Нитки, которыми была пришита заплатка на спине с изнанки, очевидно истлели от пота, и кусок материи висел. А под ней, свернутая в маленький квадратик, лежала сто рублевая купюра!
      Сын удивленно посмотрел на чапан, который весь пестрел в заплатках и с изнанки и с лицевой стороны. Взял ножницы и стал отрывать куски разноцветных тканей. Под каждой заплаткой были зашиты деньги. Свернутые в квадратик сторублевые купюры! Вот куда прятал отец свое добро на протяжении всех лет! Вот почему он никогда не снимал его! Кто бы мог подумать, что старик свой  «сейф» носит с собой!

   Сын сидел и с ужасом смотрел на горку квадратиков, которые лежали вокруг него. Сколько же здесь денег? На сто рублей можно было купить двадцать килограммов мяса! Зачем он копил деньги? Он что, хотел жить вечно? Или думал, что в этом чапане его похоронят? Ему стало душно. Он вышел на свежий воздух и сел на топчан( деревянная кровать) в саду под абрикосовым деревом.  Вспомнилось детство. Однажды он с другом полез на дерево, чтобы сорвать абрикосы, угостить девчонок. Но чуть не свалился от грозного оклика отца.

 - Немедленно слезай! И никогда не смей лазить на мои деревья без моего разрешения! – И отстегал его ремнем, прямо  перед другом.
      С тех пор  он возненавидел отца. И все равно было жаль его. Все-таки – отец.
      Он тяжело поднялся и снова вошел в дом. Что делать с этим богатством? На этажерке он увидел свои письма. Ни на одно из них отец не ответил! А как он ждал! Он взял письма и среди них нашел листок бумаги. Это было предсмертное письмо отца. Несколько строк.

     - Сын! Я знаю, ты приедешь на мои похороны. Ты всегда был гордым, но не злопамятным. Я не любил ни вас, и никогда не любил  твою мать. В юности я любил, как и ты, другую девушку, но ее отдали в другой кишлак, старику, за долги. Может быть потому, я и не любил вас, что всегда помнил о той. Другой. Ее детей я любил больше, чем вас. Но она тоже умерла, даже раньше, чем твоя мать. Я и сам не знаю, зачем теперь мне деньги? Они в чапане, под заплатками. Пока она была жива я помогал ей, ее детям. Я и сейчас ее люблю.  Хочешь, забери их, а хочешь – раздай! Мне они ни к чему… Прощай мой сын и прости меня и за себя, и за мать!
 
     Деньги сын отправил в детский дом переводом от имени отца. Дом он оставил, продавать не стал. Сейчас в нем живет одна старуха, у которой тоже никого нет. Наверное, этот дом – дом для одиноких людей… Умар с печалью посмотрел на меня, закончив свой грустный рассказ.
               
                17.03.2015.