Лягушачья деревня

Жила-была в глубине леса, на светлой солнечной полянке  старая волшебница. Жила она в скромном неприметном домике, так что не сразу и углядишь его среди буйного разноцветья трав. Из светлой бересты сложены были его стены, а крыша крыта дубовой корой, крепкой и прочной. Сухо в домике было и тепло. По утрам любила старая волшебница, сидя подле окошка, выпить чашечку цветочного настоя да поприветствовать своих лесных друзей. Доброе у нее было сердце, и это знали все лесные жители.
Если приходилось в тот утренний час бежать мимо домика рыжехвостой лисице, то та непременно останавливалась и любезно раскланивалась со старой волшебницей. А бывало и так. Идет мимо медвежья семья. Впереди сам хозяин леса, важный и неторопливый, чуть поодаль - медведица, а за нею клубочками катятся по траве озорные медвежата. Медведь с медведицей остановятся да низко поклонятся старой волшебнице, а медвежатам - им не до поклонов, им бы все озоровать. А уж как получат по подзатыльнику от тяжелой отцовской лапы, присмиреют. Глядит на них старая волшебница да улыбается. Только волк бывало  проскочит мимо, будто бы не заметил раскрытого в домике окошка, и все же  при этом стыдливо подожмет хвост. А уж белки да ежи весь день так и снуют вокруг домика, то орехи, то грибы, то желуди несут, складывают возле крылечка.
Еще жила в домике со старой волшебницей  белая ручная голубка, помогала волшебнице в  делах. Облетала белая голубка окрест все города и деревни и, где в какой семье  ссоры да раздоры углядит, тут же возвращается в лесной домик.
 Тут уж заспешит, заторопится старая волшебница, наденет семимильные лапотки свои, повяжет голову  платочком - и в путь. Глядь, под окошком такой семьи , средь зимы ль, средь осени расцветет вдруг живой розовый куст, и тогда возвращается мир и покой в души людей. Любила старая волшебница радовать людей, да и сама радовалась их радостью.
 Прилетела как-то белая голубка в лесной домик, в горести поникла головкой, не стала даже зерен клевать и водицы не выпила после долгой дороги. Запечалилась и старая волшебница, выспросила все у белой голубки  и заторопилась в путь. Посох свой волшебный прихватила на этот раз.
К вечеру добралась старая волшебница до деревни, о которой поведала ей белая голубка, присела на бревнышко, малость передохнула с дороги да и пошла по деревенской улице смотреть и слушать. Несмотря на поздний час буйствовала и шумела деревня. Из окон домов неслась  брань и ругань. Будто стая черных, оглушительно кричащих галок, метались над деревенской улицей грязные оскорбительные слова. А тут стали попадаться и пьяные мужики с возбужденно-красными лицами, обезумевшими глазами. Осень развезла дорогу, они  скользили, падали, а в другой раз,  так и оставались лежать, уткнувшись лицом в грязь.
Едва дождалась старая волшебница ночи, а, как затихло все, принялись за работу. К утру неузнаваемой сделалась деревня. Принарядила старая волшебница  позднюю осень: обвила изгороди палисадников золотыми шарами, похожими на маленькие солнца, красно-желтой листвой прикрыла оголившиеся  кустарники и деревья. А наступившее утро заставила просиять удивительным розовым светом. Проснулась деревня и ничего не заметила. Заспешила, заторопилась в винную лавку на опохмелье. Вновь приехавший сюда торговец не упускает своего барыша, знай, наливает мужикам, да пухлыми, белыми руками гребет денежки. А по всей деревне драки начались. В одном дворе муж жену скалкой ударил, а она решето ему на голову надела и вот хохочет, тоже пьяная. К вечеру затоптали да повытаскали все золотые шары, и следа от них не осталось.
Опечалилась старая волшебница, но рук не опустила. К утру опять не узнать было деревню. В палисадниках  расцвели розовые кусты, и алые, белые, розовые головки цветов легли на подоконники раскрытых окон. Проснулась деревня, заспешила, заторопилась в винную лавку на опохмелье, и никто в деревне так и не заметил случившихся перемен. А в одном дворе пьяный муж  вырвал с корнем  розовый куст и ну стегать им жену.
И решилась тогда старая волшебница на последнее -  вернула ВЕСНУ в деревню. Белым цветом покрылись поутру яблони, зазеленела трава в лугах, зажелтели вдоль дорог и изгородей солнечные головки одуванчиков. Птиц налетело видимо-невидимо,  защебетали, запели  они на разные голоса. Проснулась деревня и как всегда заспешила, заторопилась в винную лавку на опохмелье. А весна? Что весна? Никто и не удивился ее приходу. И птичьего пения никто не услышал, его заглушили пьяные вопли, ругань да брань.
Села старая волшебница на лежащее посреди деревни одинокое бревнышко, закручинилась. А тут, глядь, мимо двое малышей идут. Один, что постарше, в красной рубахе, перехваченной пояском, а младшенький, белоголовый, с задранной на животе рубашонкой. Полегчало на сердце у старой волшебницы: не все, значит, потеряно. А они давай друг с другом браниться, да при этом такие грязные слова говорить, что стыдно и слушать. Не сдержалась старая волшебница, грозно стукнула своим посохом оземь. Исчезла деревня из глаз, а на ее месте появилось гнилое болото. Повыскакивали из его ржавой, вонючей воды лягушки, повыпучивали глаза и тут же принялись квакать, да так громко, будто бранились.
Заплакала старая волшебница. И долго еще сидела она на краю болота, утирая слезы уголком головного  платка.

1. Брань не смола, а саже сродни: не льнет, так марает.
2. Не бранись, нечисто во рту будет.
3. Кто ругается, у того лошадь спотыкается.
4. Гулять смолоду - помирать под старость с голоду.

5. День пирует, а неделю голова с похмелья болит.
6. Глупому Авдею наколотили шею.
7. У Фили пили, да Филю и побили.