Красный сарафан

В одной семье у престарелых родителей была дочка, звали ее Марьюшкой. Была Марьюшка на редкость трудолюбива, с утра до позднего вечера все хлопочет по хозяйству, а придет время обеда - старичков-родителей за стол усадит, накормит досыта и приберет за ними. Жили в доме и радовались, глядя на Марьюшку, и ее верные друзья:  кот Василий, собака Жучка, мышка по имени Феклуша и паучок Степа. А на дворе стояла, мягко пришевеливая губами, да жевала с лета заготовленное Марьюшкой душистое сено, любимица всех - корова Ночка. Была она и вправду черна, как ночь, одно лишь белое пятнышко звездой светилось у нее на лбу.
Каждое лето выгоняла Марьюшка свою Ночку в стадо на выпас. Бывало, проснется летним утром на зорьке, а пастух Ванюша уже идет по деревне, на дудочке наигрывает. Выведет Марьюшка Ночку со двора, а Ванюша будто и не торопится, все стоит возле, не уходит. Ласковой свирелью рассыпается его самодельная дудочка, поет, нежностью обволакивает сердце Марьюшки. Вспыхнет она, зардеется, опустит глаза, стоит слушает Ванюшу. А другой раз смутится да убежит в дом, а сердечко у нее так и зайдется от радости.
Но вот кончалось быстротечное лето, желтела трава на выпасах, и коров переставали выгонять в стадо. И долгую зиму, до самой весны, не слышала уже  Марьюшка незатейливой Ванюшиной дудочки. Да скучать было некогда, зима полна своих  дел да забот. В свободное время усаживалась Марьюшка поближе к свету и раскрывала единственную, бережно хранимую в доме книгу. Много раз с начала до самого конца прочитана была книга, а вот поди ж ты,  все равно смолкали все шумы и разговоры, затихал дом, слушал со вниманием. Отец с матерью слушали, лежа на теплой печке. Кот Василий укладывался Марьюшке на колени и навострял уши. Жучка усаживалась на пол и затихала, прижавшись черно-белым пятнистым боком к Марьюшкиным ногам. Феклуша предпочитала плечо, а паучок Степа к началу чтения обычно спускался с потолка на длинной шелковистой нити и зависал прямо над раскрытой страницей, и тогда начинало казаться, что он знает грамоту.
Много ли, мало ли прошло времени, и вот решили отец с матерью выдать Марьюшку замуж: «Стары мы стали, того гляди помрем, негоже Марьюшку оставлять одну на белом свете.» А тут заглянул как-то по осени к ним в деревню купец, раскинул он перед Марьюшкиными родителями привезенные ткани: парчу, шелк, бархат. Дорого, не по карману все это оказалось. Тогда достал и развернул перед ними отрез ситца: по красному полю будто бы серебряный цветок стелется, и легкие бабочки с цветка на цветок перелетают.
За долгую, затянувшуюся зиму сшила матушка для своей заневестившейся дочки красный сарафан - широкий, оборчатый, не сарафан - одно загляденье. А тут и весна пришла. Высоко в небо поднялось солнышко, заулыбалось Земле. Зазеленел лес, и луг покрылся травой да цветами. Вышли деревенские девушки на луг, завели веселый хоровод. Вышла и Марьюшка. Не признали ее поначалу, привыкли видеть в старой заплатанной одежонке, а тут она несказанной красотой просияла. Не наглядишься. Лицо ясное, светлое, толстая коса, перевязанная лентой, на грудь перекинута, красный сарафан весь в серебристых цветах - ветер треплет, раздувает его, будто и сам радуется, глядя на Марьюшку. Деревенские парни так и обмерли. А Ванюша все норовит рядом стать. Марьюшка в ответ смущается, заливается алым румянцем и от этого еще пуще хорошеет.
Стали деревенские женихи наперебой засылать сватов в Марьюшкин дом, сватать красавицу-невесту. Только твердо держались Марьюшкины родители, так и говорили приходящим сватам: «Хватит, мы всю жизнь в бедности прожили, не хотим такого дочке. Только за богатого отдадим.»
Первым на смотрины был допущен сын богатого лавочника. Откормленный в родительском доме на сливках и сметане, он был так толст, что едва пролез в дверь. А войдя, плюхнулся на лавку и так тяжело задышал, что стены в избе заходили ходуном. Испугалась Марьюшка, спряталась за печку. А на новоявленного жениха вдруг сон напал, зазевал он широко да сладко, не до разговоров ему. Смотрел, смотрел на него кот Василий да не выдержал. Спрыгнул с полатей прямо на голову заснувшего было жениха, вцепился когтями в волосы да стал рвать их. Испугался жених, вскочил с лавки - да к двери. Едва ноги унес.
А тут, глядь, и второй жених объявился, тоже богатый. Разодет в пух и прах: на голове цилиндр черный, блестящий и - при галстуке. Встал посреди избы, огляделся, сморщился лицом и стал требовать невесту. Совсем страшно стало Марьюшке, стоит за печкой, дрожит, никак не решается выйти к жениху. Глянула на нее Жучка и разом все поняла. Выскочила из-под лавки, ощерилась, зарычала да и вцепилась в башмак расфранченного жениха, никак не отпускает. Допрыгал жених на одной ноге кое-как до двери да и вон из дома. А свалившийся с его головы цилиндр Жучка прихватила зубами да  и вынесла прочь. Зачем в избе всякий сор держать?
Третьим женихом был деревенский пустомеля. Богат ли, беден ли он, никто в деревне не знал, хотя он всех уверял, что сундуки у него  набиты деньгами. Пришел пустомеля с гармошкой, развернул меха да и пошел по избе вприсядку, чтобы себя показать. Выглянула Марьюшка из-за печи и заплакала. Ну зачем ей такой жених? А пустомеля все пляшет, ног не жалеет. Дрогнуло у Феклуши сердечко. Вскочила она пустомеле на шею, юркнула под рубаху и ну бегать по спине да щекотать. Зашелся пустомеля в хохоте, перестал плясать, забыл и про гармошку,  хохочет, никак остановиться не может.
Прогнали Марьюшкины родители и этого жениха. Сидят, пригорюнились. А тут Ванюша подоспел - босоногий, порты и рубаха в заплатах, да глаза синие, добрые. Кот Василий бросился к нему, трется об его ноги, сладостно мурлычет. Жучка уселась возле, глаз с Ванюши не спускает. А Феклуша в знак особой любви на плечо к Ванюше забралась и хвост свесила ему на грудь, будто розовым шелковистым шнурком украсила его выношенную, заплатанную рубаху.
Отдали родители Марьюшку Ванюше в жены. Не в девках же ей оставаться? А красный сарафан Марьюшка бережно сложила да убрала в сундук. Если родится дочка, да придет время ей заневестится, наденет она красный сарафан, пойдет водить хоровод да искать свое счастье.

1. Где любовь, тут и Бог.
2. Милее всего, кто любит кого.
3. Ум истиною просветляется, сердце любовью согревается.
4. Полюби нас в черненьких, а в беленьких и всяк полюбит.
5. Без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить.
6. Красная девка в хороводе, что маков цвет в огороде.
7. Не пил бы, не ел, все б на милую глядел.