Чудо-лестница

Шел человек по дороге, смотрел по сторонам, и пела душа его: то ли от того, что весна наступила, то ли от того, что веселым и добрым был человек.
А весна теплом и светом напоила Землю, и все в радости зазеленело вокруг.  Даже старый кряжистый дуб проснулся, ожил и задышал глубоко и радостно. А возле него, рядом с островком нерастаявшего снега, побуревшего и ноздреватого, разложила темно-розовые и васильково-синие цветки празднично нарядная медуница. Да и лютиковая ветреница там, где оттаяла  и прогрелась земля, подняла навстречу весне  ярко-желтые звездочки цветков.
Шел человек и смотрел вокруг. Толстый слой пыли лежал на его разбитых в дороге, стоптанных башмаках. Наполовину пустая котомочка свисала с плеча, а серая холщевая рубаха была распахнута на груди. Он и сам не знал, откуда он идет и куда. Просто шел и радовался.
Вдруг увидел он возле самой дороги там, где негусто и робко зазеленела первая травка, невесть откуда взявшуюся здесь лестницу. Он шел много дней и ни разу на своем пути не встретил ни одной деревушки, ни отдельно стоящего одинокого домика. А тут! Поначалу лестница показалась ему самой обыкновенной, была она с частыми, аккуратно обструганными деревянными  ступенями-перекладинами,  да только - и это было необъяснимо - она уходила в высь и терялась в залитой солнцем, синей заоблачной  дали. Вот чудеса!
Остановился человек, в  раздумье почесал затылок, да и решил передохнуть. Уселся  у края дороги, достал краюшку хлеба да большую золотистую луковицу. Ест, а сам все поглядывает на чудесную лестницу. Любопытно ему-что же за этим кроется? Отложил он краюшку хлеба, ухватился за  перекладину, да и полез по лестнице вверх.
Лез, лез, устал, остановился и посмотрел вниз: ничего особенного. Далеко внизу среди голых черных полей серой змейкой вьется дорога. Лесок в сторонке виднеется, а там, вдалеке синей полоской блестит речка. В общем ничего удивительного. Лестница как лестница. А тут вдруг, откуда ни возьмись,густой туман заклубился, закрыл собой землю. И видит человек, что стоит он уже не на лестнице, а на зеленой болотной кочке; и россыпь спелой клюквы будто алым жемчугом покрыла все вокруг. А посреди болотца, густо поросшего по краям осокой, камышом и рогозом,-чистое пространство воды, на поверхности которой мерно покачиваются вперемежку с белоснежными цветками округлые листья кувшинок
А лягушек здесь видимо-невидимо. На одном из листьев с причудливо загнутыми, словно бы кружевными краями ,сидит самая большая из них с важно выпяченным ярко-желтым брюшком. Подняв тяжелые веки над бугорками округлых, выпуклых глаз, она уставилась на человека. Подивился человек. Странно все это. А тут какой-то гул пронесся над болотом, взволнованно забегали по воде, перебирая тонкими паучьими ножками, легкие водомерки; заметалось над болотцем комариное облачко; поблескивая перламутром  прозрачных крыльев, низко над водой закружились стрекозы. И кто-то произнес ясно и четко:
-Мы ждали тебя, человек! Властвуй над нами! Отныне ты наш царь!
Закачались высокие стебли рогоза и низко поклонились человеку темно-коричневыми бархатными головками, загудело-запело комариное облачко множеством тоненьких  голосков, заквакал-запел  многоголосый лягушачий хор, а стрекозы перламутровым хороводом закружились вокруг человека.
-Царь! царь! Повелитель!- гудело все вокруг.
Человеку стало смешно. Он- царь? Царь лягушачьего царства? Зачем ему это?
Внезапно расступился камыш. Из его густой, остролистой чащобы, сверкая белизной  оперения, вышли две цапли. Они несли в клювах Золотой Венец Власти. Бледно-лиловые болотные фиалки, синяя вероника и ярко-желтый ирис, сплетаясь стеблями, украшали его. Высоко поднимая над  водой свои длинные тонкие ноги, цапли шли, направляясь прямо к человеку.
-Царь! Царь! Повелитель!- снова запело, загудело все вокруг.
Человек, не отрываясь, смотрел на Золотой Венец Власти. Глядеть  на него было тревожно и сладостно. Ну а что такое власть? Так ничто, пустота…. И зачем она ему?
Человек покачал головой, как-то неопределенно  взмахнул рукой и стал подниматься по лестнице вверх.
Лестница вывела его на лесную поляну .По всему было видно, что наступило лето. В густоте трав золотисто желтели цветки девясила, синели колокольчики. То там, то здесь проглядывали пурпурные венчики татарника, и дурманящий запах донника стоял в воздухе. Но жизнь словно бы замерла : ни единого звука, только глубокая благоговейная тишина.
И вдруг заволновались цветы и травы, а темные ели, тесным  кольцом обступившие лесную поляну, приклонили свои седые остроконечные верхушки. Странная процессия вышла из леса и теперь приближалась к человеку. Впереди шли два бурых медведя с почтительно склоненными головами. Они несли уже знакомый человеку Золотой Венец Власти. Венец покоился на кожаной подушке, с четырех углов которой ниспадали кисти, украшенные мехом. И тут высокий срывающийся голос выкрикнул:
-Мы ждали тебя, человек! Отныне царствуй над нами!
В почтении склонив лобастые узкоглазые головы, прошли перед  человеком длинноногие поджарые волки; рыжехвостые лисы проползли, прижав к земле плутоватые морды; прошли трусливые зайцы, сбившись в кучу и не смея даже и взглянуть на человека; торжественно прошевствовали лоси с благоговейно склоненными рогатыми головами; не издав ни единого звука, прижав к земле клыкастые рыла, проползли медлительные кабаны.
-Царь! Царь! Повелитель! -неслось ото всюду
Человек стоял в раздумье. Зачем ему это? Но Золотой Венец Власти был так притягательно сладок. Человек смотрел на него и не мог насмотреться . И тут кто-то другой, под самым горячо и взволнованно забившимся сердцем,  сказал  ему четко и ясно: «Власть – это все! Власть – это главное в жизни!»
Человек протянул руку к Золотому Венцу. Все ждали. А он как-то неопределенно взмахнул рукой, помедлил и стал подниматься  по лестнице вверх.
Уже и солнце взошло, и небо из розового сделалось синим, а человек ступенька за ступенькой все поднимался вверх по лестнице. Внезапно увидел он себя на краю скалистого утеса, будто ковром покрытого шелковистой зеленью мха. Низкие облака, огибая утес , медленно проплывали у него под ногами, и сквозь просветы в них видно было, как там, внизу, в кружевной белоснежной пене бьется о берег далекое море.
- Приветствую тебя, о, повелитель Земли!
Сказал кто-то сзади. Человек оглянулся.
На ветке кряжистого дуба, среди густо-зеленой листвы сидел, раскинув крылья и полуприкрыв глаза тяжелыми веками, старый умудренный жизнью ворон. Его гордая голова в знак уважения к человеку была опущена.
Внезапно в небе появилось множество голубей. Каждый из них держал в клюве цветок Мира – розовый эдельвейс. А на крыльях, плотно сомкнувшихся в полете, покоился Золотой Венец Власти. Голуби опустили Золотой Венец к ногам человека на мягкий шелковистый мох и замерли, распластав свои белоснежные крылья.
Человек смотрел на Золотой Венец и не мог оторвать от него взгляда. А тот, другой, объявившийся  в нем ранее, твердил настойчиво и упрямо: «Власть – это все! Власть – это главное в жизни! Всего один шаг, и ты – царь, повелитель Земли!»
Человек помедлил, нагнулся и протянул руку, чтобы взять Венец. Он еще раздумывал, но старый ворон выкрикнул торжественно и громко:
- Слава царю, повелителю Земли!
Человек  тяжело вздохнул, взял Золотой  Венец, помедлил и надел его на голову.
Вроде бы ничего и не изменилось, но он уже знал, что отныне вся власть принадлежит ему, а значит- и вся Земля. Подул ветер, и это не понравилось человеку. Властным движением руки он усмирил ветер, и тот стих , униженно и подобострастно припав к ногам человека. Внизу у подножия утеса зашумело, заволновалось дотоле спокойное море, пошло пенными бурунами.   Одним лишь взглядом человек усмирил его, и оно тут же затихло и присмирело.
Человек сидел и думал о том, как он велик. Отныне все принадлежало ему, все было в его власти. Вся Земля отдана ему, и он ее царь, ее повелитель!
У него раздвинулись вширь плечи, и на горделиво выпяченную грудь лег массивный, утяжелившийся подбородок. Важность надула его лицо, щеки сделались похожими на два вздувшихся шара, и теперь он смотрел на мир сквозь узкие щелочки прищуренных глаз.
Взблеснув напоследок огненно-алым крылом, солнце опустилось за край горизонта, и над утесом, на котором восседал новый властитель Земли, зажглись миллиарды ночных светил. Они гордо и независимо взирали на Землю с далекой, недоступной человеку высоты. Человек долго смотрел в небо. Звезды мерцали, переливались и словно бы дразнили его :золотисто-зеленые изумруды, лиловато-фиолетовые александриты, прозрачно-голубые аметисты, рассыпанные по небесному своду, драгоценные камни , которых недоставало в его Золотом Венце Власти  Он с трудом приподнял свое пресыщенное, утомленное властью тело и протянул к звездам руку. В ответ небесный свод зазвенел рассыпчатым колокольчатым смехом.  Человека рассердил этот смех, и он в гневе топнул ногой. Старый ворон в испуге  заметался по утесу, сдирая когтистыми лапами шелковую подушку мха. А звезды словно бы в насмешку все продолжали смеяться весело и беззаботно. И вдруг тот, другой, ранее объявившийся в нем, сказал твердо и властно:  «Что такое Земля? Земля – ничто по сравнению с Вселенной. Всего один шаг – и ты повелитель Мира!» 
Человек вслепую, ногой отыскал ступеньку лестницы и стал медленно шаг за шагом подниматься вверх. Все ближе звезды, все ярче. Стоит лишь протянуть руку- и они твои. И тут человек почувствовал, как стал медленно сползать с его головы, а потом сорвался и полетел вниз, со свистом рассекая воздух, Золотой Венец Власти. Да и сама лестница закачалась под ногами человека. Он было ухватился за одну из перекладин, но она обломилась , и человек полетел в глухую черноту ночи.
На какой-то миг он потерял сознание, а когда очнулся, увидел себя сидящим у самого края дороги. Петляя, дорога уходила вдаль, закрытую тяжелыми дождевыми тучами. Был один из тех дней глубокой поздней осени, когда все вокруг словно бы исполнено одним лишь черным цветом: голый лес с черными стволами деревьев и тонкой вязью  черных безлистных ветвей,  черная пустынная дорога, взблескивающая разливом частых луж, усыпанных почерневшей листвой.

Человек смотрел вокруг, не понимая , где он и что с ним. И тут совсем рядом, подле себя увидел он заплечную свою  котомочку.  На клочке сухой травы  тут же лежала надломленная краюшка хлеба и большая золотистая луковица. Человек горестно вздохнул, положил краюшку хлеба и луковицу в котомочку, вскинул котомочку за спину да и пошел себе, не зная куда, не зная зачем.
Много дорог исходил он за свою жизнь, много встретил светлых добрых весен, но уже никогда больше не пела его душа, не полнилась радостью.