Девочка и стрекозы

Девочка была слепой от рождения. Но она не знала этого и была счастлива.
Обычно девочка жила в городе, но как только после долгой зимы наступало жаркое душное лето, девочку увозили на дачу, и там она оставалась с бабушкой до  поздней осени. Мама работала в городе на большом шумном заводе и приезжала на дачу только по воскресеньям.
Несмотря на то, что девочка была слепая, она хорошо знала все дорожки и тропинки вокруг дачного поселка. В теплые погожие дни бабушка отпускала ее гулять , и девочка долгие часы проводила в поле за поселком, где росла рожь и в ней ярко голубели васильки.
Цветы разговаривали с ней.
— Дотронься до меня.— говорил ей тот или другой цветок. — Мои лепестки сотканы из чистого шелка. Ты почувствуешь, какие они  нежные. Ах, как приятно и щекотно прикосновение твоих пальцев!
Иногда девочка припускалась бежать. Она бежала, не боясь споткнуться и упасть : ветер поддерживал ее, а колосья, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, указывали ей путь.
Но самыми большими друзьями девочки были стрекозы. Они постоянно легким серебряным хороводом кружили вокруг нее, а
порой опускались отдохнуть ей прямо на плечи, на волосы и на платье и становились похожими на живые, трепещущие, сверкающие на солнце банты.
Девочка четко знала, что в окружающем ее мире существует форма — это цветок;  звук — это щебетанье птиц; движение — это ветер; тепло — это солнце. И она была счастлива в своем неведеньи, что такое цвет. А мама и бабушка девочки очень печалились от этого. И по вечерам, когда девочка засыпала, мама, глядя на ее светлое ,счастливое лицо, всегда плакала.
— Успокойся, — говорила ей бабушка,  — вот увидишь, Бог не оставит нас, и свершится чудо. Только подожди, наберись терпения…
И при этом сама незаметно вытирала повлажневшие глаза.
Однажды маме довелось услышать о докторе, который излечивает слепоту. Она тут же, не медля ни минуты, повезла девочку в город, где жил этот замечательный доктор.
Девочка никогда не бывала в городе в разгар лета. Она знала город лишь зимой — холодный, заснеженный с трескучими морозами, при которых нос и щеки приходится растирать шерстяной варежкой, чтобы горячий веселый жар наполнил их. Летний город не понравился девочке духотой и нестерпимым шумом. А, главное, здесь в городе, рядом с ней не было ее друзей — милых сердцу серебряных стрекоз.
Доктор внимательно осмотрел девочку и велел оставить ее у себя в клинике. Девочка осталась одна. Маленькая тесная пала¬та, наглухо закрытое окно и непривычные предметы вокруг, которые она постоянно трогала и не узнавала .И девочка заплакала.
  Ей припомнилось вдруг, как однажды, сидя с бабушкой на крыльце, она спросила ее: «Скажи, зачем человеку глаза?» Бабушка  так и не ответила на вопрос. Теперь девочка, как и юная Иоланта из прелестной оперы, написанной великим композитором, наконец, сама смогла ответить на этот вопрос: «Глаза даны для того, чтобы плакать». И, стоя у наглухо закрытого окна, за которым горячо дышал раскаленный город, она теперь подолгу проливала слезы из своих  незрячих глаз.
Ей все стало  безразлично и не мило. Поэтому она, подчинившись требованию врача, покорно легла на длинный холодный  стол и дала уколоть себя злой, как осиное жало, острой  игле, после чего  провалилась в тяжелую душную темноту.
Когда девочка очнулась, она уже лежала на кровати, и на глазах у нее была повязка. Через несколько дней повязку осторожно сняли, и доктор попросил девочку открыть глаза. Она открыла их и испугалась. Вокруг был необъяснимо чужой мир. Раньше окружающий ее мир не имел ни конца, ни начала. Пространство вокруг было непостижимо огромным и безмерным, а теперь оно вдруг замкнулось среди невесть откуда взявшихся , вертикально стоящих границ и было так тесно, так мало, что не хватало воздуха для дыхания.
Девочка испугалась этого нового, незнакомого и страшного для нее мира и поспешно закрыла глаза. И прежний привычный и любимый ею мир  вернулся к ней. Он состоял из звуков и привычных ощущений. Девочка обрадовалась и решила больше никогда не открывать глаза. И сколько бы не просил ее погрустневший доктор, как бы не умоляли ее об этом опечалившиеся мама и бабушка, она в ответ лишь несогласно и упрямо мотала головой.
Девочку опять привезли на дачу. Но она будто разучилась ходить и бегать.  А если и шла куда-нибудь, то непременно держалась за бабушкину руку, ступала нетвердо и спотыкалась. Глаза ее теперь были постоянно плотно закрыты.
Но вот однажды поутру к девочке прилетели ее друзья стрекозы и позвали в поле. Бабушка в это время кипятила на плите молоко, оно поднялось в кастрюле шапкой и грозилось убежать. Поэтому бабушка не видела, как девочка ушла из дома, она даже не услышала скрипа калитки.
Стрекозы привели девочку в поле. Она остановилась и стала слушать. Слабо и нежно шелестели на ветру ржаные колосья. Девочка нагнулась, пошарила рукой и нашла среди колосьев цветок василька. Его лепестки были шелковисты и прохладны на ощупь.
И тут стрекозы дружно загудели и  замахали над ней своими сверкающими крылышками.
—  Открой глаза! Открой глаза! — наперебой ,настойчиво требовали они.
Девочка очень любила своих друзей и хотя вовсе и не собиралась этого делать, все же робко, со страхом приоткрыла глаза.
—  Это мы, васильки! — сказали ей васильки. — Мы синие!
—  Это мы, ромашки! — сказали ей ромашки. — У нас белые лепестки и желтые сердцевинки!
—  Это я, небо! — сказало ей небо. — Я голубое!
—  Это я, солнце! — сказало ей солнце. —  Я золотое!
—  Это мы, стрекозы! — хором запели стрекозы. — Посмотри, как сверкают на солнце наши быстрые крылышки! Но разве это не удивительно?!
А в это время по дороге от дачного поселка быстро шла испуганная бабушка. Она искала пропавшую внучку. И вдруг увидела ее. Девочка весело кружилась на тропинке посреди золотого ржаного поля, и глаза у нее были широко раскрыты.И бабушка заплакала от радости.