Невидимка

По правде говоря, рисовать  Леха не любил. Считал это девчачьим занятием. А вот чистая, не зарисованная стенка в лифтовой кабине вызывала у него прямо-таки зуд в пальцах И если он вниз ли, вверх ли едет на свой десятый этаж, и в кабине никого нет, то уж непременно вытащит из кармана заранее приготовленный фломастер либо маркер, а то и просто кусок мела и напишет на стенке какое-нибудь замысловатое иностранное слово. На стенах дома писать как-то неловко: могут увидеть, сказать матери, а то и просто пригрозят в школу сообщить. А в кабине лифта- раздолье, пиши сколько хочешь, и никто не увидит и никто тебя не поймает.
Правда, несколько раз что-то устрашающе скрипело и грохотало за его спиной, когда он делал сии надписи. Да только он и внимания  на это не обращал: мало ли что бывает. В жизни много необъяснимого.
А тут как-то спускается Леха со своего десятого, и вдруг этажом ниже входит в кабину, ну вот правда, ей-ей, прекрасная незнакомка. Наверное, чуть постарше Лехи, в общем 7-8.класс. Волосы рыжие-рыжие крупными завитками на плечи падают; глаза синие-синие на Леху смотрят и смеются; маечка по моде- коротенькая, живот едва прикрывает, и аккуратный такой пупочек посредине виднеется.
Глянул Леха на прекрасную незнакомку и…влюбился.
Первое признание в любви- сердце, пронзенное стрелой, он, изменив своему правилу, нарисовал прямо-таки на лестничной площадке девятого этажа. Пусть увидит и поймет. А потом уж и остановиться не мог. Все стенки в лифтовой кабине изрисовал сердцами, из которых криво ли, прямо ли торчали аллегорические стрелы и каждая с непременной каплей крови на острие, больше похожей на какой-то фантастический, трудно опознаваемый фрукт.
Рисование сопровождалось одним весьма странным явлением, которое Леха, находясь в состоянии полной отрешенности от всего земного, даже и не заметил.  А было все так. Во время Лехиных художеств кто-то довольно больно бил его по затылку. А он в ответ почешет больное место, вздохнет и опять за свое: очередное сердце рисует и торчащую из него стрелу.
Шли дни за днями, а прекрасная незнакомка все не появлялась. И тогда однажды выискал Леха на сплошь зарисованной стенке кабины пустое местечко и с горя нарисовал череп. Пустыми глазницами глянул он прямо в горькое Лехино лицо. И тут кто-то, как и раньше, только сильнее и больнее, стукнул его по затылку. Оглянулся Леха. Никого!  Один он в пустой кабине. Почудилось, верно.
А тут все та же невидимая рука прихватила Леху за волосы – и ну трепать, ну трепать. Да так больно, искры из глаз посыпались.
Что-то щелкнуло, кабина остановилась, дверь открылась и, сбив с ног входящую в лифт толстенную тетку, Леха пулей вылетел вон.
С тех пор, несмотря на удивление соседей, Леха спускается и поднимается на свой десятый только пешком. А если вдруг случайно увидит какой-нибудь рисунок или надпись в неположенном месте, то уж непременно попытается стереть.