Конь-без-всадника. Глава 27

      Я очнулся, лежа на спине. Под потолком светил мерзкий белый свет, неприятно резанувший по глазам. Я заворочался, пытаясь отвернуться, рука уперлась в матрас… Ой, мля.
      Поднял обе руки, чтобы убедиться… Да, так и есть. Я заслонил вдруг слабо задрожавшими конечностями неприятный свет, он просачивался сквозь пальцы, обрамляя их красным. Ну, все, прости, Вирман… Вирман! Я резко дернулся, порываясь встать, но спину садануло болью, и я осел обратно. Опершись на локти, повертел головой. В ушах слегка зазвенело. Справа от меня на соседней койке лежал Вирман. Весь в бинтах и в прозрачной маске на лице, от которой шла трубка. Еще несколько трубок были воткнуты ему в левую руку чуть выше локтя. Они шли к машинам за изголовьем. На большом экране отображались какие-то диаграммы. А между нами на табуретке сидел Тигр, опершись локтями на колени и крепко сцепив пальцы в замок. И смотрел в никуда. Словно пришибленный… Я снова перевел взгляд на Вирмана.
      — Вирман? — спросил я, и голос прозвучал как-то слабенько. Из-под маски слышались всхрипы.
      Тигр очнулся и медленно повернул голову в мою сторону, совсем чуть-чуть. Он ничего не сказал, но так посмотрел, что я сразу заткнулся. Он снова так же медленно отвернулся и продолжил смотреть в пол, поджав ноги. Я захотел встать, но тело было слишком слабо и не слушалось. Опал обратно. Вдруг понял, что жутко хочу есть. Шевельнул рукой еще раз, обнаружив в ней трубку, как и у Вирмана. Она входила мне в руку тонкой иглой на конце и была примотана чем-то. Я догадывался, что это какое-нибудь лекарство или витамины.
      Вирман… что теперь будет с Вирманом… Это я виноват. Я. Во всем! Он же хотел меня спасти?
      На глаза навернулись было слезы, но сразу иссякли. Пропали. Я отер их кулаком свободной от трубки руки, правой. Внутри было так пусто. Отчаянно пусто и просто никак. Это словно было убивающей пустотой оттуда. Как будто её кусок оторвался и поселился во мне здесь, разливаясь от горла до живота. Не знаю, сколько времени я так пролежал. Очнулся только от прикосновения Тигра. Он сидел на стуле рядом, с тарелкой в руках.
      — Пить, — механически попросил я, тупо глядя в тарелку с бульоном. Тигр так же молча и отстраненно помог мне сесть и протянул мне стакан воды, помог отпить, не давая в руки. Я молча открыл рот, позволяя ему влить в меня ложку горячего бульона. Жижа согрела глотку. Я облизнул уголок рта, собирая капельку. Тигр все так же молча подождал, пока проглочу, наблюдая за мной. Уже не так отстраненно, просто спокойно, сложив губы в жесткую линию. Покормив меня, убрал тарелку. Я остался сидеть, понемногу приходя в себя.
      Тигр взял стул и перенёс его к койке Вирмана. Сел рядом, сцепил руки, глядя на него с каким-то мучительным непонятным выражением. Я съежился, когда он перевел этот взгляд на меня. Словно холодное бешенство.
      — Кретины. Как же я вас ненавижу, — выдавил из себя Тигр так, будто желал кричать. Он отвернулся, еще раз посмотрел на Вирмана. Проверил трубки, при этом делая всё, чтобы не прикасаться к забинтованной руке.
      Мне вдруг как-то стало всё равно, и я просто лег и, повернувшись на бок, смотрел на изувеченного друга. Изувеченного из-за меня. Может быть, на всю жизнь… Разве такие раны можно вылечить? Можно восстановиться?.. Я немо снова взглянул на Тигра. Он так же перенёс стул ровно посередине между нами и уселся в той же позе. Наверное, я заснул, хотя казалось, что просто пребывал в отстранённой полуотключке. Перед глазами так же стояла эта комната, эта койка. Этот Вирман. Этот Тигр на стуле. Иногда мне казалось, будто он что-то делает. Вот только я моргнул и заметил, что свет теперь приглушен. Тигр зачем-то пытался перевернуть меня на спину.
      — Сходи в утку, — прошелестел он.
      Я ощутил под собой нечто. Сходил в эту утку. Тигр перевернул меня обратно и забрал ее. Вернулся с новой тарелкой бульона, покормил меня. Мне стало немного легче. Пустота сменилась чувством откровенной паршивости. Я слышал, как Вирман дышит, так до меня во всяком случае дошло, что он не умер. Не умрет. Значит, не всё потеряно.
      — Когда мне можно встать? — робко спросил я.
      — Зачем, – равнодушно произнес Тигр.
      — Я… хочу… — я бросил взгляд на соседнюю койку.
      — Он в отключке.
      — Всё… всё равно…
      — Ну, встань. — Тигр молча отодвинул табурет обратно на середину и застыл рядом, в ожидании. Я сел. На мне была рубаха с прорезью сзади. Это для утки, догадался я. Привстал, опираясь на койку. Тигр молча шагнул ко мне.
      — Стой. Трубку надо вынуть.
      Он вытащил из меня иглу и помог выпрямиться. Я прошлепал босыми ногами по полу к соседней койке.
      Даже не видя скрытые бинтами ожоги, было ясно — все плохо. Я прекрасно помнил изувеченные голые кости обеих рук. Левой досталось меньше, она обгорела только до локтя. Сейчас всё было спрятано под бинтами. Руки выглядели неестественно худыми под ними. Я прекрасно знал, что там едва ли есть что-то, кроме костей. Глаза были закрыты повязкой. Голова была почти полностью перебинтована. Шея. Грудь и, наверное, живот тоже. Я не посмел прикоснуться к покрывалу.
      — Он выздоровеет? — спросил я Тигра. Он встал рядом.
      — Жить будет, — сухо бросил он через некоторое время.
      — А… это всё заживет ведь, да? Он станет прежним? — собственный голос не слушался и звучал дрожаще-тихо.
      Тигр посмотрел на меня очень давяще.
      — Не знаю, — он замолчал. Я постоял так ещё некоторое время, не решаясь сдвинуться с места или присесть рядом или прикоснуться.
      — Он слепой, — внезапно раздался совсем рядом голос Тигра, так, что я вздрогнул и отодвинулся. — Почти. Остался только один глаз. И ухо. Его не задело. Так что он слышит… Язык немного обгорел. Но целый. Вкус навряд ли почувствует. В щеке дыра, но сделали накладку. С зубов эмаль немного облетела с той стороны. Носоглотка обожжена. Гортань тоже. Голосовые связки повреждены. Голос изменится. Запахов не будет чуять, скорее всего. Грудь и полживота сожжены. Руки. Правая кисть — голые кости. Дальше мяса нет почти до локтя, что было, пришлось отрезать или само отвалилось. Чуть больше сохранилось на плече. Двигать ей он не может. Левая. Кисть почти без мяса. Кость обнажена от запястья до локтя с нижней стороны. Выше немного обгорело, но сильно не задето. Двигать рукой может, пальцами — едва ли. — Тигр немного помолчал и продолжил:
      — По-хорошему это всё нужно было просто отрезать. Но оставили. Потому что есть маленький шанс. Что плоть можно хоть как-то восстановить. Со временем. Возможно.
      Я молча дослушал всё это до конца. С каждым словом во мне словно что-то отмирало и отваливалось. Как те же куски плоти от огня. Тигр говорил сдержанно. Без эмоций. Просто сообщал, как факты, глядя куда-то в пространство. Закончив, он перевёл взгляд на меня, сделав его осмысленным. Я продолжать молчать.
      — Я много чего слушал по этому поводу. Ото всех. Но. Теперь хочу услышать от тебя. Потому что ты была ближе всех.
      Я молчал. В горле встал такой ком, что нельзя продохнуть.
      — …Это я виновата, — выдавил я, пытаясь глотнуть воздух. – Я.
      — …Ты? — бесцветным голосом спросил Тигр, поднимая брови.
      Тут меня словно прорвало. Я плакал навзрыд.
      — Я!!! Я!!! — завывал я и вдруг ощутил удар в ухо, так, что в нем зазвенело.
      — Не ори, — рявкнул Тигр.
      Я резко заткнулся, но продолжал всхлипывать.
      — Сопли вытри, — спокойно сказал он и сам обтер мое лицо вафельным полотенцем. — Прекрати ныть. Ненавижу, когда ноют. Это бессмысленно.
      Я и сам это знал, но не мог остановить льющиеся слезы. Тигр отвел меня к моей койке, заставил сесть. Сам сел рядом и снова обтер мне лицо.
      — Говори. С начала.
      Я ещё пару минут успокаивался, прежде чем смог связно говорить, периодически прерываясь, чтобы снова себя успокоить. Рассказ всё равно вышел сбивчивым. Но я старался передать всё, что было, со всеми подробностями.
      — Понятно, — спокойно произнес Тигр, когда я закончил. — Имею в виду — понятнее с твоей стороны.
      — Что понятно?.. — спросил я в свою очередь. — Зачем он вздумал за мной идти? Ей ведь нужен был только я! Только я! Почему?.. — спросил я воздух, внезапно задавшись этим вопросом.
      — Не знаю. А он дурак. Потому и пошел. Хотя может и нет. Они что-то там говорили. Я не особо слушал.
      — Что? — снова спросил я. — И почему, кроме нас, здесь никого нет? Всем наплевать?
      — Да нет. Не знаю. Я их просто не впускаю, — пожал плечами Тигр.
      — Почему? — я уставился на него с круглыми от удивления глазами.
      — Потому что не хочу. Слишком много тупых вопросов. Они мешают. Я сам в состоянии за вами ухаживать. Я бы позвал эту Раду, если бы он проснулся, — спокойно произнёс он, глядя на противоположную койку.
      Я как-то не нашел слов, чтобы выразить своё удивление. Смешанные были чувства. Я снова взглянул на Вирмана. Перед глазами постоянно всплывала та сцена, где он стоял, прижавшись к стене, держа перед собой сжатую руку. Как драконица дергается на месте, словно парализованная. И короткая вспышка и крик.
      Мне вдруг вспомнилось, как я, когда убегал с ним, слышал обрывок разговора о какой-то вещи. Честно говоря, мне было тупо наплевать, что бы это там ни было. Что бы он ни пытался сделать, это не сработало. Пусть они и добили дракона, это не сработало.
      — У неё не было лица, — вдруг вспомнил я. — Просто как кусок мяса.
      — Она его не помнит, — равнодушно отозвался Тигр.
      — Ясно, — коротко ответил я, не вникая особо.
      — Они не убили её, — вдруг произнес Тигр, отчего я резко повернул на него голову.
      — Как не убили?
      — Так. Вирман что-то сделал. Мне так кажется. Эти из Северной. Все вопили вокруг какой-то штуки. И на счет тебя, — тут Тигр поморщился. — Я еще поэтому не пускаю их. Достали. Корвин на них хотя бы рявкнул.
      — Корвин?.. — как-то тупо произнес я.
      — Да. Он не задает мне тупые вопросы. — Тигр неопределенно повел плечом. — Я бы удивился даже. Но как-то нет настроения. Ну и еще эта… Рада. Но это пока что.
      — …Спасибо, — неожиданно произнес я, обращаясь к Тигру.
      — За что? — он посмотрел на меня слегка непонимающе.
      — За то, что о нас заботишься, — пролепетал я и неожиданно уткнулся ему в плечо.
      — Не за что. А теперь ляг. И спи. А то жопа отмёрзнет, — ответил Тигр, в конце даже попытавшись пошутить, как всегда. Я, всё ещё утыкаясь ему в костлявое плечо, сдавленно улыбнулся.
Ночью я проснулся от ужасающего звука. Подскочил на кровати, вертя головой. Этот звук — крик — повторился справа от меня, перешел в кашель, такой же хриплый, как крик до того, и рваный. Тигр резко подскочил откуда-то и врубил свет, я зажмурился. Вирман порывался встать, дергаными движениями отрывая спину от кровати. Он, видимо, попытался поднять руки, потому что левая дернулась и упала с кровати, повиснув. Пальцы мелко и беспорядочно подергивались.
      — Тихо! — стараясь не кричать, рявкнул Тигр и попытался толкнуть его за плечи обратно. — Слышишь?! Тихо!
      Вирман либо не слышал, либо не слушал, так же дергаясь и порываясь подняться. Тигр насильно укладывал его обратно.
      — Заткнись и не дергайся! Ты уже в палате! — Тигр схватил его рукой за голову с неповрежденной стороны, левой продолжая придавливать плечо к койке, чтобы Вирман не пытался встать. — Слышишь?! Успокойся! — прошипел он ему в самое ухо. Вирман задергался и неожиданно притих. Только ожившее теперь лицо искажала такая гримаса, что и без слов было ясно, что ему больно.
      — Я сейчас, — произнёс Тигр в воздух, оторвавшись от него и наскоро поправив петли у него на ногах, мешавшие двигаться, вылетел в двери. Через несколько минут с ним прибежала Рада в халате поверх ночнушки.
      — Подсоедини это к раствору, — Рада вытащила из машины новую трубку с иглой и швырнула Тигру. Тот кинулся вставлять её в какую-то прозрачную ёмкость. Рада тем временем протёрла Вирману левую руку и воткнула иглу, закрепляя пластырем.
      Я всё это время наблюдал за ними полулежа. На меня внимания не обращали. Я сначала хотел вскочить, когда Вирман еще кричал. Уже даже начал спускать ногу с койки, но вовремя сообразил, что я не знаю, что надо делать, и буду только мешать. Через некоторое время Рада отошла от Вирмана. Он задышал спокойнее, резкие всхрипы и клокотание из-под маски затихли.
      — Вирман, ты меня слышишь? — спросила Рада, наклоняясь поближе к его уху. Тигр стоял с другой стороны машины, нервно потирая локти. Вирман слабо дернулся.
      — Если слышишь, — Рада подтянула от машины какой-то щуп и оставила его над головой Вирмана, — то подумай о коротком звуке. Это будет означать "да".
      Через некоторое время из машины развернулся второй экран, на нем вспыхнула звездочка, и раздался короткий резкий писк.
      — Хорошо, — сказала Рада и объяснила: — у тебя повреждена гортань. Говорить нельзя. Пожалуйста, не пытайся делать ничего самостоятельно. Твой друг Тигр за тобой присматривает. Ты получил серьезные ожоги верхней части тела.
      Некоторое время было тихо. Тигр сосредоточенно пялился в экран, иногда метая взгляд на Вирмана. Тот просто лежал и дышал. Рада запахнула халат и уже хотела что-то произнести, как на экране появился глаз. Овал с кружком и точкой зрачка в центре.
      — Ты не можешь открыть глаза, потому что на тебе повязка, — ответила Рада. — У тебя остался только один глаз, — произнесла она совершено спокойно, — но он поврежден.
      Глаз с экрана исчез, и, через несколько бесконечно растянувшихся секунд, на соседнем экране, отображавшим схему его тела с какими-то пометками, появился значок в виде часиков. Экран, передающий мысленные сигналы Вирмана, подернулся мерцанием и всполохами. Иногда мелькало что-то, имеющее очертания, но я не смог разобрать. Понял только, что Вирман выяснял, что с ним случилось. Рада терпеливо ждала, глядя на это мельтешение. Тигр стоял молча и пялился на Вирмана.
      Мельтешение пропало. Возникло несколько бледных искорок. И больше ничего. Вирман теперь дышал глубже, и хрипы стали слышнее. Но не шевелился. Рада снова открыла рот что-то сказать, но внезапно на экране появились какие-то полосы, несколько раз расчертившие черное пространство. Короткие линии появились в центре — из палочек возник рисунок — я вздрогнул. Единорог. Рядом появился знак вопроса.
      — Ваша подруга находится здесь, в медотсеке. — ответила Рада. Рядом с вопросом тут же возник красный восклицательный знак.
      — Она в порядке, — Рада глянула в мою сторону, — просто небольшое переутомление. Утром она уже сможет покинуть медицинский отсек.
      Картинка через несколько секунд исчезла. По экрану снова бродили неясные всполохи. Видимо, Вирман думал. Рада не сказала, что у меня ног поубавилось, вдруг догадался я. На экране снова начало что-то появляться. Изогнутая линия и с двух сторон отходящие лучики веером. Дракон. Снова знак вопроса.
      — А вот это уже к вам вопрос, — ответила Рада, — предмет, который вы использовали, находится в изолированном помещении.
      Знак вопроса мигнул.
      — …Вы имели представление о том, что собирались сделать? — ответила Рада через некоторое время, проведенное в раздумьях.
      Картинка исчезла. Довольно долго ничего не было. Потом появился знак в виде двух волн руг над другом. Насколько я помнил, это означало понятие "примерно" или "относительно".
      Рада вздохнула и поправила халат.
      — Вам нужно отдохнуть несколько дней. Но потом нам потребуется ваша помощь, вы ведь понимаете, насколько это важно. И мы надеемся, что со временем вы поправите свое здоровье, — добавила она в конце. — Приглядывайте за ним, — кивнула она Тигру и направилась к выходу, но…
      С потолка вдруг опустилась длинная металлическая штука, перегородив ей проход. На её конце развернулся экран. Там появился текст. Рада ошарашенно вчитывалась в строки, потом, помедлив, приложила к экрану ладонь. Тигр вытянул шею и подошел поближе. Я привстал с кровати, силясь подсмотреть. На экране снова появилась какая-то информация. Рада снова удивленно посмотрела, затем, пожав плечами, произнесла:
      — Разрешено.
      Экран свернулся, и длинная штука въехала обратно, а на машине Вирмана зажглась зелена лампочка над изголовьем. Рада вышла.
      Тигр вернулся к Вирману, посмотрел на лампочку, потом дёрнул плечом и сел на свой стул, молча глядя в экран. Вирман лежал спокойно. Я, наконец, слез с кровати и бросился к нему поближе, и замер в нерешительности в шаге от койки. Я даже пальцем боялся притронуться ко всем этим бинтам. Но, видимо, он услышал шаги. На экране появился палочный тигр с вопросом.
      — Это я. — ответил я робким голосом.
      Левая рука Вирмана шевельнулась. Уголок рта с непокрытой повязками стороны дернулся в подобии улыбки. Я очень осторожно коснулся пальцами его щеки и тут же отдёрнул руку — слабая улыбка Вирмана резко пропала. На экране появился восклицательный знак. Я сначала испугался, что сделал больно, потом догадался.
      — Я не хотела. Потеряла сознание… иии всё, — голос начал дрожать. Вирман клокочуще вздохнул. У меня в груди вспыхнуло обжигающее чувство. — Зачем ты вообще за мной пошел?! — неожиданно вскрикнул я. Из глаз опять потекли слёзы. — Ты не должен был меня спасать!!!
      — Не кричи, — внезапно произнес искусственный голос, и я испуганно заткнулся, глазея по сторонам. — Не надо винить себя, — продолжил голос. — Ты не виновата.
      Я всхлипнул и, опустившись на пол, приткнулся носом к его уху. Вирман чуть повернул голову ко мне, прижимаясь щекой.
      — Не плачь, — лучше дай мне воды, — произнес голос.
      Я поискал было глазами какой-нибудь графин, но тут Тигр проскрежетал со стула:
      — Ему нельзя садиться, чтобы пить. И горло повреждено. В капельнице достаточно жидкостей.
      Вирман опять шевельнулся.
      — Тигр?..
      Тигр молчал. Я оглянулся на него. Он стиснул побелевшими от напряжения пальцами табуретку и смотрел куда-то в стену с неясным, смешанным выражением лица.
      — Я рад, что ты здесь, — снова раздался искусственный голос. И замолчал на несколько секунд, видимо, в ожидании ответа. Но его не последовало. Тигр все так же остервенело сжимал руками табуретку.
      — Спасибо тебе, — голос замолчал. Я запуганно смотрел на Тигра. Мне не нравилось то, как он себя вёл. Внезапно его лицо исказила гримаса бешенства. Табурет полетел в стену.
      — Ты тупое говно!!! — оглушительно вскрикнул он и застыл на месте, сжимая мелко дрожащие руки в кулаки. И вдруг резко развернулся ко мне, тыча пальцем. — И ты тоже! Тупицы!!! Ненавижу вас! Сдохните! — Тигр метнулся в сторону и разбил утку, стоявшую возле моей кровати, со всего маху ударив её об пол. После этого воцарилась звенящая тишина. Тигр сел на мою койку, к нам спиной. Я расстроенно посмотрел на его напряженную спину.
      Вирман тяжело вздохнул, со втягивающим всхлипом. Я мял складки рубашки у него на плече. Тигр встал и ушел отсюда. Вирман иногда вздыхал и чуть-чуть шевелился. Я продолжал гладить его по плечу. Было немного мёрзло, из-за того, что я сидел на голом полу на коленях, да еще и без штанов. И ноги стали ныть. Внутри словно сыпался сухой песок. Будто я — большие песочные часы, внутри меня пустота и только этот сухой осадок, я осыпаюсь в этот песок, и он мёртвой кучкой падает куда-то вниз. Оседает на дне мёртвым грузом.
      Это не было ужасом и голодом, как холод бездны Тартара. Но эта пустота сродни той, что я чувствовал раньше. Новая грань пустоты.
      — Я поищу себе одежду, — бесцветно и как-то с трудом сообщил я Вирману, поднимаясь с колен. — А то холодно. И ноги затекли.
      — …Что случилось, пока я был без сознания? — спросил Вирман, пока я ходил кругами по оказавшемуся довольно большим помещению с рядами коек, машин и шкафчиков с медикаментами и такими же рубахами, как и на мне.
      — Я не знаю. Тоже была здесь, — через некоторое время ответил я, ворочая непослушным языком. Чувствовал себя выпотрошенным. — Я отвезла тебя сюда и отрубилась… так, кажется. А проснулась днём, вчера. Сколько времени прошло до этого, я не знаю. Но не думаю, что много. — Приходилось говорить громко, чтобы он мог услышать. Это тоже давалось с трудом. Голос словно не хотел звучать. Хотя каких-либо эмоций или сильных переживаний на сегодня не осталось. Только груда песка. Я пошел в другую сторону и наткнулся на дверь в комнату с утками и каким-то ещё барахлом. Здесь на полу валялась сумка Тигра. Я подтащил её к своей койке и начал рыться в поисках своей одежды.
      — Тебя допрашивали? — спросил искусственный голос.
      — Нет. Тигр никого не пускает.
      Вирман издал какой-то неясный звук. Я замел осколки утки себе под койку, и только шагнул к его кровати, уже одевшись в нормальную рубаху и штаны, как входная дверь отъехала в сторону и появился слегка бледный Корвин, быстрым шагом направляясь к нам. Следом зашел Тигр и запер двери. Он направился куда-то в угол и сел там, обхватив поджатые к подбородку колени.
      — Вирман, дружище, ты как? — нервно спросил Корвин, пялясь на забинтованное тело.
      — Хреново, — ответил искусственный голос.
      Корвин еще некоторое время смотрел на него подавленно, затем взял ближайший стул и сел рядом. Лохматее обычного, круги под глазами. Меня он заметил не сразу. Я тихо сидел на койке. Подняв взгляд от Вирмана, он поймал мой взгляд. Мы, наверное, оба смотрели друг на друга с этаким усталым, слегка вымученным любопытством. Потом Корвин отвел взгляд и подпёр рукой голову, опёршись локтем на койку. Я тоже взял себе стул и сел напротив.
      — У меня ощущение, будто я уже в гробу, а вы здесь уселись, как на поминках, — произнёс искусственный голос.
      — Цыц! — возмутился Корвин.
      — Правда. Не надо создавать вокруг меня такую атмосферу, — голос замолчал.
      Корвин вздохнул и потрепал Вирмана по макушке.
      — Ладно, старик, мы все рады, что ты выжил. Вот только что за хрень ты тут сотворил… И что это за странные метаморфозы с единорогами творятся нынче?.. Объясните уж мне, пожалуйста, — он посмотрел на меня.
      Я неуверенно покосился на Вирмана.
      — Извини. Мы не сказали тебе, потому что ты слишком много болтаешь, — ответил он через некоторое время. Корвин поморщился, но возражать не стал.
      — Ну, теперь-то всё равно придется. Это как-то связано со всей этой фигней?
      — Не совсем. Косвенно… Корвин. Мне что, пустили дурман? — проскрежетал голос.
      — Только позавчера. Сейчас просто обезболивающее. Что-то не так? — забеспокоился Корвин. — Трубка, может, отошла? — он проверил иглу.
      — У меня лицо будто горит. И рукам очень больно. — Вирман дёрнул единственной хоть немного подвижной левой рукой.
      — …Это фантомные боли, старик. — Корвин покачал головой. — Тут мы ничем помочь не можем…
      Значит, всё это время ему было больно…
      — Ничего, — ответил голос. — Скажи-ка мне, как там обстановка?
      — Дымит, словно вулкан проснулся, — отозвался Корвин, — все на нервах из-за той штуки… боятся даже подойти лишний раз, заперли в изоляции. В столицу не знают, что и писать, ждали, пока ты очнёшься и хоть что-нибудь объяснишь… Вирман, где ты это взял?! Как эта штука оказалась…
      — Стой… — прервал его Вирман и зашевелился, — погоди.
      Он обмяк. Из машины позади него вдруг вылезли длинные гибкие щупы с маленькими усиками на концах. Один из них неожиданно отодвинул руку Корвина с койки. Тот слегка ошарашенно наблюдал, как щупы откинули одеяло с Вирмана и начали разматывать бинты. Даже во мне проснулось слабое удивление. Не было сил на большее. Когда начали разматываться последние слои бинтов, я сглотнул. Темное, загрубевшее, мертвое мясо еще оставалось на голых костях правой руки. Чуть ниже плеча я видел ровные срезы — там еще сохранилась неповрежденная плоть. Вирман немного морщился. Щупы убрали повязку с его глаз, и тут внезапно выключился свет. Еле-еле видимый огонек был выпущен щупом. Я едва разглядел, что Вирман открыл левый глаз. Огонек застыл на секунду, затем мигнул и капнул чем-то ему в зрачок. Вирман закрыл веко, огонек пропал, и свет снова включился. Щупы снимали бинты с лица. Я, на секунду очнувшись, обнаружил, что всаживаю ногти в тыльные стороны сцепленных меж собой ладоней.
      На месте правого глаза пустой провал. Веки были срезаны. Со щеки щупы сняли накладку, обнажив неровную дыру. На месте правого уха виднелся скукоженный бугор и голый слуховой проход. Я не хотел на это больше смотреть, но не в силах был оторвать взгляда. Щупы начали обрабатывать ожоги, покрывая всё какой-то тонкой пленкой. Вирман открыл рот и туда тоже влез щуп. Ещё один обрабатывал отдельно шею. Плёнкой начал покрываться торс. Попутно щупы выпускали какую-то жидкость и срезали рваные слои мертвой кожи. Бурые бинты отправились куда-то в щель в полу, которая тут же закрылась. Мы с Корвином продолжали тупо смотреть, как, закончив, щупы втянулись обратно в машину и неожиданно Вирман словно подвис в воздухе на несколько секунд: койка вдруг исчезла в полу. Я ощутил небольшое давление воздуха рядом. Что-то невидимое его удерживало в том же положении, в каком он лежал до этого. На место койки вылезло что-то другое — более совершенное, я бы сказал. Давление исчезло. Щупы снова вернулись, дотянулись до шкафа с вещами и, вытянув оттуда свернутое одеяло, ровнёхонько уложили его на Вирмана.
      — Теперь можно продолжить… полегчало, — сказал искусственный голос.
      — А раньше такого не было, — протянул ошарашенный Корвин.
      — Мед блок теперь работает автономно… так мне сказал компьютер.
      — …Понятно, — произнёс Корвин, — наверное.
      Вирман немного полежал и поведал Корвину вкратце мою историю. Тот слушал молча, только виски себе тёр и думал.
      — Ну, дела, — только и сказал он, когда Вирман закончил. — Знаешь, у меня сейчас даже слов нет. Это реально правда? — уставился он на меня. Я кивнул. Вирман не рассказал ему свои догадки о моем происхождении или предназначении.
      — Пока больше не спрашивай, Корвин, — попросил Вирман. — Я расскажу всё сам. И более подробно. Но только когда прибудут все.
      — Хорошо. Но что нам делать с… той штукой.
      — Пока ничего не хочу говорить. Но она не опасна.
      — Уверен? Я проверял, душа держится.
      — Какая душа? — спросил голос.
      — Как какая… Драконихи! Ты же её поймал. Или что? — Корвин занервничал.
      Вирман молчал продолжительное время, потом ответил:
      — Я этого не делал. Значит, она сама.
      Корвин завис. Я непонимающе смотрел то на одного, то на другого. О чём вообще они говорят? Да и как-то пофигу. Надоело всё. Достало. В голове не осталось ни единой толковой мысли.
      — Пойду поем, — безучастно отозвался я и встал. Хотя есть вообще не хотелось. Но жидкость в трубках не избавляла от рези в желудке, а Тигр меня сегодня не кормил.
      — Хочешь выйти? — спросили Вирман и Корвин одновременно.
      — Да.
      — Я пока с тобой посижу, — пообещал Корвин.
      — Нет. Не ходи одна, — ответил голос.
      — …Я возьму Тигра, — неожиданно вспомнил я. Вон он в углу сидит, всё ещё.
      — Хорошо, — коротко ответил Вирман и замолчал.
      Я подошел в угол. Тигр кинул на меня угрюмый взгляд. Я протянул ему руку. Тигр некоторое время равнодушно смотрел на неё, потом всё-таки взялся и встал. Я повёл его к двери. Только поменял руку, чтобы было удобней.
      На кухне никого не было, но стоял сильный запах жареного. От пробившего нос аромата в животе резко скрутило. Я облазил всё, но еду, видимо, куда-то унесли. При этом я повсюду таскал Тигра за собой.
      — Они, наверно, едят в зале заседаний, — буркнул он, — если ты их ищешь.
      Я глянул в окно. Солнце ещё только-только собиралось вставать.
      — Так рано? — удивился я.
      — Они фактически не спали с тех пор, как вернулись. К тому же Вирман проснулся.
      Ясно. Значит, уже скоро устроят допрос. Со мной-то ладно, выгонят, и пусть. Или еще чего. Неважно. Но я не хочу, чтобы они беспокоили Вирмана сейчас. Я решительно потянул за собой Тигра в лифт, наверх.
      Широкие двери зала заседаний открылись, как только я приблизился. За полукруглым столом сидела вся компания и оживлённо дискуссировала, однако, как только я переступил порог, всё резко стихло. В центре стола стояло большущее блюдо с жареной свиньей. Голод в стране, а они жрут, равнодушно подумал я. Впрочем, в башне всегда жрут. Только сладкого поубавилось. Живот снова скрутило, и он громко заурчал. Глядя только на свинью, я прошел к середине стола. С внешней стороны не было стульев. Я желанием отправил два свободных кувырком через стол. Они грохнулись рядом со мной на ножки. Один я сдвинул в сторону и пихнул на него Тигра. Сел рядом, откинул мешавшие волосы и, подтянув к себе блюдо, впился свинье зубами в бок. Проглотив несколько кусков, оторвал себе свинячью ногу и вгрызся в неё. Было вкусно.
      Я глянул поверх свиньи на сидящих напротив магистров. Не особо опрятно они выглядели. Два небритых мужика: кудрявый шатен, муж Рады, кажется, Феодор, и Гавриил, большой и квадратный, с копной волос темного цвета и здоровенными усищами, заплетенными в косички. Рада в домашнем халате, Варса — женщина лет тридцати, светленькая, с пучком волос на затылке. И Каролина, в тяжелом платье и с полузаконченной прической. И все на меня пялились. Каролина с возмущенной неприязнью, мужики просто с непониманием, Варса — с любопытством. Рада смотрела спокойно, с интересом. Я ел ногу и пялился на каждого поочередно с враждебностью.
      Почему все они мне не нравятся в той или иной степени? Вот Каролина — пока я стоял и просто пялился, как Вирман умирает, хоть что-то сделала. Заставила меня очнуться. Рада — вообще Вирмана спасла по факту. И остальные, вместе с Корвином, убивали дракона. Хотели ли они при этом помочь мне? Может, пользовались тем, что я дракона отвлекаю. Но на это я бы не обижался. Это естественно. Что же на самом деле меня бесит?
      То, что всем им по сути начхать. Вирман там… А им надо только информацию. И пусть себе валяется дальше. И неважно, что потом. Почему им не так же больно, как мне?! Какая-то часть меня говорит, что это глупо — требовать от всех вокруг страданий и участия. Что это привычно, нормально. Они сделали, что могли. Но мне лично начхать на важность всей этой хренотени. Даже если то, что сделал Вирман, способно перевернуть ситуацию этой войны. Потому что что бы он ни сделал — это его чуть не убило.
      Тигр, просто сидя рядом, скосил на меня глаз ненадолго, наблюдая, как я ем, и тоже смотрел на них. Только без особого интереса. Тоже взял себе кусок и сунул в рот.
      Я бросил еще один враждебный взгляд на всех. Я буду помогать, только если они оставят Вирмана в покое… и ничего не буду делать, если Вирман не скажет.
      Живот быстро отяжелел, и я, отвалившись от стола, взял Тигра за руку и повел из зала, на выходе столкнувшись с рыжим. Он уставился на меня круглыми глазами. Я как раз рот вытирал. Не обратив на него внимания, спустился на лифте ниже. Тигр прихватил с собой еще ножку и медленно жевал. Мне все равно, что они там все про меня подумали. Я поел и хотел побыть с Вирманом еще немного.