Пермский этап. Пиррова победа?

      На главной площади города высилась трибуна с дяденьками на ней, а около трибуны --  скопище людей с оркестром. Скопище состояло из колонны пионеров в парадной форме (белый верх, черный низ), колнны спортсменов во всем красном и военной колонны, которую составляли офицеры и курсанты Высшего ракетного училища. Собран был народ в связи с очкркдной годовщиной победы в Великой отечественной войне.

     На площади лютовала холодрыга. Казалось, что ветер дул прямо с Северного полюса. С неба срывались снежинки. Май был ни к черту.

   Военные, имевшие большой опыт стояния в различных строях, мерзли не очень. Они под летнюю форму одежды пододели теплое белье и спортивные костюмы.  Физкультурники тоже ребята не промах: утеплились.  А вот на детей было жалко смотреть. Особенно на девочек. ,

     Дяди на трибуне выступали пред мкрофоном, рассказывая о том, как это здорово, что Краснаяя Армия разгромила немцев. Уже выступал третий оратор и народ был уверен, что это пследний трибун. Но нет! После третьего оратора к микрофону подошла дама в теплом пльто с пуховой шалью на голове. В руках у неё была стопка бумаги. Она поднесла первый лист к глазам и начала выступление.

       «Внимание, -- обратился Барсуков к соседям по шеренге, -- наберитесь терпения. Сейчас нам прочтут краткую историю Великой отечественной войны»

       Действительно, дама читала и читала, а народ мерз и мерз. Однако, дочитать до конца свой доклад ей не удалось. После того как она произнесла: «Под Сталинградом немцы были окружены и разромлены!», чей-то детский голос звонко и отчаянно заверещал: « Ура!». Его тут же поддержали товарищи. К ним немедленно подсоединились спортсмены. Ну, а армия всегда с народом: курсанты громово заполнили площадь могучим боевым кличем.

      Услышав «ура», капельмейстер, в соответствии с диспозицией церемонии, взмахнул своим жезлом и оркестр грянул марш на мелодию пионерской песни: «Взвейтесь кострами синии ночи», который сменился «Маршем победителей».

     Руководитль пионеров, услышав оркестр, так же в соответствии с диспозицией, дал команду на движение. Пионеры родостно замаршировали впред. За ними тронулись спортсмены и военные.

     Пройдя мимо трбуны, дети в рассыпную устремились к своми домам, а  курсанты  строем проследовали в казармы. Спортсмены же осадили окно столовой, через которое прямо на улицу продавались горячие жаренные в масле пирожки с мясом.  Эта демократическая еда была очень популярна в Перми.  Народ закупал пирожки дюжинами. И его нисколько на смущал тот факт, что кипящее в ванне черное масло, в котором плавали, поджариваясь, пирожки,   практически не меняется, а используется долго, долго, что это было уже и не масло вовсе, а стопроцентный канцероген.

       Барсуков все это знал, но пирожки пахли вкусно, а есть захотелось сильно, поэтому он пристроился в спортсменскую очередь, из котрой его вскоре извлек приятель, майор Воронин:

     -- Георгич! ты, что сам себя не любишь?  Эта же штука несъедобная. Пойдем ко мне. Посидим, Победу отметим.

     -- Давай лучше в ресторан. Чего домашних-то беспокоить.

     -- А у меня дома нет никого.

     -- Куда же они подевались?

     -- Жена в командировке, а дети с бабушкой уехали в Крым на все лето.

     -- Ладно. Только не на долго, а то моя взбеленится.

     Улицы, несмотря на холодную погоду, стали заполняться народом. Появились ветераны в пилотках, бескозырках. Все при орденах и медалях.  Как правило, с внуками. При встрече с ними Барсуков и Воронин подчеркнуто четко приветствовали их. Ветераны так же четко,  с гордостью отвечали.

     -- Вот скажи, Георгич, почему эту нашу всенародную гордость   либералы, вместе с замаскированными антирусситами, упорно пытаются принизать и полить грязькой?,

     -- Пидоры, потому что.

     -- Нет! Я серьезно.

     -- И я серьезно. Они все нетрадиционно ориентированы.

     -- То есть?

     --  Правильные либералы любят свою Родину, а наши либералы любят чужого дядю из-за океана, причем за деньги. А Родина для них вовсе и не  Родина, а либо Совок, либо Парашка.

     -- И главное: удержу на них нет. На каждом углу трезвонят и трезвонят.  Причем  одно и то же. Такое впечатление, что в Кремле им сочувствуют.

     -- И потворствуют.

     Офицеры добравшись до Ворониного гнезда немедленно организовали стол, выпили за Победу и продолжили начатый на улице разговор.

     -- Либералы – вроде бы образованные люди, но чушь несут несказанную, причем несут азартно и настойчиво, -- возмулщался Воронин.

     – Раз платят – они и несут. А, что они несут-то? Я к ним не особенно прислушиваюсь.

     -- Даскать и Победа была Пирровой – Сталин немцев трупами закидал, и генералы Красной Армии – тупые дуроломы, которые толко и умели, что  матом гнать красноармейцев в лобовые атаки, и Главнокомандующий – никакой не полководец, а полное военное ничтожество.

     -- Что Сталин – не полководец, здесь я с либералами согласен: ни военного образования, ни серьезного боевого опыта, -- огорошил Воронина Барсуков. -- . А зачем Главнокомандующему быть полководцем? Для вождения полков у него есть генералы и маршалы.  Верховный главнокомандующий – это стратег. Сталин был великим стратегом. Он уже в 30-е годы стал побеждать Гитлера в резултате создания гигантов передового танко и авиастроения, строительства заводов по производству новейших артиллерийсеих систем и автоматического стрелкового оружия...

      -- Это точно.

     -- А, что касается тупости наших генералов, то возникает резонный вопрос: «Если немецкие фельдмаршалы такие умные, то чего же они до Нюрберга-то допрыгались?»

    Факты – упрямая вещь. По военной науке наступательная операция может быть успешной, если атакующая сторона имеет трехкратное превосходство в живой силе и технике. Однако советские полководцы умудрялись громить немцев, имея равное соотношение сил. Примером может быть легендарная Сталинградская операция.  А разгром немцев под Москвой Жуков учинил, имея даже меньше сил, чем гитлеровцы. Я уж не говорю о такой блистательной операции как «Багратион».  Что касается потерь в живой силе – здесь я не в курсе.

     -- А, я в курсе, -- воспрял Воронин.

     Он вылез из-за стола и пододешел к книжному шкафу. С полки он снял тетрадь.

     -- Слушаай, Георгич,   здесь у меня выписаны последние, наиболее точные данные о наших потерях. Это результат многолетней работы большой группы военных историков.

     -- И что же они там накопали?

     -- На основании многочисленных документов они определили, что наши безвозвратные потери за всю войну составили 11 444 100 человек. Из них  число пленных равняется 4 559 000 человек.

     -- А немцы сколько потеряли?

     Воронин заглянул в  тетрадь:

     -- Немецкие безвозвратные потери (явно заниженные), вместе с потерями союзников,  определяются в 8 649 200 человек. Из них 4 376 300 – пленные.

     Таким образом, немецкие и наши безвозвратные  потери соотносятся как 1,0:1,3, но не как 1:4, а тем более, не 1:5, как безосновательно, тендециозно утвердают  либералы. Для наших полководцев, учитывая вероломное нападение немцев, это соотношение очень даже почетное.

     -- И чего либералы такие вонючки? Может верно -- деньги отрабатывают.

     Барсуков засобирался домой. Уже в прихожей он обратился к Воронову:

     -- Как ты оцениваешь сегодняшнее марширование на площади?

     -- Дурь несусветная. Ради галочки.  Мол, мероприятие провели. Наши партийные боссы либо ленивые, либо тупые. Все делается формально и примитивно. Чует мое сердце: ох и огребут же они вскоре по полной. Да и мы – тоже.

    Барсуков вышел на улицу. Было уже солнечно, но по-прежнему холодно. Тем не менее праздник разгорался. На площади гремела бодрая музыка, Вдоль Комсомольского разворачивалась эстафета. Народ валил на набережную, где шел праздничный концерт. И ветераны с цветами, и дети, много детей, с флажками и радостными улыбками.

    "Нет, господа либералы, -- подумал Барсуков. -- В 45-ом нашим народом была одержана не Пиррова победа".

    ПОСЛЕСЛОВИЕ
    Прошли годы. Потускнели медали Постарели ветераны. И Победа оказалась хотя и не Пиррова, но и не окончательная. На Украине идет война. В Прибалтике демонстративно маршируют эсэсовцы. В Европе Сталина ставят на одну доску с Гитлером, а СССР объявляют агрессором.
     Эх, товарищ Сталин, товарищ Сталин! Недоделали Вы важное дело!