Черныш

В доме стояла удушающая, глухая тишина. Стрелки часов застыли на циферблате. Хозяйка была старой, женщиной, которая только  и делала, что ворчала с утра и до вечера. Её ручная сова Фифа дремала на спинке кресла, изредка хлопая глазами. Старый облезлый кот Черныш давно был знаком с Фифой, но дружбу с ней не заводил. Кот предпочитал гордое одиночество. В комнате для гостей была распахнута форточка, не удивительно, что там гулял сквозняк, кот его терпеть не мог. Фифа тоже от недовольства пыхтела и ухала, изредка сверкая жёлтыми глазами. Своими вздохами она будила Черныша. В послеполуденный час на паласе в гостиной появлялся солнечный луч. Укладываясь на него и накрывая чёрной  лохматой шерстью, кот загребал лапами под себя, чтобы лучом не могла воспользоваться хозяйка. Луч любил сверкать на облезлой чёрной шерсти, он жалел кота, когда того обижали. Но хозяйку всё это мало трогало, если Черныш мешал проходить, вытянувшись на паласе, она била его всем, что попадалось под руку. После таких взбучек кот был вынужден прятать свою гордость под диван и не показываться на глаза, по меньшей мере, час, что он и делал. Ничего приятного под диваном не было, кроме умело развешанной паутины да парочки толстых пауков, которые неизвестно чем питались. Больше всего Чернышу нравились сверчки  – чёрные букашки с длинными усами, ну прямо как у него самого. Вероятно, поэтому, коту нравилась их дивная трель, которая раздражала хозяйку и сову. Всё, что не нравилось хозяйке и сове, наоборот – нравилось коту. Однажды ему удалось лапой прижать крупного старого сверчка.  “Вероятно, это папа маленького сверчка”, – решил Черныш и немного с ним поиграл.
Папа-сверчок старался упрыгать к себе домой, но кот подгребал его лапой к себе и заставлял стрекотать, развлекаясь тем самым. Когда надоело слушать эту нудную песенку, конца которой не было видно, он, не долго думая, слизнул сверчка. Но когда проглотил его, то радости от этого, увы, не испытал. Ему все чудилось, что сверчок продолжает пиликать у него в животе на своей уставшей нудной скрипочке, да и вкус у него был вовсе не такой, как, например, мышка или молоко. Черныш потом долго ходил, чихал, отфыркивался и никак не мог решить: мышь, молоко – всё начинается на “м” – это вкусно. Сметана, сливки, сверчок – на ”с”, но сметана и сливки – вкусно, а сверчок? Он попробовал поразмыслить над этим, но, так ничего и, не надумав, уснул. Ему снились мыши, которые прыгают, как сверчки. Кот пытался собрать их в кучу, но они все разлетались в разные стороны. И вот когда наконец – то все были собраны в кучу, Черныш стал делать санитарный осмотр. Он был чистюлей, не то, что некоторые бездомные коты. И вот когда осмотр был произведён, из всей кучи пригодными к употреблению в пищу оказались всего три мыши. Но они были такими толстенькими, что их хватило бы на завтрак, обед и ужин. И только он собрался плотно поесть как возле уха что-то ухнуло и загрохотало. Кот испуганно вздрогнул и проснулся. Сова Фифа таращила на него свои огромные, круглые, жёлтого цвета глазищи. Впрочем, такие же, как и у него, и пыталась кокетничать. Но кот, разозлившись, только зевнул в ответ и отвернулся, пытаясь во сне доесть последнюю мышь. Сон убежал, и Черныш понял, что его не догнать, так же, как не насытиться призрачной мышью. Он решил поразмять лапы, а заодно и выпросить у хозяйки молока. Нет, он не был попрошайкой, просто начинал ласково тереться о ее ноги, при этом закрыв глаза и мурлыча свою любимую песню: “Дай Чернышу молока, а лучше дай сметаны, ну что тебе стоит, ведь иногда ты бываешь такая добрая и наливаешь полную миску вкуснятины". Он облизнулся. На этот раз песенка не сработала, старая ворчунья крикнула  “брысь” и откинула его ногой. Она явно была не в духе, и кот пошёл прочь, вспоминая, с какой лапы сегодня встал. Он знал, если встать с правой, то молоко будет днем, если с левой, то вечером, а если с обеих,  то будет сметана. Хотя, если честно признаться, то в белом шкафу, который хозяйка называла холодильником, было полным полно всякой всячины, даже то, что и не снилось. Черныш не расстраивался, он точно знал, что пройдёт пять минут, и хозяйка обязательно его позовёт. “О, точно, она уже налила”, – слышался её нежно зовущий голос: ”Кис, кис, кис…” – “А вот и не пойду”, – решил Черныш и, усевшись на то место, где вчера укладывался луч, принялся зализывать обиду. Луча сегодня не было, и некому было  его пожалеть. На улице весь день накрапывал серый унылый дождь. Фифа, казалось, дремала, но это лишь казалось. Заслышав голос хозяйки из кухни, она, ухнув, полетела туда, при этом радостно сверкнув глазами на кота. Черныш решил обидеться на всех и не выходить на кухню. В открытую форточку он спрыгнул на улицу, и пошёл не торопясь, выгибая спину. Кот любовался своей осанкой в витрине магазина. Дождь уже перестал, и из – за тучи улыбалось солнце. Что ни говори, а порода – есть порода и этого не отнять. Когда – то он был молод и красив, а теперь, эх, годы…
Черныш чувствовал, как на него оглядываются прохожие, а одна старушка, всплеснув руками, стала причитать: “Котик, ты, очевидно, потерялся.  Хороший котик, кто ж тебя бросил, а? Люди, чей кот? Кто хозяин кота? ”. Проходящий сорванец смачно сплюнул слюну и, затушив сигарету, считая бабку глухой, громко гаркнул ей в ухо: “Бери, бабка, будет твой.  Бери, пока никто не видит.  Может, блохи у него, но это не беда, ха–ха–ха…”
Черныш удивился - какая нынче глупая молодёжь. А старушенция,  испугавшись блох, поковыляла прочь. Кот сидел у витрины магазина и умывался, слушая дальнейшие разговоры.
– Мама, смотри, какой котик продаётся. Давай купим, мамочка. Ну, пожалуйста, мамочка.
– Да такого старого кота я и даром не возьму, успокойся, детка, не хнычь, у нас дома рыбки, он ещё возьмёт и съест их, вон, посмотри, какие у него глаза голодные, да и худой, больной, сдохнет скоро. Хорошие киски на дорогах не валяются, их продают. Идём, идём, скорее.
 «Люди, люди, как вы низки и ничтожны, нет в вас ни капли благородства». – И Черныш не торопясь, пошёл через проезжую часть. На какую-то долю секунды резко завизжали тормоза, послышалась ругань, а затем сознание покинуло кота, всё улетело во мрак. Отлетая, его душа увидела ругающихся возле своих машин водителей и своё раздавленное тело. Один хотел пропустить кота, другой ему помешал. Что стоит жизнь моя? Вот и всё, грустно подумал Черныш. Эх, жаль, не увижу больше ни Фифу, ни солнечного луча, с кем теперь он будет играть? Да и старая ворчунья - не такая уж она и плохая была. А, впрочем, заведёт себе маленького хорошенького котёнка, будет за ним ухаживать, да и вряд ли станет плакать из-за меня. Чернышу стало жаль своё тело, и он, чтобы не расстраиваться, полетел к звёздам, туда, где летало множество таких же кошек и котов, туда, где начиналась его новая жизнь…