Спасибо, что живой!

Ночь. Я сижу и смотрю сквозь запотевшие стекла на мир. В машине стоит запах гари. Никто не пострадал – и кусочки разорвавшихся подушек безопасности, напоминают о том, что они действительно спасают.

За окном гуляет ветер, истерит, нервничает. А я – в полуразбитом мерсе. Час назад водитель просто не заметил железный забор на мосту. Теперь его салон бизнес-класса не внушает восторга. Автомобиль смялся, съежился и стал, кажется, меньше: мои ноги с трудом помещаются за водительским сидением. Если бы не ограждение, если бы… Никого бы не осталось: ни водителя, ни девушки на пассажирском сидении. Она еще долго была в шоке: гладя ушибленную коленку, пострадавшая пыталась скрыть дрожь в руках. Сквозь слезы вторила, что в тот момент успела попрощаться с жизнью.

Я сижу сзади и успокаиваю пьяного водителя – он жалуется на судьбу.

– Куда теперь мне это мерс сунуть? Мать его, неудачник я! – кричит и бьет с силой по рулю.

Машина не издает никакого сигнала, она совсем не реагирует. Что тут сделать?

Выхожу из машины. Жду эвакуатора и смотрю в кювет. Огромная яма, и я даже не представляю, чтобы было с ними, если бы не злосчастный забор, который так нежданно вырос на пути. Не хочу думать об этом.

Сложнее всего объяснить проезжающим машинам: «Все нормально». Странно это «нормально» выглядит на фоне разбитой машины. А почему бы и нет: полмерседеса есть, а половина – всмятку.

– Ненавижу жизнь, лучше бы я сдох! – доносятся восклицания водителя из открытой двери, – на полмиллиона попал.

– Бога благодари, что живой остался, а ведь могло… – не договариваю я. Смолкаю.

– За что благодарить, за вот это все? – тычет рукой в разбитую машину он.

Вокруг собралась толпа весьма разностороннего контингента: тех, кто реально пытается помочь и тех, кому просто – поглазеть. Толкуют о судьбе, вернее о ее злом роке. Может кто-то сглазил?

– Непруха тебе, братан, на белые машины просто. Помнишь, прошлую ты тоже разбил? – пытается подбодрить парня его друг, который сразу же приехал на место происшествия.

– Наверное, – покорно соглашается тот.

Хотя, как по мне, не везет тем, кто всю жизнь работает и не может позволить себе жигуль. Вот у кого – непруха! Держу свои мысли при себе, они сейчас никому не нужны. Я вижу перед собой не мужчину-мальчишку. Впервые замечаю, как он плачет – игрушка сломалась же!

– Куда мне деть этот мерс теперь? – повторяет вопрос. Орет.

– У тебя сыночек маленький дома, жена, они волнуются там, позвони, а? – протягиваю ему телефон. – Понимаешь, в жизни нужно что-то менять: ездить трезвым, ценить то, что у тебя есть и…

– Не до них мне, не до этого всего, – прерывает он меня. Отмахивается.

– Отвалите вы…