Под ногами, надо мной...

               

                Нам дано больше, чем мы
                способны увидеть…
                И. Охлобыстин


Мирон

Мне надоело гонять на велике по солнцепёку. Вода не помогала ни внутрь, ни на голову. И волосы, и майка высыхали моментально, и снова хотелось пить. Поэтому я свалился на траву под большущим деревом в углу двора. Сначала я просто лежал и смотрел на солнечные лучи, пробирающиеся сквозь листву. Лучики словно играли в догонялки друг с другом. Сначала пробивался один, за ним следующий. Но первый лучик уже прятался в тень и второй, побродив по траве, тоже убегал. На их месте появлялись новые лучики, и за их играми можно было смотреть до бесконечности. Я пытался поймать хоть один в ладошку, но солнечный свет соскальзывал с моей руки и снова прыгал по траве солнечными зайчиками. Мне стало неинтересно ловить то, что и потрогать то нельзя,  и я стал искать что-нибудь более осязаемое.

По земле ползали муравьи, красные пожарники. С ветки на тонюсенькой ниточке свисал паучок. Какое-то время я следил за ними, и вдруг мне пришла в голову замечательная идея! Одному мне уже стало скучно, и я побежал за другом.

- Захар! Пошли под дерево! Будем насекомых изучать! У тебя увеличалка с собой?

- Конечно!  Это же брелок на ключах. Всегда со мной.

И мы побежали под дерево, чтобы заняться научными экспериментами…


Ариана

Какое же небо высокое! И какое голубое! Когда смотришь на море, то не можешь охватить взглядом и не можешь представить всю его глубину. Море поражает своей красотой и мощью. Но небо ещё больше. Гораздо больше. Оно везде, а у моря всё же есть берега. Даже океаны не бесконечны. А небо бескрайне… У меня никак не хватает места в голове, чтобы поместить туда всё НЕБО!!! Я ложусь на песок, чтобы видеть глубокий, бесконечно высокий простор над миром. 

- Аришка! Всё облака разглядываешь? Смотри что у меня есть! – Папа разжал ладонь, на ней лежал плоский округлый камешек. Обычный, серовато-зеленоватый с белыми разводами. Только почти посередине небольшое круглое отверстие. – Куриный бог! С детства не встречал такого. – Он протянул мне свою находку. – Держи! Привяжешь на шнурок, будет тебя беречь. А ещё, говорят,  он желания исполняет.

- Любые?

- Не знаю. У меня такого не было. Видел у других, говорили, что-то там эти камушки чудят.

Я внимательно разглядывала подарок, но желаний пока не возникало, и я решила просто посмотреть в отверстие. – Пап! Улыбнись, снимаю!
 Всё, на что бы я не посмотрела, превращалось в фильм про лето. Море, зонтики, купающиеся, продавец с чурчхелой. Песочные замки и карапузы в надувных бассейнах. Пенная полоса прибоя и блестящие влажные ракушки…

Вдруг в кадре крупным планом показалось смеющееся папино лицо - Ариана! Ты на небо посмотри! Думаю, будет интересно.

И я перевела взгляд вверх…

              Мирон

Сначала мы начали изучать паука. Он всё ещё висел на своей прозрачной ниточке. Стоило потрогать его травинкой, как он начинал быстро перебирать лапками и лезть вверх. А если мы дули на него, он отлетал в сторону вместе с паутинкой,  цеплялся за листочек и снова покачиваясь, повисал на паутинке. И если его не щекотать травинкой, он не обращал на нас никакого внимания.

- Какой он храбрый! – с уважением проговорил мой друг. – Рядом с ним такие великаны, а он нас совсем не боится.

- А мне кажется, что он нас просто не видит.

- Да как же можно нас не видеть?! Мы огромные по сравнению с ним!

- Не знаю. Может он нас за дерево принимает? Дерева же он не боится…

Захар рассмеялся – То же скажешь такое! Мы дерево! Давай через увеличилку на него посмотрим! Точно испугается.

Но сколько бы мы его не разглядывали в лупу, паук не обращал на нас внимания. Тогда мы решили изучать муравьёв и пожарников. Но результат наших исследований оставался прежним. Букашки разбегались только тогда, когда мы трогали их травинкой. Наше присутствие их нисколько не пугало. Даже если мы на пути ставили палец, они просто обходили его и дальше направлялись по своим делам.  Захар продолжал считать насекомых отважными храбрецами, а я не мог понять почему они нас не боятся…

Ариана

Небо оставалось таким же бескрайним, но то, на что я смотрела сквозь глазок куриного бога, становилось ближе. И словно бы моим. Вот чайка. В голубом просторе таких множество. Но я увидела эту. И почувствовала тяжёлые взмахи крыльев, пустоту в желудке и зоркий взгляд голодной чайки стал моим взглядом. Я высматривала с высоты своего полёта рыбку, и резко падала вниз за добычей... Тут мой камешек выпал из руки и когда я его подняла, подула на него, чтобы очистить от песка и посмотрела вверх, то увидела совсем иную картину. С самого неба опустился тоненький канатик. Он приближался, увеличивался… Вдруг рядом оказался второй, третий…

- П-а-а-п! Что это?!

- Надо уходить. Смерч рядом.

- Смерч? Как буд-то кто-то большой, огромный по морю идёт. Один шаг, второй, третий… Смотри сколько уже канатиков над морем! Это ноги великанов!!!

- Пошли в гостиницу, фантазёрка!

Мирон

Вечером я никак не мог уснуть. Неразгаданная тайна прогнала сон. Я ворочался, вздыхал, мял подушку… Я ждал возвращения отца. И как только хлопнула входная дверь, я выскочил из-под одеяла и босиком побежал в прихожую.

- Ого, ты ещё не спишь? – папа подхватил меня на руки и крепко обнял. Вообще то я уже большой парень и на руки не лезу, но разве только к папе и то по особым случаям и когда никто не видит. Сегодня как раз и был такой случай. Мне надо было найти ответ на мою тайну. И папа это сразу понял и тихо спросил – Что случилось? Рассказывай!

- Ты раздевайся! А я тебя подожду!

Пока папа разувался и мыл руки, я смотрел как мама накрывает на стол и ёрзал на кухонном табурете. Наконец-то папа сел напротив меня, взял вилку и кивнул головой – Начинай!

И я начал рассказ с самого начала, как наблюдал за солнечными лучиками, за муравьями… Я всё говорил и говорил, а папа ел и согласно кивал головой. И как только я подошёл к самому главному, папа отложил вилку в сторону и начал слушать меня внимательней. – Значит, ты засомневался в храбрости муравьёв?

- И в пожарниках, и в пауке… А Захар говорит, что это настоящая храбрость, когда великанов не боишься.

- Понимаешь, - папа пожал плечами и улыбнулся. – Захар и прав, и не прав.

- Как это?!

- Не бояться тех, кто тебя намного больше и сильней, это, конечно, храбрость. Но и самые отважные храбрецы знакомы с чувством страха. Важно, что они умеют этот страх побороть.

- Значит, Захар прав…

- Нет. Перебороть свои страхи может только разум. У насекомых его нет, у них лишь инстинкт самосохранения. Поэтому они и убегают, когда ты пытаешься пощекотать их травинкой.

- Но, они не убегают, когда я рядом стою! Значит, не боятся!

Папа засмеялся – Нет. Всё ещё проще. Пока вы им не угрожаете, они вас даже не видят. Их глаза не видят так высоко, вас просто нет в ихнем мире.

- ??? – у меня только глаза широко открылись, но я ничего не мог сказать  от удивления.

- Да. Они не видят вас и, следовательно, знать не могут, что вы существуете. Когда вы пытаетесь их потрогать или поймать они чувствуют ваше приближение и убегают. В микромире, где живут насекомые, нет людей. Они могут ползать по тебе, летать вокруг. Но ты правильно заметил – люди для них вроде дерева. Насекомые не знают, что есть другая жизнь. Ты можешь их раздавить, но и дерево может упасть и раздавить насекомых. Это просто совсем другой мир.

- Как всё странно. Я их вижу, а они меня нет… А даже если и видят, то не понимают, что они перед собой видят.

- Ты всё правильно понял. Они не способны осознать наш мир, но ты можешь сколько угодно наблюдать за ними и изучать их мир. Ты ведь не насекомое, а человек разумный! – Папа потрепал меня по голове и добавил – А теперь в кровать! Спокойной ночи!

- Спокойной ночи, пап! – я залез под одеяло и подумал, как я завтра всё расскажу Захару. А потом я подумал, что Захар может меня не понять. И потом я ещё подумал, что важно иметь друзей, которые тебя понимают. Как папа меня… Но додумать я уже не успел и крепко уснул…

Ариана

Я сижу у окна. А за окном настоящее светопредставление! Наш номер на седьмом этаже, окна на море. Папа специально заказал апартаменты на самом верхнем этаже, что бы видеть рассвет над морем. Какой был рассвет не знаю, проспала. Но закат великолепный! Мы едва успели добежать до отеля, как небо потемнело, и хлынул ливень. Гром грохотал такой, что не слышно было что тебе говорят. Под страшные раскаты мы успели поужинать, поиграть в какие-то глупые конкурсы с аниматорами, хотели попеть в караоке, но гром мешал и мы поднялись в номер. А гроза всё не заканчивалась.  И теперь я сижу, закутавшись в плед, на широком подоконнике и смотрю самый чудесный закат в своей жизни! До моря ещё целый квартал, но здания низкие и поэтому мне и не страшно, и всё видно. Красно-жёлтое солнце опускалось в бурлящее море. Морюшко переливалось невообразимыми красками – сине-чёрное-золотое-красное-серо-зелёное и всё это в белых буравчиках. Я понимаю, что буравчиками это выглядит издалека. Вблизи это тяжёлые громыхающие волны. И куда-то вдаль, в глубину ливня уходит длинный пирс… То там, то тут возникают и распадаются смерчи.  Когда сверкает молния, я успеваю насчитать зараз пять канатов, тянущихся с неба из чёрных воронок. И один такой толстенный канат совсем рядом с пирсом. Я посмотрела на море в глазок куриного бога и представила, что можно подбежать по пирсу до самого смерча, а это окажется вовсе и не смерч. А такой большущий туннель с винтовой лестницей внутри. С длинной-длинной лестницей. И по ней можно добраться до чёрной воронки… Но лестница очень высокая и не каждый может её одолеть. А лифта там нет. Потому что, чтобы попасть до этой широченной воронки, нужно обязательно дойти самому. Только сам, без чьей то помощи… Или можно с очень верным другом, который тебе поверит и поднимется вместе с тобой по этой длинной-длинной лестнице… И тогда попадёшь через эту чёрную воронку… хотя изнутри она вовсе и не чёрная, а перламутровая как ракушка…

Куриный бог выскользнул из моей ладошки, я почувствовала, что поднимаюсь вверх… как будто лечу…

- Ну, вот. Прямо на подоконнике и уснула, - услышала я издалека папин голос и попыталась поделиться чудом – Пап, я лечу…

- Я знаю. На моих руках, в кровать, - и я почувствовала папин поцелуй в макушку. Я ещё хотела спросить его о том, что там за воронкой и где найти такого друга, чтобы не побоялся по длинной-длинной лестнице… но всё закружилось в перламутровом блеске, и я не могла больше ни о чём думать…


                **************************

Тёплый осенний день. Высокое синее небо,  ласковый ветерок и солнце, залившее светом жёлтый ковёр из листьев. Дети, взрослые, собаки. Велосипедисты, роллеры, скейтбордисты. Мамы с колясками и папы с радиоуправляемыми машинами.  Золотая осень всех вытянула из дома. Белки, забыв, что пора делать запасы на зиму, как сумасшедшие бегают по полянкам и со всеми просто радуются солнышку и теплу. Смешной лохматый рыжий мальчишка, набегавшись и навалявшись в опавших листьях, с разбегу уселся передохнуть на скамейку. И тут же рядом с ним плюхнулась девчушка с длинными ярко-рыжими кудрями. Она едва не проскочила на своих роликах мимо скамейки.

- Эй, рыжая, осторожней!

Девчонка обернулась на голос и, улыбнувшись, задорно ответила – Себя то в зеркало видел? – И они оба рассмеялись.

Мальчик внимательно посмотрел на неожиданную соседку и спросил – А ты знаешь, что у нас под ногами совсем другая жизнь? Как думаешь кто мы для насекомых?

- Стихийное бедствие. Как для нас гроза или смерч.

- Я тоже так думаю. Они даже не понимают, что выше их есть совсем другая жизнь… Может, и мы не видим и не понимаем того, что над нами?

Девчушка задрала голову вверх и внимательно посмотрела на небо. – Обязательно что-нибудь есть. Просто оно такое большое, что не помещается в голове. Надо мной небо. Оно везде. А то, что мы не видим, ещё больше. Ну, никак это у меня не помещается! Об этом можно только думать.

- Согласен. Совсем необязательно видеть, можно просто знать и думать.

Девчушка снова улыбнулась озорной беззубой улыбкой шестилетки и, протянув мальчику руку в защитной перчатке, сказала – Меня зовут Ариана!

Мальчик пожал тонюсенькие пальчики и с достоинством представился – Мирон!