Необычный сосед

- Вы получили от совхоза новую квартиру? Да еще в таком удобном месте, прямо через дорогу от школы! Поздравляю Вас, Вера Николаевна. Обживайтесь на новом месте. Удачи Вам!
- Спасибо! – пробормотала Вера и хотела уйти, сделав вид, что очень занята. Она  разговор не поддерживала, потому что Полина Яковлевна была в коллективе странной женщиной. Её не любили, а некоторые молодые учителя побаивались. Учила она детей немецкому языку, сама была из обрусевших немцев. Жила вдвоем с дочерью. Была всегда угрюмой. По школе ходила важно и смотрела на всех холодным взглядом очень сурово и требовательно. Чуткие дети в её присутствии сдерживали свои порывы и даже съеживались как-то. Лица у них принимали виноватое выражение.
Всю деревню Полина Яковлевна заставляла обрабатывать её огород. Если кто-то из учеников не приходил к ней «добровольно» полоть, окучивать и копать огромный участок, она заносила такого в черный список и потом весь год ставила ему на уроках двойки. И делала это так искусно, что и не подкопаешься. На уроках спрашивала то, что не задавала на дом. Естественно, что дети не выполняли работу. Вот она и ставила двойки с видимым удовольствием. На учителей она вела какую-то черную тетрадь, в которой на каждого педагога было отведено несколько страниц. Все промахи и все недочеты в работе коллег там были строго зафиксированы. Даже самые мелкие. Например, опоздание на работу или ссора в семье, о которой она узнавал из неосторожного разговора, а уж конфликты с учениками или родителями описывала очень подробно! Если завуч делал ей замечание, учительница открывала свою тетрадочку и говорила, что такого-то числа в такое-то время завуч нетактично высказалась за глаза о таком-то учителе, а вот такого-то числа учитель такой-то совершил одинаковый с Полиной Яковлевной поступок, но никакого замечания не получил. 
В школе Полина Яковлевна была самым старшим по возрасту учителем. Ей оставалось до пенсии всего два года. Она не была королевой среди учителей, но играла королеву. По улицам поселка она ходила важно и на приветствия учеников и родителей только снисходительно кивала, не разжимая рта. В магазине всегда шла прямо к прилавку и на очередь даже не смотрела. Она играла королеву поселка, но ею не была никогда. Её не уважали ни на работе, ни в поселке. Когда эта дама заговорила с Верой Николаевной, молодая учительница отвечала ей односложно и сдержанно. Мало ли что? Вдруг занесет их разговор в тетрадочку, да исковеркает слова и сделает из них занозу?
- Вам некуда торопиться. Уроков у Вас в расписании больше нет. Выслушайте меня внимательно. Я вам дам несколько советов!
- Я слушаю Вас! – сказала Вера и уселась на маленький диванчик в учительской и по-детски сложила на коленях руки.
Седовласая и грузная Полина Яковлевна сидела в кресле, которое негласно было здесь только её местом, и липуче смотрела на собеседницу. Смотрела так, что Вера вдруг почувствовала себя виноватой. Это было невыносимо! Когда Вера стала поёживаться под её взглядом, старая учительница, наконец, заговорила. Она снисходительно поучала Веру Николаевну.
- Первое и самое главное на новом месте – подружиться с соседями. Сосед – твой первый друг! Заболел у тебя ребенок, к кому ты побежишь за поддержкой и советом? К соседям. Не хватило у тебя семян на посадку весной в огороде, к кому ты пойдешь за одолжением? К соседям. Горе у тебя, кто утешит? Опять соседи. Они ближе всех. Они первыми помогут. Умная и хорошая хозяйка будет жить с соседями в ладу. У тебя интересные соседи. Рита – душа человек! И выручит, и подскажет, и совет хороший даст. А вот насчет других соседей я тебя предупредить хочу. Молодая семья, в которой двое детей и вот-вот будет третий. Неплохие люди. Но ты знаешь, что у Миши Шкапова прозвище нехорошее. Я его учила в школе, он и в детстве характер свой показывал! Ты знаешь Мишино прозвище?
- Нет! Не знаю.
- У мужа спроси. Он деревенский у Вас. Из многодетной семьи. Умный был мальчик. Видишь, выучился. Какое место занял хорошее. У Миши – взрывной характер. С ним лучше не связываться. Он если выйдет из себя – далеко пойдет. Вы держитесь от него подальше!
У Веры был характер твердый. Она вступила в словесный поединок с Полиной Яковлевной.
- А зачем Вы мне все это говорите? Вначале Вы сказали, что сосед – лучший друг, а потом Вы сказали, что у меня один из соседей – опасный человек. А меня мама учила, что к человеку любому нужно относиться уважительно и прощать ему его некоторые слабости. И никогда не составлять мнение о человеке с других слов. Нужно самому оценивать людей, а не слушать чужие разговоры. Мы вчера переезжали, и Миша пришел помогать без всякой просьбы и носил нам в дом вещи и помогал все расставить. И даже обеденный стол дал нам на время свой и две табуретки. Как его это характеризует? А Вы настраиваете меня против него. Я сама буду строить отношения с людьми. Спасибо за советы.
- Однако! Я чувствую, Вы совсем меня не опасаетесь. А зря.
- Не опасаюсь, не опасалась и не буду опасаться! Так и запишите в свою тетрадочку!
Вера сердито встала и пошла в школьный коридор, постукивая остренькими каблучками.
- Какая уверенная в себе девочка….
Завуч посмотрела на Полину Яковлевну.
- Уверенная, потому что диплом есть об окончании института. Потому что место свое по праву занимает. Потому что у неё не жалкая справка о том, что, как некоторые, она два курса педагогического училища закончила при царе Горохе. В личном деле у неё копия диплома о высшем образовании, потому что умница, потому что второй год в деревне живет, а уже авторитет имеет и среди детей, и среди родителей.
- Вы хотите сказать, что она по положению выше меня? Она еще никто.
Разгневанная Полина Яковлевна вытащила заветную тетрадку и стала в ней что-то торопливо писать.
- Пишите, пишите свои пасквили. Записывайте! Только я спросить хотела давно. Вы ничего не перепутали? Время доносов уже давно кончилось. Анонимки теперь не рассматриваются никакими органами. Лучше бы к урокам готовились. А то ходите с пожелтевшими поурочными планами на уроки. В них уже и чернила выцвели.
Надежда Алексеевна вышла из учительской с гордо поднятой головой.
Первый раз Полина Яковлевна получила отпор. Да еще такой громкий. Да еще по двум фронтам одновременно.
- Страх совсем забыли! Что с ними будет? – пробормотала Полина Яковлевна.
А Вера Николаевна с соседями подружилась. Рита научила её варить холодец, ставить тесто, солить сало. Жена Миши Люба научила сеять морковь и другие овощи и поделилась с ней семенами. Рита давала советы молодой хозяйке самые ценные, житейские. Она уже пятнадцать лет прожила в браке. Ненавязчиво она советовала, как сберечь в семье мир, как ладить с мужем. В чем ему можно уступать, а в чем – никогда. Стоять на своем – и всё! У Риты было уже двое детей, и она справлялась с ними очень хорошо. В семье у неё был порядок. Так почему же не поучиться у такой женщины?
Только соседа Мишу она побаивалась. Сработало все-таки предупреждение Полины Яковлевны!
- Не бойся его! Он – добрейший человек на свете. Он только с виду такой грозный, - говорил ей муж. – Правда, если раскричится – лучше близко не подходить! Он прозвище имел в детстве. Его Гранатой все звали. Потому что мог взорваться в любую минуту.
В семье у Миши уже было двое детей, а Люба ждала третьего, потому что Миша сказал, что она будет рожать до тех пор, пока не родит сына.
Когда весной Вера убрала с окон вторые рамы, в доме стали отчетливо слышны все звуки с улицы. Каждое утро под окнами домов разыгрывался маленький спектакль под названием «Миша заводит машину». Огромную машину называли «американец», потому что она была похожа на те автомобили, которые в войну были привезены из Америки. На самом деле это был ЗИЛ. Кузов машины был покрыт брезентом. Машина была вместительной и с высокой проходимостью. Коров уже вывели на летние пастбища, и дорога на летний стан была только полевой и очень опасной. На склоне машина так наклонялась, что бедные доярки прямо выпрыгивали на ходу, чтобы вместе с машиной не покатиться под откос. Но с надсадным воем и стоном машина все-таки поднималась на крутой бугор, и, ни разу не поскользнулась на нем, даже в дождливую погоду. 
Вот эту машину и заводил Миша ранним утром под окнами домов. Просыпался Миша самым первым в селе. Может быть эта ранняя побудка делала его таким нервным?
Как хорошо было на свете в эти часы. Их улица тянулась вдоль склона сопки, за огородами был лес, который в эти часы предрассветные тонул в туманной дымке. Только вершины деревьев были видны то там, то здесь. Как будто любопытные старушки они заглядывали в туманную чашу внизу сопки и чуть скрипели, покачиваясь от утреннего ветра. Туман поднимался от сонной реки, которая тоже оживала и вглядывалась в окрестности. Она так долго бежала в темноте, что теперь хотела узнать, а где же она оказалась?
Была та удивительная пора, когда нельзя было с определенностью сказать день на дворе или ночь? Нигде не видно было ни одного солнечного лучика, но свет невидимого солнца уже рассеивал ночной мрак. Вокруг все было серым и призрачным. Вот через несколько минут полыхнет утренняя заря, грянут птицы свою утреннюю песню, и все засияет всеми красками своими. А пока стоит тишина…
Суетящийся возле машины Миша никак не вписывался в картину умиротворяющей красоты начала дня.
Машина заводиться не хотела. Никак. Миша крутил заводную ручку со страшной энергией. Раздавались звуки урчания мотора. Миша радостно прекращал крутить рукоятку заводной ручки, но, как будто насмехаясь над ним, урчание мотора начинало стихать, и опять тишина возвращалась в мир.
- Ну, все! – кричал Миша страшным голосом. – Сейчас ты у меня получишь!
Сорвавшись с места, сосед бегал вокруг огромного грузовика и пинал его колеса. Машине было хоть бы хны, а Мишиным ногам становилось больно.
Он садился на ступеньку кабинки автомобиля и закуривал. Лицо у него было такое, как будто все скорби мира обрушились на него. Не пожалеть его в эти минуты было просто невозможно!
- Я сегодня пойду прямо к директору совхоза и выскажусь! Мало не покажется! Разве можно так надо мной смеяться? Каждое утро одно и то же! Когда же они купят мне новый аккумулятор?
Окончательно успокоившись, Миша принимался снова заводить машину. И она «слушалась». С полуоборота мотор мотор «всхлипывал» от жалости к водителю, потом гудел ровно и спокойно и уверенно набирал обороты.
Мишина фраза: «Давно бы так!» звучала как: «Концерт окончен!»
В начале августа Миша остался на хозяйстве один. Детей он отвез бабушке в соседний поселок, потому что ночью увез жену в роддом, и к утру она родила ему сына. Миша принимал поздравления и был самым счастливым человеком в деревне. Даже машина по утрам стала у него заводиться быстрее.
Люба с Мишей держали корову, встречали её почему-то за двором и доили прямо на улице, а потом запускали в свой хозяйственный дворик, в котором в одном хлеву жила и корова, и телка, и большая свинья с поросятами.
Люба была в роддоме, а сосед на работе. Корова пришла из стада и стала жалобно мычать. Открыть ей калитку было некому. Вера решила удружить соседям, она вышла из своего двора, загнала корову на место и закрыла за собой калитку.
Через полчаса она услышала яростную ругань в соседнем дворе.
- Кто это сделал? Узнаю – ему не поздоровится! Я его отблагодарю!
Отодвинув шторку окна, которое выходило прямо в хозяйственный двор соседей, Вера увидела странную картину. Столбиками под коровьим выменем стояли четыре поросенка и сосали коровье молоко! А Миша пытался хорошо объяснить им, что так делать нельзя! Поросята просто полетели по загону, поддетые носками его сапог.
Вера тихонько отошла от окна. Она поняла, что оказала Мише медвежью услугу. На всякий случай она закрыла дверь на ключ и не включила телевизор. Её ни для кого не было дома.
- Подумаешь, корову запустила соседскую! И правильно сделала. Ничего страшного! Остался сосед без молока! Давно пора поросятам загон сделать отдельный. Так соседу лень! А с коровой вести войну бесполезно! Добрая она у них очень, вымя у неё низкое, вот она и кормит поросят. Не бойся ты его. Он очень добрый человек!  Я поужинаю и опять на зерновой отправлюсь. К уборке хлебов готовимся!
Муж ушел, а Вера осталась одна. Воды в доме не было, и молодая хозяйка отправилась к колодцу. Она научилась носить воду на коромысле. Колодец был недалеко. Он стоял на родниковой жиле и был таким мелким, что можно было почерпнуть в нем воду прямо ведром, как из открытого водоема.  Однако колодезный ворот стоял, потому что зимой уровень воды понижался.
За колодцем стоял старый заброшенный дом с провалившейся крышей. Двор был покрыт бурьяном, а огород кто-то возделывал. В запущенном саду мальчишки лакомились грушами, малиной и смородиной. Место было глухое. Вера налила воду в ведра и только хотела подцепить их коромыслом, как услышала рядом голос.
- Добрый вечер!
Это был Миша.
Вера Николаевна была правдивой всегда и везде и не могла промолчать даже в такую минуту. Её трясло от страха. Она не слышала своего голоса, когда говорила.
- Знаете, Миша, это я открыла калитку для вашей коровы. Я не знала, что этого делать не нужно.
И замерла. Она ждала чего угодно. Может быть, её стукнут сейчас пустым ведром по голове, или обольют холодной водой из колодца, или осыпят градом самых страшных ругательств? Ничего такого не произошло!
- Вот и правильно! Вот и молодец! Вот это по-соседски! – широко улыбаясь, сказал Миша, - а то бы ушла корова, где бы я её искал? А ты отлей-ка воды из ведер! В твоем положении нельзя тяжести носить! Пусть муж носит! Не поважай его!
Вера засмеялась и с этой минуты перестала бояться своего соседа, а стала относиться к нему так, как он этого заслуживал!