Всё из Ничего. Книга Третья. 0459

(Книга третья "ЧУЖАЯ ГАЛАКТИКА". Круг Третий. Глава тринадцатая)

Которая, однако, вид казала, что столь дешёвого Увальня на порядочном люде не замечает. А только и бегает за ним по кустам, пока свидетеля нема. И тут Ибатути увидел ещё одну непримиримую соперницу Малиахи, не менее охотчивую до его «нескромной» во кустах натуры, мать-навороти природы, Дщерь местного Гайхора (Жреца), Ималаму. Первая, мысля зачесавшаяся в черепной коробушке Ибатути, была, - ретивее чесать по подене когти от столь взрывоопасной парочки, троглодита-дщерей! И тут он ещё обнаружил, что Торговец с Руйпоти пришли к некоему консенсусу, и теперь Станхари всё плотояднее поглядывает на его подшейное приобретение от Рамшдо! «Обложили демоны!», - подумал Ибатути и вдруг указуя пальцем куда-то за спины дружка с торговцем, завопил, -
– «Абба-буутус!», - что примерное значило «смотри опасность!», или «опасность там!». Пока все кто был рядом, раззявили рты в указанную сторону, Ибатути испарился.… В родной хижине родная старая ворчливая Матушка, подзатыльником усадила родимого вымахавшего в добрую оглоблю сыночка за стол, и наложила большую миску горячей Карошши (плодово-мясная кашица). И только сынок напал на поглощение, как неподалеку на окраине завопили, заголосили и завыли, а значит очередной набег Дикарей Тутумбу на окраины Схоруста. И Матушка врезала сынку подзатыльник покрепче, что для его бычьей шеи и камнедробильного загривка, было как ласковое материнское благословение на ратные подвиги. И Ибатути выскочил на подворье. Пятерых по очереди Буммбу он сразу сложил наземь пушечными ударами кулака. Противник, поняв что, несёт потери в численном преимуществе, впятером накинулся на Ибатути, но тот слегка плечо, раззудив, раскидал за раз всех пятерых. И затем, увидел, как рядом дружок Руйпоти махался сразу с двумя не менее здоровыми Буммбу. Ближнему Налётчику, Ибатути ударом кулака, как молота, по кумполу, отстрелил нижние копыта, и тем сравнял счёт для друга. Друг в благодарность быстро рассчитался со своим противником и хотел в сердцах что-то сказать Ибатути, но сам Бугай уже оглядывал поле побоища, на котором удалого развлечения уже практически не оставалось. Трое местных «великих» Воителя не спеша, втроём зашибали врага по одному, а немного позади, скучал и сам Кунгур любуясь бесплатным шоу. И тут, решив, что друг просто его хочет отблагодарить за оказанную пустяковую услугу, Ибатути вспомнил, что в его большой миске остывает недобитая Карошши, и его как корова языком слизала, ибо что-что, а слегка перекусить половинкой Мамонта, Ибатути был страшный «нелюбитель»! И чего они на окраины лезут, где одни бедняки обитают!? – Думал о Тутумбу, Ибатути, подлизывая остатки Карошши в миске. Матушка сердобольно заворчала и бухнула ему в миску ещё большой половник Карошши, это, наверняка награда, за ратный труд!? А на утро по Схорусту пошли разговоры, как Великий Кунгур Буртагу своим мудрым руководством славными Воителями, разбил страшное полчище Тутумбу-Буммбу. А так же намекнули, как бежал с поля боя, некий местный Увалень Ибатути. Да уж за славой наш Бугай-Герой не гонялся, ибо с ранних лет ему вбили в затылочную часть, что проку от него никогда не будет, и он, взяв это на вооружение, никогда с такой своей участью и не спорил. Но, однако, вовсе и не переживал из-за неё. А то, что Девки за ним по кустам гонялись, так разве ж это прок!? Одни почитай убытки! Да и старая Матушка его славой никогда не отличалась. Однажды, Ибатути застал небольшого местного Бугри, прицепившемуся к его вечно ворчливой Матушке, и потом… наверное весь Схоруст видел как Ибатути на своём аршинном плечище, словно куль с дровами, принёс этого Бугри к его знатной хижине, и свалил того с плеча, у порога. Зато приставать к его Матушке у всех местных Бугри, желание сразу, как отшибло! Он тогда от Матушки в знак признательности получил целых два добрых подзагривка! Некоторые другие Матушки жалели его порою, из-за его же нестерпимой ни для кого Матушки, и тайно подкармливали, чем получше. Да разве ж такого Бугая-Осеменителя, прокормишь!? И теперь наш Увалень был озадачен одной проблемой для единой же тугой извилины, куда заховать злосчастный камушек, ибо чуял покоя ему теперь с ним не оставят. Дома резону не было, ибо или Матушка убираться вдруг в хижине надумает, или кто шнырять вокруг начнёт. И он вспомнил одно небольшое дупло, неподалёку в дебрях, ещё Мальчонкой прятал свои нехитрые пожитки. А саму дыру он ловко замаскировал вырезкой толстой коры с поваленного молнией древа, где ни у кого и ума не хватит догадаться, что там есть дупло. И он, наскоро собравшись, решил увильнуть в дебри. Но уже с порога его сначала пытался перехватить один Бугри? видать коему был нужен здоровенный работник, и в честь отработки греха «бегства с поля брани», а затем за ним увязался и его дружок Руйпоти, всё что-то ему норовящий сообщить!? Зато дружок ему помог хитро избежать Бугри, и тот ещё долго вопил во след, что сделает из него деревянную колоду. Но в дебрях Ибатути было не до откровений дружка, пока он не свершит задуманное. И он, перебив дружка на полуслоге, заявил, что во сне ему явился некий Дух Бурбурусту, и велел идти в дебри к старому Зверю Бурра и тот абы даст ему какой-то важный знак. Но в ближних дебрях было тихо (относительно для верещания разной живности) и намёков на Бурра тут искать было впустую. И тогда завидев под ногой камень, Ибатути нарочито споткнулся, заверещав на пол дебрей и присел, абы отшиб палец на ноге. Незаметно Ибатути побрал камень в руку и пошёл прихрамывая во след за другом, который только причитал, - ну какой дурень тут будет искать Зверя Бурра!? Затем Ибатути незаметно из-за спины друга запулил камень, куда-то наобум вправо. Раздался треск кустов, и страшно взволнованно заверещали птахи! Ибатути сделал дружку знак «Тсс!», и показал тому рукой маневр, обойти «Зверя» с другой стороны кустарника. Тот пожал плечами, но всё ж таки пошёл крадучись. Сам же Ибатути, подкравшись с иной стороны кустов, вдруг стал страшно реветь и рычать, заглушая отчасти исполнение сей комедии, треском ломаемых веток. Притом старался воссоздать звуковой фон свихнувшегося от бешенства Зверя. И потом, страшно треща кустом, помчался куда-то в сторону, продолжая реветь, словно Хищник за кем да погнался. Отдышавшись, Ибатути стал понемногу ориентироваться по местности, ибо надо было не только обойти дружка, но и вспомнить где было сиё, замурованное дупло? Ага, поваленное дерево! Вот где надо искать. Но, прислушавшись и принюхавшись во окрест, Ибатути вдруг понял, что перегнул палку с «оперой» Зверя, и дружка из дебрей как ветром сдуло! Что ж тем и лучше! И вот когда его поиски подошли к победному финишу, и он уже хоть с трудом, но узнал сиё несколько подросшее древо, раздался странный шумок и Ибатути встрепенулся, напряжённо вслушиваясь и раздувая, и без того бычью, ноздрю!? Можно обмануть кого хошь, но птахи реагируют весьма бурно, на любое постороннее присутствие. И он осторожно крадучись, укрылся в тени большого кустарника. На сей раз природный этюд, украсила персона, ненасытной до секса Ималамы! «Троглодитихи!», - гневно промелькнуло в черепной коробке у Ибатути. И тут он подумал, а не сыграть ли ему буйного Бурра, ещё разок!? Право самки порой реагируют на такое непредсказуемо, и вместо того чтобы уносить задние ноги, они с ажиотажу несутся с визгом навстречу опасности! И каков Бог только создал этих ненасытных созданий!? Пока он ни телился и не мычал, случилось то, чего он и сам предполагал менее всего. Видно исполнение его спектакля по честь славного до стрёмности Дружка, привлекло естественного соперника Бурра, не менее грозного Курга! И Зверь вылез на пол корпуса из смежного кустарника как раз промеж затаившейся Ималамы и ним Ибатути, сидящим под кустом. Занялась немая сцена из трёх застывших Утурутту! Но как говаривают седые да мудрёные, по части всяких там «Амуров под Мунданду», - третий лишний! Мунданду право не видно, ибо ещё ни вечер, а вот Амуры всякие – уже прям на лицо! И тут храбрая Дщерь Гайхора, и великий знаток всея Духов, сиганула по стволу близлежащего древа, едва не на самую верхнюю ветку оного! Кургай-ага, метнулся от наглости такой, подавшись корпусом назад в кусты и притих, словно его там и нема. Но выдавать своё присутствие, и потом терять так долго искомое место, у Ибатути желания не чесалось. Однако тело уж, как и начало неметь, а случись с Курга махаться, это плохо, - время потеряешь, и промахиваться станешь, пока мышца внове разработается. И тогда Ибатути исполнил самое несуразное в таком эпизоде, он бросился сквозь кустарник с треском, ревя притом как ополоумевший Бурра! И Курга долго не думая, сиганул за ним следом. Он не помнил, как оказался насквозь промокший сидящем более на маленькой, скорее облезлой кочке, чем островке, посреди глубокой заводи? А Курга рычал и метался на берегу, но в воду не лез. Не зря видать, говорят, что кошки не ахти-то и почитают воду! Но дело было и в ином, - что в заводи водился довольно нехилый Зверюга водяной, - Уррлагг (типа крокодила)! И весьма кровожадный Зверюга! И как только ещё Ибатути цел и невредим!? И как ему теперь выбираться обратно!? Курга не солоно хлебамши, полакал водички с берега заводи, и был таков.… А берег, затем, заманивающе разлёгшись, скрасила своими пышными телесами Ималама. Но у Ибатути сейчас единая извилина и та была в ступоре, и он ни о чём думать был вовсе не дееспособен, не говоря уже о сексе, где думать и вообще противопоказано. Он с тоской огляделся во округу и увидел что ближайший доступный бережок (естественно с противоположной стороны от малахи), был весьма не близок. Но выбора не оставалось, и он плюхнулся в воду…