Спорт

                С П О Р Т
Алик,  давай  займемся  штангой!  В  спортзале  работает  кружок  тяжелой атлетики, - так обратился  ко  мне  мой  сослуживец  курсант  Львовского  пехотного  училища  Анатолий  Чумак, с которым  мы  дружили уже  несколько  месяцев.
      Наш  набор  в  училище  состоял  из  выпускников  Суворовских  училищ  разных  городов – Москвы,  Казани,  Саратова, Тулы.  Естественно,  эти  города  со  своими  традициями  накладывали  присущий  им   отпечаток  на  внешность  и  поведение  питомцев. Москвичи  были  более  развиты  в  умственном  отношении,  а  саратовцы,  невысокого  роста,  физически  накаченные  - колобки  да  и  только!  Анатолий  был  из  этой  кагорты.  Я  же  больше  напоминал  глисту ростом  170 см.  Здесь  в  ЛВПУ  нашему  брату  предстояло  пройти  2-х  годичное  обучение,  после  чего  мы  должны  были  получить  лейтенантские  погоны.
      Помимо  суворовцев  в  училище  набирали  новобранцев  из  местного населения  с  курсом
обучения  на  три  года  как  не  имеющих  предварительной  военной  подготовки.  Между  нами  проходила  психологическая  стена:  мы  не  любили  «тупых  албанцев», а  они  презрительно  называли  нас  «кадетами».  Между  тем,  эта  кличка  льстила  нам.
      Мы  с  Анатолием  обратились к  тренеру  по  штанге   с  просьбой  принять  нас  в свои ряды,
но  получили  отказ,  они  уже  прошли  2-х месячную  программу.  Впрочем,  он  посоветовал
нам  заняться  самостоятельно,  объяснив  азы  методики  тренировок.
      В  первый  раз  я  с  трудом  отжал  штангу  весом  40 кг.,  через  месяц  нам  покорились 50кг,
а  через год – 85!  К  этому  весу  мы с  Анатолием  шли  ровно,  то  Анатолий  опередит  меня  на
2,5 кг,  то  я  его.  Негласное  соревнование  было  еще  с «албанцем»  Петром, человеком  высокого  роста,  плотным  по  сложению  и  налитым  кровью  лицом.  Ну  совсем  готовый  генерал!  Стал  он  или  нет  генералом  впоследствии,  я  не  знаю, -  по  уму  он не  тянул  на  это  звание,  хотя  в генералы  пробиваются  не  только  по  знаниям.  В  спортзале  вначале  он  играючи  обставлял  нас,  но  благодаря  регулярности  в  тренировках  постепенно  мы  его  обошли и  далеко  ушли  вперед.  Остановились  мы  в  жиме  87,5кг,  в  толчке – 105кг.  Дальше  начались  хлопоты  по  завершению  учебного  процесса  и  нам  уже  не  хватало  времени  на  спорт.
      За  время  тренировок  мой  собственный  вес  увеличился  на  6  кг,  тренировки  привели  не
к  росту  мышечной  массы,  а  к  способности  преодолевать  большие  мышечные  нагрузки. 
      В  те  далекие  годы  мы  с  Анатолием  впервые  услышали о  культуризме. Культуристы  (бодибилдингеры)  формировали  красивые  и  мощные  мускулы.  Однако,  здесь  тоже  нужна  мера,  чтобы  соблюсти  анатомические  пропорции,  которые  должны  подчиняться  принципам  золотого  сечения  (1:1,618 = 0,618 ;   1:0,618 = 1,618).
      Древнегреческие  скульптуры  в отличие  от  римских  характеризовались  красотой, изяществом  и  возвышенностью.  В  то  время  как  римляне  создавали  из  мрамора  тяжеловесных,  аляповатых  героев.  Они  пытались  копировать  греков,  но  никак  не  могли  добиться  требуемой  силы  и  изящества  не  только  в  скульптурной технике,  но  и  в  архитектуре.  Греческая  культура  имела  свои  секреты,  которые  черпала  из  сакральной  (священной,  тайной,  скрытой)  геометрии.  Последняя  блестяще  описана  в  книге  Друнвало  Мельхиседека  «Древняя  тайна  цветка  жизни».  Сакральная  геометрия  утверждает, что  все  внешние  формы  живой  материи   подчинены  указанному  принципу.  Все,  что  красиво,  элегантно,  что  нам  очень  нравится,  подчинено  этому  закону, даже  морские  раковины  и  женские  фигуры.  Ну, а  если  вы  таскаете  мешки  с  салом,  то  вы  далеки  от  совершенства.
      Поэтому  при  формировании  своего  тела  нужно  стремиться  не  только  к  наращиванию
 мускулов,  но  и  следить  за  тем,  чтобы они  выглядели  красивыми.
      С  другой  стороны,  штангисты  рассказывали,  что  на  соревнованиях  по  поднятию  тяжестей  культуристы  особо  не  отличались  силой,  они  почти  всегда  проигрывали  штангистам.
      Красивая  и  идеальная  фигура  и  выносливость  формируются  у  легкоатлетов.  Многие, наверное,  любовались  древнегреческими  фресками  с  изображением  грациозно бегущих атлетов.  Именно  легкая  атлетика  способствует  развитию  надлежащего  телосложения  и  выносливости.
      Когда  я  распрощался  с  армией,  поступил  в  Ташкентский  политехнический  институт. Как-то  перед  увольнением  из  армии  я  проводил  очередную  проверку несения  караульной службы  своего  взвода  на  одном  из  охраняемых  объектов.  В  заросшем  дворике  на старом деревянном  помосте  бодрствующая  смена  караульного  состава  «баловалась»  полуржавой
штангой.  Я  попросил  солдат  установить  на  штанге  вес  90  кг.  Подняв  на  грудь,  уверенно
толкнул  ее.  Солдаты зауважали.  К  этому  весу  подошел  толстый  и  надменный  с  бабьим
лицом  рядовой  Кононов.  Три  попытки  поднять  штангу  на  грудь  не  увенчались  успехом.
Тогда  его  товарищи  после  моей  просьбы  воздвигли  ее  на  грудь  неудачника.  Толчок  не
получился  -  руки  оказались  слабы.
      -  Товарищ  лейтенант, -  огорченно  обратился  он  ко  мне,  -  как  же  так,  на  гражданке  на
спине  переносил 100  пудовые мешки  с  мукой, а  тут  не  могу  справиться  с  меньшим  весом.
      -  Во-первых,  у  тебя  нет  тренировки,  во-вторых,  ты  разъелся  на  солдатских  харчах.
      Солдаты  долго  смеялись  над  ним.
      В  институте  я  осваивал  профессию  геофизика  на  геологоразведочном  факультете.  На 
первых  курсах  нам  преподавали  в  сжатом  виде  чисто  геологические  дисциплины:  минералогию,  общую  геологию,  кристаллографию,  гидрогеологию,  основы  топографии и др.  с  прохождением  практик  на  природе,  в  горах.  И  я  увлекся  «диким»  туризмом.  Не  было  выходного  дня,  чтобы  мы  не  выходили  в  горы,  порою на  несколько  дней  с ночевкой  в палатках.
      На  третьем  курсе  меня  уговорили  заняться  борьбой  самбо,  наш  постоянный  руководитель  по  туристическим  походам  старшекурсник  Балашов  Анатолий  и его  друг Каипов  Ренад  организовали  в  институте  секцию  этой  борьбы.  В  ходе  тренировок  они  сами  учились  приемам,  используя  соответствующую  литературу.  Через  несколько  месяцев  у  нас  появился  профессиональный  тренер – Володя  Ким,   маленького  роста,  смешливый,  преданный  борьбе  до  мозга  костей.  Куда-то  ездил,  с  кем-то  встречался  и  находил  новые  подходы  к  приемам  борьбы,  был  со  всеми  на  «ты». Мы  научились  у  него  многому. При  нем  я  стал  чемпионом  города  в  полулегком  весе.  Победителям  вручили  патефоны,  извлеченные  из  загашников  старых  складов.  Мы  с  гордостью  несли  их  по  узеньким улицам  Ташкента.  При  ближайшем  рассмотрении в  общежитии  оказалось,  что  никилированные  поверхности  частей  проигрывателя  покрыты  большими  пятнами  ржавщины.  Но  механизм  работал.
      Появилась  забота:  поиски  пластинок,  иголок.  Последние  быстро  тупились  и  их  приходилось  постоянно  затачивать  на  наждачной  бумаге.  Заточка  получалась  некачественная, пластинки  выходили  из  строя.  В  конце  концов  патефон  был  выброшен.  В  последствии  нас  награждали  наручными  часами,  тоже  сомнительного  качества.                Следующим    тренером  был  бывший  чемпион  СССР  в  полулегком  весе  Гуляев    Владимир  Петрович,  приехавший  в  Ташкент  из  Москвы.  Это  был  уже  настоящий  профессионал. Когда  он  проводил  последнюю  схватку  на  звание  чемпиона  в  Москве,  ему  порвали  сухожилия   на  коленном  сгибе,  врачи  тут  же  заморозили  колено  и  наложили  тугую  повязку. Схватка  продолжалась  и  он  выиграл  ее.  Лечился  около  года.  На  тренировках  у  нас  во  время  спаррингов  у  него  то  и  дело  выскакивали  плечевые  суставы  из  суставных  сумок,   движением  мгновенно  вправляя  их,  в  большинстве  случаев  он  продолжал  бороться.  Причина  привычного  вывиха  -  следствие  тяжелых  боев  в  Москве.
      Гуляев  постоянно  следил  за  грамотным  падением  во  время  бросков,  это  позволя-
ло  избегать  травматизма  рук.  Падая,  человек  инстинктивно  выбрасывает  руку  вперед.
А  это  чревато  вывихами  суставов,  переломами.  Правило – падать  только  на  бок  или
спину,  смягчая  падение  упругим  хлопком  ладонью,  выброшенной вдоль  туловища  руки.
      Также  серьезное  внимание  он  уделял  на  правильную  подготовку  бросков, т.е.  не
ждать  удобного  случая  для  проведения  приема,  а  активно  выводить  противника  в  требуемое  положение.  Если  мы  раньше  долго  топтались,  пыхтели  от  напряжения,  то  теперь  схватки  стали  более  динамичными  и  короткими.
      Недостатком  Петровича  было  его  некоторое  отчуждение  с  нами,  Владимир  Петрович  держал  дистанцию.
      К  тренировкам  я  относился  очень  ответственно  и  самозабвенно  изучал приемы.  Мне
очень  нравились  «мельница»,  «подхват»,  «подсечки». Последние  я  проводил с  блеском.
Никто  не  мог  избежать  моих  подсечек - ни  мои  товарищи,  ни  тренер.  И  схватки  проводил  в  большинстве  случаев  не  более  3 – 4  мин.  За  все  время  боев  только  две  схватки
длились  10  мин.
      После  завершения  экзаменационной  сессии   4-го курса  мне  предложили срочно освоить  горящие  деньги  на  проведения турпохода по  Фанским  горам  в Таджикистане. Я  прикинул  состав,  траты  на  продовольствие  и  время  похода  -  получалось  5  человек,  примерно,  на  25  дней.  Следовательно,  мое  участие  во  всесоюзных  соревнованиях  по  самбо  общества  «Буревестник»  накрывалось.  Я  задергался.  Председатель спорткомитета факультета  Реваз  пояснил,  в  случае  отказа  институту  в  последующие   годы  резко  сократят  финансирование  на  подобные  мероприятия.     Мое  решение  идти  в  турпоход  Гуляев  воспринял  спокойно,  но  в  его  глазах  горела  холодная  ярость.  Никакие  объяснения  на  него  не  действовали.                - Твоя  кандидатура  в  полулегком  весе  утверждена  в  спорткомитете.  Как  я  должен
сейчас  выкручиваться?  Впрочем,  кандидат  есть  -  Бэхор.
      Наши  отношения  с  ним  в  последующем  усложнились.
      На  несколько  дней  я  окунулся  в  хлопоты  по  организации  похода.  Экзаменационная  сессия  закончилась  и  все  мои  друзья  туристы  уже  разъехались.  Спорткомитет  предложил   трех  кандидатов  из  разных  факультетов,  прежде  никогда  не  бывавших  в  горах, и
я  пришел  в  ужас.  Только  Грамматович  Гена  -  геофизик,  которого  я  вытащил  прямо  из
дома,  благодаря  учебным  практикам  имел  представление  о  трудностях,  ожидавших  нас  в  пути.  Состоялась  общая  встреча,  ознакомил  группу  с  маршрутом  движения,
заручился  о  добровольном  согласии  всех  участников  к  выступлению  в  поход. 
      Всей  командой  с  соответствующими  бумагами  отправились  на  городскую  базу  снабжения.  По  списку  получили  палатки,  рюкзаки,  обувь,  репшнуры  (капроновые),  в  деревянных  ящиках  консервы:  мясные,  крупяные,  борщи,  супы,  каши.  Соль,  сахар,  чай. 
Здесь  же  в  кучу  уложили  приготовленные    дома сухари,  ружье  с  боеприпасами,
малокалиберную  винтовку,  бинокль.  Получилась  гора,  Мы  уселись  передохнуть  и  тупо
уставились  на  нее.  Химик  Сергей  хмыкнул,  механик  Виталий  насупился,  комсорг  энергофака  проговорил:
      -  И  все  это  мы  будем  таскать  по  горкам?  -  И  его  глаза  забегали.  Но  я  их  успокоил:
первая  часть  маршрута  будет  проходить  с  нанятыми  ишаками,  недалеко  от  озера  Искандер  Куль  в  окрестностях  кишлака  Сарытаг  сотворим  базу,  откуда будем осуществлять
через  перевалы  радиальные  походы.
      Тогда  мы  были  молоды  и  ребята  успокоились.  Подкатила  выделенная  машина,  погрузились  и  прямиком  покатили  на  железнодорожный  вокзал.  На  поезде  доехали  до
Самарканда,  там  пересели  на  автобус,  который  привез  нас  в  Пенджикент   -  к  началу  маршрута.  Наняли  трех  ишаков  с  погонщиком  Сангином  и  двинулись  к  перевалу  Дукдон,  которого   я  опасался  -   там  тропа  около  километра  проходила  по  леднику..  Ледник  был
покрыт  пятнами  моренных  отложений  в  виде  галечника,  гравия  и  песка.  То  и  дело  попадались   2 – 3-х  сантиметровые  трещины. В  общем,  тропа здесь  оказалась  относительно
безопасной.  И  вот  мы  на  высоте  3800 м   над  уровнем  моря.  Сердца  стучали  ровно,  в
ушах  не  шумело.  Здесь  я  понял,  что  ребята  выдержат  поход.  Кругом  были  голые  скалы,  под  нами  стелился  грязно-белый  ледник.  Впереди  угрожающе  смотрели  на  нас
заснеженные   пики  знаменитого  Фанского  нагорья.  Все  это  великолепие  накрывал  темно-синий   небесный  купол.
      Преодолев  перевал,  мы  устроили  недолгий  привал.  Сангин  с  ишаками  ушел  вперед.
Вскоре  мы  догнали  его.  Отсюда  сверху  впереди  долина  казалась  узким  каньоном,  но
по  мере  спуска  каньон  расширялся  и  постепенно  превращался  в  широкую  долину,  эта
иллюзия  вызывается большими  перепадами  высоты.
      Справа  показался  мощный, застывший  во  времени, ледопад  Из  широкой  расщелины  сползающий  ледник  сваливался  в  пропасть, над  которой  свисали  необыкновенно  красивые  бело-голубые оборванные  языки  льда.  Взгляд  невольно  задерживался  на  изуми-
тельной  картине. Виталий  прервал  нас:
      -  Чего  засмотрелись?  Лед  никогда  не  видели?  Давайте  устраиваться на  ночевку!
      -  Здесь  среди  скал  ни  дров,  ни  воды.  Еще  часик  прогуляемся  вниз,  там  все  будет.
      -  Устал  как  собака,  сил  больше  нет,-  добавил  комсорг.
      -  Вниз  ноги  сами  пойдут. Здесь  на  высоте  горные  волки  водятся,  охотятся  на  архаров. -      Добавил  я  для  понту.
      Сангин  промолчал.  И  мы  покатили  вниз.  Вскоре  зажурчал  ручеек,  появилась  травка,
затем  зеленые  лужайки.  А  дальше  пошли  кустики.  Постепенно  ручеек  превратился  в
ручей,  тропу  со  всех  сторон стали  обступать заросли кустарников, низкорослых деревьев.
      В  селение  Сарытаг  мы  не  стали  заходить,  а  устроили свою  первую  базу  у  реки  в  зарослях  облепихи.  Останавливаться  в  селении,  где  жил  Сангин,  я  опасался. Много  любопытных – нужно  было  постоянно  находиться  начеку,  караулить  вещи,  до  которых  были  охочи  местные  жители  в  силу  своей  несусветной  бедности.  Например,  Сангин  увел  таки  репшнур,  за  который в  последствии  пришлось  отчитываться  в  Ташкенте,  списали
со  скрипом.
      Сангин  пригласил  меня  в  гости,  угостил  чаем  с  лепешками  И  предложил остаться  переночевать.  Я  отказался,  меня  давили  нищета  и  убогость  его  жилища,   куча  грязных  и  оборванных  детишек  при  тощей  пожилой  хозяйке.  С  трудом  уговорил  его  продать  пять  лепешек,  так  как  сухари уже  стали  поперек  горла.
      В лагере  ребята  очень  обрадовались  лепешкам.  Вскипятили  чай и  за  один  присест    с  удовольствием  умяли  свежую  выпечку.  За  время  моего  отсутствия  они  искупались,  помылись  и  выглядели  жизнерадостными.  Подстрелили  пару  горных  голубей,  хоть  немного,  но  свежее  мясо.  У меня  был  мешочек  крахмала,  сварили  облепиховый кисель.
      В  дальнейшем  в  кустарниках  по  ущельям  находили  черную  смородину.  Барбарис  еще
не  созрел.
      Отдохнули  два  дня  и  снова  в  путь,  но  уже  по  радиальному  маршруту  через  перевал  Двойной  (4200 м).  Комсорга  и  Виталия  я  оставил  для  охраны  лагеря.  Проинструктировал  их,  чтобы  были  паиньками  и  не  давали  повода  для  появления  местных  жителей  на  территории  лагеря.  Взяли  с  собой  минимальное  количество  продуктов  и  ружье.  Через  несколько  километров  стали  попадаться  зайцы,  дольно  крупные -  4-5 кг.
Вначале  мы  бегали  за  ними  с  ружьем,  Они  удирали. Как  только  мы  останавливаемся,
они  делают  то  же  самое,  усядутся  на  задние  лапки  и  наблюдают  за  нами  из-за  вы-
кой  травы.  Мы,  наконец,  уразумели,  что  при  охоте  на  ушастое  племя  Фанских  гор  не
надо  быть  биатлонистом.
      Когда-то  я  читал  рассказы  Джона  Хантера -  охотника  на  тигров-людоедов  в  Индии.
Он  вспоминает  такой  случай.  Преследуя  тигра,  почти  нос  к  носу  столкнулся  с  ним,  затаившимся  на  скале  и  приготовившимся к  прыжку  на  преследователя.  В  тот  момент  Хантер  стоял  боком  и  уголком  глаз  заметил  тигра.  Миллиметр  за  миллиметром  медленно
стал  поворачиваться,  выводя  ствол  винтовки  на  линию  огня.  Медленно  текло  время.  И
охотник  встретился  взглядом  с  хищником.  Прыжок и выстрел произошли  одновременно.
Крупнокалиберная  пуля  свалила  зверя.
      Передо  мной  же  был  не  крупный  хищник,  а  всего  лишь  жалкий  заяц,  но  я  использовал   тот  же  прием.  Медленно  поворачивался  к  застывшему  «наблюдателю»  и  бил  в  голову  дробью  №10.  Настреляли их  несколько  штук  и  на  стоянке  сделали  отварную
зайчятину.  За  этим  занятием  застал  нас  хромой  таджик  Джума  с  тремя  лошадьми.  Мы
познакомились.  Я  знал  немного  таджикский  (изучал во  время  службы  в армии  в  Ленинабадской  области),  разговорились,  используя  смесь  русского  и  таджикского  языков.  Он  пожаловался,  что  дома  его  достают  зайцы  -  травят  посевы.  Петли  не  помогают, их  слишком  много  и  они  нахальны.  Стоял  на  коленях  и просил  поделиться  боеприпасами, ибо  в  горах  они  не  растут.
      Нам  было  по  пути,  он  погрузил  наши  рюкзаки  на  лошадей,  предварительно  угова-
ривая  сесть  на  них.  Мы  решительно  отказались,  считая  что  без  седел  и  стремян  риску-
ем  свалиться  в  пропасть.  Он  рассмеялся.  Продолжили  путь  налегке.  Внезапно  Джума
соскочил  на  землю  и,  хромая,  помчался  вверх  по   склону  горы,  из  под  его  ног  выскочила стайка  кекликов  и  с  кудахтаньем  бросилась  наутек  вверх  по  склону. Джума  помчался  вслед  за  ними,  на  ходу  схватил  одного  за  хвост,  свернул  ему  голову  и  вернулся  к  нам.  И 
снова  рассмеялся:
      -  Детей  будем  кормить.
      Кеклики  развернулись,  бросились  камнем  вниз  и  взлетели.  Такая  вот  у  них  стратегия -  не  могут  встать  на  крыло  с  ровной  поверхности.
      Через  несколько  километров  показалось  хозяйство  веселого  Джумы  -  дом  с  пристройками  и  небольшое  ячменное  поле.  В  косых  лучах  заходящего  солнца  бросилось в
глаза  буйство  целого  стада  ушастых  браконьеров:  вскидывая  задние  лапы,  они  носи-
лись  по  полю.
       -  Эх  и  развел  ты  заячью   ферму,  Джума!
      -   Ничего,  теперь  я  им  устрою  веселье.
      -   Когда  закончатся  припасы,  пугай  стуком  палки  по  железному листу, - посоветовал  я.
Джума  снова  развеселился:
      -   Веселые  вы  люди,  русские!
      Утром  хозяин  объяснил  нам  путь-дорогу.  Не  доходя  до  перевала,  влево   поворачивает
широкая  тропа  по  склону  ущелья,  там  выше  работает  геологическая  партия,  проходит
разведочные  штольни  и  добывает санги  сафед  (белый камень).  Мы были заинтригованы.
Надели  облегченные  рюкзаки  и  весело  зашагали.
      На  отдыхе  я  рассматривал  отвесную  стену  горного  кряжа  высотою  в  1,5  -  2  км.
Это  вам  не  монументальный  московский  университет  Дружбы  народов,  не  Софийский
собор  в  Стамбуле,  не  пирамида  Хеопса  и  даже  не  Эмпайр-стейт-билдинг  в  Нью-Йорке,
а  великое  творение  природы  грозно  высилось  над  нами  и  издавало  какой-то  неясный
шум  или  гул.  Только  ради  этого стоило  преодолеть пару  сотен  километров,  чтобы  увидеть  и  услышать  это,  позабыть  мирскую  суету, где  люди-букашки дерутся  между  собой,
стараясь  захватить  власть,  деньги  и  считать  себя  царями  природы.
      Светило  яркое  солнце,  но  высоко  в  горах  оно  только  жгло,  в  то  же  время  воздух
был  прохладный.  До  указанной  развилки  тропы,  откуда  можно  было  подняться  к  геологам,  мы  подошли  во  второй  половине  дня,  уже  вечерело.  Совершенно  неожиданно
на  небе  появилась  темная  туча,  пошел  снег  сначала  мелкий,  затем  хлопьями  и  густой.
На  глазах  тропа  стала  исчезать  под  снегом,  до  этого  бывшей  широкой  и  хорошо  про-
топтаной.  Нам  стало  страшновато. Стало  резко  темнеть,  снег  прекратился, шли  почти  на  ощупь.  И  уже  когда  почти  совсем  стемнело,  мы  неожиданно  уперлись  в  палатки. Изумлению  геологов  не  было  предела.  Перед  студентами  геолфака,  да  еще  из  Ташкента
распахнулись  все  ворота.  Среди  них  многие  были  выпускниками  нашего  ВУЗа.  Расспросы,  шутки,  смех. Я  рассказал  геологам,  что  уже  знаком с  историей  открытия  куликалонских  оптических  флюоритов.  У  нас  слипались   глаза,  не  смогли  дождаться  ужина,  готовившего
хлопотливым  и  добродушным  завхозом. Под  запах  жарившейся  печени  барана  и  ворчание  завхоза  о  том,  что  здесь  на  высоте  4300 м  над  уровнем  моря  даже  вода  закипает  нескончаемо  долго,   мы  провалились  в  сон.  Завхоз  все-таки  растолкал  нас,  усадил
за  стол.
      Утром  я  попросил  у  главного  геолога  некондиционные  образцы  оптического  флюорита,    поисками  и  разведкой  которого  занималась  партия.  Нас  одарили.  Это  были  великолепные  образцы  друз  кубических,  прозрачных  кристаллов флюорита  с включениями  мелких   сверкающих  кубиков  пирита латунного  цвета.
      Завхоз  отвел  нашу  группу в  точку,  откуда открывался  вид  на  перевал,  туда  можно
было пройти  двумя  способами:  или  спуститься  к  основной  тропе,  или  спрямить  путь  через    хребтик,  лежащий  перед  нами  через  разделяющий  сай.  Мы выбрали второй  вариант.  До горба  хребтика  добрались нормально,  но  внезапно  у  нас  схватило  животы.  Проявила  себя  недожаренная  баранья  печень.  Ходьба  в  трудных  условиях  легко  справилась  с  напастью.  Лечение   подобных  расстройств  в  горных  условиях  обычно  обходится  без  медикаментов,  в  этом  я  убеждался  не  раз,  когда  даешь  организму  хорошую  нагрузку
      Перевальный  гребень  Двойного  был  неширокий,  покатый.  Ноги  слегка  проваливались  в  мелкообломочном  дресвяном  слое  выветрелых  коренных  пород  (хлоритовый  сланец?). На
спуске  мощность  рыхлых  пород  увеличилась  и  мы  побежали  вниз  словно  по спускаю-
щемуся  эскалатору  московского  метро  без  затрат  особых  усилий.  Постепенно  дресва
перешла  в  более  крупнообломочный  материал,  стали  попадать  отдельные  камни, пере-
шли  на  ускоренный  шаг.  У  нижнего  края склона  пришлось  уже  петлять  между  крупны-
ми  шаровидными  отдельностями  скальных  пород.
      В  лагере  на  Сарытаге  кверху  пузом  валялись  подзагоревшие  «охранники».
      На  следующий  день  устроили  отдых  у  озера  Искандер  Куль  (2060 м) , палатки  уста-
тановили  вблизи  метеостанции.  Озеро  не  произвело  на  нас  особого  впечатления – почти  круглое,   с  заливами  по  приточным  саям,   по  берегам  заросшее  кустарниками.
Крутые    склоны  подступающих  гор  ощетинились  редколесьем.   Пешеходная тропа  проходила среди  кустарников  вдоль  берега,  местами  ее  пересекали  топь  и  грязь.
      На  противоположном  берегу  от  метеостанции  высилась  красивая  гора. В  те  далекие
годы  (1958г.)  гора  называлась  Кырк шайтан  (сорок  дьяволов).  Сточные  воды  озера  устремлялись  вниз  по  довольно  узкому  и  крутому  ущелью,  образуя  шумящую небольшую
речку –  Искандер-дарья  и  впадающую  в  довольно  крупную реку -  Фан-дарья.  Извилистая  тропа  пролегала  вдоль  этого  водостоков  до  самого  кишлака   Пасруд.  В  1982г.  я вновь  побывал на  Искандер  Куле  с  заездом  сюда  на  машине,  которая поднималась  по
пробитой  в скалах  и  заасфальтированной  дороге  до  самого  озера.  Далее  до  Сарытага
шла  грунтовка.  Упомянутая  гора  почему-то  уже  называлась  Дождевая.  Видать,  понаехавшие  туристы  внесли  свои  коррективы  в  названия  местных достопримечательностей.
 Зайцы  и  облепиха  в  районе  метеостанции  исчезли. 
      Очередную  ночевку  устроили в  кишлаке  Пасруд.  Ко  мне  в  палатку  зашел  Гена  и  сообщил  новость  -  ребята  услышали  шум  автомобиля  и  узнали  у  местных  жителей,  что
в  нескольких  километрах  от Пасруда  проходит шоссе Самарканд – Сталинабад  (Душанбе).
И  они,  включая  Гену,  решили  на  следующий  день  уехать  домой. Организатором оказался  комсорг.  Я   заполз  к  ребятам  в  палатку  и  поздравил  их  с  завершением  похода.  Механик  заявил,  что  за  такую  черную  работу  в  Ташкенте  он  имел  бы  деньги.  Они  подумали,  что  я  один  не  решусь  продолжить намеченный  маршрут.  Но   меня  такая перспектива  не  испугала.  А  Гену  я  пристыдил,  и  он  присоединился  ко  мне.  Утром  мы  взяли  недельный  запас  продуктов,  двухместную  палатку,  разделили  оставшиеся  деньги  и  двинулись  вверх  по  долине  реки  Пасруд  на  перевал  Лаудан  (3600 м.).  С  перевала  спустились  к  Куликалонским   озерам  (2800 м.).  На  геологическую  базу,  которую  увидели еще
сверху,  заходить  мы  не  стали,  а  продолжили  путь  по  свежепробитой гравийной  дороге
на  Пенджикент.  Здесь,  возможно,  геологи  проводили  серьезные  работы.                На  этом  наше  путешествие  по  Фанским  горам  закончилось.  А  что  касается  относительно  комсоргов  советской  эпохи,  то  к  ним  у  меня  особый  счет.  Мы  их выбирали часто  ради  смеха  из  числа  самых  никчемных  товарищей,  а  они  постепенно  хамели,  говорили  лозунгами  тех  времен,  изрекали  цитаты  коммунистических  руководителей. В общем ,  плесень.
      Перед  дипломной  практикой  я  случайно  оказался  на  стадионе.  Там  царило  оживление  -  выпускники  ташкентской  школы  милиции  проводили  соревнование  по  борьбе  самбо.  Лоб  в  лоб  столкнулся  с  бывшим  тренером  В.Гуляевым.  Он  обрадовался:
      -  Здорово,  Алик!  Хочешь  побороться с  Бэхором?
      -  А  он  что,  ментов  тренирует?
      -  Да,  дело  не  в  этом,  ему  нужна  одна  схватка.
      -  Слушай,  Владимир  Петрович,  я  не  могу.  Полгода  не  выходил  на  ковер,  беспокоит
вывихнутый  большой  палец  на  ноге.  Видишь,  прихрамываю.
      Он  почему-то  обрадовался  и  вцепился  в  меня,  уговаривая  выступить.  Я  сообразил,
Бэхору  не  хватает  победы  над  перворазрядником,  чтобы получить звание  мастера спор-
та.  Я  согласился.  Деревянные  скамейки  были  усыпаны  темно-синими  фигурами.  Меня
усадили  на  стульчик,  подобрали  халат,  трико,  вместо  борцовок  вручили  мягкие  кожан-
ные  тапочки.  Бэхора  я  видел  впервые  -  белесые  ресницы,  светлое  рыхлое тело, покры-
тое  кустиками  рыжих  волос.  С  самого  начала  схватки  Бэхор,  не  отпуская  захвата,  прыгал   по  кругу  как  Филипп  Киркоров,  заставляя  меня  вращаться  вокруг  оси.  Бросок,  и  я
проиграл  очко.  Разбалансированная  ментура  подняла  рев.  Из  возбужденной  толпы  нес-
лось: 
      -  В  поддых  его!  Дай  ему  промеж  глаз!  Бей  по  яйцам!
      Пришла  спортивная  злость.  Я  включил  «коронку»  -  сработал  динамический   стерео-
тип  (автоматизм).  Подсечка  прошла  с  блеском  -   Бэхор, вырвавшись  из  захвата,  правым
боком  тяжело  шмякнулся на  мат,  перекатился  через  лопатки,  уселся  на  задницу  и    
с  криком  от  боли  схватился  за  щиколотку. Рев  и  улюлюкание  смолкли, нависла  тишина.
 Подсек  я  его  не  подошвой,  как  требуется,  а  ребром,  больным  пальцем. Горящее пламя
охватило  мою  ногу.
      К  Бэхору  ринулись  врач  и  Гуляев,  осмотрели  ногу,  о  чем-то  пошептались.  Врач нало-
жил  повязку,    мой  противник  как  ни  в  чем  не  бывало   встал.  Я  ждал  объявления   о
его  поражении,  отчаянно  ныл  травмированный  палец.  Судья  просигналил  о  продолжении  схватки.  Я  был  ошеломлен,  хотелось  повернуться  и  уйти.  Преодолел себя, и  борьба
продолжилась.
      Бэхор  перевел  меня  в  партер  и  готовился  к  захвату моей  ноги с  целью  проведения
болевого  приема  или  переворота на  спину  на  удержание.  Он  был по  рассказам  неплохим  вольником  -  борцом  по  вольной  борьбе.  В  свое  время  прежний  мой тренер  Володя  Ким  научил  легко  выходить  из  такой  ситуации  и  контрприемом  перехватывать  руку
противника  на  болевой прием.  Гарантия  сто  процентов.  Я  приготовился.  И  вдруг  последовал   вскрик  Гуляева:  В  стойку!  Петрович  знал  на  практике  мою  борьбу  в положении лежа.  Бэхор  грубо  толкнул  меня:
      -  Вставай!
     Схватку  я  проиграл  по  очкам.  Менты  вяло  похлопали  победителю. По  дороге  меня
догнали  и  перегнали  Гуляев  и  Бэхор,  На  меня  они  не  обратили  никакого  внимания,
крикнул  им  вслед:
      Я  же  положил  Бэхора  на  лопатки!
      Но  я  для  них  не  существовал. Отчаянно  хромая,  заковылял  по  своим  делам.
      От  болей  в  ноге  я  избавился  спустя  десять  лет,  когда   стал  делать  йоговскую утреннюю  зарядку,  опубликованную  А.Зубковым  в  журналах  «Сельская  молодежь».  Автор  со   степенью  бакалавра  закончил  институт   йоги  штата  Утта  Прадеш  в  Индии.  Зарядку  в
усеченном  варианте   делаю  и  по  сей  день.
      Кстати,  почти  все  нынешние   публикации  об  йогах   почерпнуты  из  многочисленных
трудов  Анатолия  Зубкова.
      Несколько  слов  о  судьбе  В.П.Гуляева.   Возглавлял  секцию  самбо  в  Ташкентском  инс-
титуте   физкультуры.  Там  его  «выдавили  аксакалы»  и  он  уехал  в  Харьков.

                16.06.2010 г.