Интервью. Актриса Наталия Корчагина

        НАТАЛИЯ КОРЧАГИНА: «КОГДА В СПЕКТАКЛЕ ЖИВЕТ ДУША, Я ЭТО ЧУВСТВУЮ И МЕНЯ ЭТО ТРОГАЕТ».

        Сегодняшний наш гость - заслуженная артистка России Наталия Корчагина. Родившись в Одессе в семье музыкального педагога и профессора технических наук, она неожиданно для всех избрала путь театральной актрисы. Путь - не всегда движение по прямой. Цель может приближаться и удаляться, иногда менять свои очертания, предлагать человеку движение в другую сторону. Но истина в том, что если человек не ошибся в выборе, путь становится накоплением самого главного - профессионального и человеческого опыта. И еще чего-то, чему нет банального названия. В середине 1970-х Наталия Корчагина была принята в труппу Московского театра юного зрителя. Москва слезам не верит - но она верит тем, кто верен своей душе. Даже если иногда кажется, что душе хотелось все устроить по-другому…

        - Расскажите, с чего начался ваш творческий путь в детском театре?

        - Мне совершенно не был интересен такой театр. Никогда не думала учиться для того, чтобы потом работать в детском театре. Для меня было очень странным, что вышло именно так. Потому что после того, как нас в школе в Одессе водили в ТЮЗ, у меня остались самые жуткие воспоминания, какие только могут быть.

        - Почему?

        - Потому что мне всё не нравилось. А вот когда мы смотрели спектакли в Одесском русском драматическом театре, это было гораздо интересней, потому что там шли совсем другие пьесы. А в ТЮЗе всё было построено больше на идеологии, чем на искусстве. Во-первых, тематика. Нас водили не на сказки, а на такие уроки государственного просвещения. В результате, я никогда не мечтала о ТЮЗе, мало того, где-то внутри было отторжение такого театра. Но так случилось, что еще учась в школе, тайком от мамы я поехала на Одесскую киностудию, поступать в Студию киноактера. Это было среднее образование, конкурс был человек 200 на место. Съехались ребята со всей Украины. Я была совсем еще наивной девочкой с косичками, но поступила. Педагогами на курсе были выдающиеся люди: Николай Николаевич Волков и Наум Юрьевич Орлов. Я училась одновременно в дневной школе и вечером в Студии, снялась в нескольких кинокартинах. Закончила Студию и отыграла дипломный спектакль «Жаворонок» по пьесе французского драматурга Жана Ануя. Мне предложили пойти в Одесский ТЮЗ. Я сказала: нет, никогда и ни за что, я хочу учиться дальше. И поехала в Москву и поступила в ГИТИС. Когда после окончания ГИТИСа нас, выпускников, просматривали разные режиссеры, среди них оказался Наум Юрьевич Орлов, у которого я когда-то в Одессе училась в Студии киноактера и который теперь был главным режиссером Казанского Большого драматического театра. С моим партнером Олегом Вавиловым - теперь народным артистом России и ведущим актером Театра  Сатиры - мы показали сцену из «Жаворонка». Отбор был очень жесткий. Все хотели в БДТ Казанский. В это время меня брал к себе на Таганку Юрий Любимов, и брал Ногинский областной драмтеатр. Но без прописки мы не знали, что нас ждет в столице. Поэтому нас троих: меня, Олега Вавилова и Людмилу Волкову - пригласил к себе в Казань Наум Юрьевич Орлов. У меня были ужас и радость одновременно, мне показалось, что он меня взял по блату. Но он меня не узнал, я напомнила ему о себе, о том времени, он меня вспомнил, и мы поехали втроем по распределению. Мне показалось, что я приехала в другой век, но это только, пока я не увидела, что делается на сцене. Мне это так подошло! Я потом стояла в кулисах, смотрела оттуда спектакли и репетиции, потому что это был букет таких артистов, только стой и учись. Мы проработали в Казанском БДТ два года, на нас с Олегом Вавиловым держался основной репертуар: «Валентин и Валентина» Рощина, «Затюканный Апостол» Макаенка, «Птицы нашей молодости» Друце, «Дикарка» Островского и другие.

        - И в это же время вас внезапно пригласили в Москву?

        - Пригласили Олега, в Московском ТЮЗе режиссер Сандро Товстоногов ставил спектакль «Три мушкетера» с музыкой Максима Дунаевского. Им нужен был д’Артаньян, а я просто помогала Олегу показываться. Сижу и жду Олега после показа, и вдруг в пустом фойе театра крик: «Здесь есть Наталия Корчагина?» Я выбегаю и говорю: «Я не показывалась!» Но меня ведут к директору- и через неделю зачисляют вместе с Вавиловым в труппу ТЮЗа. В «Трех мушкетерах» Олег играет роль д’Артаньяна, а я играю Констанцию Бонасье. И таким образом я оказалась в ТЮЗе, от чего бежала всю жизнь. Ко мне тут же подошла завтруппой и сказала: «У нас есть роль, из-за которой все дерутся» - «мышки», «курочки», «березки» в «Двух кленах» Шварца (смеется).  Я позабочусь чтобы вы получили эти роли». В баженовской сказке «Серебряное копытце» я получила роль Волчихи Острозубовны. Злой тетки, которая всех одурачивает, а у нее из-за этого начинают рога расти и зубы, тело шерстью покрывается. В общем, леди Макбет такая.  Это мой опыт. Но я получала огромное удовольствие, потому что они дети - им приятно играть.

        - Тем не менее, вам удалось сыграть роли и взрослого, классического репертуара. Но с середины 80-х главным режиссером ТЮЗа стала Генриетта Яновская. Что изменилось с приходом Яновской? Как вы себя почувствовали в театре, которым стала руководить ученица великого Георгия Товстоногова?

        - Отслужив десять лет в ТЮЗе, я думала, что перемены меня не коснутся. Но начался период счастья. Я считала, что это мой ангел-хранитель откликнулся. Во-первых, с приходом Яновской очень менялось время. Я советский человек и благодарна власти. Я не могу ее ругать, мне страна дала все. Я приехала в Москву и не знала, в какую сторону идти. Понемногу всё обустроилось: работа, дом, семья, театр - и как бы без моего активного участия. Само собой. И это стало привычным. Но Генриетта Яновская открыла передо мной новую дверь. Все началось с роли Зины в нашумевшем спектакле «Собачье сердце» по Булгакову. Она решала Зину не как домработницу в доме профессора Филиппа Филипповича Преображенского, а как Гелу из «Мастера и Маргариты». Все оценки, всё было через другую призму. Другой был пласт. Яновская меня довела до такого состояния, что при минимуме выразительных средств я чувствовала себя Гелой, это процессы, которые бурлят внутри. Начались сумасшедшие гастроли по всему миру. В них не было политики и конъюнктурности. Это было чисто художественное явление. Потом был спектакль «Соловей» по Андерсену, я считаю это был самый замечательный по режиссуре спектакль Яновской. Это было очень интересно. Была сложная работа, сложная драматургия в спектаклях «Публике смотреть воспрещается» по пьесе Марсана Жана, «Иванов и другие» Чехова. Сейчас я играю в спектакле «С любимыми не расставайтесь» по пьесе Володина. Почему он мне дорог? В спектакле есть душа, мы волнуем людей, которые пришли в театр. Я это чувствую, и меня это очень трогает. А уж когда мы репетировали, не могу передать, сколько раз я плакала, выходила с репетиции, чтобы успокоиться. За что я люблю именно театр Генриетты Яновской? Она добилась того, чтобы я переживала не по поводу конкретного сюжетного поворота, а всколыхнула мои глубокие жизненные ассоциации, сделала это не впрямую, это для меня самое ценное.

        - А как вы сейчас, после работы с Генриеттой Яновской и Камой Гинкасом, воспринимаете ТЮЗ: это «маленький» театр или всё же явление культуры?

        - Для меня это - ТЕАТР. И я плачу после хорошего спектакля, потому что только что была прожита еще одна маленькая жизнь. Театральный режиссер Александр Брянцев как-то сказал такую вещь: «Для детей нужно играть так же, как для взрослых, только еще лучше». Спектакль должен захватывать души, неважно, маленькие они или большие. Это как включить свет. А самое ужасное - это слепота, глухота и равнодушие.

        - Что вы скажете о современном театральном зрителе? Как он изменился? Чего он хочет и чего ему, на ваш взгляд, сейчас не хватает?

        - Конечно, зрители теперь другие. К сожалению, много дурновкусия. Большинство зрителей хотят «Комеди Клаб». То и дело слышишь слова: «Я была в театре - и так хорошо отдохнула!» Для меня странно, как это можно пойти в театр отдыхать? Есть сокровенные места: церковь, храм и, кстати, театр - куда люди приходят отдать и, отдавая, стать лучше. Поэтому идти в театр отдыхать - я такой цели не понимаю и не принимаю. Например, я давно работаю в антрепризе. Играла в спектаклях с такими мастерами, как Стас Садальский и Лариса Удовиченко. Антреприза всегда была коммерческой, к ней предъявлялись свои требования: комедийность, остросюжетность, искрометный текст. Но знаете, как время повлияло на антрепризу? Сейчас период, когда все уже насмеялись. Хочется душевных потрясений. Почему? Хочется успокоения. Поэтому для нового антрепризного спектакля мы выбрали пьесу Птушкиной «Женитесь на мне!» В ней идет речь о поиске настоящего чувства в жизни. Может быть, я в чем-то отсталый человек, но я считаю, что искусство, театр, музыка - они нужны человеку для созидания. Особенно сейчас. Жизнь такая агрессивная, так порой долбит по башке, по всем местам, что у меня возникает страх - растерять самое для меня дорогое.  Я люблю дом, свою квартиру, семью, собаку. Я не тот человек, который должен бояться, но страх у меня все равно есть. Я слишком эмоционально живу, но собирать то, что присуще человеку: чувства, мысли, эмоции - все-таки, лучше, чем тратить или терять.

        - В России начался Год литературы. Актер всегда имеет дело с драматическими текстами, с поэзией, с прозой. Общается много с литературой. Лично для вас какой смысл имеет это общение?

        - Русская литература - всегда спасение. Вот идет жизнь, случаются неприятности, попадаешь в эмоциональную яму. И может настигнуть депрессия, да что угодно. Тогда я сразу в своем книжном шкафу должна взять «набор джентльмена». У меня рядом будут лежать книги: Пастернак, Мандельштам, Ахматова, будет Цветаева. Причем, я не отдаю себе отчета, всего лишь открываю книгу - и что-то такое начинается. Я возвращаюсь к жизни. Что касается прозы, то мне иногда физически хочется почитать Бунина. Его рассказы поддерживают меня, когда надо остановиться, вздохнуть, успокоиться. Я, например, люблю землю, работать на земле, рыхлить ее, что-то сажать, смотреть, как оно вырастает. Могу даже просто сидеть на бревнышке и просто смотреть. Это фантастика. Поэтому и литературу люблю за то, что она помогает смотреть и видеть, как растет жизнь.


Рецензии