You are my world

В его глазах как будто целый мир.
Я тону в этом мире.
Курт — мой мир.

***


Когда он смущается, его щеки немного краснеют.
В такие моменты он выглядит таким невинным, и я размышляю о том, что Курт и есть невинный, наивный, добрый мальчик.
Мой мальчик.
Пробую слово на вкус.
Мой.
Мне хочется кричать об этом на весь мир.
Мой. Мой. Мой.

***


Иногда, когда Курт ловит меня на подглядывании за ним, я быстро перевожу взгляд, и вижу как уголки губ Хаммела опускаются, и он отворачивается.
Он думает, что я не смотрю на него.
Но я всегда смотрю.

***


Курт старается не позволять себе такую слабость, как слёзы.
Если Курт заплачет, я брошу всё на свете, чтобы быть рядом с ним, где бы он ни был.

***


Курту столько пришлось вытерпеть в своей жизни.
Я больше не допущу этого.
Теперь у него есть я.
И всегда буду.

***


Я многое готов отдать лишь за то, чтобы каждый день наблюдать за тем, как Курт смеется.
Когда его губы расплываются в широкой улыбке, а в глазах мелькают искры, он выглядит так искренне, что заставляет меня забыть обо всём и просто наблюдать за ним день и ночь.
Он смеется, а я чувствую покалывание в своих пальцах.

***


Курт очень серьезно подходит к выбору своей одежды.
Ей Богу, как будто он собирается не в школу, а на прослушивание главной солирующей роли на Бродвее...
Я готов поспорить на что угодно, что будь одет он хоть в мешок, он бы получил эту роль.
У Курта божественный голос. Если бы я знал, каково слышать ангела, определенно бы сказал, что голос Курта сравним с ангельским.
Весь Курт — ангельский.

***


Я боюсь того, что он может даже и не представляет, сколько раз во мне всё переворачивается от одного его прикосновения.

***


Он говорит, что я льстец, Хаммел не привык к частым комплиментам.
Но мне действительно очень трудно не шептать ему на ухо всю правду о его заднице в как всегда до невозможности узких джинсах.

***


Если любовь выдумка, если любовь — это всего лишь звук, то Курт мой мир.
Без него для меня нет ни солнца, ни неба...
И я безумно люблю его улыбку.

***


Когда Курту невыносимо хочется что-то спросить, но что-то стесняет его, он начинает говорить и быстро заканчивает.
Смущается, чешет затылок, прикрывает глаза рукой.
А потом на выдохе спрашивает.
Прямо как сейчас.

— Блейн, о чем ты думаешь? — наконец задает вопрос Хаммел.
— О мире, Курт. О целом мире, — отвечаю я и мягко целую его в щеку.