Личный опыт

Они шли по набережной и смотрели на Рижский залив. В порту стояли пришвартованные корабли, а вдали виднелся парус одинокой яхты. Над водой с криком кружили чайки. Яркое весеннее солнце слепило глаза. В воздухе витало волнующее предчувствие чего-то важного впереди, что вносило в настроение едва уловимые нотки смятения и тревоги.
- Ты когда-нибудь каталась на яхте? – спросил он, улыбаясь и шурясь от яркого весеннего солнца.
Она подумала: «Как обаятельно он улыбается. Прямо, как Абдулла в исполнении Кахи Кавсадзе в  «Белом солнце пустыни». Так же щурился и улыбался, обнажая часть белых зубов».
- О, да! Еще как каталась! Как-то прошлым летом я училась от предприятия на так называемых газовых курсах. В нашем цехе есть газовое оборудование. Для получения некоторых видов тканей, необходимо пропустить ткань через газоопальную машину. Газ - это серьезно. На каждом предприятии среди ИТР должен быть ответственный за безопасную эксплуатацию такого оборудования. Вот меня и отправили на эти курсы. Училась я 2 месяца. Потом были экзамены и вручение диплома. «Выпускной» наша группа отмечала на яхте. С нами учился главный инженер одного рыболовецкого совхоза-миллионера - Янис.  Вот он и предложил отметить окончание курсов на яхте их совхоза.
- И с кем же у тебя был роман? – спросил он ревниво.
- Ни с кем. Нас всего было 4 женщины в группе, остальные – мужчины разных возрастов. Человек 10.
- И никто тебя не пытался закадрить? – продолжая щуриться, он недоверчиво повернулся к ней.
- Пытались. Но мне никто не понравился настолько, чтобы встречаться. Я подружилась с одной молодой девушкой, еще моложе меня. Мы с нею вместе сидели на занятиях, ходили обедать. Две другие женщины были в зрелом возрасте. За мной с первых дней стал ухаживать один  молодой и женатый мужчина. Он - механик на корабле. Весь из себя в «фирме», ходит «в загранку», поэтому и импортных шмоток много. Так вот, всюду за мной ходил. А я с ним по-дружески общалась, типа не понимаю, что от меня хочет. Потом он уж стал явно приглашать на свидание. Я ему прямо и сказала: у тебя есть жена и ребенок, так что иди-ка ты, дорогой, домой. Поговорили хорошо с ним, потом остались в приятельских отношениях. Так он перекинулся на эту мою подругу - вторую молодую в нашей группе. Видно ему все равно было, лишь бы с кем-то роман закрутить. А теперь, как видишь, и я нарушила свои принципы – встречаюсь с тобой, тоже женатым человеком.
-  И что? На яхте в подпитии никто больше не приставал?10 мужиков и 4 девушки – не поверю.
- Знаешь, я умею так себя вести, что мужчины без повода с моей стороны не будут нахальничать. Тем более мы два месяца учились, и они все уже поняли про нас. Нет, уважительно относились. К тому же на яхте большинству было не до флирта. Много всяких вкусностей накупили, настрогали салатов с огурцами и помидорами и с майонезом. Водки выпили, закусили, а потом уже не могли дождаться, когда яхта вернется к берегу. Многих укачало. Какие уж тут ухаживания, когда тошнит. Меня правда сия участь миновала, потому как я почти не пила и мало ела. Меня вообще больше интересовали яхта и море. Я и не сидела в каюте. Мне понравилось стоять на носу яхты, держась за какую-то перекладину! Такое чувство, будто паришь, как птица над водой. Яхта летит по волнам, ветер в лицо, впереди - бескрайние просторы, вдали море сливается с небом. Ко мне подошел капитан-латыш предостеречь, что стою опасно. Потом он спросил, кто я и откуда, есть ли у меня друг в Риге? Я ответила, что никого у меня нет, пока не встретила свою судьбу.
- Вот! А говоришь, что никто не кадрил на яхте. Этот латыш не просто так тебя расспрашивал. Наверно, красивое было зрелище: стоящая на носу  яхты стройная фигура девушки с развевающимися волосами.
- Возможно. Себя со стороны я, естественно, не видела, а вот в душе у меня был такой щенячий восторг от полета над волнами. Не исключаю, что  капитан и хотел завести со мной знакомство, потому как удивлялся:  как такое может быть, чтобы такая девушка и была без друга?! Только вот наш разговор прервали пограничники. С их катера громко  и насмешливо крикнули нам в рупор: «А вы куда собрались? Не в Швецию часом? Разворачивайтесь назад!». Капитан срочно побежал в рубку к рулевому командовать поворот назад. И  правда - чуть в Швецию не уплыли. Вообще, так здорово плыть на яхте!
- Уж мне об этом не знать. Я же был яхтсменом.
- Ты?
- Да, увлекался. Много лет состоял членом яхт-клуба. Но пришлось бросить из-за болезни. Участвовали в регате. Тяжелая была регата. В один момент меня как-то отбросило на борт, и порвался сзади гидрокостюм. Было тогда очень холодно, как часто бывает на Балтике. Ветер дул пронизывающий. Я в пылу соревнований не сразу даже понял, что костюм порвался. Потом ощутил, как ветер ошпаривает мою спину холодом, а потом и холодная вода попала на тело, но было не до этого, надо было дотянуть до финиша. Наша команда рижского политеха тогда победила, а я заработал полиартрит. В период обострения был какой-то ужас. Даже от  соприкосновения с одеялом ощущал жуткую боль. Пришлось оставить этот спорт, потому что болел я долго. Думал, останусь инвалидом, к счастью, все обошлось, вылечился.
- Надо же! Не знала, что ты занимался таким интересным видом спорта. Ностальгируешь по тем ощущениям? Тоскуешь по морскому ветру в лицо?
- Да. Очень. Знаешь,  там, в борьбе с ветром  и бушующим морем чувствуешь себя мужиком. Понимаешь, мужчине необходим риск, адреналин. Он должен чувствовать себя сильным, охотником, победителем. А в нашем обществе в кого мы превратились? В жалкое молчащее стадо! Мы зависимы ото всего. Мы критикуем на кухнях советскую власть, рассказываем политические анекдоты, а на собраниях голосуем единогласно и молчим, когда с трибун дураки и фарисеи несут разую чушь о преимуществах социализма, об ужасах «загнивающего» капитализма. А мы слушаем и не возражаем. Потом на кухнях шутим, что запад все загнивает, загнивает, а все никак не сгниет. Мы, как овцы, молчим и голосуем «в едином порыве». Из нас, из мужиков сделали бессловесную аморфную массу. Конечно, можно стать открытым диссидентом, но мы же волнуемся за наших детей, жен, родителей. Мы не хотим попасть в психушку, мы не хотим, чтобы наши близкие пострадали. Нас связали этой боязнью по рукам и ногам. И мы адаптировались к этим условиям, научились отбиваться от нападок партийных дураков. Я понял, что с ними  бороться надо ими же методами. Система заставила нас действовать по их правилам. Вот, к примеру,  не далее, как вчера у нас на кафедре один такой партократ налетел с критикой на уважаемого профессора Васильева. Профессор – умница, и вообще чудный мужик. А этот защитился неизвестно, каким образом, ведь он никакой научной работы не вел, только партийной работой и занимался. Кандидат наук. И уже собирается защищать докторскую. И защитится!  А я все же умудрился поставить нахала на место его же методом. Говорю ему: «А Вы знаете, что на последнем съезде была поставлена именно эта задача. И работа многоуважаемого профессора Васильева как раз направлена на выполнение такого рода задачи. Его изыскания приведут к повышению производительности труда. Я вот не пойму, а Вы что - против этого решения партии!? Вы что вообще против линии партии и правительства, направленной на повышение благосостояния нашего советского народа?
- Здорово. А он?
- А что он! Он не ожидал такого поворота. Стал оправдываться, объяснять свою позицию, что он имел в виду не то, что мы подумали. И что он всецело за решения партии. Короче, отстал от Васильева. Профессор потом мне сказал: «Молодец, как ты этого идиота отбрил, а?! Вот так просто его же способом». Но страшно то другое. Страшно то, что мне тоже пришлось заниматься этой демагогией. Тратить свое время на всю эту ерунду, вместо того, чтобы делом заниматься. Делом!!!! Делом должен заниматься мужик. Тогда  его будут уважать и, главное, что он сам будет себя уважать. Я хочу себя уважать. Я не хочу чувствовать себя тварью дрожащей. А кто я есть и все мы, как ни твари дрожащие? Я хочу такому упырю говорить прямо: «Ты – упырь! Я не хочу с тобой даже рядом стоять!». А меня наша дурацкая жизнь заставляет останавливать его путем хитрости, чтобы его напугать, но и себе не навредить. Как же все это надоело. Вот, почему я тоскую по морю. Когда плывешь на яхте, держишь эти стропы и чувствуешь себя сильным, так как от тебя что-то зависит. А в этой жизни мы пешки. И самые лучшие погибают. Знаешь, сколько моих друзей спилось? Причем, самые талантливые, больше других подававшие в свое время надежды. А на что надежды могут быть в нашем обществе?
- Ладно, успокойся. Справедливого мироустройства, наверно, и не бывает. В любом обществе свои проблемы. И на западе все не так гладко.
- Да это понятно. Ничего нет идеального в этом мире. Но как же ты не понимаешь, что мы  не свободны, что кругом одна ложь – он повернулся к ней - Брежнев и иже с ним врут нам, что мы живем все лучше и лучше, а мы позволяем ему врать. Весь мир живет свободно, куда хотят ездят, что хотят говорят, не боятся. Одни мы – неандертальцы. И кругом одно вранье, вранье и только вранье.  И сами везде врем.  И я вру – он отвернулся и снова стал вглядываться в море.
- Да, и дома врешь. Не без моего участия. Ты прав, врать не хорошо. Так не ври. Вообще ты поторопись со мной расстаться, а то я первая тебя брошу.
- Расстаться…  Других вариантов нет? Надо отдать тебе должное, что ты никогда не говорила, что хочешь за меня замуж.
- Зачем? Я хочу нормальную семью с верным мужем. А ты разве сможешь быть верным? Я не хочу стать на место твоей жены. Ты из тех мужчин, которые всегда будут изменять. Тебе все время нужны новые впечатления. Такой уж ты, тебя уже не переделаешь. А знаешь, я, к примеру, сейчас не уверена, что и мне не изменяешь? Не с женой, а еще с какой-нибудь бабенкой.
- Такой я ненадежный в твоих глазах?
- В этом смысле да. Я знаю, что ты честный в плане денег, к примеру. Найдешь деньги – не присвоишь. Подлость товарищу не сделаешь. Но в плане верности женщине - ты самый ненадежный в мире, во всяком случае, в СССР точно!
- Я польщен – произнес он устало и скучно.
- Но в этом твоя прелесть, черт возьми! Ты – порочный и страшно обаятельный. Не зря же кто-то назвал вашу кафедру кафедрой сексопатологии. Я никак не запомню, как на самом деле ваша кафедра в политехническом институте называется, а вот шутку про кафедру сексопатологии запомнила.
- Порочный…какая глупость. Святых я не знаю - ответил он всё таким же бесцветным голосом.
- Я же сказала: порочный, но жутко обаятельный даже в своей порочности. Меня тянет  к тебе. Еще ты умный. Мне с тобой всегда интересно.
- Я не умный, я – старый.
- 38 лет – это еще не старость. И потом, дурак никогда с годами не станет умным, он просто станет старым дураком. Так что не скромничай. Если человек глупый, то это навсегда. Признаюсь, что в начале нашего романа я рисовала себе благостные картинки совместной жизни. Потом быстро поняла, что этому не бывать. Ты не можешь принадлежать одной женщине по своей природе. Так что я скоро тебя брошу. Может, даже сегодня. И жену твою жаль.
- Ой, только не надо этих сантиментов, угрызений совести. Мужчина уже по природе своей полигамен.
-  Да и нет у меня особых угрызений. Так чуть-чуть, но вообще при чем тут конкретно я? Дело в тебе. Не было б не меня, была бы какая-то другая. Ведь мы с тобой всего три месяца общаемся. А до меня сколько их было в  твоей жизни!? И сейчас я думаю, что я не одна у тебя. А я хочу быть единственной. Понимаешь?
- Понимаю. Ты заслуживаешь это. Ну что ты хочешь? – он обнял ее, глядя ей в глаза и убирая с ее лица развевающиеся от ветра светлые пряди волос – все таки хочешь, чтобы я развелся?
- Да ничего я не хочу. Я не хочу меняться с твоей женой местами. Просто надоело так. Я правда не хочу, чтобы ты развелся. Надо быть дураком, чтобы развестись с женщиной, с которой прожил 16 лет, с женщиной во всех отношениях достойной ради той, с которой знаком всего три месяца.
- Так что ты хочешь тогда?  Не пойму!
- Я ответила тебе – ничего! Расстаться. Надо прекратить эти встречи. Греховные встречи. Ведь ты не любишь меня, а  я не люблю тебя.
- Вот те на! Тогда что же между нами?
- Мы нравимся друг другу, нас тянет друг к другу. Меня привлекает в тебе ум, эрудиция, обаяние, юмор и даже эта твоя развращенность. Знаешь, всегда волнует что-то запретное, что-то порочное. Ты мне кажешься невероятным во всем, но я не умираю от любви к тебе, прости! Вот как это может быть: меня тянет к тебе, ты меня восхищаешь своим интеллектом. Ты не похож ни на одного мужчину из моего окружения, но я не люблю тебя. Я вообще воспринимаю тебя, как учителя. А тебя во мне привлекает, наверно, молодость в первую очередь. Ведь ты же у нас эстет. Ну, наверно, тебя еще привлекает во мне, что я - не глупая. Тебе же важно, чтобы тебя не  только слушали, но и понимали.
- Откуда тебе знать: люблю я тебя или нет?
- Во-первых, ты мне не говорил этого никогда. А во-вторых, способен ли ты еще любить? Я тебе нравлюсь, как и ты мне, ты меня хочешь всегда, как женщину. А я всегда тобой восторгаюсь. Но любовь – это всегда понятно, что это любовь. И это будет видно после того, как мы расстанемся. Если настоящая любовь, то людям невозможно оторваться друг от друга. Только с кровью, только по живому. А мне кажется, что мы легко расстанемся. Ты быстро найдешь мне замену, если уже не нашел. Я, думаю, что тоже найду себе парня и  уверена, что он будет неженатый. Этого я уже больше не допущу. Я хочу честных и свободных отношений. Ненавижу, когда у меня какой-то тяжелый груз за плечами, когда я чувствую, что делаю неправильные вещи. Если есть в отношениях какая-то нечестность, то теряется ощущение легкости и свободы. А я без них не могу общаться.
- Боже мой, как ты похожа на мою жену в молодые годы. Такая же правильная, наивная.
- Так надо выбирать других, более циничных.
- Да были у меня и такие женщины. Непременно хотели увести из семьи. А когда понимали, что не получится, всячески мстили.
- Фууу, даже не хочу о таких слышать. Даа, ты ходок. Ладно, пока проехали. Ты что-то последнее время какой-то не такой. Тебя что-то гнетет? Хандра?
- Что-то в этом духе. Надоело все. Годы проходят скучно и бездарно.
- Ну как? Ты сына почти что вырастил, уже парню 13 лет. Дерево, я думаю, посадил не одно за свою жизнь. А дом? Ну не дом, а квартиру построил.
- Да. Кооперативную. Вот еще осталось дачу и «Жигули» купить. Тогда будет полный джентльменский советский набор. Мне – 38 лет, а я ничего толкового не сделал. Диссертацию никому не нужную защитил. Часто стал напиваться. Порой такая тоска накатывает.
- Смотри, а то настоящая депрессия накроет, и тогда мало не покажется. Читал «Немного солнца в холодной воде» Франсуазы Саган?
- Читал… Намекаешь, что есть угроза стать импотентом, как у героя?
- У него это было временно. К жизни его вернула  все-таки новая любовь. Вот и ты, если что, не пропадешь - встряхнешься новыми чувствами – она внимательно посмотрела на него и продекламировала - Глаза застилает мне серый туман, а годы проходят, как сон и обман.
-Запомнила - усмехнулся он.
- Как не запомнить. Не каждый день мне посвящают стихи. Мне они понравились и другие твои стихи тоже – она улыбнулась и прочитала:
Ты кто, моя радость? Знать, ведьма сама.
Когда не приходишь, то сводишь с ума.
Не знаю, откуда являешься ты?
Быть может, из детской наивной мечты.
А что, моя радость, каков же твой вкус?
Так многих ты вводишь в жестокий искус.
Что лучше стоять у тебя на пути?
Иль может, пытаться тебя обойти?
Глаза застилает мне серый туман,
А годы проходят, как сон и обман.
- Красиво. Спасибо тебе за стихи. А ты их точно мне посвятил?
- Боже ты мой! Вот до какой степени ты мне не доверяешь!
Они познакомились в ресторане «Даугава». Она была с подругами, а он сидел за соседним столиком с друзьями. Ей было 23 года, а ему- 38 лет. Его друзья уже были солидными людьми в годах. Он пригласил ее на танец. Он был слегка «подшофе». Он расспрашивал ее, она бодро отвечала. Она что-то ответила ему такое, чем поразила его, заставила удивиться.
Потом в фойе, когда она собиралась уходить, он пытался ее уговорить остаться, уверяя, что сам ее потом проводит. Она, разумеется, отказывалась, аргументируя  тем, что раз пришла с подругами, так и уйдет в том же составе.  На что он возмутился: «Что за привычка ходить пионерским отрядом!». Она наотрез отказалась остаться. Тогда он решил назначить ей свидание. Она не собиралась с ним встречаться, но любопытство победило. Он заинтересовал ее своим откровенным заявлением: «Вы мне понравились, как личность, как умный собеседник. Я бы хотел с Вами дружить. Если наша дружба закончится постелью, то я буду только счастлив, но если этого не произойдет, я все равно буду рад просто так общаться с Вами. Все зависит от Вашего решения». Как мастерски было обставлено предложение «переспать». Интеллигентно, даже наглостью не назовешь. Откровенно, честно - да, но ведь интеллигентно! «Какой любопытный тип и такой взрослый» - подумала она – схожу, пожалуй, на свидание с ним».
Второй ход конем он сделал уже при встрече. Он смотрел на нее удивленно и восхищенно. После обмена несколькими фразами, наконец, он  пояснил причину своего удивления.
- Скажу честно: я не ожидал, что ты - красивая девушка. Знаешь, просто твое лицо мне показалось тогда единственным умным женским лицом в ресторане. Но в то же время ты мне представлялась почему-то страшненькой, когда я шел на это свидание. Я же был  пьяненький. Не все хорошо запомнил. Я действительно заинтересовался тобой, как интересной не по годам девушкой. Теперь приятно удивлен.
Ей было лестно, несмотря на то, что она прекрасно понимала, что этими речами он манипулирует ею. Он был хорошим психологом  с большим опытом обольщения. Он уже понял, что для нее важно, чтобы ее воспринимали не только, как молодую симпатичную девушку, но и уважали, как личность. Вот он и убил сразу двух зайцев: и умом восхитился, и внешность, пусть не сразу, но похвалил.
Потом, когда она уже изучила его, она убедилась, что именно так и есть. Ведь он был исключительным эстетом, и завести роман со страшненькой женщиной – это не про него.
Позднее, восхищаясь ее молодым красивым телом, он говорил:
- Ты молода и на редкость пропорционально сложена. Кожа гладкая и нежная. Я не вижу в твоем теле никаких изъянов. Оно идеально настолько, что для большей сексуальности мне даже не хватает какого-то небольшого недостатка. Если б среди этой красоты был бы хоть какой-то маленький изъян, вот это бы заводило.
- Ну не знаю! Может сотворить какое-либо уродство ради тебя? А? Отрубить палец на ноге? Это сделает мой образ в твоих глазах вожделенней? Или обжечь кипятком какую-нибудь часть моего тела, а? Вот, кошмар: даже аппендицит мне не вырезали, а то, может быть, небольшой шовчик на животе сделал бы меня для тебя эротичней?
В ответ он смеялся:
- Зато у тебя такое эротичное чувство юмора, что не нужно уже никаких других стимуляторов.
Да, он был настоящий сластолюбивый пресыщенный эстет. И возможно, все эти слова о том, что ему не хватает какого-то изъяна на ее теле для пущей сексуальности, были правдой, но, возможно, и обычной его игрой.
Однажды он рассказал ей историю, после которой она очень боялась его разочаровать. Хоть она и не злоупотребляла косметикой,  но ни за что не хотела при нем появиться без накрашенных ресниц после его рассказа. Как-то он ездил с другом в Москву. Гуляя в парке, они увидели необыкновенно красивую девушку, к тому же  эффектно одетую и на высоких каблуках. Друзья не смогли пройти мимо, познакомились, потом вместе гуляли по парку. Они проводили девушку домой и договорились о встрече на следующий день, чтобы пойти куда-то вместе, кажется, в театр. Оба друга были очарованы новой знакомой и уже почти что влюблены. Они договорились с девушкой, что зайдут за ней. На следующий день друзьям так не терпелось увидеть вновь красавицу, что они пришли чуть-ли  ни на час раньше назначенного времени. Дверь им открыла новая знакомая, но они едва ее узнали. Девушка была совершенно без макияжа, без прически, без каблуков, в домашнем затрапезном халатике. Впечатления  от неожиданного натурального вида девушки он описывал безжалостно:
- Это был шок! Просто полное ничтожество! Она вдруг стала неимоверно маленькой, коротконогой и кривоногой, абсолютно невзрачной. Вот что сделали высокие каблуки. Вместо яркого лица было белое пятно. Знаешь, она рисовала себе глаза на восточный манер, придавая им миндалевидную форму. А ресницы, наверно, были приклеены. В  первый день встречи у нее была пышная прическа, а теперь волосы были прилизаны и казалось, что она полулысая. Может, тогда при первой встрече у нее был начес или вообще парик. Мы были так разочарованы, что после того, как наша «красавица» через полчаса вышла к нам во всеоружии, мы уже не горели желанием продолжить знакомство. Театр посетили и все. Вот какие бывают перевоплощения. Легко вы нашего брата вводите в заблуждение.
Он был кандидатом технических наук, но как многие технари того времени, обладал гуманитарными способностями. Из породы «физиков- лириков». Он был начитан, писал хорошие стихи. Он был остроумен и обаятелен. Он с удовольствием делился с ней своими знаниями, интересными, порой парадоксальными мыслями. Они говорили о литературе, театре, кино, музыке, живописи и конечно, о политике. Он был разносторонним человеком.
Она увлеклась им в первое же свидание. Не будучи искушенной в романтических отношениях с мужчинами, она не сразу расспросила его о семейном положении. Ей почему-то казалось, что должно быть само собой, что он не женат. По наивности она думала, что назначить свидание так легко может только свободный человек.
Она не ожидала, что он женат, и просто не спрашивала. А когда она, наконец, спросила, то он ей сказал правду. Она растерялась: как быть? Ей он уже понравился. Среди ее знакомых не было таких интересных взрослых мужчин. В основном это были ее ровесники, а он был старше ее на 15 лет. Он ей казался невероятно умным, эрудированным. Он неизменно отшучивался: «Я - не умный, я – старый». Он не был старым. Ни телом, ни духом. Иногда некоторые мужчины его возраста ей  казались уже какими-то старомодными. Но он по всем показателям был молод и современен: начиная от юмора, образа мыслей  и кончая крепкой спортивной фигурой и манерой одеваться. У него были яркие голубые глаза, обрамленные черными ресницами. Это всегда красиво и выразительно. Черные брови, темные волосы, темные усы и ухоженная бородка. Чувственные губы всегда были такие яркие, что она с завистью думала: «Вот такие бы губы женщине, не надо и красить». Он был среднего роста, совсем немного выше ее, так как она для женщины была высокой.
Она увлеклась им и не могла решить, как ей быть, когда узнала, что он женат. Она была по натуре – экспериментатор, поэтому, в конце концов, любопытство взяло верх: а каково это встречаться с женатым? В общем-то, большой разницы между романом с ним – женатым человеком и романом с неженатым не было. То ли он был настолько циничен, что совсем не боялся разоблачения, то ли настолько бессердечен, что, впрочем, одно и то же, но он совершенно спокойно ходил с нею в разные общественные места. Не прятался и не боялся. Конечно, встречались они в основном на квартире его холостого друга, часто уезжавшего в командировки.
О моральной стороне романа с женатым человеком она не думала. Возможно, по молодости лет ей казалось, что все само собой со временем как-то рассосется. Или может просто не думала о будущем. Ее интересовало настоящее, в котором появился такой яркий интересный человек.  Она осознавала, что крутить роман с женатым - это грех. Однако,  соблазн и тщеславие победили. Ей льстило, что она смогла заинтересовать взрослого состоявшегося мужчину. Этот роман отличался от ее прежних отношений с молодыми людьми. Она как будто сама себя уговаривала: «Но я чуть-чуть. Я лишь попробую, каково это встречаться с женатым». И действительно, это был один из опытов ее пока еще не сильно насыщенной любовными историями жизни. Да, она, несомненно, была по своей сути экспериментатором. А запретный плод, как известно, сладок. Если б он был просто циником, а не был яркой противоречивой личностью, она бы вряд-ли им увлеклась. Голый цинизм ее не привлекал. А вот этот замес всего и понемногу, сдобренный большой долей обаяния делал его образ таким притягательным. Неисправимый  бабник?! Да, он такой, какой он есть.
  Позже он познакомил ее с вернувшимся из командировки другом, на квартире которого они встречались. А она в свою очередь, познакомила его друга со своей подругой. Друг был его ровесник, но холостяк. Он был литовец - по происхождению и русский – по воспитанию. Его звали для  русского человека довольно экзотично – Арнольд. И профессия его восхитила молодых подружек – следователь по особо важным делам. Он был начитан, и тоже казался ей интеллектуалом. В квартире Арнольда везде были книги: в шкафу, на стеллажах и в небрежно выложенных стопках на столе. Собственно, книги были главными ценностями в его квартире. Каждый раз, когда они приходили на квартиру Арнольда, находили несколько новых книг. Он всегда первым делом начинал рассматривать новые книги и восхищенно говорил: «Где, Арнольд, ты их достаешь? Впрочем, да! Я забыл, что ты – следователь. В нашей стране никуда без «блата».
Арнольд в силу преимуществ, которые ему давала его должность, мог достать не только книги, но и что-то из дефицитных продуктов.
Был какой-то праздник, и они вчетвером решили отметить его в квартире Арнольда. Хозяин выставил на стол  деликатес - сыр Рокфор. В те годы он был величайшей редкостью. Все знали, что есть такой сыр и что он имеет весьма неприятный запах, но никто из собравшихся  ни разу его не пробовал. Компания напряженно сидела за столом, и каждый внутри себя был смущен этим неприличным запахом, исходившим от сыра. Никто не решался сказать об этом.  Девушки обменивались друг с другом смешливыми взглядами. В конце концов, он решительно произнес:
- Я понимаю, что этот сыр – деликатес и дефицит и что Арнольду стоило многих усилий, чтобы его достать, но я предлагаю все-таки убрать этот благоухающий цветок несколько подальше! Не знаю, как вас, а меня этот запах смущает!
- Да, да, да мы не против – рассмеялись девушки.
Арнольд пожал плечами и вынес недооцененный продукт из комнаты.
И он, и Арнольд казались ей необычайно интересными. Она думала о них, как о русскоязычной элите Риги. Ей нравилась их речь, которая казалась ей гораздо более правильной, чем даже московская. Манеру речи рижской русскоязычной интеллигенции она всегда сравнивала с петербуржской. Так ей казалось. Кроме всего прочего, она отмечала у представителей русскоязычной рижской интеллигенции прекрасное чувство юмора. 
У ее подруги и Арнольда в отношениях что-то там не задалось, и после двух-трех свиданий они перестали встречаться.
Она же со своим женатым возлюбленным продолжала регулярно видеться. Он познакомил ее с другими своими друзьями. У нее не было номера его домашнего телефона, она им даже не интересовалась. Она бы никогда ему не позвонила. Она была так устроена. Он звонил ей всегда сам на рабочий телефон, впрочем, больше и некуда было звонить. Она была из другого города, жила в общежитии предприятия, на котором работала инженером.
Раньше он никогда не был даже рядом с ее общежитием. Обычно он платил за такси, и она возвращалась домой с места их встречи самостоятельно. Когда она заболела, он позвонил на работу, узнал, где ее найти и не постеснялся прийти к ней в женское общежитие. Она лежала в кровати больная, и совершенно не ожидала, что он придет ее навестить. Он явился, как будто из совсем другой жизни, как герой заграничного фильма со своей ухоженной бородкой в черной широкополой шляпе и черном длинном элегантном пальто. Тогда он произвел большое впечатление на общежитских девушек. А потом он повел ее на процедуры в поликлинику. Они шли, как семейная пара под руку. Потом он терпеливо ожидал ее в больничном коридоре. С одной стороны, ее это трогало, что он переживает за нее, но с другой стороны, ей было неуютно в этой ситуации и даже слегка неприятно. Гораздо комфортней она себя чувствовала, когда ехала к нему на свидание, они встречались, а потом она возвращалась в свою отдельную жизнь, а он - в свою. И это было более правильно, более естественно. А когда они шли, как семейная пара, ей хотелось воскликнуть, как Станиславский: «Не верю». Да, эта ситуация была фальшивая. Идти  под ручку с чужим мужем для нее было отвратительно. Она чувствовала себя воровкой. Она не сказала ему об этом, не хотела его обижать, ведь он пришел, потому что испугался за ее здоровье. Было ли у него такое же ощущение ненатуральности ситуации, когда они шли под ручку вдвоем? Она не спросила его об этом. В тот день она поняла, что надо заканчивать этот странный роман. Будущего в их отношениях нет.
Вскоре она с подругой поступила в народную театральную студию. Взяли в студию всех, кто пришел, но, однако же, прослушивание все-таки было. Она читала стихотворение Вознесенского «Я – Мэрлин!» (у Вознесенского именно так: Мэрлин, а не Мэрилин):
- Я – Мэрлин, Мэрлин! Я – героиня самоубийства и героина! Кому горят мои георгины? Кто в костюмерной скрипит лосиной? Не-вы-но-си-мо!
Она читала страстно, и руководитель студии Олег Иванов ее хвалил. Он сидел за столом, когда они с подругой вошли. Очень красивый шатен 30-35 лет. У него была правильная актерская речь и приятный бархатный тембр голоса. Олег им сразу понравился. «Какой красивый мужчина» - подумали они тогда. Каково же  было их разочарование, когда он встал. Олег оказался крошечного роста.
Подруги начали ходить в эту студию. В основном там занимались совсем юные девушки и юноши. По 17- 18 лет. Те, кто собирался поступать в театральные вузы. Или те, кто провалился уже  и не оставлял надежду все же поступить в следующем году, а пока хотел набраться опыта у хорошего педагога. Руководитель Олег был актером, он работал какое-то время в театре на Таганке в Москве. Сейчас он служил в Рижском театре русской драмы. Были в группе поначалу и более возрастные ученики такого же возраста, как и она с подругой. Один парень мечтал стать режиссером. Он уже сделал несколько попыток поступить во ВГИК на режиссерский факультет, но каждый раз проваливался.
Она запомнила то необыкновенное состояние после первого занятия, когда они по заданию руководителя разыгрывали этюды. Ей понравилось меняться, лицедействовать, выдумывать, фантазировать. Когда они возвращались с подругой вдвоем после этого занятия, ее всю распирало от счастья. Тогда, в первый раз она испытала радость от процесса творчества. Ни с чем несравнимый душевный подъем. Она тогда поняла, что главное предназначение человека – это что-то создавать, творить.
Через некоторое время все возрастные как-то незаметно отсеялись по собственному желанию. Из старших осталась только она.  Олег наметил поставить детскую сказку «Белоснежка и семь гномов».  Они готовились, разыгрывая сценки из сказки. Вероятно, Олег хотел увидеть своих воспитанников в разных ракурсах, чтобы правильно распределить роли. Она чувствовала себя самой старой и как бы ненужной здесь. Ей казалось, что она бездарна. К тому же, когда у нее была вечерняя смена на предприятии, она не могла посещать студию.  То есть выпадала целая неделя.
Однажды, после занятия получилось так, что она шла какое-то время вместе с Олегом до остановки. Она поделилась с ним своими переживаниями. Олег возмутился:
- Откуда в Вас такая неуверенность? Если б Вы знали, как Вы невероятно обаятельно смотритесь на сцене. У меня нет ни малейшего сомнения, что самая яркая характерная роль в пьесе королевы – мачехи - Ваша. Я никого другого в этой роли не вижу. В этом деле быть скромной ни в коем случае нельзя. Вам надо бороться с Вашей неуверенностью.
Олег так ее поддержал, вселил в нее веру в себя, что она, окрыленная его словами, рассказала весь разговор своему женатому возлюбленному.
- Нет у тебя никакого таланта, - холодно и как-то грубо отреагировал он - этот твой хваленый Олег просто хочет тебя «трахнуть».
Она обиделась:
- А ты что – специалист  в сценическом искусстве? Ты что, когда-нибудь слышал, как я играю сценки, как перевоплощаюсь? Он – профессиональный актер что-то выдумывает, чтобы как-то меня охмурить, а не говорит честно? А ты вот технарь так сразу и понял, что я бездарна?
- Я не знаю бездарна ты или нет? Но я знаю точно, что это весьма банальный избитый трюк: он строит из себя режиссера и кадрит глупых девок, вешая им «лапшу на уши» на счет  их таланта.
- Во-первых, Олег не создает впечатления такого человека. Он никоим образом не проявляет ко мне какой-либо особой симпатии, относится так же, как и к другим. Я это чувствую, а женщины всегда чувствуют, кто их кадрит, а кто нет, пусть даже завуалированно. Он очень профессионален, между прочим. А ты злишься, так как ты – собственник! Как же!  Кто-то посмел хвалить его женщину!
В тот день они первый раз поругались. Не виделись неделю. Потом он позвонил, и они снова стали встречаться. Теперь она знала, что он может быть жестким и циничным.
С народным театром у нее ничего вышло. Она не могла постоянно ходить на занятия, пропускала целую неделю, когда работала в вечернюю смену. Уволиться она не могла. Как молодой специалист, попавший на эту работу по распределению после института, она была обязана отработать три года. Так ей не пришлось узнать: правду говорил руководитель студии об ее артистических способностях или нет?
_______________________________
- Ты о чем задумалась? – спросил он.
Она стояла, глядя  в задумчивости на стайки взлетающих чаек над заливом.
- Вспомнила нашу первую встречу и вообще… - ответила она неопределенно.
- Ну что с тобой, радость моя? – он снова взял ее за плечи и приблизил к себе.
- Не знаю… скучно как-то.
На его лице мелькнула оскорбленная гримаса, но он взял себя в руки и посмотрел на нее внимательно с легкой иронической улыбкой:
- Не слишком лестно звучит по отношению к мужчине.
- Ты тут ни при чем. Ты – великолепный мужчина. Я бы давно с тобой рассталась, если бы ты был другим. Мне важно твое мнение по каждому вопросу. Я даже ловлю себя на мысли иногда, когда тебя нет рядом: «А что интересно сказал бы сейчас он?». И я все время стараюсь становиться лучше, чтобы не разочаровать тебя. А сейчас мне скучно от того, что в наших отношениях нет будущего. И выхода нет. Потому что ты такой. Один есть метод – хирургический. Отрезать тебя от меня и всё!
- Но почему  мы не можем продолжать встречаться, как прежде? Раз уж мы так нуждаемся в общении друг с другом. Я, правда, боюсь тебя потерять, – он посмотрел на нее очень серьезно и даже искренне. Обычно в его глазах присутствовали какие-то чертики, и вообще его взгляд чаще был ироничный.
- Понимаешь, если у меня появится кто-то, то я не смогу уже встречаться с тобой. Я не могу встречаться одновременно с двумя. Этот момент все равно настанет. Уж лучше сейчас порвать, чтобы окончательно не увязнуть в этих отношениях.
- Аааа, я кажется понял. Так бы сразу и сказала, что у тебя намечается новый роман. Ведь так?
- Не так! Хотя ты близок к истине. Ты же понимаешь, что есть ребята, которые ищут со мной встречи. Я - молодая. Просто хочу быть готовой к новым отношениям. Но конкретного человека пока нет.

 Они еще побродили по городу. Потом посидели в уютном кафе в старой Риге. Они как будто тянули время, не спешили расставаться, понимая, что прощание будет окончательным.
 Наконец, перед тем, как сесть в такси, она поцеловала его и сказала:
- Прощай! Не звони и не ищи встреч со мной. Будь счастлив!
 Он ничего не ответил. Он стоял с каменным выражением лица. Его голубые глаза смотрели холодным чужим взглядом.
 И он не звонил и больше не искал с ней встреч. Через месяц они случайно столкнулись в филармонии в старой Риге перед спектаклем. Она с той же подругой, которую знакомила с Арнольдом, пришла смотреть моноспектакль «Марина Цветаева». Имя Марины Цветаевой в те годы не было известно широкой публике, ее стихи не изучали в школе. Подробности ее трагической судьбы советскими биографами умалчивались. Разумеется, многие люди из числа интеллигенции читали ее стихи и старались черпать разную информацию о талантливом поэте Марине Цветаевой из любых источников, в том числе и из таких спектаклей.
Он пришел на спектакль с Арнольдом. Она предполагала, что он будет на этом спектакле, она чувствовала это. Друзья подошли к подругам, поздоровались и немного поговорили. Но вот чего она не ожидала, так это полного с его стороны игнорирования ее. Да, он поздоровался, но при этом он смотрел только на подругу, а ее как будто в упор не видел. Он говорил, обращаясь исключительно к подруге. Арнольд – тонкий и воспитанный человек стал разговаривать с ней, стараясь отвлечь ее от этого невнимания, чтобы сгладить неловкость. Потом они все пошли в зал на спектакль. Он так ни разу не посмотрел на нее. В антракте его и Арнольда уже не было. Когда друзья покинули спектакль, подруги не увидели. Как будто он не только не хотел смотреть на нее, но не хотел даже находиться в одном  с ней месте.
 Было ясно, что он хотел показать, что она для него не существует. И она поняла почему. Ведь это она бросила его, она поставила точку в их отношениях. И это его задело. Это была своеобразная месть. Может, его никогда никто не бросал, поэтому расставание по ее  инициативе стало для его самолюбия сильным ударом.
Она вспомнила, как однажды он рассказывал про своих сокурсников, про студенческую жизнь.  С одной девушкой он встречался. Она любила его, а он быстро к ней охладел, бросил ее. Прошли годы, и как-то на него накатила ностальгия по прошлому, а может по ощущению быть кем - то любимым, может в это время у него не было романа на стороне, а с женой уже  не было нежных отношений. Так или иначе, но он набрал номер этой своей сокурсницы. Услышав его голос, девушка заплакала. Он был ошарашен и положил трубку.
 Когда он рассказал ей эту историю, она  ужаснулась его поступку:
- Я не поняла: зачем ты этой своей бывшей любви звонил? Тебе хотелось удостовериться в том, что еще  любим ею? Ты потешил свое самолюбие, а ей расшевелил душу и потом просто бросил трубку. Тебе не кажется, что это жестоко?
- Кажется. Я и трубку бросил, потому что понял, что сделал глупость, набрав номер ее телефона. Я сделал это просто от тоски по юности, а получилось так некрасиво. 
Да, он был человеком самолюбивым или даже себялюбивым. Хотя она и была намного моложе его, но всегда чувствовала все нюансы поведения других людей. Вот и в тот раз  у нее было такое чувство, что он рассказал ей об этом звонке специально, чтобы покрасоваться перед ней. А вышло немного иначе. Наверно, с нею у него многое выходило немного иначе, чем с другими. 
И конец романа с нею тоже получился у него не такой, как с другими. Не он поставил эту точку в отношениях. Этого он ей простить не мог.
Позже, уже прожив основную часть жизни, она удивлялась: даже самые восхитительные мужчины, во всех отношениях превосходящие других мужчин, когда их бросают, ведут себя одинаково. Они точно так же, как другие, не отличающиеся  интеллектом, пытаются тем или иным способом отомстить своим бывшим возлюбленным. Такова природа мужчины - охотника. А он точно был из породы охотников.
После их расставания у нее еще были другие романы с молодыми людьми. В конце концов, она встретила свою судьбу и уехала из Риги навсегда.
Через много лет подруга ей рассказала, что после ее отъезда он звонил на работу и пытался приударить за подругой, пригласить на свидание.
Вспоминая слова подруги, она подумала: «Как же я его хорошо знаю. Наш роман длился всего три месяца, а мне кажется, что я его знала всю жизнь. Да, он остался верен себе. Наверно, он хотел убить двух зайцев: с одной стороны отомстить мне более изощренно, а с другой стороны – завести новый роман с симпатичной молодой девушкой. И я даже предполагаю, что возможно, его, как человека пресыщенного, все время находящегося в поисках новых ощущений, впечатлений вполне могла возбуждать сама мысль возможной близости с моей подругой. Может даже во время нашего тогдашнего общения вчетвером его уже волновали такие мысли. Может, уже тогда он фантазировал и это его заводило. Вот он и решил и мне отомстить, и свои тайные желания воплотить в жизнь. Но вот беда: мстить было некому. Меня уже не было в Риге. Да и не с кем. Подруга отвергла его ухаживания».
Так она рассуждала, вспоминая их незадачливый роман. Ей хотелось думать, что он  прожил свою жизнь счастливо.  Будто это книга, которую она может написать так или эдак.  Но она никогда не узнает, как он жил все эти годы, был ли он счастлив, что он делал в годы перестройки и как он – русский интеллигент живет сейчас в нерусской Риге? Нашел ли он себя в новых условиях, в новой стране, о которой он мечтал? Она никогда об этом не узнает. Она будет только жалеть его, как женщина, которая его все-таки любила.