Терновая беседка Главы 23, 24

                - 23 -
         
     - Привет. Это что - свидание или?.. – хотела пококетничать Лора, но от неловкости прозвучало как-то неуклюже и она засмущалась.
     - Или… - Гриша сидел возле ручья и бросал в него камушки. Увидев Лору, он тут же вскочил. Лоре показалось, что в голосе и в нём самом  была, какая-то, напряжённость.
     - Знаешь, а отец мне запрещает даже думать о свиданиях, пока не окончу школу, - сказала Лора, садясь рядом.
     - Эх ты, папина дочка.
    
     - Я хочу тебе сказать больше, только, чур – без обид, - неуверенно начала Лора, - отец запрещает мне думать и о тебе. Он решил, что у нас… -  Лора замолчала, стала накручивать  волосы на палец и не знала - какое слово подобрать.
      
     - Отец твой умный  мужик. Он правильно решил, что у нас… а что у нас? – он посмотрел на Лору. В глазах  был  вопрос,  и ей показалось, что сейчас он хочет наброситься на неё, но даже не шелохнулась. «А что, действительно, у нас? – вспомнилось Зойкино сообщение о женитьбе, - Но мне-то он не говорил. Как всё сложно: Ромео,  Джульетта и их семейства  - Монтекки и Капулетти, -  Лоре понравилось собственное сравнение,  и она внутренне улыбнулась, -  хорошо, хоть, поиздеваться над собой никто не запрещает».
    
     Они оба удобно уселись на траву и свесили ноги с небольшого обрыва.
     Последнее время Лора часто думала об этой красивой и печальной истории и пришла к неожиданному, для самой себя,  выводу: их трагедия -  в отсутствии чувства юмора. Это их и погубило». Лора считала, что чувство юмора  у неё есть. «А вот у Гриши его, по-моему, нет. Просто он слишком самоуверен».
    
     - Конечно, продолжал Гриша, - я стиляга, хулиган, испорченный парень. Наверное, отец твой прав. Но, Лора, я не всегда такой. Иногда, я чувствую внутри себя какой-то протест против всего этого. Тогда я закрываюсь в комнате, сажусь, смотрю в одну точку и ищу ответ, но пока не нахожу… - он замолчал и задумался, бросая мелкие камушки в ручей, - или же, ухожу в одно место, есть у меня такое в Херсоне – секретное. Покажу.
    
     - Правда? – Лора заглянула ему в глаза. «Такими я их люблю – добрыми и без насмешек».
     - Не показывал ни од… - он запнулся, - никому не показывал это место, а тебе покажу, ты поймёшь.
     - Хочу. Когда?
     - Когда подрастёшь, - притворно строго сказал Гриша, - Лора, серьезно – даю тебе ещё один год быть папиной дочкой.
     - Ой, темно уже. Гриша, сколько мы сидим здесь? Тётя Оля буде волноваться, - скороговоркой выдохнула Лора. Поднялась и собралась уходить.
      Темнота  подкралась незаметно; сквозь невысокие кусты и деревья были видны на небе первые звёзды. В августе они очень яркие.
    
     - Подожди, - осевшим голосом сказал Гриша. Он встал. Глаза его в темноте  светились лихорадочным блеском, и Лоре на секунду стало страшновато.
     - Ло-ра… - медленно произнёс он.
    
     Легонько, одним пальцем, за подбородок поднял её лицо, помедлил секунду и поцеловал. Прикоснулся  губами к её губам и у Лоры дрожь пошла по телу. Когда он поцеловал ещё раз, и их губы сомкнулись, Лоре показалось, что земля уходит из-под ног.
     На небе, за его спиной, падала звезда. Но это всплывёт в сознании Лоры позже, когда она вновь и вновь будет вспоминать этот первый поцелуй.
    
     Первый поцелуй в её жизни.
     «Конечно, - будет вспоминать она, - был конец августа – пора звездопада».
     «А губы вишнями пахнут», - сказал тогда Гриша.
 
               
     ***
     Утром  тётя Оля сказала: «Вишни приготовила – молодец, - помолчав, добавила, - ой, девка, смотри – не пара он тебе».
     - Кто?
     - Да видела я вас, шли вместе.
     - Вот только шли… и всё, - сказала Лора и отвернулась, чтобы тётя Оля не видела  лицо - говорят, когда врёшь – краснеешь.
     - Тётя Оля, а вот если замуж за такого, - через некоторое время, раскатывая тесто для пирожков,  спросила Лора, - я просто так  – к примеру.
     Тётя Оля улыбнулась:
     - За таким наплачешься, - задумчиво сказала  она, - я отца его знала – ветер в поле, но тоже красивый чёрт. Говорят: кто-то у них в роду из цыган был.

     Кулинарный блокнот Лоры сильно потрепался, был в жирных пятнах, но полностью, заполнен рецептами блюд и кулинарными секретами Тёти Оли.
     - Лепишь пирожки с вишнями, добавь,  девка, щепотку манки в них: она съест всю жидкость – по бороде не будет течь, -  делилась очередным секретом повариха, - мать почему не учит готовить?
     - Не знаю, - честно сказала  Лора, - дома только и разговоров об учёбе.
    
      Лора была довольна -  она готовилась к семейной жизни и считала, что знания, приобретённые на кухне, пригодятся.
      Лагерная смена закончилась.  На прощание тётя Оля сказала: «Смотрю я на тебя – хорошая ты девка, дай боже  жениха хорошего», - и подмигнула заговорчески. «У меня уже есть», - подумала Лора, а вслух сказала: «Что Вы, тётя Оля, какой жених? Мне ещё школу заканчивать».
   
      Детство закончилось. Лора начинала понимать, что во взрослой жизни не всегда можно говорить то, что думаешь.
    
     Лето было на излёте.
     Так много всего произошло в Лориной жизни за это лето. Она чувствовала себя взрослой. Так ей  казалось.
      К ручью ходила каждый день.


                Дневник Лоры
    
     22 августа
     Целовались.  Думала, что умру. Уехал в Херсон. А как же я? Когда увижу?

     23 августа
      Вчера заснула поздно. Думала, вспоминала, ворочалась, опять думала, опять вспоминала. И так по кругу. Касалась пальцами губ. Показалось, что  засыпаю и вдруг вспомнила  падающую звезду.

     Сон пропал. Как я могла её видеть??? Я же целовалась (точно помню) с закрытыми глазами.  Но точно видела: падала. Желание загадать не успела. Жаль.  И всё-таки – видела!
   


                - 24 -
   
     Десятый класс.
     Время ритмично отсчитывало минуты и дни. Каждый день отлетали листки отрывного календаря. Иногда Лора в спешке могла оторвать сразу два или три листка. «Что за спешка», - спрашивал внутренний голос.  «Она знает. Это секрет», - отвечал другой.
     «Быстрее, быстрее…» -  подгоняла   Лора.

      Внешне было всё так же. Сидели за одной партой с Аркадием, проводили экскурсии в школьном краеведческом музее, репетировали новые роли в драмкружке. Лора получила роль Нины Арбениной, но сильно хотела получить  её Ирина,  дочь новой учительницы по русской литературе - Медведёвой.  Лора решила: умру, но не отдам. Отстояла своё.
     Вернулось прежнее желание «насолить химичке».
     После летних каникул все вернулись загорелые, жизнерадостные, возмужалые.
10-ый "А" был готов к последнему бою. Мальчишки вытянулись, у девочек стали как-то  особенно выделятся груди, колени, губы, глаза…
    
     Как всегда, после школы, Лора возвращалась домой по песчаной тропинке, через сосновый лес. Казалось, те же прошлогодние шмели, те же шишки под ногами, и она снова воображала себя феей, и была уверенна, что знает все лесные секреты. Та же летняя эстрада. Снова репетиции. Только никто не аплодировал в последнем ряду и не пел: «С тобою связан навеки я...»  Ох, как бы громко она продолжила: «Ты жизнь и счастье, любовь моя…»
      
     Аркадий стал бриться. «Ещё один мальчик превращается в мужчину,(Очень взрослая мысль для шестнадцатилетней девочки) - думала Лора, - интересно: по мне видно, что я уже взрослая и  целовалась?»  Аркадий заметил, что Лора, как-то по-иному смотрит на него.
     - Мы изменились, - сказал он как-то, - вон у тебя чёлка появилась, и глаза как-то странно блестят.
     - Странно? – Лора сделала вид, что не понимает.
     - Красиво блестят, и очень сильно, - сказал, улыбаясь, Аркадий. «А румянца уже нет, - заметила Лора, - и не краснеет».
    
     Глаза Лоры, действительно, блестели и предательски выдавали внутренний мир. Он бурлил. И бесконечные вопросы, которые мучили  Лору. Что ожидает после окончания школы? Что значит фраза Гриши: «Через год ты будешь моей»? Значит ли это, что  собирается жениться на ней?  А как же отец – он не допустит этого! Нужна ли ей  золотая медаль, о которой только и разговоры. 
         
      В стране издали закон о пятидневной рабочей неделе и впервые промелькнуло заграничное слово «уик-энд». Тётя Женя писала из Москвы о новом модном материале – кримплен, который не мнётся и очень удобен в носке. А ещё о новой обуви – резиновые тапки-шлёпки «вьетнамки». Обещала купить и летом привезти. В народе поговаривали о мобилизации.
   
      Заканчивался сентябрь.
      Лора шла по парку, который находился на территории лесопитомника. В школьной форме, с портфелем. Школьное коричневое платье она чуть- чуть усовершенствовала, не спрашивая родителей. Было на два пальца ниже колен, стало на два пальца выше. Все девочки в классе так сделали, не отставать же. К воротнику на платье и к лямкам на черном фартуке пришила узкое бежевое кружево – получилось красиво и нестандартно. С челкой была вечная проблема: пока ещё не отросла, приходилось закалывать маленькой заколкой. Отец до сих пор  не заметил.
    
     Лора прошла парк до конца, потом вернулась обратно. Был такой чудесный полдень; хотелось ещё погулять и побыть одной. Расслабиться и хотя бы деревьям доверить то, что было внутри. Они не спросят: почему блеск в глазах и улыбка на лице?
    
     Лора была влюблена, думала, что это на всю жизнь и каждое дерево и куст в парке  обещали счастье. Каким это счастье должно быть она не знала.
     Рядом с двумя клёнами - канадским и татарским - трепетно тянулось к небу Лорино любимое дерево – осина. Мелкие листья стали совсем красными. «Ну вот – то дрожишь, то краснеешь. Не дрожи, - Лора прикоснулась к ветке и стала переливать из руки в руку поток струящихся мелких листьев, - счастлива ли ты, осина? Думаю, что счастлива в окружении таких двух красавцев, клёнов. Только не знаешь,  кому из двух ветку подать».
    
     Между  клёнами  стояла скамейка. Лора присела. Канадский клён нравился больше: листья крупные, более симметричные и все краски осени  на них. Прямо перед ней падал такой лист. Лора, на мгновенье, забыла, о чём думала и стала наблюдать. Порыв воздуха поднял лист вверх, задержал на секунду; затем, медленно вращаясь по спирали, лист стал опускаться вниз. Лора вращала глазами, сопровождая падение. Когда он  манерно упал на землю, глаза Лоры прекратили вращаться и застыли на этом листке. Тут она рассмеялась и подумала: «Это же надо так увлечься, чтобы забыть о главном. Хотя счастье, наверное, не может быть полным, если не видеть, как падают листья».
    
     И снова задумалась. Почему в школе не изучают такой предмет, как «Счастье»? А о семейной жизни,  вообще,  понятия нет. Вот и бейся теперь, как рыба об лёд. Хорошо,  хоть, знает - для чего существуют презервативы. Лора опять рассмеялась. Пару лет назад она думала, что они для того, чтобы делать детей, чем рассмешила девчонок в классе.
      
     Зато в школе  основательно  усвоили  лозунг завуча: «Наша советская женщина может служить образцом, как лучшая в мире мать и жена!» А где же этому научиться, чтобы стать такой?
    
     Лора подняла кленовый лист  и медленно пошла домой. Вышла на аллею из буксуса и ноги сами повели в беседку. Бросила портфель на стол, сорвала тёмно-синюю ягоду терновника, села и надкусила её.  Ягода была  несозревшая и тёрпкая. Лора не замечала этого. Она смотрела на капельку крови, выступившей на указательном пальце. «Зачем ты так терновник? Больно. Я же к тебе со всей… а может это  предупреждение? О чём? – как ни старалась Лора найти какой-нибудь ответ на неожиданно возникший вопрос – не получалось. – О чём, о чём?  Да ни о чём!» – решила не ломать голову Лора.
    
     - Почему ты здесь сидишь одна? - Зойка появилась, как обычно, неожиданно.
     - Хочу и сижу.
     - А почему ты ешь ягоды? – немедленно последовал следующий вопрос, - они ещё не спелые, живот будет болеть.
     - Хочу и ем.
    
     - Почему не идёшь домой? – глазки-вишенки смотрели из-под выгоревших волос строго и с подозрением. От этого её маленькое личико казалось очень потешным. Лора хотела рассмеяться, но передумала. «Почемучка, - сказала она, - или ты сядешь и помолчишь, или я укушу тебя». Зойка, тут же уселась на скамейку напротив и замолчала. Она вытянулась за лето, но ноги до земли, всё равно, не доставали – сидела и болтала ими. Почти каждый Зойкин вопрос начинался теперь с «Почему?». Отец сказал Лоре отвечать на все вопросы обстоятельно и толково: Зоя уже не ребёнок. Мать тут же согласилась, а Лора подумала: «Ну,  это мы посмотрим».
    
     У Алексея Тихомирова было любимое выражение: «Всё должно быть толково». Зойка, подражая отцу, любили повторять это. Иногда она забывала слово  «толково» и тогда говорила: «Всё должно быть… ну… правильно». Выражение лица, при этом менялось – становилось серьёзным и строгим, как у отца. «Вот, кто истинная папина дочка», - думала Лора.
    
     «Итересно – родители счастливы?» Отец с матерью всегда были для Лоры образцом. Во всём. Она решила понаблюдать за мамой, чему-то поучиться, что-то перенять. С другой стороны ей казалось, что мама во всём с отцом соглашается и слишком зависима от него и даже подчёркивает эту зависимость  «Я, наверное, так не смогу, - думала Лора, - может мама просто мудрая женщина. Не зря же отец называет её в шутку «нач.хаты и нач. фин.».
    
     Зойка, тем временем, притихла. Сначала она что-то искала в зарослях терновника, затем уселась на скамейку, взяла в руки кленовый лист, принялась крутить и  рассматривать. Выражение лица всё время менялось; она украдкой поглядывала на Лору. «Что-то должна выдать», - подумала Лора. Зойка не заставила себя долго ждать.
    
     - Знаешь, мне эта беседка тоже нравится, - начала она издалека.
     - Это говорит о том, Зоечка, что у тебя вырабатывается хороший вкус, - сказала Лора, глядя в упор  Зойке в глаза, - ну что там на языке вертится, выдавай.
     - Я буду здесь со своими друзьями собираться, когда ты уедешь в Москву. - Зойка попыталась придать лицу безразличное выражение, но глазки загадочно блестели.
     - Зойка, ты что, белены объелась?
     - Какой белены?
     - А какая Москва?
    
     Зойка, наконец, расслабилась и оглянулась по сторонам.
     - Лора, я слышала, как папа с мамой говорили, только ты не говори им, - зашептала она, - папа хочет отправить тебя в Москву, к тёте Жене. Он хочет, чтобы ты училась в Москве, он не хочет, чтобы ты поступала в Херсоне, потому, что там Гришка.
      
     Зойка вскочила и убежала. Затем вернулась и добавила шёпотом: «Только ты делай вид, что ничего не знаешь. Хорошо?» - и снова убежала.
      Лора сидела, как  ошарашенная. В семье заговор против неё, а она ничего не знает. Она всегда мечтала  попасть в Москву, но не так же. «Не поеду, - твёрдо решила она. Но, если отец что-то решил - он не поменяет своего решения. Что делать? Решили с Аркдием поступать вместе в херсонский технологический и вдруг - Москва. Да, но я же могу и провалить экзамены», - Лора смотрела, не мигая, в одну точку на столе и накручивала волосы на палец. Иногда они запутывались в узел; приходилось с треском разрывать.  Начинала болеть голова.  Лоре казалось, что она дрожит. «А как же Гриша? Где он, вообще?»
    
     Вдруг Лоре на нос  упала сорвавшаяся ягода. Стало даже немного больно. От неожиданности, она перестала дрожать. Спелая, синяя ягода отскочила на стол и покатилась. «Созревают, - рассеянно подумала Лора, - скоро мама заставит собирать; варенье будем варить». 


                Дневник Лоры

     25 сентября
     Уехал в Херсон, и как в воду канул. Дал мне ещё один год быть папиной дочкой. Нахал.  Сколько захочу – столько и буду.
     Говорят, по статистике в Херсоне на одного мужчину – семь женщин. Ну и пусть. Плевать мне на эту статистику.
     Ещё год?..
                _____


Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2015/03/20/2123

Начало здесь:  http://www.proza.ru/2014/03/05/1798