10. Первый месяц

Первый месяц.

С этого дня девчонки стали спокойнее. Уже не делали атак чуть ли не через полчаса. За неделю в дневниках «четвёрки» появились. Не много. Дорого начало. Но кормить стали почти на убой. Меню разработали, как племенному быку. Это чувствовал и я, и они.
Таня заглянула в мой дневник и удивилась.
-- Наш репетитор сам троечник! Надо и его подтягивать.
С этого дня они стали гонять меня по контрольным вопросам в учебнике. Ответы, чаще всего не знали. Но по решительности ответов догадывались, где я упускал.
Во вторник оказалось, что Аньку надо провожать в городской спортивный зал. Она занималась спортивной гимнастикой. Почему не была в прошлый раз? Так месячные же были!
Ну, и насмотрелся я на неё! Змея, а не ребёнок! Теперь понятно стало, почему она такая тонкая, почему сильная. Не смотря на пропуск, тренер постоянно хвалил её, ставил другим в пример. Мы с Таней наблюдали за ней из зрительного сектора.
В среду они ждали на антресолях школьного спортзала, пока закончится моя секция. Меня это смущало, но они и слушать не хотели идти без меня.
В четверг Таня попросила проводить её в городской Дворец Культуры. Эта бальными и современными танцами занималась. Здесь её оправдания приняли с укором. Может, потому что мы с Аней наблюдали за ней, танцевала девчонка очаровательно. Теперь понятно стало, почему её фигурка такая замечательная.
Если Анька металась по своему залу полуголой, то Таня, наоборот, была одета в бальное платье до пола.
Лишь остальные дни у нас были свободными. В эти дни они водили меня в спальню по три раза, в остальные – по два. То ли самим тяжело стало, то ли жалеть меня стали. В их присутствии у меня уже не было постоянного напряжения. Лишь в спальне появлялась полная готовность. И вообще, мы все трое, как-то успокоились.
Таня подходила мне, можно сказать, идеально. Мы соединялись, как кинжал с ножнами: тютелька в тютельку, но без зазоров. А с Анькой чувствовал, как растягиваю её. Таня перестала кричать в оргазме. Правда, она научилась сама себе рот зажимать.
Обе как-то изменились. Будто вышагнули из детства. Они хоть и игрались, но уже не как дети, а как-то более женственно, мягко и без глупостей. Если прежде одевались почти одинаково, то теперь в их одежде пошло сильное различие. Таня стала одеваться менее ярко, стала носить платья с подолом почти до колена. Зато выправилась, будто выставляя свои груди напоказ. В её походке, в движениях появилась женственность. Это заметил руководитель танцевального кружка, часто стал ставить её в пример. Изменила Таня и причёску. Теперь вместо незаметной девочки с головой «редькой вниз» стала красивой очаровательной круглолицей девушкой. Если бы не маленький рост, её можно было бы считать состоявшейся девушкой. Это ещё больше усиливалось появившейся у неё особой плавностью движений, некоторой замедленностью.
Зато Анька одевалась почти вызывающе. Её подол едва закрывал трусики. Она хоть и прежде не сутулилась, как Таня, стала ещё больше выпячивать грудь и зад. У Тани это было естественно, природно. А Анька явно вырисовывала свои прелести. При этом и в самом деле стало казаться, что её груди увеличились, хотя у обнажённой я это не замечал. Она стала ещё более вертлявой и болтливой. У Тани было заметно прибавление массы тела. Она из-за этого почти перестала есть.
Ещё в понедельник я попытался использовать презерватив. Девчонки сначала противились, но, в конце концов, попробовать согласились. Наверно из-за него с Таней у меня долго не приходил оргазм. Она уже устала, но ничего не чувствовалось. Даже Анька забеспокоилась, что это мы так долго возимся. Пришлось его снять. И хотя в это время получился перерыв, оба с Таней сразу же «улетели». А с Анькой вообще не получилось. Как ни старались, но даже отечественный толстостенный кондом рвался в самом начале. Да и Анька ругалась, что нас клинит, как в первое время, пока не додумались сдвигать кожу. А ей это делало больно. Так и пришлось от них отказаться.
В субботу после уроков по договорённости у нас был открытый день. В этот день мы говорили обо всём, о чём молчали всю неделю. В этот день девчонки подглядывали за процессом друг у друга. Его установила, конечно, Анька. Любопытства в ней было больше чем через край. Тогда они обе выговорили мне про презерватив. Как мне ни было не по себе, в тот день в постели были сразу обе. Они, опять же особенно Анька, даже во время секса рассказывали особенности своего поведения, своего ощущения от поз, от движений и прочего. Не скажу, что для меня это оказалось бесполезным. Это, конечно, разврат, но иначе я бы не узнал, как именно лучше для девчонок двигаться, как себя вести и много всяких мелочей. Тогда же и узнал, что для них лучше, когда я полностью ложусь на них, что им неприятно, что их головы находятся под моей грудью, что самая сладкая поза сзади, но она их смущает скотством. То есть, так скотина только делает. А они узнали, что я хотел бы иногда видеть их в позе наездницы, чтобы понимать, как им надо двигаться, в каком направлении. Да много чего полезного узнали в тот день.
В очередную среду у девчонок сорвался последний урок. Пришлось им идти домой без меня – слишком долго ждать окончания моих занятий. Чтобы упростить мне жизнь, они унесли с собой мой портфель. Сразу после кружка самбо помчался домой. Едва переступил порог, как понял, что пришла мама.
Они приехали из рейса. Мама, как обычно, убрав товар со станции, побежала проверить меня. Как она рассказывала, войдя в квартиру, не сразу поняла, что не ошиблась. Ей показалось, что она попала не в мою квартиру. За столом в большой комнате сидели две девчонки в домашних халатиках и что-то писали, обложившись книжками. Из кухни шёл аромат готового обеда. Мама извинилась за ошибку, вышла, посмотрела на номер квартиры, на этаж и вошла снова, убедившись, что эта квартира моя. Первой её мыслью, как я и предполагал, была мысль о борделе, организованном мной. С трудом девчонки успокоили, объяснили. Женщины, как обычно, трудно понимают, если они в состоянии стресса.
С трудом девчонки убедили её, что я им репетитор. За это они меня кормят моей же едой, убирают квартиру. Мама проверила всё что можно. Хорошо, что она не стала проверять идеально заправленную кровать. Пожалела портить красоту заправки. А там под подушками было не меньше десятка тряпок для вытирания. Объяснить их присутствие было бы довольно трудно. Мама заглянула за все шторы, проверила пыль на подоконниках, в серванте, но не нашла ничего, к чему можно было бы придраться. Идеальный порядок был и на кухне. Хотя в холодильнике к этому дню почти ничего не оставалось, качеством обеда осталась довольной. Особенно её удивило меню, расписанное по дням недели. Заглянула она и в мой дневник. Особенного ничего не заметила, кроме двух последних хороших оценок. Девчонки рассказывали, что она заглядывала и в коробки, видимо пытаясь найти что-то вроде презервативов. В аптечке нашла только пару баночек витаминов. Анька, будто ожидавшая такую проверку, пересыпала в них противозачаточные таблетки. Таблетки, конечно, отличались от наших драже, но и баночки были от импортных препаратов. Проверила мама и ванную комнату. Там висели выстиранная простыня, моя рубашка, майка и несколько тряпок. На тряпки она не обратила внимания. Ослеплённая чистотой и порядком, она, видимо,  не подумала, что они не для уборки квартиры и мытья посуды. Да и вид девчонок говорил, что они ещё совсем дети.
Когда я вошёл в квартиру, они все трое пили чай на кухне. Анька, скорее всего на показ, сразу доложила, что они сделали письменные задания и ждут проверки. И ещё надо проверить, как они запомнили правила. Мама потребовала сначала накормить меня, а потом уж и делами загружать. На что получила ответ, что это само собой. А доложила Анька мне для того, чтобы я не ворчал, что они бездельничают: слишком уж строг этот репетитор. Мама не видела Таню, зато я заметил, как та едва сдерживает смех. Дескать, ага, строгий репетитор!
Маме показалось, что я не только не похудел, но даже поправился за эти две недели. Кто же обед готовит? А мы по очереди, как всегда первой ответила Анька.
Девчонки мечтали «оторваться» со мной сегодня, но мама спутала им все карты. А они для этого уроки без меня сделали!
Мама сказала, что сходит за продуктами, раз у нас ничего не осталось. Девчонки попытались её отговорить, что сами сходят. Только денег вот мало. Но мама решила твёрдо. Уж лучше вы уроками займитесь.
Едва она вышла за порог, как Анька потащила меня в спальню: может, успеем? Таню послали к окну наблюдать за входом. Он был как раз под нашими окнами. Анька успела. Как всегда у неё получилось два раза. Мне показалось, что чувство опасности даже добавило ей страсти. Едва мы вылезли из постели, как Таня закричала, что мама возвращается. Они обе кинулись заправлять постель, как было раньше. Анька даже в туалет не сбегала. Только мы уселись за стол, как мама вернулась. Девчонки кинулись помогать ей разобрать принесённое, но она велела заниматься своими делами. Так и пришлось Аньке держать в себе моё семя. Примерно через час мама позвала нас на кухню пить чай: надо же перерывы делать! Анька и тогда в туалет не пошла. Потом, без мамы, призналась, что хотела проверить, что из этого будет.
На столе стояла полная ваза конфет разных сортов, дорогой торт, хлебная корзина переполненная печеньем и пряниками. Целая тарелка готовых бутербродов. Мама же знала, какую колбасу я люблю. Мы тогда классно попировали. А мама после чаепития собралась уходить, потому что папе надо помочь разобраться с товаром. Ты, дескать, и без меня хорошо питаешься. Ещё она строго-настрого велела девчонок не обижать, не жалеть для них денег. А то вон она у тебя какая худенькая! Мама погладила Аню по голове. В прихожей передала деньги на продукты. Шепнула, чтобы я к девчонкам не приставал, не развращал их. Шкуру с меня спустит, если что. Похоже, очень ей Анька понравилась.
А Анька после спальни вела себя довольно спокойно. Позднее призналась, что боялась отвлечься, чтобы опять не выронить последствия любовной утехи. Вот и не юлила, как всегда.
После ухода мамы велела нам с Таней идти в спальню, а она посмотрит за входом. Мама приходила через день. Каждый день она приносила то выпечку, то замороженные котлеты, то разные продукты, привезённые из Сибири. Особенно девчонкам понравились кедровые шишки, хотя был ещё и целый пакет кедровых орехов. Им нравилось выковыривать орехи, а потом их есть.
К отъезду родителей припасов у нас было на всех троих, пожалуй, на целый месяц. Да ещё денег почти на столько же.
Пока родители были дома, у нас не получилась и открытая суббота. Мы тогда только поговорили об этом за столом. Теперь, когда я совсем взрослым вспоминаю то время, удивляюсь, какими же ещё детьми мы тогда были! Нас тогда больше интересовало, как лучше получить удовольствие, чем всё остальное.
В течение этого месяца Анька перепробовала, как мне казалось все позы, в которых можно принять мужика. Мы с ней не занимались этим только стоя на голове. Порой позы были столь экстравагантны, что мне стыдно было бы даже перед Таней. А Таня, наоборот, очень не любила менять их. Очень редко уговаривал её встать на коленки, а уж уговорить сесть на меня верхом сумел только раз. Если она будет такой с мужем, то тот или любовницу себе найдёт, или Таню бросит. Очень уж однообразна такая жизнь.
Девчонки принесли ко мне свои лыжи. Каждое воскресение у нас была обязательной лыжная прогулка по парку. Лыж у меня не было, поэтому пришлось купить.
Начался декабрь. Уже несколько раз то оттаивало, то замерзало. То выпадал снег, то сходил полностью, то замерзал коркой. В начале декабря был хороший снегопад, сразу стало как-то теплее. Снегу выпало сантиметров 15. В начале каждого месяца в школе проходили собрания родителей. На другой день после собрания в классе девчонок они пришли утром сияющие, как новые монетки. Оказывается их похвалили учителя за значительное повышение успеваемости. И на уроках обе стали спокойнее, усидчивее, вдумчивее. Родители пришли домой довольные. Даже порадовались за дочек, что сами нашли толкового репетитора. Когда родители Ани узнали, что репетитор сам ещё школьник, да ещё денег не берёт, Алевтина Ивановна, мать Аньки, вида не подала, но насторожилась. По телевиденью тогда несколько раз показывали репортажи про педофилов, про ранние беременности школьниц от одноклассников. Может она тогда вида не подала, может, у неё мысль позднее созрела, но решила проконтролировать, как и чем мы занимаемся после уроков. Скорее всего, её задели слова Аньки, что за моё репетирство они обслуживают меня. Анька имела ввиду уборку и приготовление обедов. Но у взрослых свои понятия.
Пару раз Алевтина Ивановна приходила к нам домой для проверки. Она тоже обшарила в квартире все углы. Анька возмущалась, даже плакала, но Алевтина Ивановна не успокоилась, пока не убедилась в отсутствие каких либо признаков нашей распущенности. Другой раз она пришла часа на 2, просидела всё это время на диване, наблюдая за процессом нашей домашней работы. В эти дни у нас срывались все моционы. Кажется, она немного успокоилась. Анька успокоила, что это у матери были свободные дни. А их бывало совсем немного.
Сегодня 30 дней со дня «освобождения» моих девчонок от целок. Понедельник. У Аньки должны пойти месячные. Но утром она своё не упустила. После уроков Ани с нами не было. На мой вопрос что с ней, Таня сказала, что ей стало нехорошо и она отпросилась с учёбы. Ответ Тани показался немного подозрительным. В течение дня я несколько раз в разных вариантах повторял его. То ли Тане надоели мои приставания, то ли решила отомстить подруге, но перед уходом призналась, что Анька мне изменила. Меня это рассмешило. Она же мне не жена, чтобы изменять. И когда договаривались, то об этом так и говорили, что мы свободны в поведении. Правда, я думал, что уходя надо уходить.
На другой день Аньки в школе не было. Таня утром к ней не заходила. На третий день я чуть раньше окончания одного из уроков попросился выйти. Спустился на их этаж и стал ждать. Анька и Таня вышли из класса последними, обе подошли к окну, стали шептаться. Они меня заметили, когда оказался рядом. Анька залилась краской, дернулась убежать, но я не дал.
-- Что с тобой? Заболела?
-- Нет.
-- Тогда что?
-- У Тани спроси.
-- А почему не у тебя?
Я стоял так, что убежать ей было невозможно.
-- Стыдно.
Кое-как раскачал её на честный ответ. Призналась, что дала Рыжему. Звонок не дал добиться подробностей. На следующей перемене я опять ждал её у класса. Краснея, она подошла. Из-за своего любопытства ей хотелось узнать, есть ли разница между парнями. Рыжий постоянно приставал к Тане. Анька намекнула, что может её заменить. Рыжего это только порадовало. Анька нашла в интернете или где-то ещё, что во время месячных организм женщин очищается. Как раз в тот день Рыжий предложил встречу. Такие встречи проходили в туалете на первом этаже у школьной мастерской. Мастерскую зарыли уже давно. Наверно, гадали мы, потому что блатные не хотят приучать своих детей к труду, вот и отменили этот предмет. Туалеты были расположены так неудобно, что ими никто не пользовался. Вот и заперли их. Но кто-то из школьников стащил этот ключ, и теперь блатные во врем уроков таскали туда своих любовниц-девчонок.
Там и встретились Анька с Рыжим. За случку он пообещал ей 300 долларов. Когда акт закончился, то Рыжий увидел кровь. Анька заверила, что она была целкой. Тут появились двое друзей Рыжего из старших классов. Те самые, что были с ним на остановке в первое наше воскресение. Они, можно сказать, изнасиловали её. Анька не рассчитывала на такое, но и не очень сопротивлялась. Скорее всего, сделал вывод я, решила попробовать и с ними. А их не отпугнула и кровь. Видимо, они не брезговали попользоваться целками и после кого-то.
Меня задели 300 долларов. Зачем? Разве у нас мало денег? Оказывается, Анька, пользуясь случаем, хотела «срубить» на противозачаточные.
Следующая перемена была длинной. Во время её был обед у младших классов. Я снова дежурил у класса девчонок. Одним из первых вышел Рыжий. Подозвал к себе. Он, видимо узнав меня, подошёл с опаской. Сделав выпад, ухватил его за грудки.
-- Ну что? Я тебе говорил, чтобы ты не подходил к моим девчонкам?
-- Не помню…
-- Сейчас напомню.
Слегка ударил его коленком в пах.
-- Так помнишь?
Пацан замотал головой.
-- Так вот. Сегодня ты получишь наказание. Бетонку под окном видишь?
Приподнял его за грудки, чтобы тому было видно.
-- Ты сейчас смеришь расстояние до неё. Прямо из окна.
Я стал поворачивать шпингалет, чтобы открыть окно.
-- Тебя посадят.
-- Я несовершеннолетний, не посадят. Зато ты получишь по заслугам. Даст бог, выживешь. Иначе, извини!
-- Что ты хочешь?
-- Тебе верить нельзя. Ты ей что обещал?
-- Ничего!
-- А 300 долларов кому?
-- Не набрал ещё…. Вот 200 только…. Как раз ей нёс.
-- Кому? Она что, в другом классе учится?
Я уже распахнул окно.
-- Я принесу…. Завтра…. Сегодня нет с собой….
-- Меня это не волнует. У тебя денег нет, у меня оправдания нет. Ты обманываешь всех, я обману тебя. Не хочу об твои яйца колено марать, попробую их о бетон разбить. Я ведь это обещал?
-- Я сегодня найду…. На следующей перемене... принесу.
-- Принесёшь 200.
-- Сто же всего!
-- Я сказал 200! Ты малышам счётчик включаешь, когда поборы с них берёшь? Вот и перенимаю твой опыт.
-- А где я столько найду?
-- Хорошо! Тогда 300. И попробуй только не принести.
Около нас собрались школьники. Кто-то из малышей засомневался, что я справлюсь. Сейчас большие прибегут. Другой ответил: не прибегут. Коля победитель школы по самбо. Пусть только сунутся!
-- Слышал, что твои рабы говорят? Только попробуй на следующей перемене не принести. И пусть только сунутся! А если малышей обижать будешь, то полетишь вниз не яйцами, а головой. Деньги отдай!!!
Рыжий протянул мне пару купюр.
-- Разве ты мне должен? Кому должен, тому и отдай!
Анька отдёрнула руку.
-- Бери. Он ещё принесёт.
Я слегка толкнул пацана от себя.
-- Я папе расскажу! Он тебя и несовершеннолетнего посадит!
-- Тебя в камеру к нему не пустят. Как ты ему пожалуешься? Так что кончилось твоё время! А ну, кыш отсюда.
По городу прошёл слух, что приехала какая-то проверка, и Рыжова старшего арестовали. Мало того, нашли такой компромат, от которого ему никак не отмазаться. Об это даже по кабельному телевидению показали. У меня, правда, его не было. Таня дорогой рассказала.
Для пущего страха я притопнул ногой. Пацан заковылял, оставляя за собой мокрый след. Мне даже жалко его стало. Большего позора придумать сложно. Но на следующей перемене он передавал деньги, в основном, мелочью. Извинялся, что 50 долларов не хватает.
-- Принесёшь завтра 100.
-- 50 же?
-- А счётчик? Малышей обирал? Вот теперь в их шкуре походи.
Младшеклассники, что собрались вокруг, одобрительно зашушукались. Похоже, те малыши, что видели нас на прошлой перемене, рассказали другим, как наказывают их обидчика. Те собрались посмотреть.
Когда всё кончилось, мы остались одни.
-- Коля! Прости! Я больше не буду!
-- Причём ту «прости». Ты договор не только со мной делала. Тогда и у Тани проси. Мы же втроём делали.
-- Ладно уж! Наверно, она поняла сама.
-- Видишь, какая у тебя подруга? Ты прощения попросить не успела, а она тебя уже простила. Может, нам в договоре вдвоём с Таней остаться?
Анька побледнела, широко раскрыв глаза. Таня покраснела и отпустила свои в пол. На том и расстались.