Пахтули

 Пахтать- сбивать масло.
 
  Весна в тот год была ранняя. Огромные сугробы потемнели за одну ночь, осели,  и снег пропитался водой. Днем снег уже таял. Быстрее всего таял снег на дорогах, и скоро по ним уже текли ручейки, пробираясь между булыжниками, которыми  была вымощена дорога. Ходить в валенках стало совсем невозможно, и маленькая Шурка сидела дома и с тоской смотрела в окно, а за окном все ярче светило солнышко, небо синело, воробьи и сороки весело приветствовали весну.
"Эх, были бы резиновые сапожки, гуляла бы сейчас с Ниной и Зойкой." Подруги прибегали, но долго не сидели. Это было понятно: тепла ждали долго, и , наконец, дождались. Противный Пашка тоже не ходил на улицу и корчил Шуре рожи из своего окна, благо, окна были напротив. Покричать и поговорить, как летом, не получалось: мешали зимние рамы. Окна не открывались.
   Мама,  как всегда, быстро нашла занятие для девочки. После отела корова давала молока больше, чем раньше, и мама собирала сливки . Вот, и придумала она, чтобы Шурка пахтала масло к Пасхе. Она наливала сливки в широкую  крынку, и Шура мутовкой перемешивала и взбивала ненавистные сливки. Масло сбивалось плохо, получалось его мало. Поесть масло мама не давала, разве что, картошку мазала чуть щедрее, чем всегда. Единственное утешение было то, что девочке давали пить пахту, ту жидкость, что оставалась, когда масло сбивалось в комок. Пахта была необыкновенно вкусная. Ее было немного, мама делила ее на всю семью, но Шурке доставалось все же побольше. Девочка смотрела на осевшие сугробы, а они , как назло, не таяли, хоть и солнышко светило по-весеннему.
   Вечером к ним зашел сосед. Он принес сверток, из которого достал новенькие резиновые сапожки. Они блестели в свете лампочки, и девчонки кинулись их рассматривать. Сапожки были непривычные. Они были короткие, сильно расширялись к верху, но самое странное- у них был каблук. Да-да, сапожки были на каблучке. Он был полым внутри, и надо было вставить деревянный каблучок, чтобы не помять резиновый и не порвать сапожки. Дядя Ваня сказал, что сапожки прислали его дочери, но он ей  малы, вот, он и принес их соседям. У них девчат много, кому-то подойдут. Денег не надо, им сапожки подарили, и они дарят.
  Сапожки примерили все старшие сестры, они никому не подошли. Осталась только Шурка.
  "Ну, дочь, меряй и ты,-сказала мама,- только надевай чулок и носок. Они тебе явно велики будут. Но это не беда, набьем носа бумагой".
  Обрадованная, Шурка натянула чулки и носки, сунула ноги в сапожки и вышла на середину комнаты. Она представляла себя в этот миг красавицей в новых блестящих сапожках и ждала слов восхищения.
  Вместо их в комнате раздался хохот. Смеялись все. Сестры уткнулись друг другу в плечи и почти плакали от хохота. Брат все пытался что-то сказать, но смех мешал выговорить слова. Мама  смеялась звонким девичьим смехом. Дядя Ваня раскатисто и басовито вторил маме и хлопал ручищами по коленям. Не смеялся только папа, но видно было, что и он еле сдерживает смех. Обиженная Шурка была готова разреветься. Она с недоумением смотрела на хохочущую семью, не понимая причины смеха. Папа вывел ее на середину комнаты и поставил перед зеркалом. Зеркало было огромным. Это было единственное богатство семьи, оставшееся в наследство после раскулачивания деда.  Шурка глянула в зеркало и на мгновение замерла.
  Из зеркала на нее смотрела худющая девчонка в старом , уже коротком, выцветшем платье. Из под платья высовывались две тонюсенькие ножки, засунутые в сапоги с очень широкими голенищами. Зрелище было настолько нелепым, что девочка и сама расхохоталась. Наконец, смех начал затихать.
  "Коля, ты чего сказать хочешь,-обратилась девочка к брату, еще надеясь на поддержку.-Что ты говоришь?"
  " Пахтули, не  сапоги, а пахтули. Мама, ты больше не давай Шурке  крынку , чтобы масло бить. Ты наливай сливки в сапоги, и пусть Шура в них бегает. У нее ножки, как мутовки, а сапоги-пахтули, масло само собьется,"-еле вымолвил мальчик, задыхаясь от хохота. И снова веселый смех заполнил комнату. Вместе со всеми хохотала и Шурка. Больше сапожки не называли никак. Название пахтули приклеилось к ним прочно.
  Пахтули она все-таки носила. Натягивала на сапожки шаровары и бегала по лужам. Никто и не обращал внимания, что сапоги велики размеров на пять. Девчонки еще и завидовали, что сапожки на каблуке. Правда, порвались пахтули быстро, но эту весну  девочка провела с сухими ногами