пьеса Привет от камчатского поручика

               
                ПРИВЕТ ОТ КАМЧАТСКОГО ПОРУЧИКА!   
                Героическая комедия
                Посвящается нашей молодёжи
                Действующие лица:

ПОРУЧИК, поручик М.Д. Губарев, комендант Петропавловской крепости, лет 40;
МАНЯ, его жена;
ЗАВОЙКО, адмирал, командующий Обороной  Петропавловска, лет 45;
ДЖОН, он же — Иван Котов, офицер русской разведки, 25 лет;
КНАНКЭ, его невеста, корячка;
ЛАХСХЭ, её мать;
СЕРОГЛАЗКА, героиня Петропавловской обороны, сестра милосердия;
ПЕТРОПАВЛОВСКИЕ МОРСКИЕ ОФИЦЕРЫ (22 — 30 лет):
ГАВРИЛОВ,
АРБУЗОВ,
ИЗЫЛЬМЕТЬЕВ,
ЛИТКЕ,
МАКСУТОВ  А.;
ШАМАНКА;
ПРАЙС, адмирал, командующий англо-французской эскадрой;
ПЬЕР, хозяин французского маркитантского судна «Жанна д'Арк»;
ЖАННА, повариха на этом судне;
КОНСТАНТИН СИМОНОВ, советский поэт, сначала 25, потом 30 лет;
ВАЛЕНТИНА СЕРОВА, советская актриса, его возлюбленная, 22 года;
Русские матросы, английские офицеры;
Небольшой пожарный духовой оркестр;
Хореографическая группа.

Действие происходит в 1854 году в Авачинской бухте, на английском фрегате «Президент», на французском маркитантском судне «Жанна д'Арк», в корякской яранге; а также - в 1940 году в Авачинской бухте и 6 мая 1945  года в московской квартире поэта Константина Симонова.
               
                Действие первое.

                Первая картина.

Июль 1940 года. На берегу Авачинской бухты в старинном камчатском доме, который помнит события 1854 года, - двое: 25-летний известный советский поэт, корреспондент фронтовой газеты, только что прилетевший после сражений из Халкин-Гола на Камчатку, Константин Симонов и его возлюбленная - молодая московская актриса Валентина Серова.
За окном — Авачинская бухта и вулкан. Прекрасный летний день.

СЕРОВА.
… Костя, милый, зачем ты меня сюда притащил?
СИМОНОВ.
Смотри в окно! Ты, Валюша, когда-нибудь видела настоящий вулкан!
СЕРОВА (поёжившись).
Красиво, конечно, но жутковато...
СИМОНОВ (целуя её).
… Ты видела оперу Джузеппе Верди «Аида»?
СЕРОВА.
… «Аида»...Года три назад мы всей театральной студией ходили в Большой театр на неё. Нас поощрили за успешное окончание студии. А при чём здесь «Аида»?
СИМОНОВ.
Помнишь вторую и последнюю картины? Где они происходят?
СЕРОВА.
В Египте,.. кажется.
СИМОНОВ.
«Кажется»! Они происходят в храме бога Вулкана. И во второй картине полководца Радамеса жрецы храма благославляют на освободительную войну и вручают ему, от самого Вулкана, бога огня и кузнецов, меч!
СЕРОВА.
А, понятно, ты же только что из Халкин-Гола! С войны! Тебе это близко... Послушай,  Костя! Свой небольшой театральный отпуск я бы хотела провести в Крыму, а не в этом диком холодном страшном месте на краю Земли! Я думала — Тихий океан, лето, покупаемся недалеко от Японии. А тут вода холодная, даже не войдёшь!.. Стоит тебе только сказать генералу, и военный самолёт, который нас сюда доставил, с таким же успехом нас доставит прямиком в Крым, к тёплому, прекрасному Чёрному морю. Тебе, герою Халкин-Гола, известному советскому поэту Константину Симонову, так же как и мне, любимой всем народом актрисе Валентине Серовой, вдове прославленного погибшего лётчика Героя Советского Союза полковника Анатолия Серова, генерал не посмеет отказать! 
СИМОНОВ (нежно закрывая ей рот ладонью).
Ты ничего не понимаешь. Это же — знаменитая Авачинская бухта! 95 лет назад здесь такое происходило!
СЕРОВА.
Ну что, что здесь могло произойти такого, что спустя почти 100 лет здесь
ничего нет!               
СИМОНОВ.
...Прошу тебя, Валюша, родная, мне нужно пару дней. И сразу же улетим в Крым... Там, между прочим, в то же время, в 1854 году, происходило то же самое. Всё это называется Крымская война.
СЕРОВА.
А, я поняла. Я читала Толстого «Севастопольские рассказы», мы даже ставили в театре. Но при чём здесь Камчатка?
СИМОНОВ,
Крымская война с англичанами и французами была одновременно там и здесь. В Крыму есть Малахов курган... (глубоко задумался, достал блокнот)
СЕРОВА.
Ладно, но запомни: ты мне обещал — через два дня мы улетаем в Крым...
СИМОНОВ (рассеянно).
Да, да, любимая...
СЕРОВА (видя, что он занят).
Пойду погуляю. Чаек покормлю. День сегодня, кажется, действительно хороший. Всё-таки лето... Где тут у нас хлеб?..

Взяв хлеб, Серова выходит к бухте, кормит чаек, это видно через окно.

СИМОНОВ (задумчиво).
Боже мой! Этот вулкан всё это видел тогда, и эти стены тоже!

Он смотрит в окно и видит, как вдруг на побережье появляется шаманка и начинает свой танец, смотря на Серову.
Серова поначалу пугается.
Симонов даже достаёт револьвер.
Но вскоре Серова, как настоящая актриса и танцовщица, втягивается в этот ритуальный танец.
Симонов, улыбнувшись, успокаиватся, убирает револьвер, берёт перо, чернильницу.

СИМОНОВ(задумчиво).
Надо же, шаманка! Ну да, здесь же коряки, чукчи... Да, 1854 год... Та же бухта, тот же дом!..

Как звуковой мираж, стреляет старинная пушка. Симонов вздрагивает.

К танцу шаманки присоединяется, скрыв Серову, группа танцовщиц в длинных белых одеждах.
Танец времени и памяти...

Как видение Симонова, из танца возникает идущий к избе запылённый хромой поручик, комендант Петропавловска.
Поручик садится на завалинку. Чертит что-то прутиком в пыли.

Вдруг звучит бравурная музыка. Это — известная старинная песня «Владей, Британия, морями!»

Со стороны Авачинской бухты появляется английский парламентёр — блестящий Королевского британского флота офицер с белым платком на прутике, которым он небрежно качает.
Офицер подходит к поручику и подаёт ему папку с предложением о сдаче города. Он при этом напевает «Правь, Британия, морями!» по-русски:
               
                Правь, Британия, морями,
                Правь, Британия, всеми волнами
                Везде и навсегда!

Поручик читает бумагу и отрицательно качает головой.
Офицер, хмыкнув, уходит, насвистывая «Правь, Британия, морями!»

Симонов задумчиво наблюдает, как видение, эту картину.
Гремят бомбы, свистят ядра, бьёт барабан.

СИМОНОВ (пишет и шепчет).
… А в это время в Крыму...               

Уж сотый день врезаются гранаты
В Малахов окровавленный  курган,
И рыжие британские солдаты
Идут на штурм под хриплый барабан...
(Танец заполняет всю сцену, скрыв и Симонова. Слышен только его голос)
ГОЛОС СИМОНОВА:
...А крепость Петропавловск-на-Камчатке
Погружена в привычный мирный сон.
Хромой поручик, натянув перчатки,
С утра обходит местный гарнизон.

Седой солдат, откозыряв неловко,
Трет рукавом ленивые глаза,
И возле пушек бродит на веревке
Худая гарнизонная коза.
Ни писем, ни вестей. Как ни проси их,
Они забыли там, за семь морей,
Что здесь, на самом кончике России,
Живет поручик с ротой егерей...
Поручик, долго щурясь против света,
Смотрел на юг, на море, где вдали -
Неужто нынче будет эстафета?-
Маячили в тумане корабли.
Он взял трубу. По зыби, то зеленой,
То белой от волнения, сюда,
Построившись кильватерной колонной,
Шли к берегу британские суда.
Зачем пришли они из Альбиона?
Что нужно им? Донесся дальний гром,
И волны у подножья бастиона
Вскипели, обожженные ядром.
Полдня они палили наудачу,
Грозя весь город обратить в костер.
Держа в кармане требованье сдачи,
На бастион взошел парламентер.
Поручик, в хромоте своей увидя
Опасность для достоинства страны,
Надменно принимал британца, сидя
На лавочке у крепостной стены.
Что защищать? Заржавленные пушки,
Две улицы, то в лужах, то в пыли,
Косые гарнизонные избушки,
Клочок не нужной никому земли?
Но все-таки ведь что-то есть такое,
Что жаль отдать британцу с корабля?
Он горсточку земли растер рукою:
Забытая, а все-таки земля.

Дырявые, обветренные флаги
Над крышами шумят среди ветвей...

«Нет, я не подпишу твоей бумаги,
Так и скажи Виктории своей!»

Затемнение.
                Вторая картина.
Июль 1854 года.Кают-гостиная небольшого довольно потрёпанного французского маркитантского судна «Жанна д'Арк». На нём маркитанты привезли недостающие продукты по заказу командира англо-французской эскадры адмирала Прайса - капитана головного корабля  эскадры «Президент», вошедшего в Авачинскую бухту Камчатки.

Хозяин судна Пьер что-то пишет в большой амбарной книге.
Жанна перебират чеснок. Рядом — бочка квашеной капусты провансаль. Висят копчёности. Есть тут и бочонок вина и бутыли с оливковым маслом и прочая...
За иллюминатором идёт дождь.

ПЬЕР (отложив книгу и оглядывая стены, Жанне).
...Я куплю самого лучшего лесу. Сосну мы возьмем в Данциге, а дуб в Бремене, сделаем добротную обшивку, изнутри поставим дуб, а снаружи – сосну. Когда-то строили корабли много хуже, а служили они дольше, потому что строевой лес выдерживался – судов-то сооружали куда меньше. Пожалуй, нам лучше сделать корпус из вяза. Вяз хорош для подводных частей; ему не годится то сохнуть, то мокнуть – от этого он портится; вязу надо всегда быть в воде; он ею питается. Какую новую «Жанну Д'Арк» мы сработаем! Красавица будет! Мне теперь никто не указ. Я больше не нуждаюсь в кредите. Мы сами с деньгами. Ох и Жильят! Где найти еще такого! Даром, что мой сын! Просто, черт, – это уж наверняка. Как же мне после этого не выдать за него тебя, Жанна? (Жанна робко согласно кивает) Свадьбу сыграем немедля, как вернёмся, у нас, в Кале, если удастся получить разрешение; впрочем, формальности у нас не бог знает какие, священник делает, что хочет, он повенчает, прежде чем успеешь опомниться, и ты будешь гордиться тем, что стала женой честного человека. А какой он моряк, и говорить нечего, я это сразу увидел, когда он привез из Эрма маленькую пушку. Настанет день, и об этом человеке заговорят все. Ты сказала: "Я буду его женой", – и ты будешь ею, и у вас пойдут дети, и я стану дедом. Тебе выпало счастье, ты станешь супругой дельного молодца, работяги, человека полезного, удивительного человека, который стоит сотни других. Это настоящий благодетель рода человеческого! И ты, по крайней мере, не выйдешь замуж, как зазнайки из наших богатых домов, за какого-нибудь вояку или за священника, за людей, которые убивают или лгут. Вернёмся, и я скажу: «Дети мои! Я вас обручаю! Вот твой муж и мой сын Жильят , добрый малый, всем матросам матрос. И другого сына у меня нет, и другого мужа у тебя не будет, еще раз даю честное слово перед господом богом!»
ЖАННА.
Скорее бы уж вернуться домой! (что-то лепит из теста). Мы ведь всего здесь пару дней пробудем? Да, дядя?..
ПЬЕР .
Да, я думаю, не дольше. Англичане примут деликатесы, и мы - адью! - обратно, к себе на Ла-Манш! Домой, в свой любимый Кале!
ЖАННА.
Ой, скорее бы! Совсем терпения нет!
ПЬЕР (едко).
А я, между прочим, слышал, что ты собралась уехать в Париж!
ЖАННА.
Что! Кто вам сказал такую глупость!?
ПЬЕР.
Соседка с нашей улицы Рамбаль.
ЖАННА (смеется).
Это она от ревности...(тревожно грустнеет).
ПЬЕР.
Ты что, её знаешь?
ЖАННА.
Конечно. Это Жоржетт!
ПЬЕР.
Точно! Как ты догадалась?
ЖАННА.
Куда проще! Она одна на нашей улице мечтает, чтобы я убралась из Кале.
ПЬЕР.
Почему?
ЖАННА.
Ты что, дядя Пьер, не понимаешь?
ПЬЕР.
Неужели из-за Жильята?
ЖАННА.
Конечно! Она влюблена в него, как кошка.
ПЬЕР.
Но все же знают, что вы с Жильятом... дружите!
ЖАННА.
Вот именно!
ПЬЕР.
Ах, она негодяйка! Ну, погоди, я ей задам, как вернёмся! Я не позволю, чтобы какая-то вертихвостка разрушила счастье моего сына!
ЖАННА (вздыхает).
Ах, если бы, дядя Пьер, вы  это внушили Жильяту. А то ведь он, как вы верно заметили, дружит со мной,.. и только!
ПЬЕР.
Не волнуйся, Жанна. Через пару месяцев вернёмся в Кале, и я с ним серьёзно поговорю.
ЖАННА.
Ну, за два месяца бог знает что может случиться! Эта Жоржетт, я её знаю!
ПЬЕР.
Я тебе раскрою маленький секрет... Я договорился с нашими французскими военными фельдъегерями, которые сегодня, ближе к ночи, со своей военной депешей отправляются в штаб англичан на Ла-Манш, в Дувр. У них быстроходное военное судно, оно будет уже через двадцать дней там. Я написал Жильяту письмо, чтобы он не баловался там. Фельдъегерь забросит письмо к нам, в Кале, благо это напротив Дувра.
ЖАННА.
Дорого стоило?
ПЬЕР.
Да, дороговато, три луидора! Но мне ваше с Жильятом счастье дороже! Или я не прав?
ЖАННА.
Конечно, правы, дядя Пьер! Я так мечтаю назвать вас когда-нибудь папой!
ПЬЕР.
Ах, ты, моя милая, я тоже об этом мечтаю!.. Однако, мы отвлеклись!.. Что там ещё Прайс пишет...

Бухает пушка.

ЖАННА.
Что это?
ПЬЕР.
Ничего, просто пушка выстрелила.
ЖАННА.
Страшно! (смотрит в иллюминатор) А что они тут делают, наши военные корабли и англичане?
ПЬЕР.
Как что! Собираются захватить русский город Петропавловск.
ЖАННА.
Ужас какой!.. Надо быстрее расплеваться с этими … англичанами, и — домой, домой!..А почему наши, французские военные суда, которые тоже здесь, не делали заказ на продовольствие? Только англичане.
ПЬЕР.
Видимо, наши всем запаслись заранее и им больше ничего не нужно.
ЖАННА.
Ну, ладно, тогда почему из трёх английских военных кораблей сделал заказ на дополнительные блюда только один?
ПЬЕР.
О, тут целая поэма!
ЖАННА.
Поэма? На военном корабле?!
ПЬЕР.
Это связано с народным праздником. Это заказ лично от адмирала Прайса, командующего всей эскадрой. Он решил отметить 1-го августа кельтский праздник День Лугнаса. Он считает себя настоящим кельтом и приверженцем древних  кельтских богов. И тут нужны специальные блюда, которых, естественно, нет в штатном реестре английского Королевского флота. Чтобы мы с тобой прониклись духом этого праздника для того, чтобы приготовить всё правильно, он прислал мне специальное письмо! Вот оно: «Сохранилась древняя легенда о происхождении этого праздника. Его установил бог Луг в честь своей приёмной матери богини Таилтине после её смерти...
ЖАННА (всхлипывает).
Как трогательно!
ПЬЕР.
Образ её связан с землёй, и праздник День Лугнаса связан с началом жатвы...»
КРИК МАТРОСА:
Слева по борту — паровой бот! Под Британским флагом. С красным крестом!
ПЬЕР.
Кто это там ещё!? Пойду посмотрю!

Надев плащ и взяв большой револьвер, Пьер уходит.
Жанна тревожно смотрит в иллюминатор, но ничего не видно из-за дождя.

Пьер возвращается с молодым человеком, который, скинув мокрый плащ, оказался элегантным английским офицером. Это — Джон.

ДЖОН.
Ну и дождь! А говорили, в июле на Камчатке тепло и хорошо... Позвольте представиться: Джон Китс, лейтенант санитарной службы английской контрразведки Вооружённых сил Её величества... Извините меня за мой плохой французский. Вы — хозяин судна?
ПЬЕР.
Так точно! А это моя племянница, повариха. У нас — маркитантское каботажное судно, порт приписки — Кале, Франция.
ЖАННА.
Жанна... Ваш французский, господин лейтенант, вполне хорош. Мы, северяне, правда, говорим чуть-чуть по-другому. А у вас — парижский выговор.
ДЖОН.
Не знал, но приятно... Вы приняли дополнительный заказ на продукты, и я обязан произвести их экспертизу. Прошу показать продукты. И письмо- заказ.   
 ПЬЕР.
Хорошо работает английская контразведка!
ДЖОН.
А как же! У нас прекрасная агентура на почте Франции!      
ПЬЕР.
Вот как раз перед вашим появлением я  зачитывал письмо, чтобы приготовиться к изготовлению блюд и выгрузке. Оно необычное. Мистер Прайс прислал описание ритуала праздника Лугнаса, это древний кельтский праздник, чтобы мы лучше прониклись и выполнили его личный заказ.
ДЖОН.
Ну что ж, продолжайте, я тоже послушаю. Только покороче, а то мало времени.
ПЬЕР (продолжает читать письмо).
«Праздник отмечался на горе, в честь того, что мачеха Луга похоронена под холмом. А когда церковь запретила празднование, хождение на гору объяснялось сбором черники, которая стала символом плодородия. Так что первый заказ — пироги с черникой. Они там, в ящике. Далее читаю...
На празднике заключались временные браки... (смотрит на Жанну) Ну, это
к делу не относится... Кулачные бои тоже... Танцы у огня на горе тоже...
Так, ладно, это всё дорого сэру Прайсу, а для нас важны блюда... Творог,
ватрушки с ним, они вон там, далее — молодой барашек, его Жанна
подмариновала, чтобы сохранился подольше,.. вино, масло, конфеты.
ДЖОН.
Отлично!  Хм, «танцы у огня!». (тихо) Будет вам огонь, господин Прайс...  Жанна, покажите мне творог, чернику, барашка, конфеты, масло, вино. Я чуть-чуть возьму для экспертизы.

Джон достаёт из портфеля с красным крестом маленькие баночки и щипчики. Ему Жанна показывет  продукты, Джон отщипывает, отливает в баночки и прячет образцы в портфель.

ДЖОН.
Благодарю вас, господа!.. (насвистывая «Правь, Британия, морями!», хочет уйти)
ЖАННА.
Поужинаете с нами, Джон?
ДЖОН.
Спасибо, Жанна! Но, увы, времени совершенно нет!.. Прощайте! (на пороге) Вот что!.. Послушайте меня, Пьер, Жанна, и молчите! Вы, я вижу, прекрасные люди, и я не хочу, чтобы с вами случилось что-нибудь неприятное, а может быть, и трагическое. Как только мой бот отойдёт от вашего судна, вам нужно немедленно отсюда убраться. Здесь скоро будет очень жарко. Смертельно жарко!
ПЬЕР.
Боже мой! Но ведь нам ещё не заплатили англичане за заказ!
ДЖОН.
Они вам заплатят... из всех своих пушек! Значит так, слушайте меня внимательно. Немедленно выходите из Авачинской бухты и поворачиваете налево. Идите вдоль берега 5 миль, там будет деревня с рыбачьими судёнышками. Причалите там. Пережидаете там  примерно неделю, может быть, две. Наблюдаете оттуда за Авачинской бухтой. Как только увидите, что военная эскадра, или то что от неё осталось, ушла из бухты, возвращаетесь и причаливаете к русскому берегу Петропавловска.
ПЬЕР (берёт револьвер).
Слушай, парень, что ты задумал! Ты не похож на английского офицера...
ДЖОН.
Правильно, Пьер... Мне не нужно было бы этого говорить, но уж больно вы симпатичные люди!.. Я — русский офицер... Наши войска скоро будут обороняться от англичан и ваших военных земляков. Мы, конечно, можем проиграть эту битву. Тогда мы все погибнем... Но если мы выиграем и победим, а это скорей всего, потому что мы не отдадим нашу землю, то после нашей победы обязательно будет большой банкет и тогда мы сами купим все эти ваши французские деликатесы. Только мы будем уже отмечать не английский Лугнас, а русский Медовый Спас! Понятно теперь?.. Прощайте, дорогие!..Адью!..

Джон уходит.
Пьер и Жанна остолбенело слышат, как отчаливает и уходит его бот.

                Затемнение.

                Третья картина.

Палуба английского 52-пушечного фрегата «Президент».
На палубе — командующий эскадрой английский адмирал Прайс и несколько английских морских офицеров.
Слышны разрывы снарядов артиллерийской дуэли.
Адмирал в подзорную трубу наблюдает за русским берегом.

ПРАЙС.
Чёрт! Очень малая эффективность! Следует подойти ближе.
ОФИЦЕР.
Опасно, сэр! У русских мощные береговые пушки. Наши орудия предназначены для морского боя между кораблями. Нам вообще не следует больше стоять бортом к берегу. Мы представляем собой слишком большую мишень! Следует развернуться носом на всякий случай.
ПРАЙС.
А как же нам стрелять?
ОФИЦЕР.
Я выдвину пару орудий на нос. Хотя это тоже малоэффективно.
ПРАЙС.
Тем не менее, попробуйте, Кларк!
ОФИЦЕР.
Слушаюсь, сэр!
Офицер убегает исполнять.

ГОЛОС ВАХТЕННОГО ОФИЦЕРА.
У левого борта паровой бот под английским флагом. С красным крестом.
Санитарный!
ПРАЙС.
Странно! Что ещё за бот? У меня в эскадре таких нет.
ГОЛОС ВАХТЕННОГО ОФИЦЕРА.
Кто на судне?
ГОЛОС ДЖОНА.
Санитарная служба контразведки Королевских вооружённых сил. Лейтенант Джон Китс. У меня пробы продуктов дополнительного заказа адмирала Прайса.
ПРАЙС.
А чёрт! Я совсем забыл, что продукты подлежат санитарной проверке! Швартуйте бот! Лейтенанта - ко мне!
ГОЛОС ВАХТЕННОГО ОФИЦЕРА.
Есть, сэр!.. Отдать швартовый на бот. Ловите, лейтенант! Где ваши матросы?
ГОЛОС ДЖОНА.
Я один, сэр! Швартовый принял, сэр! Сенк ю!

Джон вылезает на палубу. Подходит с портфелем к Прайсу.

ДЖОН.
Господин адмирал, разрешите представиться...
ПРАЙС.
Вы уже представились, лейтенант... Где вы базируетесь?
ДЖОН.
Не вправе разглашать, сэр...
ПРАЙС.
Вообще-то, мне можно.
ДЖОН.
Много ушей, сэр, извините, у нас военные действия!
ПРАЙС.
Я к этому имею некоторое отношение.
ДЖОН.
Безусловно, сэр... Вы сегодня получите дополнительные продукты от французских маркитантов.
ПРАЙС (смущённо).
Видите ли, сэр,.. это мой личный заказ. Это не обязательно разглашать...
ДЖОН.
Я всё знаю насчёт вашего личного праздника. А разглашать что либо - это
вообще не в моих правилах, если, конечно, это не грозит безопасности воинским частям королевства...

Гремит взрыв рядом с кораблём.

ДЖОН.
А вот это — грозит, не так ли?
ПРАЙС.
Откуда-то у русских появилась на берегу парочка дальнобойных пушек!
ДЖОН.
Подогнали подкрепление.
ПРАЙС.
Откуда вам известно?
ДЖОН.
А откуда мне известно о вашем празднике, сэр?
ПРАЙС.
А действительно!
ДЖОН.
Господин адмирал, у нас прекрасная контразведка! В отличие, кажется, от корабельных орудий...
ПРАЙС.
Да, орудия узкой практики, исключительно на море... (дружески) Скажите, всё-таки, Джон, как вы узнали о моём заказе и празднике?
ДЖОН.
Почтовая агентура, сэр. А потом, я только недавно от французских маркитантов. Они мне поведали. Это их обязанность — представить продукты для инспекции качества.
ПРАЙС.
Я с ними лично расплачусь, можете не сомневаться, сэр.
ДЖОН.
О, конечно, я убеждён в вашей честности и в том, что личный заказ вы оплатите из личного кошелька. А сейчас, сэр, прошу вас вызвать сюда кока. Дальше я уже сам с ним. Мне надо просто передать ему пробы продуктов и кое-какие рекомендации.
ПРАЙС.
Хорошо, сэр. (кричит) Вахтенный, вызовите сюда кока к лейтенанту!
ГОЛОС ВАХТЕННОГО.
Есть, сэр!

Прайс уходит на мостик. Приходит кок. Джон, после приветствия, отдаёт ему портфель с красным крестом и сразу быстро уходит.
Слышен звук мотора удаляющегося бота.

На камбузе раздаётся взрыв.
Все сбегаются.
Прайс, всё поняв, отрешённо отходит в сторону каюты.
Раздаётся ещё один взрыв снаряда совсем рядом с кораблём. Это стреляет русская пушка.
Прайс небрежно посмотрел в подзорную трубу.
К нему подбегает офицер.

ОФИЦЕР.
Прикажете спустить паровой катер в догонку?!
ПРАЙС.
Поздно, Кларк, поздно...
ОФИЦЕР.
Десант на русский берег назначен на послезавтра. Доложил командир десанта капитан Паркер...

Прайс, не повернувшись и лишь, на всё согласный, обречённо махнув рукой, идёт к себе в каюту, грустно напевая «Правь, Британия, морями!», и через минуту оттуда раздаётся выстрел.

                Четвёртая картина.

Изба  из первой картины. Хорошо видна Авачинская бухта. Стоит пушка, направленная на вражескую эскадру.

На крыльце сидит Поручик, чертит прутиком в пыли.

Поручик, подняв глаза, видит приближающегося адмирала В. Д. Завойко, главнокомандующего обороной Петропавловска. С ним идут командир отряда лейтенант Е. Акундинов, капитан второго ранга И. Изыльметьев, мичман К. Литке, капитан 1 ранга А. Арбузов, командир военного транспорта «Двина»; командир батареи лейтенант П. Гаврилов, казачий офицер А. Карандышев, командир батареи лейтенант князь А. Максутов, инженер-поручик К. Мровинский, командир отряда лейтенант К. Пилкин, командир казачьей сотни Д. Савинский, командир батареи В. Попов.

ПОРУЧИК.
Ну, слава Богу, прибыли!.. А то мне тут с моими егерями трудновато. Хорошо, пушку достали! Так что, господин адмирал, принимайте командование обороной Петропавловска!
ЗАВОЙКО.
Уже принял! Вы хорошо потрудились, героически! Все ваши егеря и вы представлены к государственным наградам! Ты, Михаил Дмитриевич, отправляешься на покой с полным обеспечением.(тот отрицательно машет головой) Вам ясно, господин поручик Губарев?!
ПОРУЧИК.
Спасибо, конечно, за признание заслуг, но разрешите остаться в строю и
принять участие в обороне! Вместе с моими егерями!
ЗАВОЙКО.
Иного не ждал услышать! Разрешаю! Примешь у себя в доме Военный совет с твоим участием?
ПОРУЧИК.
Почту за честь, ваше превосходительство! Будем называть мой дом «полковая изба», как в Филях, у Кутузова!
ЗАВОЙКО.
Согласен! (задумался) Тогда пошли, времени совсем нет, счёт на минуты!

Все офицеры заходят в полковую избу.
Им навстречу — Маня, жена поручика.

ПОРУЧИК.
Маняша, огранизуй нам чайку!
МАНЯ.
Есть, Мишенька,.. господин поручик! Самовар уже полчаса как кипит... Ой, я никогда не видела (показывает на эполеты офицеров) столько золота и серебра разом! Тем более, в моей избе! (все хохочут)
ЛИТКЕ.
Ну, у тебя жена, Миша! Супер!

Маня уходит.

ЗАВОЙКО (смотрит в окно через подзорную трубу, звук далёкого взрыва).
Что-то произошло у англичан на флагмане! Забегали! … Странно, французы и англичане, видимо, так уверены в победе, что совсем не торопятся атаковать.(бухает пушка, звук снаряда, упавшего в воду)
ПОПОВ.
У них просто слабые корабельные орудия. Слышите — недолёт!
ЗАВОЙКО.
Но у них же есть целый десантный полк. Наше пехотное подкрепление только на подходе. И боевые пловцы тоже.
ПОРУЧИК.
Разрешите, ваше превосходительство?
ЗАВОЙКО.
Михаил Дмитриевич, прошу без церемоний, не на балу, чай, у нас военный совет! Это всех касается! Времени на церемонии нет!
ПОРУЧИК.
Ладно. Тут группа десанта пробовала высадиться.(саркастически) Разведчики! Человек 50. Хотели попробовать взять нас за... за одно место! Не вышло! Мы с егерями им объяснили, что такое русский штык!
ЗАВОЙКО.
Ну-ну, нам сейчас такое геройство не … а впрочем,.. сколько у вас егерей,
поручик?
ПОРУЧИК.
33. Один погиб тогда, двое ранено.
АРБУЗОВ.
Что у вас с медициной? Я на своём транспорте «Двина» привёз маленький госпиталь: два доктора, три сестры милосердия. Маловато, конечно, я понимаю...
ПОРУЧИК.
У нас только одна сестра милосердия. Прибилась, можно сказать, из местных. Удивительная девушка! Страха нет вообще! В неё англичане стреляют, а она под пулями раненых егерей тащит. Как заколдованная! Ни царапины! Но она на досуге шаманит. Даже на поле боя один раз как грянет что-то гортанным голосом, аж жутко! Вот англичане и мажут из своих пукалок с перепугу.
ЗАВОЙКО.
Как фамилия?
ПОРУЧИК.
Никто не знает. У неё глаза замечательные, серые. Вот егеря её и прозвали Сероглазка.
ЗАВОЙКО.
Она что же, из наших « оленьих людей»?
ПОРУЧИК.
Точно не знаю. Но люди говорят, что мать у неё — эвенка, а отец - заезжий русский купец.
ЗАВОЙКО.
Прекрасно. Арбузов, свой госпиталь дадите в распоряжение Сероглазки! Такой пример перед глазами медперсонала дорогого стоит!
АРБУЗОВ.
Хорошо, Василий Степанович!

Выходит Маня с самоваром.

МАНЯ.
Чайку, господа офицеры! Сейчас еще пирожков принесу с капустой. Вчера напекла штук 50. Как чувствовала!
ЗАВОЙКО.
Спасибо, Мария! Пирожки - это хорошо, это кстати.
МАНЯ.
Зовите меня просто Маня. Мне привычнее.(уходит и возвращатся с пирожками в большом сито)
ЗАВОЙКО.
Господа артиллеристы, готовьте орудия. Установить по всей бухте. Чтобы никакого продыху врагам! А вы, Михаил Дмитриевич, будете командовать отрядом боевых пловцов. Они подойдут послезавтра. А пока я вас назначаю полицмейстером Петропавловска. Прошу вас принять меры по защите населения! Сколько  сейчас жителей в городе?
ПОРУЧИК.
Тысяча шестьсот! Но, я думаю, почти все захотят принять участие в обороне родного города!
ЗАВОЙКО.
Я тоже так думаю. Да и все мы!.. Но это уже будет, так сказать, их личное дело. А ваша задача их предупредить и проинформировать. Я вам дам текст известия от нашего английского консула... Его надо распечатать и распространить. Я его зачитаю... (читает) :
«Русские порты Восточного океана объявлены в осадном положении...

Вбегает Джон. Он уже в форме русского поручика.

ДЖОН.
Ох, извините, не ожидал!
ПОРУЧИК.
О, Иван! Откуда ты?..(взглянув на Завойко) Доложись по всей форме новому главнокомандующему обороны Петропавловска!
ДЖОН.
Господин адмирал! Разрешите представиться: лейтенант Джон Китс … простите, - поручик Иван Котов (все хохочут) ...Да-да, именно поручик Иван Котов, военно-морская разведка Петропавловского гарнизона! Выполнял задание по деморализации противника! А именно, контр- адмирала Прайса! Взорвал камбуз на флагманском английском фрегате «Президент»...
КАРАНДЫШЕВ.
Как удалось?
ДЖОН.
Извините, военная тайна!
ЗАВОЙКО.
Ах, вот в чём дело! А я думаю, что это они там забегали!.. Ладно, продолжим. Господин поручик, прошу присутствовать на военном совете.
ДЖОН.
Слушаюсь, господин адмирал!
ЗАВОЙКО.
Итак, господа офицеры, начинаем Военный совет. Прошу докладывать о готовности частей! Лейтенант Акундинов!
АКУНДИНОВ.
Господин адмирал, мой отряд 35 человек  размещён на Никольской сопке на случай вражеского десанта.
ЗАВОЙКО.
Хорошо. Будьте начеку! Капитан первого ранга Арбузов, вы назначаетесь командиром партии стрелков в пешем бою!
АРБУЗОВ.
Слушаюсь, ваше превосходительство!.. После командования транспортом — разомнусь в наземном бою!
ЗАВОЙКО.
Разомнитесь, Александр Павлович, чтобы ни один вражеский солдат не вошёл на нашу камчатскую землю глубже, чем на сто метров!.. Так! Лейтенант Гаврилов!
ГАВРИЛОВ.
Моя батарея, согласно диспозиции, размещена на Сигнальном мысе — 5  орудий, 64 человека артиллерийских расчётов.
ЗАВОЙКО.
Ваша цель, Пётр Фёдорович, - вражеские корабли! Ну и за десантом поглядывайте!..
ГАВРИЛОВ.
Мышь не проскочит, Василий Степанович!
ЗАВОЙКО.
Хорошо! Капитан второго ранга Изыльметьев. Вы, Иван Николаевич,
действуете по штатному расчёту. Ваш фрегат «Аврора»,.. вы его уже поставили в Авачинскую губу. Артиллерией подавляете корабли противника! Карандышев...
КАРАНДЫШЕВ.
Я со своими казаками их десант поганый в куски порублю! Я их, б...!
ЗАВОЙКО.
Именно так, Алексей Степанович, с помощью определённой матери!.. Ну, наша молодёжь в первых рядах, конечно! Мичман граф Литке! По штатному расписанию в составе команды фрегата «Аврора» - правая рука командира!
Князь Александр Максутов, командир третьей батареи! Ваша батарея, князь, располагается между мысом Сигнальный и Никольской сопкой. Сразу после Совета выдвигаетесь туда. Давить противника из всех стволов!
МАКСУТОВ.
Есть из всех стволов, ваше превосходительство! Разрешите не терять время?
ЗАВОЙКО.
Ступайте, князь!..(Максутов уходит)... Инженер-поручик Мровинский, тоже идите, вам ещё фортификацию батарей укреплять по всем правилам. Командирам батарей разрешаю идти вместе с Мровинским...(уходят) Лейтенант Пилкин! Ваша задача, Константин Павлович, — уничтожать десант противника в рукопашном бою! Сколько у вас бойцов?
ПИЛКИН.
Тридцать три головореза, ваше превосходительство! В рукопашном нет равных!
ЗАВОЙКО.
Отлично! Спрячетесь там, за сопкой... Мичман Попов, командир батареи на Красном яру, идите выдвигайтесь быстрее! (Попов уходит)...Казачий сотник Савинский! Ваша сотня — в резерве. В случае чего — немедленно атаковать!
САВИНСКИЙ.
Мои казачки только и ждут!
ЗАВОЙКО.
В резерве, в резерве, мичман! Пока!
САВИНСКИЙ.
Есть — пока, господин адмирал!
ЗАВОЙКО (Поручику Губареву).
Итак, Михаил Дмитриевич, информация для жителей: « Петропавловский порт должен быть всегда готов встретить неприятеля, жители не будут просто  праздными зрителями боя и должны быть, кто хочет, конечно,  готовы, с зможный вред .Обыватели окрестных   приближении неприятеля к порту быть готовыми отразить его. Немедленно удалить из  города женщин и детей в семействе. Я пребываю в ты порта и чести русского оружия свидетелем подвигов чести и русской доблести!» За моей подписью.

ДЖОН (разволновавшись).
Господин адмирал! Я всё понял! Наши разведчики будут на высоте! Губарев это хорошо знает! А сейчас у меня просьба — разрешите срочно отлучиться на час пятнадцать?! Личные обстоятельства, почти семейные.
ПОРУЧИК.
У него невеста в корякской деревне... Поспеешь, Иван? Коня хорошего дать?
ДЖОН.
С моей Джокондой твой Геракл не сравнится. Она у меня только овёс вкушает! Настоящий, отборный, деревенский!
ПОРУЧИК.
А, да, конечно, я и забыл. Её никому не догнать!
ЗАВОЙКО.
Ладно, жду вас через два часа, поручик Котов! Не увлекайтесь!
ДЖОН.
Слушаюсь, ваше превосходительство! Буду как штык!

Джон убегает. Слышен удаляющийся галопом стук копыт.

                Затемнение.

                Действие второе.

                Пятая картина

Яранга в корякской деревне.
Украшена шкурами оленя, национальными орнаментами.
В центре яранги — очаг, на котором на сковородке плоские полосы оленины.
Подвешены сушёные нерпы.
Сидят, напевая корякскую народную песню, мать и дочь — Лахсхэ (мать) и Кнанкэ-дочь («Кнанкэ» с корякского «Для тебя»).
Они готовятся к празднику «Хололо» - национальный корякский праздник нерпы.

Лахсхэ вышивает большой орнамент для подола платья.
Кнанкэ вышивает что-то маленьное, какую-то узенькую яркую полоску.

ЛАХСХЭ.
Что это ты вышиваешь, такое маленькое, словно на лапку важенке?
КНАНКЕ.
Ты почти угадала, лахсхэ. Только в данном случае важенка — это я! И вышиваю я для своего дружка — оленёнка оберег на руку.
ЛАХСХЭ.
А почему не такой, как у меня, широкий, на подол костюма?
КНАНКЭ.
Он не может носить нашу национальную одежду.
ЛАХСХЭ.
Это ещё почему?
КНАНКЭ.
Он — офицер! На нём — форма Российского Императорского военно- морского флота!
ЛАХСХЭ.
Ну-ка, посмотри на меня!
КНАНКЭ.
Что, мама? Что ты на меня так смотришь подозрительно?
ЛАХСХЭ.
Обычно такой маленький орнамент вышивают, когда делают оберег для ребёнка. На ручку или на ножку.
КНАНКЭ (с улыбкой).
Всё может быть, мамочка ...
ЛАХСХЭ.
Доченька,.. как ты себя чувствуешь? Кэчик?
КНАНКЭ.
Кэчик, кэчик, хорошо, мама, лучше не бывает! Мы же к празднику готовимся. Что может быть лучше!
ЛАХСХЭ.
Что ты имеешь ввиду? Что за праздник? Когда у тебя?
КНАНКЭ.
Праздник нерпы «Хололо».
ЛАХСХЭ.
Ах, он!
КНАНКЭ.
А ты что подумала, мама?
ЛАХСХЭ.
Я подумала, что это событие, связанное с твоим... оленёнком, твоим мужчиной.
КНАНКЭ.
Всё может быть. Но я за него ничего решать не могу. Я даже не знаю, где он! Может быть, в Тихом океане.
ЛАХСХЭ.
Там сейчас эскадра стоит, англичане и французы. Рыбаки рассказывали, что сегодня ночью с английского корабля хоронили главного.
КНАНКЭ.
Это они по нашу душу пришли!
ЛАХСХЭ.
Разбойники!.. Я на них всех наших камчатских богов напущу! Они ещё поплачут!..Так для кого же ты, всё-таки, вышиваешь?

Слышен стук копыт.

КНАНКЭ.
Да подожди ты, лахсхэ! Ты забыла, как меня зовут? Кнанкэ! Это значит «Для тебя»...
ЛАХСХЭ (тихо).
Ну, не для меня же!

Слышен дружный нестройный лай хасок.

ЛАХСХЭ.
Чужой, что ли! (берёт ружьё)
КНАНКЭ.
Да свой это, мама! Мой, понимаешь...

Влетает Иван-Джон.

ДЖОН.
Здравствуйте,.. дамы!.. Собирайтесь быстрее!
КНАНКЭ.
Что ты, Ванечка, откуда ты?
ДЖОН.
Из Петропавловска. С минуту на минуту будет нападение вражеской эскадры. Она стоит в Авачинской бухте.
ЛАХСХЭ (спокойно).
Вы бы представились, господин офицер. А то сразу: собирайтесь! Полиция, что ли? Так мы полицию в гробу видали. У нас тут своя полиция. Нерпа вон на нерест пришла. Так наши медведи все тут! Вот это, я понимаю, полиция! Кто сунется? Какой француз, какой англичанин! Какая эскадра!

Джон замер от неожинности. Потом начал задорно хохотать.

ДЖОН.
И правда! Я как-то не подумал.
ЛАХСХЭ (улыбнувшись).
Вот именно. Думать надо!
КНАНКЭ.
Правда, Ванюша. Ты совсем одичал в своём Петропавловске. Садись, покушай.
ДЖОН.
У вас, случайно, не пироги с черникой?
КНАНКЭ.
Есть и пирожки, конечно. Только — с морошкой, чтоб ты крепкий был! Или с нерпой. Но сначала — оленина!
ЛАХСХЭ.
Чтоб тебя ни один враг не взял. А то скажешь тоже — с черникой! У нас и без этого глаз верный. Не промахнёмся! Она ещё и разнеживает. (смешно показывает негу)
ДЖОН.
Да это я у французов наслушался. А точнее сказать — у англичан. Их адмирал — кельт. 
КНАНКЭ (прыскает со смеху).
Это — от кильки, что ли? (мать тоже смеётся)
ЛАХСХЭ.
Это какой адмирал?
ДЖОН.
Самый главный, английский. У них, у кельтов — праздник скоро. День Лугнаса...
ЛАХСХЭ.
Сегодня ночью наши рыбаки рассказывали, что англичане, с корабля, хоронили самого главного. Уж не твоего ли? В честь праздника.
ДЖОН.
Прайса? Не может быть! Я его видел позавчера живого и невредимого.
ЛАХСХЭ.
Наши рыбаки, конечно, фантазёры, но говорят, что, будто бы, застрелился адмирал.
ДЖОН.
С чего вдруг?.. Хотя, понимаю. Всё может быть...  Это я его напугал!
КНАНКЭ.
Ну уж, ты, хвастун! Адмирала напугал! Это из русской сказки...
ДЖОН.
Какая уж тут сказка! Я ему показал такого, прямо у него на корабле, что он понял, что с русскими бессмысленно воевать и что зря он сюда пришёл!
КНАНКЭ.
Что же ты ему показал? Кукиш что ли?
ДЖОН.
Точно! Именно, кукиш! Ему-английскому королевскому адмиралу какой- то русский поручик! А для них ведь честь — главное!

КНАНКЭ.
Надо же, даже застрелился! Вот что значит мужская честь! Молодец, адмирал! Слушай, Иван, а что за праздник День Лукаса?
ДЖОН.
Лугнаса. Луг — это у древних кельтов был бог такой. Бог урожая, можно сказать. Вот в честь него и праздник.
ЛАХСХЭ.
Что же они, дураки, к нам с оружием пришли! Лучше бы — с этим праздником. У них Лугнас. У нас — Хололо! Праздник Нерпы! Вот бы вместе повеселились!.. А теперь что! Похороны!
ДЖОН.
Действительно! Вы, как всегда, правы, Лахсхэ!
КНАНКЭ.
Садись, Ванечка, я тебе дам настоящей еды. (кладёт ему оленины со сковородки, сверху — сала, добавляет зелени)
ДЖОН.
А что за зелень?
КНАНКЭ (ехидно).
Это наша, местная, для мужского здоровья!
ДЖОН(ест).
Вкусно!.. Слушайте, я с вами расслабился! Мне адмирал, наш адмирал Завойко, Василий Степанович, дал только два часа! Я же опоздаю!
КНАНКЭ.
Не бойся, Ванюша, твоей Джоконде  уже дали овса, она тебя вмиг домчит до твоего адмирала. Будь осторожен, Ваня. Не лезь больше на рожон с этими агрессорами. Вы их, гадов, лучше — из пушек!
ДЖОН.
И всё-таки, дорогая моя Кнанкэ! Уходите на всякий случай. Они десант собираются высадить, много солдат! Я же не смогу оттуда вас защитить.
КНАНКЭ.
Ладно, любимый, мы отойдём поглубже. К нашим оленям. У нас там есть юрта хорошая... Да ты ведь знаешь. (интимно) Если помнишь, конечно!
ДЖОН.
Я всё помню... (встаёт) Уважаемая Лахсхэ! Я прошу у вас руки вашей дочери! Вот разобьём врага и тогда сыграем свадьбу! Прямо на празднике Хололо! Если, конечно, вы согласны!
ЛАХСХЭ.
Да я-то что, Ваня. Согласна ли она?
КНАНКЭ.
Ванечка, милый мой! Я же тебя больше жизни люблю!
ДЖОН.
Я тебя тоже!.. Ну, я поскакал?
КНАНКЭ.
Пойдём. (у выхода) Дай мне свою руку!.. (надевает ему на запястье корякский вышитый ею оберег) Вот, помни, милый, я тебя жду, а это обережёт тебя от несчастья! Я верю!(целует его) Скачи, родной! Я люблю тебя! Всем смертям назло!

Джон выбегает из яранги.
Слышно бодрое ржанье и галоп лошади.

ЛАХСХЭ (взяв ружьё).
Ну, я им покажу десант! Век будут помнить наших коряков! И корячек!
КНАНКЭ.
Всё-таки, мамочка, поедем, как сказал Ваня, к нашим оленям. Ну, а уж если там достанут, тогда уж... Родной мой Ванюша!.. Ну, вот, мама, теперь ты знаешь!
ЛАХСХЭ.
Хороший парень! Знает, кому во-время кукиш показать!..

                Затемнение.

                Шестая картина.      

ПАНОРАМА ИЗ УВЕЛИЧЕННОЙ КАРТИНЫ «ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ ОБОРОНА 1854 ГОДА. ВРАГ  В  ПАНИКЕ БРОСАЛСЯ  С  ОБРЫВА НИКОЛЬСКОЙ  СОПКИ»(Интернет)

На фоне панорамы идёт хореографическая композиция, в которой, помимо танцоров в белых костюмах памяти и красных костюмах боя, участвуют и персонажи Четвёртой картины — боевые офицеры, а также — Сероглазка, которая, рискуя жизнью, вытаскивает раненых с поля боя.

   
                Седьмая картина.

Около «полковой избы» стоят Поручик и адмирал Завойко, смотрят через подзорные трубы на Авачинскую бухту.

ПОРУЧИК.
Вроде, ушли?
ЗАВОЙКО.
Что значит «вроде»! Эскадра ушла! Поздравляю, Михаил Дмитриевич!
ПОРУЧИК.
Поздравляю тоже, ваше превосходительство!
ЗАВОЙКО.
Убитых со стороны противника сколько?
ПОРУЧИК.
Десант полностью... Лично считал с помощью матросов — ровно 926 человек вместе с командиром капитаном Паркером!
ЗАВОЙКО.
Всех забрали?
ПОРУЧИК.
Так точно! Я лично проверил...В чём-чём, а в этом они молодцы!.. Наших в целом около ста из трёхсот пехоты. Артиллеристы ещё доложат.
ЗАВОЙКО.
Получается: один наш боец стоит девяти англичан?
ПОРУЧИК.
Так точно, Василий Степанович, богатыри!.. А нечего на нашу землю лезть!.. Ну, что, господин адмирал, поздравляю с победой!.. Недурно бы банкет!
ЗАВОЙКО.
Трубач! Труби отбой! (трубач даёт сигнал «отбой») Банкет обязательно, Михаил Дмитриевич, только к вечеру, конечно... Поручика Котова ко мне!

Выходит раненый командир батареи лейтенант Гаврилов.

ГАВРИЛОВ.
Поздравляю с победой, господин адмирал! Прикажете отвести батарею?
ЗАВОЙКО.
Ни в коем разе, лейтенант! 5 суток позиций не менять! На батарее выставить караул!
ГАВРИЛОВ.
Слушаюсь, господин адмирал! (уходит)

Вбегает поручик Котов — Джон.

ДЖОН.
Господин адмирал, поручик Котов...
ЗАВОЙКО.
Вот что, Иван. Иди- ка ты на свой разведывательный бот и выходи потихоньку за пределы Авачинской бухты. Посмотришь, точно ли ушла эскадра. Дай ему, Михаил Дмитриевич, пару-тройку своих пловцов для поддержки на всякий случай. Прикрой разведку!
ОБА ПОРУЧИКА.
Есть, господин адмирал!
ЗАВОЙКО.
Да флаг смените, поручик! Хватит скрываться и под английским ходить! Пора под нашим, Андреевским!
ДЖОН (весело).
Есть под нашим, Андреевским! Разрешите исполнять? (Завойко кивает) Без меня банкет не начинайте, господа!

Завойко и Поручик хохочут. Джон убегает.

ЗАВОЙКО (задумчиво).
Ты понял, почему Прайс застрелился?.. Честь взыграла! Молодец!.. И вот что, Миша! На банкет обязательно позови наших героических женщин! Сероглазку с её санитарами. И пусть она нам пошаманит и споёт.
ПОРУЧИК.
Согласилась бы только! Не любит она... показухи.
ЗАВОЙКО.
А ты объясни. Вон у тебя как хорошо с женой получается. На зависть!
ПОРУЧИК.
Так то — жена!
ЗАВОЙКО.
А тут — боевая сестра милосердия! В конце концов, прикажи! У нас, между прочим, военное положение никто не отменял!
ПОРУЧИК (вздохнув).
Слушаюсь!
ЗАВОЙКО.
И не вздыхай, не вздыхай, женщины этого не любят... Ну ладно.(кричит) Вестовой! Всех командиров подразделений ко мне!.. (тихо) Кто жив, конечно... Ну и можете, Михаил Дмитриевич, распорядиться насчёт банкета.
ПОРУЧИК.
Где накрывать прикажете, господин адмирал?
ЗАВОЙКО.
Да прямо здесь, на вольном воздухе, погода вроде хорошая. Смету победного официального банкета к вечеру мне представьте, господин полицмейстер Петропавловска! Жёны, невесты, всех вечером сюда! И — духовой оркестр! Пожарный!
ПОРУЧИК.
Слушаюсь, Василий Степанович!

                Затемнение.

                Восьмая картина.

Вечер того же дня.
Та же декорация.
Матросы выносят и устанавливают большой грубо отёсанный  стол.
Маня с помощью матросов накрывает.
Сероглазка ей помогает, причём она каждый предмет очень аккуратно ставит на столе и внимательно осматривает свою сервировку.
Сероглазка в платье сестры милосердия, но через плечо у неё небольшой шаманский бубен.
Поручик тоже здесь, помогает своей Мане.

Слышен стук копыт Джоконды.

Выходят поручик Джон-Иван Котов и его невеста Кнанкэ. Она в нарядном ярком корякском костюме.
Джон несёт большую коробку с корякской снедью.

ДЖОН.
Господа! Кто не знает: это — моя невеста Кнанкэ! Прошу любить и жаловать!
МАНЯ.
Очень приятно, Кнанкэ. Я — Маня. Это — Сероглазка.
КНАНКЭ.
Рада познакомиться!.. Ванечка, выкладывай наши блюда!.. Оленина и нерпа... То, что удалось у медведей отобрать! (все хохочут)

Джон напевает на мотив песни «Правь, Британия, морями!» следующий текст:

                Вот тебе кукиш, английский Лёва,
                От камчатского Миши!

Напевая, он вынимает из коробки оленину и нерпу в разных видах.

Выходят офицеры, кроме князя А. Максутова.

ЗАВОЙКО.
Всех — с победой, господа!

ДЖОН.
Ну как, Кнанкэ, забегали к вам англичане или французы?
КНАНКЭ.
Было дело. Один раз. Но как увидели медведей...
МАНЯ.
Медведей?!
КНАНКЭ.
Ну да! Сейчас же нерпа нерестится, так они тут как тут. Зверей десять сразу! Их увидели иноземцы, ну и … медвежья болезнь у них сразу и бегом за сопку обратно к морю! Уж так бежали! Больше не сунулись. Так что даже стрелять не пришлось. (все смеются) А тут ещё наш домашний вулкан выбросил пепел километров на пять вверх! Он нам иногда помогает так. Почву удобряет, врагов пугает...

Поручик ставит на стол несколько красивых кувшинов.

ПОРУЧИК.
Это — медовуха, от жителей Петропавловска! Нынче же Медовый Спас!
Ещё они прислали мясо, только говядину, тоже рыбу, только лосося, ну и икру, конечно, и овощи, всё мытое. (выкладывает) А вот и мёд в чистом виде. Для тех, кто не пьёт.

ДЖОН.
А где князь Александр Максутов?
ГАВРИЛОВ.
Князь тяжело ранен! Ему операцию сделали.
ДЖОН.
Я к нему пойду!
СЕРОГЛАЗКА (вдруг строго).
К нему нельзя! Он без сознания!.. К нему я пойду... чуть позже!..
ЗАВОЙКО.
Иван, представь, пожалуйста, свою даму!
ДЖОН.
Моя невеста Кнанкэ!

Все офицеры щёлкнули каблуками и наклонили головы.
Кнанкэ смутилась, отчего стала ещё привлекательней.

КНАНКЭ.
Это наши исконные национальные блюда. Они вам всем восстановят силы! Кушайте, пожалуйста!
ЗАВОЙКО.
Я хочу произнести тост, господа!.. Ещё вчера мы сражались за нашу землю, не щадя живота своего! Много наших товарищей погибло. Вечная им слава!.. Нас было в три раза меньше, чем бойцов у противника! И всё- таки мы победили! Потому что ещё великий князь Александр Невский сказал: «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет! На том стояла и будет стоять Русская земля!» И они ушли! Англо-французская эскадра ушла!.. С победой, друзья!(все выпивают)
ПОРУЧИК (Сероглазке).
Простите, милая сестрица, можно вас попросить немного пошаманить  и спеть. Вы это так красиво делали... прямо на поле боя!
СЕРОГЛАЗКА.
Когда я пою, я отгоняю нечистую силу!..
ЗАВОЙКО.
Вот-вот! Сейчас самое время! Чтобы эскадра ушла подальше. Чтобы раненые наши выздоровили.
СЕРОГЛАЗКА.
От раненых попробую отогнать...

Сероглазка шаманит и поёт гортанно в стиле йойка. К ней присоединяется Кнанке, и они вместе исполняют песню и красивый ритуальный танец камчатских народов. (аплодисменты)

Прибегает дежурный офицер.

ОФИЦЕР.
Господин адмирал! Только что с маяка сигнальщик передал! В Авачинскую бухту вошло судно под французским флагом!
ЗАВОЙКО.
Что!? Негодяи!..(смотрит в подзорную трубу, несколько офицеров тоже) Артиллеристы! К орудиям! По французскому судну!.. Чёрт, судно какое-то странное! Маленькое, каботажное. Провокация?
ДЖОН (смотрит в подзорную трубу).
Не стрелять!!! Это наши друзья!
ЗАВОЙКО.
Какие ещё друзья, Иван! Французы — наши враги!
ДЖОН.
Господа!.. По-моему, к нашему банкету чего-то не хватает!
ЗАВОЙКО (продолжает смотреть в подзорную трубу).
Судёнышко называется «Жанна д'Aрк»...
ДЖОН.
Шарман, господа!.. Так чего не хватает к нашему банкету?
КНАНКЭ.
По-моему, здесь всё есть!
СЕРОГЛАЗКА (вдруг).
Обжираловка! Это вредно!
ГАВРИЛОВ.
Ну, раз в жизни можно, во славу русского оружия!
СЕРОГЛАЗКА.
Во всём нужна мера...
ГАВРИЛОВ.
Можно с вами ближе познакомиться, мадемуазель Сероглазка?
СЕРОГЛАЗКА.
Извините, мне нужно к раненому... лейтенанту.

Сероглазка уходит.

ДЖОН.
Нам не хватает десерта!
ПОРУЧИК.
Что это такое?
ДЖОН.
Эх, господа, господа! Жалко, князь Сашка Максутов без сознания! Он бы вам объяснил, что такое десерт по-французски! Придётся мне!  Хоть французы на сегодняшний день и враги, но ни Стендаля, ни Виктора Гюго никто не отменял и отменить не может!.. Эти люди, которые сейчас причаливают, - французские маркитанты. Они привезли нам десерт к банкету.
МАНЯ.
Да что такое этот де-се-рт?!
ДЖОН.
Сладкие блюда, господа! Но и не только! Там есть ещё и молодой барашек, который нам не повредит, я думаю...
ЗАВОЙКО.
Что всё это значит, Иван? Объясни немедленно!
ДЖОН.
Это был специальный личный заказ адмирала Прайса. Он считал себя кельтом. А нынче кельтский праздник Праздник Лугнаса! Все блюда, которые привезла «Жанна», - ритуальные, положенные к этому празднику. А адмирал Прайс понял бессмысленность своего похода на Россию и взял и застрелился! Я просил французов, если мы победим, привезти эти блюда к нашему столу. Только моя личная просьба, Василий Степанович! Хотя, почему — личная?!
ЗАВОЙКО.
Слушаю тебя, Иван!
ДЖОН.
Понимаете ли,.. Прайс не успел с ними расплатиться за свой заказ … по понятным причинам. И я обещал...
ЗАВОЙКО.
А сколько стоит этот твой десерт?
ДЖОН.
Не знаю. Но думаю, в сравнении с победой, которую мы все одержали, - весьма не дорого.
ЗАВОЙКО.
Ладно, посмотрим...

Возвращается Сероглазка, она плачет.

ДЖОН.
Ну, как там Сашка?
СЕРОГЛАЗКА.
Он скончался!

Все офицеры встают.

ЗАВОЙКО.
Вечная память!.. Да, друзья, к сожалению,  война — это не только победа. Есть ещё и поражения и, главное, смерть!.. Я собираюсь представить лейтенанта Александра Максутова к награде. Теперь — посмертно! Помянем! Помянем всех погибших! Прошу салют, господа офицеры, из личного оружия!

Все пьют и потом — стреляют из револьверов.

Выходят Пьер и Жанна с коробками. Вздрогнули от залпа.

ДЖОН.
А вот и десерт!
СЕРОГЛАЗКА.
Сладкое —вредно, расслабляет...
ПЬЕР.
Бонжур, мадам, месье гардемарины! Здравствуйте, Джон!
ДЖОН.
Здравствуйте, Жанна, Пьер!
ЖАННА.
Поздравляем вас с победой! (одобрительный шум)
ЗАВОЙКО.
Вы же тоже с ними!
ПЬЕР.
Мы не любим англичан. Ещё со времён Жанны д'Арк. Вы же видели, как я назвал свою шхуну? Англичане сожгли нашу Жанну!
ЗАВОЙКО.
Но ведь вы же нынче союзники.
ПЬЕР.
Не мы, не народ!.. Не та цель, к сожалению...
ДЖОН.
Адмирал Прайс, ваш английский заказчик, застрелился.
ЖАННА(грустно).
Теперь мы вам не нужны?
ДЖОН.
Ну что вы, Жанна! Я же обещал вам... по-настоящему. У нас банкет, как я и говорил. Банкет победы!
ПЬЕР (оживившись).
Поздравляем!..Мы привезли вам кое-что к вашему русскому столу. (оглядывает стол) То, чего тут не хватает. Жанна, открывай коробки, выставляй!
ДЖОН.
Кстати, Сероглазка, тут у французов не только расслабляющий десерт, но и ритуальный барашек, придающий силы.
СЕРОГЛАЗКА (чуть повеселее).
По кусочку, пожалуй, можно.

Они вынимают из коробок продукты, не знают, на что положить.

МАНЯ.
Сейчас я тарелки дам! (даёт тарелки)
ЖАННА.
Мерси, мадам!
ПЬЕР (достаёт бумажку).
Вот счёт, Джон!
ДЖОН (прочтя).
Всего-то! (передаёт счёт Завойко) Я же говорю, господин адмирал, в сравнении с нашей победой...
ЗАВОЙКО (читает счёт).
Ого! Эх, Прайс, Прайс, (шутливо) как ты меня подвёл!.. Хорошо, у нас есть кое-какие трофеи... (перадаёт счёт Поручику) Возьми в нашем сейфе, Михаил Дмитриевич, из трофейных. Там есть французские франки. Нам они, собственно, ни к чему!
ПОРУЧИК.
Слушаюсь, господин командующий!
ЗАВОЙКО (Пьеру).
Вы — капитан судна?
ПЬЕР.
Хозяин.
ЗАВОЙКО.
Не страшно было?
ПЬЕР.
Мы пережидали в вашей деревне... Они там нам наливали, как это, самогон!
МАНЯ.
Ну, тогда, конечно, не страшно! (все смеются)
ПОРУЧИК (приносит деньги).
Вот, возьми, Пьер!
ПЬЕР (посчитав).
Тут лишние!
ПОРУЧИК.
Это чаевые, компенсация за страх. (все смеются)
ЗАВОЙКО.
Посидите с нами, Пьер, Жанна.
ПЬЕР.
С радостью, но не можем. Расслабимся, застрянем. А мы очень торопимся к себе, на Ла-Манш, в Кале. Свадьба сына и Жанны! А то боюсь опоздать! Есть там конкурентка одна!
ДЖОН.
Конкурентка? Тогда точно надо торопиться! Ну, Пьер, всё случилось, как я обещал.
ПЬЕР.
Спасибо, господин офицер! Счастья тебе, парень! Адью, господа, мерси боку!

Пьер и Жанна уходят.
Через несколько минут слышен звук мотора их судна.

КНАНКЭ.
Ванечка, расскажи подробней,а что это у Прайса за праздник сегодня, что за Лугнас такой?
ДЖОН.
Кельтский праздник урожая, очень древний! Больше не помню.
ПОРУЧИК.
Можно тост, господин адмирал?
ЗАВОЙКО.
О чём вы спрашивате, господин... полицмейстер Петропавловска! Нужно!
ПОРУЧИК.
Лугнас, бог с ним! У нас сегодня — Медовый Спас! Выпьем за это нашей родной медовухи, за здоровье!.. Оркестр, играй!

Играет духовой оркестр русский марш.

                Затемнение.

                Девятая картина.

6 мая1945 года. Огромная квартира поэта Константина Симонова в Москве, на улице Горького.

В квартире – 30-летний полковник Симонов и Серова.
По радио звучит тот же самый, как 90 лет назад на Победном банкете в Авачинской бухте, русский марш.

Симонов слегка прибавляет звук радиоприёмника.

СЕРОВА.
Когда же ты, Костя, снимешь, наконец, военную форму? Тебе она, конечно, идёт,... Кстати, сегодня, на премьере в театре мог бы и не одевать.
СИМОНОВ.
Скоро, Валюша, теперь уже скоро... Ты меня извини, милая, но  сегодня я не смогу с вами пойти в ресторан. Вы уж отмечайте премьеру без меня. Через три часа я вылетаю на фронт. В Вену!
СЕРОВА.
Слушать победные вальсы?
СИМОНОВ.
Почти. Мне даст интервью командир фронтовой разведки полковник Старчевский. Как он, первым прыгнув на Вену, заставил кардинала Австрии  подписать приветствие входящим советским войскам!
СЕРОВА.
Хм, ну и как же он его заставил?
СИМОНОВ.
Пока не знаю... Но думаю, вот так! (показывает на свою кобуру)
СЕРОВА.
Ужас какой!
СИМОНОВ.
Только так, Валька! Потом жму во Францию, в Реймс, в штаб наших союзников, на подписание фашистской капитуляции 8 мая. Мы победили, Валюша! Потом — в Берлин! На окончательное подписание 9 мая, ибо подписывать капитуляцию в такой войне нужно там, где эта война была развязана! В самом логове! Фашисты хотели ограничиться Реймсом, и наши доблестные союзники им потрафили. Но вот им, кукиш!.. Привет от камчатского поручика!..Сегодня, кстати, - День Георгия Победоносца!
СЕРОВА (капризно).
Костя! Победа — это, конечно, прекрасно и долгожданно!.. Но вечно ты со своей войной! Сколько можно! Я уже в театре от неё ...устала... Ну что тебе стоит остаться! Ну, позвони ты генералу. Ну,.. Сталину позвони, наконец! Ну что, они там, в Реймсе или в Берлине, без тебя не обойдутся, что ли! Ты — автор пьесы, в конце концов! А туда пошли своего заместителя.

Симонов закрывает ей рот ладонью.

СИМОНОВ.
Молчи, Валюша, родная моя! Молчи! Тебе этого не понять!..

ГОЛОС ДИКТОРА ПО РАДИО.

Выступает дважды лауреат Сталинской премии поэт Константин Симонов... Стихотворение из книги стихов «Открытое письмо».

Голос Симонова по радио. Он читает «Поручика»:

Уж сотый день врезаются гранаты
В Малахов окровавленный курган,
И рыжие британские солдаты
Идут на штурм под хриплый барабан...

А крепость Петропавловск-на-Камчатке
Погружена в привычный мирный сон.
Хромой поручик, натянув перчатки,
С утра обходит местный гарнизон.

Седой солдат, откозыряв неловко,
Трет рукавом ленивые глаза,
И возле пушек бродит на веревке
Худая гарнизонная коза.

Ни писем, ни вестей. Как ни проси их,
Они забыли там, за семь морей,
Что здесь, на самом кончике России,
Живет поручик с ротой егерей...

Поручик, долго щурясь против света,
Смотрел на юг, на море, где вдали -
Неужто нынче будет эстафета?-
Маячили в тумане корабли.

Он взял трубу. По зыби, то зеленой,
То белой от волнения, сюда,
Построившись кильватерной колонной,
Шли к берегу британские суда.

Зачем пришли они из Альбиона?
Что нужно им? Донесся дальний гром,
И волны у подножья бастиона
Вскипели, обожженные ядром.

Полдня они палили наудачу,
Грозя весь город обратить в костер.
Держа в кармане требованье сдачи,
На бастион взошел парламентер.

Поручик, в хромоте своей увидя
Опасность для достоинства страны,
Надменно принимал британца сидя
На лавочке у крепостной стены.

Что защищать? Заржавленные пушки,
Две улицы то в лужах, то в пыли,
Косые гарнизонные избушки,
Клочок не нужной никому земли?

Но все-таки ведь что-то есть такое,
Что жаль отдать британцу с корабля?
Он горсточку земли растер рукою:
Забытая, а все-таки земля.

Дырявые, обветренные флаги
Над крышами шумят среди ветвей...

"Нет, я не подпишу твоей бумаги,
Так и скажи Виктории своей!"

Во время чтения Серова весело-иронически поглядывает на серьёзного Симонова.

СИМОНОВ.
Теперь ты понимаешь, зачем я тебя в 1940-м году таскал на Камчатку!
СЕРОВА.
Ты - известный мистификатор!
ГОЛОС ДИКТОРА.
Песня на стихи Константина Симонова «Жди меня». Посвящается выдающейся любимой всем советским народом киноактрисе Валентине Серовой. Исполняет Леонид Утёсов (или Сергей Лемешев).

Во время исполнения песни Симонов и расчувствовавшаяся Серова сближаются.

СИМОНОВ (обнимая её)
… Я тебе сюрприз приготовил!
СЕРОВА.
Неужели останешься?
СИМОНОВ.
Нет!.. Помнишь,  ты в Авачинской бухте на Камчатке с шаманкой танцевала?
СЕРОВА.
Конечно!.. (тихо, сокровенно) Это - правда — был лучший танец в моей жизни!..

Звонок в дверь. Симонов, взглянув на часы, идёт открывать.
Возвращается с молодой симпатичной корякской шаманкой в национальном костюме.

СЕРОВА.
Боже мой, неужели та?! Что я говорю!  Нет, конечно, не может быть!
СИМОНОВ.
Почти, почти та!.. (шутливо) Праправнучка! (шаманке) Ну, милая, давай!

Танец шаманки.
Серова снова, как и тогда, тоже танцует.

Почти повторяется танцевальный эпизод 1940 года в Авачинской бухте.

ГОЛОС ДИКТОРА РАДИО.
Передаём сигналы точного времени...(звучат сигналы) В Москве 15 часов... (голос микшируется)
СИМОНОВ (обняв Серову).
Ты знаешь, Валька... А ведь без той нашей победы в той битве за Петропавловск не было бы нашей  нынешней  победы! Мне так кажется... Там, на Камчатке, начинается Россия! И между теми героями и нами есть нерушимая мощная духовная связь!..

ГОЛОС ДИКТОРА.
… В Петропавловске-Камчатском — полночь!

Звучит во всю мощь Хор М. Глинки из оперы «Жизнь за царя» «Славься!»

Все офицеры Петропавловской обороны вместе с Прайсом, его офицерами и французскими маркитантами выходят за руки на авансцену.
К ним присоединяются все остальные артисты.

                Поклон.