Мы уходим на небо

ВАЛЕРИЙ СТЕПАНЕЦ

МЫ  УХОДИМ  НА  НЕБО

Повесть из цикла «Это - Донбасс»

Вместо синопсиса: В произведении описывается совместный боевой путь двух ополченцев Донбасса - пожилого ветерана нескольких войн из России и местной юной девушки, действующих в составе отряда спецназ ВСН - Вооруженных сил Новороссии.

Примечание для отечественных и иностранных спецслужб и правоохранительных органов

Все изложенные в повести события и действующие персонажи являются плодом авторского воображения. Возможные совпадения носят случайный характер.

ГЛАВА 1

   Мы готовимся к выходу в рейд в глубокий тыл противника.  Мы - это весьма необычная по составу «боевая двойка» «сепаратов», «ватников», «колорадов» и «антрацитовых отморозков», как нас обычно обзывает противник. Последнее определение можно даже считать комплиментом.
Впрочем, мы тоже не остаемся в долгу и за словом в карман не лезем. У них гораздо больше звучных и заслуженно ругательных прозвищ: «майданутые», «укродебилы», «укровермахт», «нацгады», «укрофашисты», «хабадники», «мочевидно-блакитные», «свидомиты - содомиты», «правосеки - гомосеки» и т.д. Это, так сказать, из разряда более приличных на слух.
Об отношении к их вождям и спонсорам свидетельствуют «призвища» типа «Пидорошенко-Вальцман», «Яйценюх», «Беня  Шакаломойский» и т.д.

   Я уже упомянул о том, что нас двое. Начну с себя, как старшего по возрасту и командира нашей «боевой двойки». Мне уже за шестьдесят, но я еще в целом бодрый и энергичный. Если, конечно, хорошо высплюсь и вовремя подзаправлюсь. Желательно, без алкогольной перегрузки, ибо, как говорится, «свою, положенную русскому мужику по жизни цистерну водки я давно уже выпил». Ну, а так,  к празднику или с устатку, отчего же не принять чуток, ежели душа просит. Лишь бы в меру было и на пользу организму пошло. А за победу в этой войне тост поднять - это святое дело.

   Я до сих пор регулярно занимаюсь физкультурой, в том числе различного рода растяжками и медитациями. Неплохой рукопашник, специалист по боевому самбо. Отлично стреляю из различных видов легкого стрелкового оружия, неплохо разбираюсь во взрывных устройствах, в т.ч. самодельных, и т.д. и т.п. Впрочем, не будем увлекаться саморекламой. Я же не в ЧВК (частную военную компанию) на работу нанимаюсь.

   Теперь немного о своем воинском пути. Вся моя военная жизнь прошла в армейском спецназе. В Советской Армии дослужился до полковника, при этом два звания получил досрочно. Закончил службу в рядах ВС РФ в должности начальника спецназовского учебного центра. Награжден несколькими советскими, российскими и иностранными орденами. Медалей тоже хватает. На 23 февраля, когда я обычно надеваю свою парадную форму, целый иконостас получается. Вся грудь разноцветным и разнокалиберным металлом завешана и в лучах солнца празднично переливается.

   Правда, на сей момент парадный мундир со всеми наградами остался в шкафу, в московской квартире. Будем надеяться, что дождется своего хозяина живым и здоровым, а не с доставкой накладным платежом «грузом 200». Чтобы хладное тело украсить на проводах в последний путь. Но не будем загадывать и заглядывать в будущее. Война есть война, и неприятных случайностей на ней хватает. Да, и вообще. Как говорил Жванецкий, «возраст есть возраст, хотя жить таки хочется».
 
   Я себя заранее утешаю тем, что, в принципе, пожил достаточно и не зря. Дома меня особенно ждать некому, у давно повзрослевших родственников своя жизнь. Завещание ближайшим родственникам на все мое движимое и недвижимое имущество уже отписал, нотариально заверил и копии вручил. Так что готов пройти свой последний путь. Как полагали справедливо древние русичи, настоящий воин должен умирать в бою, а не в постели. И это правильно.
   Но ежели все же доведется на этой войне со Смертью разминуться, то домой вернусь с новым пополнением наград за освобождение Харькова, Херсона, Киева и т.д. Я тут недавно нашел в Интернете проект одной такой награды. Мне понравился.  Мечта фалериста. Во всяком случае, почин уже есть. «Георгиевский крест ДНР» мне Министр обороны республики лично вручил. Месяц назад. Стало быть, первую Новороссийскую награду уже заслужил.

   Наиболее памятен в моем наградном «иконостасе» первое из врученных советской Родиной наградных украшений - орден Красный Звезды. Мой отец получил такой же в конце войны за участие в форсировании и захвате плацдарма на Висле. Я храню его у себя дома, в память об отце. Один из рубиновых лучей на ордене отколот. Небольшим осколком от мины зацепило, уже на территории фашистской Германии. Так что награда спасла заодно моего будущего родителя от очередного ранения.

   А мне этот орден достался за бои в Анголе. В Южной Анголе, вотчине такой печально известной организации как ЮНИТА. А также их покровителей и союзников в лице регулярных вооруженных сил ЮАР. Помнятся до сих пор песни - переделки той поры:

Над Анголой тучи ходят хмуро
Край суровый тишиной объят
На широких берегах Замбези
Часовые дальней родины стоят

   Вообще то, я был там советником и теоретически не должен был принимать прямое личное участие в боевых действиях. Ну, так то в теории. На практике был чем-то вроде играющего тренера. Официально готовил в учебном центре ангольских коммандос. Вояки из них были, прямо скажем, хреновые - плохо мотивированные, пропитанные первобытными предрассудками и страхами, и не очень дисциплинированные. Но для наращивания общей боевой массы годились. 
   Главным  было от дезертирства и перехода к противнику их удержать. В этом, кстати, косвенную, но существенную помощь оказывали местные племена каннибалов. Так что за пределы учебного центра мои подопечные выходили только с оружием и большой группой.
   Ну, а реально эффективные боевые действия вели кубинцы из состава Кубинского добровольческого корпуса. От которых мы получали поддержку, и не только боевую. Например, в виде безвозмездных регулярных поставок сигар и рома. Сам я сигары так и не научился курить, зато мои ангольские подопечные их быстро освоили.

   А главное, в составе Кубинского корпуса были очень симпатичные и отзывчивые медсестры. Я же в те поры был молод, недурен собой и гетеросексуально активен. И ничего не боялся, ни каннибалов, ни змей, ни даже чекистов - особистов. А чего бояться? Как говорится, штрафника дальше фронта не пошлют. Так что расположение знойных кубинских красоток в сексуальных белых халатиках регулярно посещал по ночам.

   Мое практическое общение с «вооруженной оппозицией» обычно сводилось к участию в периодических мелких стычках, которые я успешно использовал для боевой обкатки своих подопечных. Сам в стрельбе особенно не усердствовал, к героическим подвигам не стремился. Но вот однажды все же пришлось стать героем, ибо случилась более чем серьезная локальная заварушка, с возможной потерей для МПЛА южной части Анголы и последующим экономическим коллапсом всей страны.

   С территории Намибии внезапно вторглась огромная колонна бронетехники ЮАР под прикрытием вертолетов. В ней полторы тысячи профессиональных бойцов, в т.ч. из состава знаменитого батальона «Буффало» и армейских спецназовцев из RECCE. Да еще в сопровождении массы местных коллаборационистов из ЮНИТА. Тоже не с пустыми руками.

   Цель определилась сразу - захват крупной гидроэлектростанции, обеспечивающей электричеством всю Южную Анголу - все ее городки и промышленные предприятия. А также последующее отторжение этой территории от центральной власти.
А вот встретить эту бронированную колонну и дать ей достойный отпор было в тот момент практически некому. Если, конечно, не считать моих ангольских курсантов и пехотной роты кубинцев. И нескольких наших военных советников. А также гражданских специалистов из СССР, которые в молодости, как было тогда принято, в армии служили. Знали, с какой стороны из автомата пули вылетают и как на спусковой крючок нажимать. В общем, все, что наспех наскребли из того, что под рукой оказалось.

   Командование на себя взял один из наших советников, старший по званию. Аж целый капитан. Был еще майор, но тот весьма некстати свалился в штопор с приступом тропической лихорадки и амебной дезинтерии. Т.е. пребывал на излечении у союзников в кубинском госпитале и вести сборную дружину в бой был не в состоянии.

   Нам повезло в том, что капитан оказался толковым тактиком. Не стал призывать «стоять насмерть и ни шагу назад», в глухой обороне, как в окопах под Москвой в 1941 г. или на руинах Сталинграда в 1942 г. А то бы нас ЮАРовцы, без особой задержки и проблем, за пару часов запросто бы подчистую раскатали. Тем более что, помимо боевых вертолетов, у них еще и гаубичной артиллерии с тяжелыми минометами на прицепах полным полно было. Полегли бы все к одной матери и совершенно впустую. И затем эти шакалы и до кубинских докториц и медсестер в нашем тылу добрались. Вот бы поиздевались всласть, прежде чем прикончить. А это еще хуже, чем смерть в бою.

   Вместо этого толковый капитан воспользовался методикой мобильной обороны, с периодическими внезапными ударами с флангов по колонне противника, с поражением на всю ее глубину, особенно по весьма уязвимым тылам. Без бензина с соляркой и натощак далеко не уедешь. Как это успешно делал, например, командир танковой бригады Катуков в боях под Тулой. Или как это делали финские лыжные отряды во время наступления наших мощных, но чрезмерно громоздких и малоподвижных стрелковых дивизий в заснеженных, непроходимых для техники лесах в 1940 г.

Нашей задачей было не столько нанести существенный урон противнику, сколько задержать его продвижение то нам удалось. Мы замедлили продвижение колонны противника аж на трое суток. Правда, в конце затяжного трехсуточного мобильного боя, всех этих бесчисленных наскоков - укусов - отходов, все же пришлось занять жесткую круговую оборону. Нас осталась всего горстка бойцов, под моим командованием. По той причине, что я остался последним относительно боеспособным офицером. Всего два ранения, в руку и ногу. Оба в мягкие ткани, навылет.

   Наш капитан погиб на второй день. У кубинцев офицеры всегда показывали личный пример в бою, как учил команданте Фидель Кастро, как заповедал команданте Че Гевара. С соответствующими потерями. Так что после гибели последнего офицера остатки кубинской роты перешли под мое начало.
Мы готовились принять последний бой и продать подороже свою жизнь. Я дал команду переключить автоматы на одиночную стрельбу и примкнуть штык - ножи, готовясь к рукопашной. Себе для рукопашного боя заготовил остро наточенную саперную лопатку - наиболее эффективное оружие в такой схватке.

   С учетом того, как зверски расправлялись с пленными, особенно ЮНИТА, сдаваться в плен было не резон. Так что по одному патрону каждый оставил в заначке. Гранат, к сожалению, уже почти не осталось. Их передали тяжело раненым, чтобы смогли сами подорваться в случае необходимости. Для этого мы собрали их вместе, положив поближе друг к другу. Это все, что мы могли для них сделать.

   И вот в этот момент, в этот последний час, мы узрели небесное чудо, как будто сам Архангел Михаил, Князь Архангелов, Предводитель Воинства Света, Заступник за Народ Божий, спустился с небес с мечом в руке.
Вначале в небе появились несколько наших штурмовиков, которые нанесли мощный ракетно-бомбовый удар по колонне противника. А затем появились наши крупные транспортно-десантные самолеты ИЛ-76, и все небо покрылось белыми куполами парашютов. Многие парашютисты уже в воздухе открыли огонь вниз, по наземным целям, подавляя еще больше психику противника.
Военно-политическое руководство нашей страны в последний критический момент все же решилось на массированное прямое применение наших доблестных вооруженных сил. Под куполами были десантники прославленной витебской дивизии, после прямого беспосадочного перелета в Африку из Белоруссии, с места постоянного базирования.

   И я впервые увидел, как еще недавно надменный, злобный, ликующий враг панически улепетывает восвояси, без всякого сопротивления, бросая своих раненых, убитых, боеприпасы, тяжелое вооружение и подбитую технику.
В этот момент я испытал такую небывалую гордость за свою Родину, которая не бросает в беде своих солдат и союзников. Наши жертвы были не напрасны. Мы встали в окопах, те, кто еще мог стоять, закопченные, рваные, грязные, перемотанные окровавленными бинтами и тряпками. Наш боевой интернационал - русские, кубинцы, ангольцы. И хриплыми пересохшими голосами победно кричали русское «Ура», потрясая автоматами, в магазинах которых оставались считанные патроны.

   Так что, такая вот у меня была моя первая загранкомандировка. Все впервые. Впервые в Африке. Впервые в настоящем и к тому же победном бою. Впервые полученный боевой орден. И первые ранения. Кстати, помимо ордена, старшего лейтенанта я получил тогда досрочно.

   После Анголы довелось воевать уже в Центральной Америке. В Никарагуа и по соседству. По соседству, естественно, негласно. Самыми тяжелыми были бои с местными индейцами - сепаратистами. Чем им революционная власть не угодила, трудно сказать. Может, просто по традиции с любой центральной властью конфликтовали со времен испанских конкистадоров? Или ЦРУ индейских вождей щедро озолотило? Мне это было без разницы, я не политик. А вот воевать с ними на родной для них местности, в горах, болотах и джунглях, было всегда чревато большими и неоправданными потерями. Тем более, мы же не каратели, чтобы индейские поселки с корнем выжигать, вместе с женщинами и детьми.

   Так что, второй орден Красной Звезды я получил не за то, что несколько раз более или менее удачно выводил своих подопечных из индейских засад, а за вполне конкретную и эффектную операцию по разгрому военной базы «грингос» -  американских «зеленых беретов» на территории соседнего государства. Правда, практически на границе. А то уж совсем янкесы обнаглели. Мало того, что обучали индейцев и «контрас», так еще и сами начали засады и налеты устраивать.
Пришлось устроить показательную порку.  Повзрывать, все что можно, к одной матери, пострелять во все, что шевелится, позжигать все, что горит, и быстренько возвернуться к себе домой, к пельменям с водкой и ананасами, под вентилятор и антимоскитный полог, пока супостат в ситуации не разобрался. Растаяв в утреннем тумане, как ночные призраки, с первыми лучами восходящего солнца. Классика!

   На некоторое время помогло. Правда, ненадолго затишье продлилось. Но в последующих действиях я уже не участвовал. В Никарагуа я обошелся без боевых ранений, если не считать двух укусов вражеских ядовитых змей. Но, по счастью, без серьезных осложнений и трагической преждевременной кончины молодого, симпатичного и перспективного офицера. А вот во время возвращения с налета на «зеленых беретов» довелось с местным божеством аборигенов - хозяином речных и болотных вод в виде крокодила - силой померяться. Переправлялись через пограничную речку ночью, и эта антикварное биочудо времен палеозоя решило мной перекусить.
Точнее, впрок питательный мясной продукт  заготовить. Типа, цап своей огромной зубастой пастью за ногу, утянуть в воду, крутануть тело пару раз порезче, чтобы хребет сломать, дабы не сопротивлялся. Затем затащить добычу под корягу, притопить и выждать несколько суток, пока трофейный деликатес  не начнет разлагаться и помягчеет настолько, чтобы его можно было в маленькое крокодилье горло не разжеванным протолкнуть.
Такая вот испытанная, отработанная за миллионы лет и заложенная в крокодильи гены охотничье-кулинарная технология. Повезло еще в том, что за миллионы лет эволюции крокодилий род заметно измельчал. Один из его первопредков - «рамфозух» - достигал в длину 20 метров. Вот от такого монстра - переростка я бы не отбился. Этакий гигант и слона бы запросто себе на пропитание под корягу в воду уволок.
 
   Ну, я к таким фокусам был заранее готов и перед началом переправы предусмотрительно вооружился трофейным «амеровским» кинжалом, закрепив его ремешком в ладони. Лезвие которого и вонзил крокодилу несколько раз в уязвимые места - в голову, в глаз и под левую лапу - в ходе бешеной молниеносной схватки.
Ногу, правда, этот первобытный гнидо-ящер успел все же ободрать. Так что свободно ходить не сразу начал. И даже пришлось на Кубу эвакуироваться, чтобы ногу сохранить. У него же на зубах всякой гнилостной гадости полно, ибо сроду свои клыки не чистил.

   А после госпиталя с весьма эффективной методикой индивидуального лечения привилегированных пациентов (я имею в виду то, что мне на кубинских медсестричек, ярко-экзотичных бабочек - красоток и мулаток - шоколадок  сказочно везло), мудрое командование включило меня в состав дислоцированной на Кубе нашей советской отдельной мотострелковой бригады.

   Сами понимаете, вполне разумный ход, с учетом моего боевого опыта, прекрасно освоенного испанского языка  и хороших связей с кубинскими интернационалистами еще с ангольских времен. Извините, забыл добавить, что меня тогда кубинцы тоже наградили, орденом Хосе Марти.

   Работа непыльная, для меня, в основном, представительско - охранного характера. Главное, чтобы печень себе избытком рома в процессе закрепления братских контактов не загубить. И не поддаться на соблазн местной женой официально обзавестись. Чекисты - особисты не позволили бы такому этническому мезальянсу свершиться, несмотря на официально декларируемый интернационализм.

   Ну, а после Кубы довелось и в Афгане побывать несколько раз. И заодно в Пакистане, в т.н. приграничной «зоне племен».  В тамошних боевых действиях в составе 40-й армии почти не участвовал, если не считать того, что несколько раз попадал вместе с войсковой колонной в засады. Соответственно, приходилось отстреливаться за компанию, причем чаще всего на ходу, с ускорением перемещения, чтобы побыстрее выйти из зоны поражения.
 
   А задачу в ходе этих краткосрочных командировок выполнял одну и ту же, и довольно специфичную. Скажем, так, в общих чертах, чтобы не выдавать военной тайны. В Пакистане имелся весьма ценный агент, к которому выходил периодически на личную встречу наш разведчик, руководитель этого агента, которого в свое время и завербовал. Больше «пак» никому не доверял. Встречи проводились как раз в погранзоне. Вот я с со своим напарником и сопровождал нашего разведчика на эти встречи. Обеспечивал безопасность его прохода с территории Афгана в Пакистан и обратно. Ну, и безопасность самой встречи. Такие вот восточные приключения.
Конечно, переодевались мы все под местных аборигенов, даже бороды пришлось отрастить. Хотя, сами понимаете, с моим испанским и английским я бы все равно за пуштуна при нежелательном контакте не сошел. Знание нескольких бытовых фраз типа «Хуб асти» и «Четур асти» мне бы не помогло. Так что главным аргументом в общении стал бы не язык, а автомат. Но, слава Богу, обошлось. Так что наш разведчик за эти визиты в погранзону был заслуженно награжден «Красной звездой», а мы с напарником получили по ЗБЗ - медали «За боевые заслуги». Кстати, в ДНР  ее тоже возродили.

   Ну, в Чечне я не был, да и не рвался туда. Особенно после предательского Хасав-юрта. Хорошо было чеченам воевать, при открытой, всеобъемлющей и эффективной поддержке тогдашних российских властителей. Один Березовский в Совбезе чего стоил. В Абхазию, Приднестровье и Сербию тоже как-то не влекло. По той же причине. Не верил я уже ни во что. Сколько кровь ни лей, сколько ни побеждай, а власть все равно потом все в унитаз сольет. И продаст недорого. И у себя в стране, и по ту сторону границы.

   А вот на этот раз как то зацепило, особенно после возвращения Крыма. Поверил в возможность возрождения Русского Мира. В возрождение российского величия и российской государственности. В возвращение отторгнутых земель. В объединение расчлененного русского народа в рамках единого государства. Захотелось поверить.
Ибо не может Русский Человек жить без Великой Веры. Не в Бога, а в себя и свой народ. Ибо Россия и РУССКИЙ МИР извечны и должны жить и процветать вечно, занимая свое заслуженное место под солнцем. И пусть сгинут Силы Тьмы по всей планете! Особенно их главное гнездовье по ту сторону океана. Выжечь бы эту заразу «термоядом» полностью и окончательно, раз и навсегда. Чтобы Земля не превратилась в Планету Обезьян и Царство Сатаны.

   Ну, а остальное - это уже дело техники. Связался с нужными людьми, перебрался в Донбасс. От предложения возглавить местный центр по подготовке спецназа отказался. И без меня здесь спецов хватает, с более свежими знаниями. А вместо этого предложил свою схему действий. Своего более активного и прямого использования. Решил, так сказать, боевую молодость вспомнить, применив ее на новый лад. Адаптировав свой опыт и знания в соответствии с местными условиями и возможностями.
 
    Чем хорошо, здесь, в Новороссии,  - в руководстве собрались в основном люди творческие, смелые, инициативные. Во всяком случае, не заскоруслые и равнодушно-тупые, жадно-вороватые бюрократы, как на Родине. Да и специфика комплектования местных вооруженных сил сказывается. Все же добровольцы собрались, а не призывники и наемники. Люди разного подданства, возраста и происхождения, со своим багажом профессиональных знаний и житейского опыта, со своими причинами прибытия в Новороссию.

   Ну, про местных я не говорю - это особая статья. У них все понятнее, естественнее и проще. Они у себя дома, на своей земле. Они защищают свою землю, свои дома и  свои семьи от захвата, разрушения и истребления.  Защищают от нового нашествия фашизма. От его еще более опасной и гибельной версии -  Укрофашизма.
Донбасс уже был дважды в немецкой оккупации - и в конце Первой мировой войны, и во время Второй мировой войны. И не забыл о массовых репрессиях, грабежах и зверствах оккупантов и их украинских прислужников.

   В общем, в итоге мои предложения приняли. Так что теперь работаем вдвоем с напарницей в тылу противника, причем нередко вполне самостоятельно. Так сказать, в качестве вольных охотников. Мой боевой псевдоним - Седой. А в документах Разведуправления ДНР я числюсь как полковник Седой.
Кстати, мне придает определенный партизанский колорит огромная и пышная, на полгруди, седая борода. Как говорится, на такую красоту противогаз старой модели не оденешь. Это меня еще больше старит, что и требуется для маскировки. А если еще слегка походку и голос изменить, да внести еще кое-какие костюмерные и поведенческие геронтологические коррективы. В общем, выгляжу я достаточно безобидно, что и способствует нашей удачной охоте в тылах противника.
 
   Ну, вот, пожалуй, и все, если коротенько. Пора и о напарнице поведать. А то я все о себе, да о себе. Наверное, это уже чисто возрастное. Типа, старческой болтливости и самолюбования. А также  склонности к мифотворчеству и составлению бессмертных героико-романтических мемуаров о себе любимом. С предварительной обкаткой на доверчивых читателях и слушателях.

ГЛАВА 2

   Моя напарница выглядит как худенькая и маленькая беззащитная девчушка - подросток лет 14-15. С двумя трогательными тощими косичками по бокам, заплетенными красными ленточками и с бантиками на концах.
На самом деле, ей уже восемнадцать. И когда вы увидите ее бездонно-черные, безжизненные глаза, в которых навечно застыла боль и отрешенность от этого мира, вы можете принять ее даже за старуху. Тем более что она, как и я, совершенно седая. У нее и оперативный псевдоним соответствует - Седая. А в оперативных документах она числится как Татьяна Седая. Сержант армии Новороссии. Как и я, уже награждена «Георгиевским крестом ДНР». Нам эти ордена вместе вручали.

   Седой она стала после того, как всю ее семью сожгли вместе с хатой каратели. Просто так, походя, ни за что. Эти самые «херои АТО» получили на вооружение забавную смесь. Помимо новейших амеровских и НАТОвских систем, им сбагрили со складов восточных сателлитов НАТО полное старье, чуть ли не времен Второй мировой войны. В т.ч. и ранцевые огнеметы. Вот и решили «свидомиты - освободители» опробовать дармовое оружие на практике. На потенциальных «сепаратах». Для чистоты эксперимента в хате прикрыли вначале ставни и подперли двери. Чтобы никто изнутри не выскочил.

   Так что, вместе с хатой сгорела вся семья Татьяны, причем у нее на глазах. Ее перед этим вывели из дому, якобы, на допрос. В доме оставались старенькая, полупарализованная бабушка,  отец, ставший инвалидом после обвала в  шахте, мать, на попечении которой находилась вся семья, и младший братик. Четверо беспомощных «сепаратов», вся вина которых заключалась в том, что они попали на своей земле, в своем поселке, в своем доме, на глаза пьяных карателей.

   Дом еще догорал, когда возбужденные, разгоряченные пожаром и алкоголем «свидомиты» нетерпеливо приступили к «продолжению банкета» прямо на месте. В честь очередной героической победы над «сепарами». Путем многократного изнасилования еще нецелованного свежака в виде пленной. Как они выразились, лучший способ перековки «донецкой сепаратки» на «свидомую украинку» ведет через жовто-блакитный член. А лучше во множественном числе - через много членов. Через очищение и крещение священной и «свидомой» укроспермой. В организованном порядке, в порядке живой очереди. В соответствии с иерархией званий и заслуг. Вначале старшины, потом рядовые.
 
Добивать они ее не стали. Решили, что и так сдохнет после «бандеровского причастия». Так что бросили бездыханное изломанное тело прямо у пепелища хаты. Да еще не поленились рядом фанерную табличку пристроить, на которой накарябали, что так будет с каждым, кто  захочет отделиться от Неньки Украины.

   Однако фашисты просчитались. Таня выжила, назло карателям. Благодаря тому, что поставила перед собой великую цель. Месть! Она должна отомстить! И не только непосредственным убийцам и насильникам. Это будет ее коллективная месть всем оккупантам. Всем, кто поганит своим присутствием ее землю, кто грабит, уничтожает и калечит ее народ. Или они уберутся отсюда сами, или их закопают в этой земле. Это стало ее главным и единственным смыслом в этой жизни. Главным стимулом для поддержания своей жизни и для активной вооруженной борьбы.

   Она мысленно поклялась сама себе, что за каждого из погибших близких должно умереть не меньше ста карателей. Пополнив существенно их пресловутую «небесную сотню». Чтобы этих «небесных сотен» было как можно больше. И еще истребить дополнительно не меньше сотни этих одичавших тварей - уже в качестве мести за себя лично, за свою сломанную жизнь. И это не пустые девичьи фантазии. Это - клятва бойца. Это - главный смысл и практический итог ее участия в боевых действиях. Такой вот неизбывный и нетленный мотив.

   Вот так Таня и оказалась со мной в одной команде. Вначале я научил ее основным премудростям и хитростям выбранной ею военной специальности. Полученные знания мы закрепляли и проверяли на практике. Как говорится, постепенно переходя от простого к сложному. Она оказалась хорошей ученицей. Очень способной, а главное - хорошо мотивированной. К тому же, с неплохими театральными задатками.

   Мы удачно сработались в паре. Обычно в тылу противника мы изображаем дряхлого безобидного старика в паре с несмышленой придурковатой внучкой - малолеткой. Особенно результативна и даже интересна наша работа в свободном поиске. Можно было бы даже в учебники для спецназа ввести, в качестве поучительных примеров из практики. Когда-нибудь, если выберусь живым из этой передряги, обязательно напишу сборник таких примеров и подарю в распечатке с автографом спецназовскому учебному центру, который я когда-то возглавлял.

   Татьяна негласно ведет свой боевой дневник. Записывает своим округло-аккуратным школьным подчерком результаты выполнения своей клятвы.  Вообще то, это нежелательно, поскольку может привести к расконспирации. Но я закрываю на это глаза, потому что я ее понимаю. Кроме того, она вносит записи уже после возвращения на базу, а сам дневник перед выходом «в поле» прячет в тайнике. И ведет его в обезличенной форме, с использованием собственного шифра. Так что, Бог с ним. Пусть пишет. Мне это не мешает.

   А наше подлинное обличье противник распознает с явным запозданием, вместе с прилетом пули, ударом ножа, взрывом гранаты или подложенной мины. Свидетелей наших истребительных акций из числа оккупантов и их пособников стараемся, по возможности, не оставлять. Захватом пленных и «языков» тоже не увлекаемся. Не наш профиль.

   В общем, действуем обычно в соответствии с принципом тотальной войны и тотальной зачистки. Хороший каратель - мертвый каратель! Пусть дымят их походные крематории день и ночь! Пусть наполняются рвы и помойные ямы их телами!
Хотя исключения бывают.

   У местной войны есть своя специфика. У обеих сторон не хватает сил и средств, чтобы создать сплошную линию фронта. Так что эта линия  носит  достаточно условный характер, и постоянно меняется. Противоборствующие стороны организуют очаговую оборону, перекрывая опорными пунктами и блокпостами ключевые населенные пункты, важнейшие трассы и узлы коммуникаций. Боевые действия обычно носят мобильный характер, активно и чаще ведутся в форме артиллерийских и минометных обстрелов, спорадических стычек небольших подразделений на спорных и нейтральных территориях и разведки боем, активных действий разведывательно-диверсионных групп в тылах противника.
 
   Хотя, конечно, бывают порой и крупные наступательные и оборонительные операции, с участием тысяч бойцов - комбатантов и сотен танков и ББМ. С соответствующими значительными потерями с обеих сторон. По счастью, наши пока побеждают.  Достаточно вспомнить «котлы» под Иловайском и Дебальцево.
Правда, в обоих случаях развить эти тактические победы и превратить их в стратегический успех, изменив весь ход войны, превратив ее из оборонительной в наступательную, в войну всей Новороссии за свое национальное освобождение, пока не получается. Или кураторы - миротворцы не дают. А длительную войну на истощение со всей международной сворой русофобов Донбассу не выдержать.
 
   У этой войны есть и другая неприятная специфика. Донбасс вынужден постоянно воевать со «связанными руками», с оглядкой на откровенно враждебную «мировую общественность» и СМИ, на угрозу прямого вторжения НАТО, особенно его новоявленных сателлитов - неофитов.

   Донбасс не может позволить себе во время войны даже минимум того, что позволяет себе Киев. К тому же за успехи на фронте бойцов Новороссии постоянно расплачиваются мирные жители, близкие родственники этих бойцов. А ответить адекватно массированным артобстрелом по Киеву или Львову, а еще лучше по их покровителям и снабженцам в Вашингтоне, Лондоне, Берлине, Варшаве, Вильнюсе и т.д. - пока не дано.

   Вот на этом фоне мы с Татьяной и работаем в паре. Заполняем возникшую лакуну. Чтобы земля у оккупантов под ногами повсеместно горела, на всей оккупированной территории. Да и за ее пределами. Чтобы знали, что прощения за их зверства и насилия нет и не будет. Как в Священном писании - «И аз воздам». Вносим нашу посильную лепту в общую победу.

   Мы - свободные люди. Мы - как бы партизаны. Мы не связаны никакими перемириями, Минскими соглашениями, европейскими нормами и нормандскими форматами. Вой шакальих СМИ и гнилых политиканов нас тоже не тревожит. Мы от них ничего порядочного и не ждем. До наиболее одиозных вражин со времен тоже доберемся. Используем методику противника. Подвергнем люстрации и ликвидации.
 
   Нам не надо выслушивать стандартно-лживые оправдания пленных о том, что их обманом или силой заставили идти на войну. Нам не надо возвращать этих пленных украинским матерям, протестующих не против убийств мирных жителей на Донбассе, а всего лишь против некачественного оружия и плохого снабжения их сыночков на фронте. Пленных мы не берем, перевоспитывать «свидомых» не собираемся. Такую задачу нам никто и не ставит. Мы - истребители. Или «ястребки», как нас ласково называют  свои.

   Вот сейчас как раз готовимся отправиться в «дальнее плавание» в тыл противника в качестве своеобразных «лоцманов» - проводников и для прикрытия «каравана» с оружием и прочими прибамбасами (деньги, бланки легализационных документов, пропагандистская литература и т.д.), для передачи местным партизанам на территории сопредельной Запорожской области.  В рамках операции «Посылка».

   «Караван» состоит из двух трофейных бронетранспортеров «Буцефал», экипажи и десант - из числа чеченских добровольцев. И это не случайно. На той стороне тоже есть чеченские бойцы - наемники, в составе батальона имени Джохара Дудаева.

   Так что при переходе на территорию, контролируемую противником, наши чечены трансформируются, как по мановению волшебной палочки, в проукраинских ичкерийцев, с соответствующим «камуфляжем». На бронетехнике появятся опознавательные белые полосы, принятые в ВСУ, а в дополнение к «жовто-блакитным прапорам» на ветру по ходу движения будут по соседству развеваться зеленые флаги Ичкерии с надменно возлегшим волком и скрещенными саблями под ним. Аналогичного калора и рисунка нашлепки появятся на рукавах курток, а меховые папахи на головах украсятся зелеными лентами с золотыми надписями на арабском - сурами из Корана. Приклады автоматов также обмотают зелеными лентами.

   Впрочем, для наших чеченцев - это своеобразный подарок из прошлого. Элемент ностальгии. Это ветераны, и практически все они приобретали боевой опыт в русско-чеченских войнах. Причем воюя отнють не на нашей стороне. И даже искренне считают, что победа осталась за ними, чем весьма гордятся. И не скрывают, что находятся на этой войне по той простой причине, что их сюда направил их нынешний великомудрый вождь, а Рамзан знает, что делает. И что нужно делать для блага всей Чечни. Даже открыто дают интервью иностранным журналистам в таком вот разрезе. Не зря возле них постоянно вьется агентура Правого сектора, особенно деятелей из УНА-УНСО, воевавших вместе с ними в прошлом в Чечне против русских.

  Так что у меня сейчас, честно говоря, неважное настроение. Какое-то смутно-тоскливое. Предчувствия томят нехорошие. Даже не знаю, отчего так. Пока вроде ничего конкретного, если не считать, конечно, наших «союзников». Иногда у меня даже мелькает мысль о том, что таким образом Командование хочет проверить «наших» чечен на лояльность. Выпускает их подальше и бесконтрольно в тыл противника, давая возможность свободного перехода к «украм», буде таковое желание возникнет. Это все же лучше, чем внезапный удар в спину во время боя.
 
   Правда, тогда возникает законный вопрос, а на хрена я вообще  понадобился в такой комбинации? На роль жертвенного барана я не гожусь. Да и необходимости в таком баране при таком раскладе не было бы. К тому же, я нахожусь в ведении моего бывшего сослуживца и моего ученика. А при наших проверенных временем дружеских отношениях, он бы меня в обиду не дал. Кстати, именно к нему я и направился первым делом из Москвы, когда принял решения принять участие в этой войне.
 
   Впрочем, на крайний случай, ампулы с ядом и у меня, и у Татьяны припасены и надежно запрятаны в одежде и на теле. В плен нам живьем попадать явно противопоказано. Впрочем, лично я к этому давно уже привык, еще в начале своей спецназовской службы. Это как ежедневная чистка зубов утром и вечером, пока они есть. Специфика и издержки профессии.

   Но вот все же нехорошие предчувствия томят. И не только меня. Татьяна вот сейчас как раз смотрит на серо-тоскливое и дождливое осеннее небо, в котором выстроилась клином стая журавлей, своими грустными голосами донося с небес людям свою прощальную песню, расставаясь на длительное время с родиной.
Вы ведь знаете наше русское поверье - именно в этих птиц переселяются души наших погибших близких и наших павших воинов.
   Таня тоже это знает. Она смотрит в небо и ее губы шепчут:
   - Вот, и мои, наверное, в этой стае полетели. Бабушка, мама, папа и братик. С собой зовут. Ну, ничего. Скоро и я с ними соединюсь. И будем опять все вместе.

   Ну, что тут скажешь? Делаю вид, что не расслышал. Тут, главное, попробовать переключить напарницу на что-то практическое в такой момент. С этим как раз несложно, ибо перед скорым выходом в рейд еще недоделанных и срочных дел полным полно. Лично я сейчас занят проверкой двигателя. Татьяна все равно в них особо не разбирается, хотя водить автомашину я ее научил. Несколько раз это уже пригодилось.

   У нас, кстати, два авто. Обе легковушки и обе трофейные. Была еще одна, моя собственная, на которой я приехал из Москвы. Но она буквально через неделю накрылась во время артобстрела города «по площадям». По счастью, меня в ней в тот момент внутри не было.
   Так что перемещаемся ныне на трофейных, одну из которых я получил в Разведуправлении, а вторую мы с Татьяной раздобыли сами.
Кстати, зачистка одиночной броне - и автотехники от экипажей на трассе - это тоже наш профиль. У противника много изношенной техники, которая периодически ломается и требует ремонта прямо на месте.

   Обычно в этом случае с поломавшейся техникой остается минимум персонала. Так что это весьма удобная и лакомая добыча. Грохнул по ходу дела мизерную охрану, бутылку с перелитым бензином и зажженным фитилем в двигатель, и дальше попилил. А можно и не сжигать, а своим просемафорить, в ближайший гарнизон ВСН, о наличии потенциального трофея. Это если связь такая есть или маршрут позволяет. Ну, а трофейную легковушку можно вообще то с собой на буксире прихватить. Но это когда в свободном поиске находишься.
 
   Кстати, мы не «жадные хомяки». Излишних запасов не создаем, и трофейную технику уже не раз коллегам передавали. Например, месяц назад подарили Разведуправлению почти новую «военно-медицинскую санитарку». А начальство ее в городскую службу «скорой помощи» тут же перенаправило. Сказали, что там она нужнее. Каждый день в работе из-за артобстрелов.

   А дело было так. Во время очередного выезда на «вольную охоту» на «нейтралке» заскочили мы в небольшой населенный пункт. И только укрыли свою «колымагу» в садочке за полусгоревшей хатой, чтобы выйти на пешую «прогулку» по окрестностям, как услышали шум двигателя. Ну, высунули носы из-за угла, и что же видим. Пыль столбом, и  выруливает с визгом эта самая медицинская «барбухайка», крашеная в патриотический «мочевидно - блакитный» двукалор. Да еще испещренная гнусными надписями типа «Слава Украине!», «Москаляку на гиляку!» и «Drang nach Moskau!».

   Кстати, «правосеки» ее часто используют отнють не для медицинских целей. Прикрываются красным крестом для своих грязных дел, в том числе для разведки и мародерства. Как вот и в этот раз. Или для бегства начальства с поля боя, как это было под Дебальцево.

   Не успела машина затормозить, взвинтив столб пыли, как из нее на наших глазах шустро выскочили пяток укровояк, и споро разбежались по ближайшим хатам. Причем, как вскоре оказалось, не столько за «мародеркой», сколько за живой добычей, за прекрасными юными пленницами. В основном, в возрасте от 18 до 25 лет и приятной наружности. Для своего импровизированного походно-войскового публичного дома.
   Ну, прямо как в старину, при набеге крымских татар.
   Самое страшное то, что пленниц потом, после зверских изнасилований и истязаний, обязательно убивают. Разовый продукт. Так что «правосеки» хуже диких крымских татар. Им же пленниц продавать некому, а свидетели не нужны. Еще не успели перенять полезный опыт безотходной добычи у албанских «косоваров». Хотя зловещие слухи про изъятие у пленных внутренних органов «на запчасти» уже ходят.

   Из вражеской машины выполз также водила. Так сказать, как бы встал на охрану собственного транспортного средства. Правда, автомат оставил на сиденье вместе с разгрузкой. Вояка, мать его так. Но и то прогресс. Тут вот недавно казаки отличились. Угнали у «свидомитов» целый танк, с боекомплектом. «Херои АТО» заехали на танке в нейтральной зоне в населенный пункт,  и остановились прямо у поселкового «Продмага». Так сказать, целевой выезд на пикник на природу всем экипажем на своем бронетранспорте.

   Затарились тут же в этом «Продмаге», как водится, горилкой и закуской. Естественно, как  принято на АТО, на халяву, рассматривая экспроприированную добычу как законный трофей, как бы дар от недогадливого и неблагодарного «освобожденного населения». И вместо того, чтобы свалить быстренько с добычей, устроили на радостях банкет прямо на месте. Видать, невтерпеж было. «Клапана» с похмелья горели. Причем с участием всего экипажа, чтобы всем поровну и по справедливости. Т.е. часового не выставили.
 
   На их беду в поселке как раз в это время шастала казачья разведка. Танк им, безусловно, сразу приглянулся. Что называется, любовь с первого взгляда. Почти новый, свежепокрашеный, на ходу, с полным боекомплектом. И рычит, как настоящий дракон, и очень грозно пушкой как великанским членом,  туда-сюда водит. Ну, и приватизировали его, естественно. Не удержались от соблазна. Послужил Украине, и будя. Теперь ДНР пусть послужит.

   А экипаж пусть спасибо скажет, что не шлепнули их на месте из того же танка. И на гусеницы не намотали. По случаю такого шикарного трофея у казаков гуманизм проснулся. Как говорится, нехай живут, укродурни, и пешком больше ходят. Для здоровья полезно. А выпороть их, так сказать, внести ума через задницу, и собственное начальство сумеет. Эх, хорошо бы, если бы заодно стоимость танка у этих дятлов - салоедов с зарплаты вычли. Интересно, кстати, почем нынче танк в гривнах будет, с учетом инфляции?

   В общем, Бог с ним, с танком. А мы вот на медавтотехнику сразу нацелились. Уж больно дефицитный и нужный продукт на войне. Тем более, у машины всего один боец остался, да и тот «лох» - резервист. По огромному пузу и повадкам сразу видно, что таксистом на гражданке гривны стрижет.

   Первой к нему двинулась Татьяна, как бы изображая местную жительницу. Слегка сгорбленная, идет с трудом, как подранок, голова огромным цветастым платком (хусткой, ежели на украинском) обмотана. Я прикрываю ее на дистанции, контролируя общую обстановку. Водила удобно стоит. От подельников, разбежавшихся по близлежащим домам, его закрывает автомашина. Все чудово, все гарнесенько, как говорят на Украине.

   Татьяна уже поравнялась с «водилой», как бы проходя мимо, как тот внезапно делает шаг вперед, хватает ее за руку и дергает на себя.  Этот урод чуть ли не сбивает ее с ног. То ли скучно стоять одному, и решил развлечься. То ли решил внести свой вклад в отлов особей женского пола.

   Татьяне все же удалось удержаться на ногах. Водила что ей начинает втолковывать, одновременно пытаясь сдернуть платок с ее головы. Видать, решил разглядеть и оценить добычу. Впрочем, это действие быстро заканчивается, и сценарий развития сюжета переходит на принципиально новый  уровень.
Таня немного дергается, и ее правая рука идет снизу вверх. Отработанный, фирменный удар. Почерк мастера. Я ей сам ставил эти удары снизу. В пах, под бронежилет. Сразу парализующий шок от боли. С ее маленьким ростом это наиболее эффективно. Хищный отблеск узкого клинка молниеносно гаснет в нижней части живота. Повторный тычок стилета, и клиент сползает вдоль борта машины, жадно пытаясь глотнуть воздух через свое же собственное кепи, которым Таня зажала ему рот. На всякий случай, третий страхующий удар. В левый глаз. Потом аккуратно вытирает клинок о бушлат бывшего противника и убирает инструмент.
 
   Да уж. Минус один, работа пошла. В этот момент в одном из домов раздается стрельба. То ли каратели развлекаются, пугая жильцов, то ли кого-то уже кончили, суки.

   Не сговариваясь, решили подождать результат. Я уже успел переместиться к машине, забрал автомат и разгрузку водителя и занял его прежнее местоположение. Таня перебралась в салон «санитарки». Так сказать, организовала засаду изнутри. У нее при себе два пистолета. Один за поясом, бесшумный, второй запасной, компактный, в правом рукаве.

   Это я научил Татьяну некоторым старым трюкам по скрытому ношению пистолетов и ножей, разработанных когда-то для оперативников СМЕРШа. Например, в просторном рукаве внутри вшивается кармашек, в который вкладывается пистолет. Оружие крепится на резинке. При необходимости (или по команде «Руки вверх!», когда противник пытается взять вас в плен)  поднимаете руку вверх, при этом пистолет выскальзывает из кармашка. Затем резко опускаете руку вниз, и пистолет послушно скользит вам в ладонь. Ну, и меняетесь по ходу с противником ролями.
Весьма кстати в разгрузке «водилы» нашлась и пара оборонительных гранат, с уже ввинченными запалами. Делим «гранатную» добычу поровну.

   Несколько нагловато орудуем, конечно, но думаю, что мародерам сейчас не до разглядывания собственного автотранспорта. Их руки и головы в данный момент полностью погружены в сундуки и шкафы с чужим добром. Они испытывают столь сладостное упоение мародера - трофейщика, настоящую эйфорию халявного приобретателя. Именно то, ради чего они оккупировали эту землю, чувствуя себя богами, вольными распоряжаться чужой жизнью и чужим имуществом.

   В первую очень, ищут алкоголь и продовольствие. А, вообще то, тащат все подряд - телевизоры, антенны, микроволновки, швейные машинки, лопаты, одежду, обувь, матрасы, постельное белье, посуду, кастрюли и сковородки, ложки и вилки, зеркала, занавески и т.д. В окопах и бункерах все пригодится. Да и при возвращении домой тем более пригодится. Родственники порадуются такой хозяйственности. Не зря же на войну ездили. Был бы транспорт для вывоза. А зимой и заборы снесут, и сараи, и мебель - на топливо и для отделки земляных и бетонных полов и стен.

   И вот, под жалобные вопли селян, появляется первая пара крупногабаритных «добытчиков». Узенькие лобики, маленькие глазки под массивными надбровными дугами и сверхразвитые жвала. То, что называется «Слава хероям АТО!» А впридачу к славе - «Сало, горилку и бабу каждому херою!».
   Быстро обернулись. Видать, опытные, матерые мародеры. Сосунков на такое дело начальство не пошлет. В одной руке каждый тащит огромную спортивную сумку, переполненную трофеями. За спинами горбятся огромные рюкзаки, с продукцией того же происхождения. Свободными руками оба гоблина вцепились в руки девушки, которую ведут с собой. Якобы задержанную террористку тащат на допрос.
Автоматы висят на плечах, у одного болтается пистолет в открытой кобуре на поясе. А вот у второго - О! Это же эсэсовский кинжал. Характерные очертания. Черные ножны с серебряной отделкой на цепочке, закрепленной на поясе. Удобная черная эбонитовая рукоять со свастикой. Массивная изогнутая гарда. Ни с чем не перепутаешь. Интересно, где же они берут столь коллекционные изделия? Я даже машинально облизываюсь. У меня уже два таких. Прекрасный сувенир. Хотя бы один надо будет  к себе в Москву отвезти.
   Они подходят к задней дверце кузова, и вызывают «водилу».
   - Эй, Мыкола, заснул, шо ли, бисов сын? Видчиняй, твою мать!
   Дверца послушно открывается, как в арабских сказках, только вместо Мыколы в проеме виднеется женская фигурка.
   - Ээээ.. - слышится недоуменное блеяние, тут же прерываемое двумя глухими хлопками. Танюша не любит откладывать решение мелких проблем, и, как всегда, точна и аккуратна. Бьет, как обычно, навскидку и в левый глаз. Цели, не издав ни звука, валятся на землю. Зато открывается в изумлении женский рот, готовясь возвестить миру свои эмоции. Однако этим все и кончается.
   Татьяна проявление женских сантиментов на работе не жалует. И ее дамы обычно слушаются. Такая вот она убедительная. Немногословная и красноречивая.
   - Заткни пасть, дура. Мы свои. Армия ДНР. Помоги тела этих тварей убрать. Живо и молча.
   Девушка по имени Галя оказалась физически крепкой, и оба оккупационных тела быстро исчезают внутри «санитарки». Я ограничен ролью прикрытия с трофейным автоматом в руках. И вновь все застывает в ожидании. Осталось еще трое неупокоенных супостатов.
   «Аборигенка Галя» молча сидит внутри на лавочке, уставившись в распростертые у ног вражеские тела. Иногда все же вздрагивает. Да и ладони мелко вибрируют. Откат после пережитого. Ей бы сейчас заголосить, да поделиться с кем-нибудь пережитым, изливая и облегчая душу. Но покуда нельзя. Разговаривать Таня ей запретила. Даже залепила пощечину при первом признаке начинающейся истерии и вдобавок угрожающе махнула пистолетом перед носом. Мол, нам шум пока ни к чему.
   Беда с этими пострадавшими, особенно дамами. Обычно создают больше проблем, чем противник. Я опять перебрался поближе к рулю.
   Впрочем, ждать пришлось недолго. На улице появляется оставшаяся троица. Двое тащатся впереди друг за другом, цугом, явно перегруженные тяжелыми сумками. Третий ползет сзади, подталкивая стволом автомата еще одну «трофейную» девицу. Комплект.

   Я сажусь за руль и резко перемещаю машину задним ходом навстречу этой троице. Как бы иду на сближение, чтобы облегчить им путь.  И врезаюсь на полном ходу в первую двойку. Слышится мат, который вскоре прерывается уже привычным хлопком. А затем и вторым. Минус пять. Интересно, а что с шестым? Или же я его напрочь столь убедительно снес, что и добивать не потребовалось? Вылезаю полюбопытствовать.
   Нет, живой, тварюга. Правда, обе ноги переломаны. Смотрю недоуменно и выжидательно на Татьяну. Мол, с чего это такая задержка в отработанной процедуре? Али планы какие-то новые появились, мне «ще незнаёмые»?

   Мда, похоже, что это так. Татьяна без всяких объяснений деловито лезет в кузов авто, где стоят запасные канистры с бензином. Кряхтя, вытаскивает одну из них, отвинчивает крышку и начинает аккуратно, но щедро поливать недобитого клиента. Рослая девица из числа вновь освобожденных совершенно равнодушно и с любопытством наблюдает за ее действиями.
   - Эй, ты что? - бормочет пленный, и даже с ужасом пытается отползти в сторону, опираясь на локти. - Ты что делаешь? Не имеете право. Я же русский. Я свой, православный. Вот, и крестик есть. Я раненый. Меня лечить надо.
   Действительно, говорит на чисто русском. Местные на Донбассе чаще объясняются на русско-украинской смеси. А вообще то, зря он это говорит. Это вызывает обратную реакцию. К предателю отношение еще хуже. Так что это он понапрасну. В любом случае не поможет, да и поздно. Раньше надо было о своей русскости вспоминать.
   Сейчас много таких перерожденцев, срочно ищущих свои исторические корни в других нациях, в т.ч. в древних протоукрах. Решивших соединить свою судьбу с укрофашистами и НАТО путем активного коллаборационизма и предательства своей нации. Слишком много. Как и в самой России. Мы бы давно уже победили, если бы все русские на Украине объединились и взялись за оружие. Давно бы уже Киев взяли.  А Галичина нам не нужна. Нехай сама по себе гниет и полякам с венграми и румынами свою самобытность доказывает. Если получится. 

   - Куришь? - вдруг спрашивает Татьяна. - Она уже закончила поливку и завинтила пробку на заметно полегчавшей канистре.
   - Да, конечно. - Недобиток даже лезет в карман за сигаретами.
   - Не трэба. Оставь себе. А де твоя поджига?
   - Вот тут, в кармане, - услужливо лепечет каратель, расстегивая клапан нагрудного кармана.
   - Не трожь, сама достану.
   На свет появляется дешевая одноразовая пластиковая зажигалка. Татьяна делает пробный пуск. Щелчок и появляется устойчивый язычок пламени. Татьяна одобрительно хмыкает. Освобожденная последней из плена девица по имени Наталья заворожено наблюдает за всем происходящим со все возрастающим любопытством и явным одобрением. И даже роняет фразу с просьбой позволить ей самой бросить на карателя зажигалку. Но Татьяна отвергает ее услуги.
   - Сама добудь себе карателя, тогда сама его и оприходовать будешь.
   
   Первая дама по имени Галя продолжает прятаться в кузове машины, которую я уже успел отогнать на десяток метров в сторону. Наталья продолжает разглядывать пленного в оба глаза, причем с каким-то болезненно брезгливым выражением лица. Смотрит как на таракана или крысу.
   - А не стошнит от гляденья? - равнодушно интересуется у нее Татьяна.
   Та молча выразительно пожимает плечами. Типа, вряд ли. И вдруг весомо добавляет.
   - Эта гнида только что, 10 минут назад, убил моего отца.
   - А, тогда понятно. Сразу бы сказала. На, держи, - и Татьяна торжественно передает Наталье зажигалку. Полное женское взаимопонимание.
   Пара щелчков, и вновь вспыхнувшая зажигалка падает на тело карателя. Пламя быстро охватывает его с ног до головы, заглушая рвущийся из огня животный вопль.

   Обе дамы с любопытством  и удовлетворенно наблюдают за мизансценой полевого аутодафе. Законного и справедливого возмездия, в соответствии с нормами и понятиями этой войны. Все просто, ясно и однозначно. Ты убиваешь и сжигаешь наших близких, а мы убьем и сожжем за это тебя. Каждому свое.

   Удовлетворенная Наталья теперь обращается ко мне. Говорит уверенно, лаконично и точно. Совсем не по-женски. Такое впечатление, как будто в армии лет десять прапорщиком отслужила.
   - Товарищу командир. Я хотела бы поехать вместе з вами. Но мне надо вначале похоронить отца. Это они его вбылы. За це, шо пытался меня оборонить. Как раз вот этот, которого мы спалили. Собаке - собачья смерть. А вон тот покойник, что дальше лежит, мать прикладом автомата по голове оглушил. Если можно, дайте мне автомат. Я потом сама к вам доберусь. Я бачу, жинки у вас добре воюют. Я тоже добре воевать хочу. Я думаю, мы придем вместе с братом отца. Треба вмистях за тату отмстить. Он, как и вы, уже не молод, но еще крепкий. И в армии служил. Знает хорошо, как зброей пользоваться. Мы, украинцы, хорошо помним, и добро и зло.
   Она вдруг как обреченно махнула рукой.
   - А, чего уж там. Якие мы теперь украинцы? Были, да сплыли. До прошлого года были. А теперь мы донбасской нации. Будемо нашу землю боронить от карателей.
   - Хорошо, дочка. Получишь два автомата, из трофейных. Себе и брату отца. И патронов подкину. Запомни адрес в Донецке, по которому придешь к нам. Скажешь, что тебя полковник Седой рекомендовал. Ну, даст Бог, свидимся. Извини, что с похоронами не смогу помочь. Уезжать нам пора. Пусть земля твоему отцу будет пухом. Сразу видно, что хорошим человеком был, раз такую дочь вырастил. Да и мать поддержи. А то ведь одна останется. Так что не спеши. Уладишь все свои дела, а потом милости просим. Жаль, что у вас своего отряда самообороны нет. Так бы сами от этих крысятников отбились. Ну, все. До встречи в Донецке. А мы будем в дорогу собираться.

   Первая из освобожденных, Галина, после недолгих раздумий, решила отправиться сразу же вместе с нами. Мол, все равно тут уже не жить, раз «людоловы» в поселок повадились. Только забежала минут на десять в хату, чтобы переодеться и необходимые вещи с собой забрать.
   Я остался за рулем медицинского авто, предварительно загрузив него еще два трупа и трофеи. «Погорельца» оставили на месте. Его аборигены приберут или местные собаки растащат. Остальные тела выбросим по дороге, подальше от населенного пункта. Заодно авто слегка перекамуфлируем, с заменой агитационных надписей и опознавательных знаков. Типа, на «Трофей ДНР», «Подарок от АТО» и «Даешь Киев!». Специально для этого пару банок с краской и кисти в машине держим. Татьяна села за руль нашей автомашины, пристроившись вместе с освобожденной девицей и ее шмотками. И мы отправились на базу.
 
ГЛАВА 3

   Я вернулся из своих воспоминаний, чтобы вновь заняться проверкой двигателя. От исправности машины на пятьдесят процентов зависят наши боевые успехи и наша способность к выживанию. Весьма пригодилось то, что в моей молодости система автосервиса была не развита, да и с запчастями постоянно была напряженка. Так что все, как говорится, в автономном плавании, в опоре на собственные силы и местных умельцев - самородков.
   Конечно, у меня не «золотые руки» профессионального автослесаря, но кое-что я тоже умею. И оборудование, весьма необходимое для ремонта, в наличии имеется. Хранится в гараже кирпичном, примыкающем к дому, где мы с Татьяной временно поселились. Мне оно от хозяина гаража досталось, вместе с его квартирой.

   Но не подумайте ничего плохого. С хозяином меня ребята из Разведуправления свели. Бывший ополченец. После тяжелого ранения уже не воюет. На «противопехотку» наступил, вот ступню и оторвало. А всего 32 года по возрасту. Автомеханик по профессии, отсюда и домашний запас инструментария. После ранения решил уехать в Россию, чтобы тут обузой не быть. А главное - чтобы семью спасти. Жену, Марину, и двух малолетних детей - Коляна и Никитку. Шустрые, самостоятельные и смелые ребята. Мне понравились. По звуку летящего артснаряда с ходу разбираются, какой калибр, и где примерно приземлится. Такие не пропадут. Хорошая подмога отцу и матери.
   А бывший ополченец, по имени Игорь, надеется на то, что в России, в Ростовском госпитале, ему сладят хороший протез и он сможет работать автомехаником. Вновь стать надежным кормильцем семьи. А пока вот костыли приходится осваивать. Как летчику Маресьеву, как он шутит.
В общем, по рекомендации Разведуправления Игорь передал мне квартиру и гараж. И заодно посоветовал забирать себе соседний гараж. Мол, сосед уже давно со всей семьей в Россию слинял, так что гараж временно бесхозный. Пользуйся на здоровье. Так что у нас с Татьяной есть куда обе наши автомашины разместить.

   Я хотел Игорю за квартиру деньги отдать, какие у меня были. Так он даже оскорбился. Отвел мою руку с деньгами гневно в сторону и заявил.
   - Да ты что? Не надо меня обижать! Ты же  нас защищать приехал, а я за это деньги с тебя брать буду? Не, так не пойдет. Да и мне спокойнее. Будешь заодно за моим домом и гаражом присматривать. Так что это я тебе, брат, еще приплачивать должен, а не ты мне.
   Ну, я потом втихую его жену Марину все же уговорил от меня российские рубли принять. Хозяйственная женщина, сразу видно. Обеими ногами на земле стоит. Немного, правда, денег передал. Всего 10 тысяч. Все, что осталось к тому времени. И в довесок трофейными гривнами наделил. Найдет, где на рубли поменять. Эти я не считал. Как лежали скомканные в кармане, так весь комок и отдал. Мы себе еще на вольной охоте добудем.
   Объяснил ей, как у нас беженцев с Донбасса обеспечивают, и что русские рубли ей сразу пригодятся на бытовые мелочи. Лишними не будут. Хотя бы на неделю хватит, пока муж будет в госпитале лежать. Она хозяйка, ей о детях думать надо. Минобороны ДНР его тоже заботами не оставит, а в России крышу над головой и питание бесплатное на первое время местные власти обеспечат.

   В общем, эта квартира и гаражи стали нашей мини-базой. Вот отсюда мы и выезжаем в наши рейды по тылам противника. Сюда и возвращаемся. Вот уже полгода. И достаточно благополучно, т.е. живыми, и без серьезных повреждений.
Хозяин в свое время оборудовал хороший бетонированный подвал в гараже. В нем я держу наши коллективные и личные трофеи, в том числе коллекционные. Вполне исправный немецкий пистолет-пулемет MP-40 времен второй мировой войны, парабеллум тех же времен, два эсэсовских кинжала, фашистскую каску и т.д. Это мой маленький музей. У каждого нормального мужика должно быть свое истинно мужское хобби.
   Кстати, квартира нам досталась не только удобная, но и относительно безопасная. По местным меркам, конечно. Т.е. окна не на Донецкий аэропорт выглядывают. В окно подарок от АТО не прилетит. У каждого есть теперь своя отдельная комната. И общая ванная, и работающий санузел. Правда, центральное отопление не работает, но мы поставили «буржуйку» и оборудовали обогреватель воды. Холодная вода поступает исправно. И кухня есть, где хозяин оборудовал газовую плитку и поставил сменные газовые баллоны.

   Так что, в любом случае, это лучше, чем в землянке или в сыром подвале обитать. Или в солдатской казарме. К тому же, при нашей работе чем дальше от Разведуправления находишься, и чем реже в нем будешь мельтешить, тем целее будешь и дольше проживешь. Агентуры противника в городе более чем достаточно.
Да,  все хорошо, да вот только задание на этот раз не очень складное досталось. Душещемящее.
   Но на войне задание не выбирают, а выполняют. Мы с Татьяной по плану выйдем в рейд несколько раньше основной группы, с опережением. До условной  «линии фронта», к месту стыковки за этой линией, но еще на территории Донецкой области, идем порознь. План операции, способы связи и возможные действия обоих компонентов уже обговорены и согласованы заранее. Ну, а коррективы внесет сама боевая обстановка по ходу операции.

   Действуем по стандартной схеме. Мы идем впереди, вне поля зрения основной группы. Проверяем трассу на безопасность и возможность прохода. Мелкие препятствия устраняем сами. Если встречаемся с более крупными и сложными - тут, как говорится, «надо посмотреть». Это уже нам решать совместно с командиром группы. В данном случае, вместе с командиром чечен. Можно сбить заслон с ходу, используя внезапность и «вражеский камуфляж». Но это требует особо тщательной и надежной зачистки. Этим сподручнее развлекаться на обратном пути.
 
   А вот при выдвижении в глубину неприятельского тыла - это нежелательно, ибо чревато весьма негативными последствиями. Можно запросто под облаву потом попасть или в засаду. Так что серьезное препятствие на пути «туда» лучше просто обойти. Потом сочтемся и сквитаемся, если руки кое у кого очень чешутся.
Так что приходится обычно искать и проверять обходные пути, прочесывая местность. Аккуратно и без спешки. Жаль только, что у нас на вооружении отнють не внедорожники.
   Впрочем, на них тоже далеко не уедешь. Почему? А потому, что на ближайшем блок-посту каратели бы сразу отобрали. А нам с Татьяной без разговоров по пуле в затылок вогнали. Это в лучшем случае. Чтобы сразу и без мук. А на Татьяну, скорее всего, еще бы и «дополнительный военный налог женской натурой» наложили, как они мерзко шутят.

   Как я уже говорил, пришлось при подготовке к выходу и Татьяну работой озадачить, чтобы отвлечь бойца - напарницу от ненужных и вредных мыслей. Поручил ей еще раз проработать на ПК или планшете возможные маршруты наших перемещений в ходе  рейда. У нас имеется отличная трофейная электронная техника. НАТОвская, военного образца. То есть с повышенной защищенностью от ударов, перегревов и от «дурака». В программе заложены прекрасные интерактивные карты Донбасса и Украины.
   Жаль, что нельзя брать с собой. А то вдруг под проверку на блок-посту попадешь. Ну, и как объясняться будешь? Откель, мол, «сепарат», взял такое электронно-техническое заморское диво? Так что приходится учить наизусть, чтобы потом опираться на память при выходе «в поле».

   Кстати, когда Татьяна не в свое «камуфляжное» селянское тряпье обряжена, то выглядит неплохо. Если, конечно, вас привлекают по-современному излишне изящные  девушки. Чтобы не примагничивать к себе излишнего вражеского внимания, перед рейдом она красит свои седые волосы в более жизненный цвет. Сейчас вот в светло-каштановый. И еще  нередко обматывает голову платком. Женщинам в этом плане проще маскироваться. Смена декора волос, прически, использование парика и макияжа и других традиционных дамских ухищрений не вызывают вопросов. Мужику в этом плане сложнее, если он, конечно, не явный педик.
   Да, если бы Танюшу откормить, приодеть и оживить лицо умеренным макияжем и улыбкой, вполне можно было бы замуж выдать. Может быть, когда-нибудь все же закончит свои расчеты со Смертью, оттает и вернется к нормальной женской жизни? Особенно, если дети появятся. Надо же кому то жизнь на этой многострадальной земле возрождать. А не только умирать и убивать.
   Кстати, сейчас Татьяна увлеченно и негромко напевает свою любимую песню - «Марш русского легиона».
   Эту песню русских добровольцев я записал на ноутбук среди прочих. По традиции, мы слушаем эти записи перед выходом «в поле». Это мобилизует и вселяет уверенность и оптимизм. И после возвращения, в знак подтверждения нашего боевого оптимизма и высокой выживаемости.

Там, где в окопах наш Легион
Там оборона крепка
Там, где в атаку идет Легион
Там победа всегда

Где побеждает наш Легион
Там на планете весна
Там, где проходит наш Легион
Там отступает война

Идет на победный парад Легион
Медалями в такт звеня
Народ восклицает «Ура, Легион!»
Донбасса живая броня

Славянские боги ведут Легион
На наших знаменах их лики
Славянский Рай ждет Легион
Приготовив райские кущи…..

   У нее не сильный, но приятный душевный голос. Жаль, конечно, прерывать, но…
Я взглянул на часы. Да, не зря в желудке чего-то скребется. А это как раз тоже Татьянина, чисто женская обязанность в нашем бытовом «малосемейном» раскладе. Домохозяйкина. Я ей об этом и напоминаю, со всей присущей мне деликатностью.
   - Татьян, как ты думаешь, сколько мужик может без еды прожить? Особенно если с утра маковой росинки во рту не было. Если, конечно, не считать чашки чая и двух кусочков сахара. Я бы сейчас даже от сухомятки не отказался. Такого толстого и пышного ломтя белого хлеба  с толстым шматом копченого сала, с мясными прожилками. А сверху огурчик соленый настрогать. И горчичкой помазать. И миску грибного супчика с лапшой и острым красным перчиком добавить, хотя бы даже наспех приготовленного из супового пакета.
  - Ой, извините, дядя Володя. Чего-то я сегодня не в форме. Все из рук валится. И какая-то забывчивая. Сейчас быстренько смотаюсь на кухню, и что-нибудь соображу на скорую руку. Вы уж потерпите немного, - догадливо оправдывается Татьяна, быстро и оперативно переходя от воинских справ к выполнению домашних обязанностей.
   Как вы уже догадались, дядя Володя - это тоже я. В своей мирной домашней ипостаси. Если полностью и взаправду, по взрослому, то Владимир Петрович. А полковник Седой - это, напоминаю, просто боевое псевдо.

   В общем, через два часа после запоздалого обеда, т.е. ближе к вечеру, мы выбираемся из Донецка. Машина исправно, мягко и сыто урчит, поедая километры автотрассы. Проехали несколько своих знакомых блокпостов, демонстрируя корочки ДНР с нашими разведполномочиями.
   Впрочем, этим мы не злоупотребляем. К сожалению, запросто можно нарваться на украинскую РДГ - разведывательно - диверсионную группу, маскирующуюся под ополченцев. Особенно ночью. Недавно вот ликвидировали такую группу, полностью состоящую из женщин - боевичек.
   Так что обычно показываем украинские паспорта. У нас их два комплекта. С донецкой пропиской и с пропиской в населенном пункте, оккупированном карателями АТО. Альтернативные варианты. Но лучше все же лишний раз не рисковать, и по выходу на условную линию противостояния мы перемещаемся на проселочные дороги.
Хотя здесь сразу возникают другие проблемы.
   Во-первых, проходимость трассы для нашей техники. А, во-вторых, весьма возможное наличие мин. Впрочем, на то она и война, чтобы преодолевать трудности и страхи. Прекрасная возможность проверить свою судьбу и удачу.
   Вскоре выйдем на место запланированного рандеву с нашими чеченами. Согласуем еще раз маршрут и начнем выдвижение в глубину вражеской территории. Мы впереди, они на соответствующем удалении вне прямой видимости, связь по радио.
   Для подстраховки есть и замаскированный в одежде своеобразный ретранслятор. Погонит в эфир все, что слышит. Это на тот случай, когда сами будем ограничены в своих действиях. Ну, вы меня понимаете, надеюсь, о чем речь идет.
И вот вдруг, как обычно, внезапно, начинаются неплановые приключения.
   Представьте себе. Слегка заболоченная и еще более раскисшая от недавнего дождя проселочная дорога. По обе стороны чахлая растительность. С неба через разрывы в облаках тускло проглядывает луна. Машина идет медленно и с надрывом, периодически проскальзывая на осклизлой почве. И вдруг впереди, метрах в двухстах, возле дороги вспыхивает пламя костра, освещая снующие возле него мужские фигуры. Причем, явно вооруженные. Блин, кого это нечистая сила на этот раз принесла? Как говорят уголовники, все рамсы попутала.
   Поворачивать назад уже поздно. Скорее всего, какой-то импровизированный временный пост «свидомитов». Наших, даже партизан,  здесь по определению быть не может. Какого хрена их сюда принесло, да еще на ночь глядя?
   Правда, фигур немного. Вроде, всего четверо. Хотя хрен его знает, может, еще кто-нибудь в кустах притаился? Как бы в засаде или скрытом секрете. Как настоящие погранцы. Киевские власти грозятся периодически границу области перекрыть, проволочными заграждениями, рвами и вышками огородить. Ну да, флаг им в руки и барабан на шею, если деньги найдут и сразу не разворуют.
На всякий случай, извлек пистолет из бардачка, снял с предохранителя, передернул затвор, опять поставил на предохранитель и сунул за спину, под куртку. Поправил второй пистолет в правом рукаве и нож в левом рукаве.
   Татьяна за спиной тоже проделала аналогичные процедуры.  Она во время операции обычно на заднем сиденье располагается. Это чтобы нас одной очередью сразу спереди не сняли. И не могли с ходу определить, сколько человек в машине едет. И отбиваться проще при внезапном нападении или досмотре.

   Мастер - умелец из Разведуправления сделал нам неплохие тайники в дверцах машины, под оружие и документы. Но пока не требуется что-то оттуда доставать. С четырьмя укровояками мы и так справимся. Явно не спецназ. Те бы костры палить не начали. Лишь бы сразу при сближении поливать из автоматов не почали. С перепугу. Ночь ведь на дворе.
   При сближении на фоне отсвета костра вырастает фигура с автоматом. Угу, как и ожидалось, с «жовто-блакитной» нашивкой на рукаве. Опухшая от горилки и комариных укусов небритая морда вурдалака. В руках грозно застыл автомат.
   - А ну, зупыняй, мать вашу, «сепараты»! Вылазь. Вже приихалы. И багажник выдчиняй. Для досмотру.
   Ну, для досмотра мы готовы. Как я уже объяснял, лишние побоища нам ни к чему. Всегда готовы поделиться с «освободителями» в качестве платы за проезд чем-нибудь в окопной жизни полезным. Для этого я заранее достал заготовленную литровую бутылку «горилки з перцем», шмат сала и толику гривен. Обычно этого хватало.
   Но не на этот раз. Водку, они, конечно, радостно забрали. И даже «Дякую» сказали. Вежливые как бы. Почти как люди. И обыскивать ни нас, ни машину не стали. Что несколько настораживает. Зато вместо этого сразу же завязали оживленную дискуссию между собой. Которая мне сразу же не понравилась. Однозначно.
   По виду и поведению сразу же понятно, что это сельские дядьки из т.н. «территориального батальона». Кое-как оснащенные и вооруженные, с трудом добравшиеся до зоны АТО своим ходом на мобилизованном транспорте и со своими харчами. Рассматривающие свое участие в карательной операции как возможность на законных основаниях подкрепить свое личное хозяйство в чисто материальном плане. Или хотя бы компенсировать потери.

   Судя по разговору, командир этой своры послал их на дорогу, «шоб добыли соби автотранспорт», на котором «можливо воеваты». Типа, срезать потом крышу и приспособить сверху «кулемет». Навроде импровизированной «автотачанки» оборудовать.
   Ага, новые потомки и технические воспреемники батьки Махно появились. «Братья Самоделкины» укропского разлива. «Або и без кулемета» сойдет, для периодической разведки местности и  «шобы друже зверхника» в виде пана командира роты «возыть як подобает, як начальству потрибно».
   Дома при возвращении трофейное авто еще больше пригодится, если, конечно, крышу не портить. Вот про эту крышу и военный апгрейд гражданского авто пузато-хозяйственные дядьки живо и уперто дискутируют. «Чи робыть чегось, чи не треба».
   Нас же при этом обсуждении никто не спрашивает. И по тональности сразу понятно, что мы как бы уже заранее считаемся неживыми. Так что чего нас зазря в разговор вовлекать? Прямо на дороге, конечно, кончать не будут, а в кусты отведут.
   Оттого и машину досматривать не стали. Потом при дневном свете этим можно заняться. Так же как и по карманам можно будет попозже бегло пробежаться. Или перед ликвидацией будущих покойников заставить самих карманы вывернуть. Одежонка на нас не видная, на нее вряд ли кто позарится.
   Правда, бабу могут захотеть оприходовать чисто по-мужски. По-походному. Особенно, если уже давно на позициях и успели сексуально оголодать.
 
   В общем, уже понятно, что спокойно нам уехать не дадут. Так что пора уже этих колоритных «дядькив» на ноль помножить. Вон, Татьяна уже недоуменно плечами пожимает. Мол, чего это я жду и отмашки не даю? Действительно, чего время зря тянуть?
   
   Но сказывается боевой опыт. Т.н. эффект «засранца». Нет пока что четкого понимания количества присутствующих игроков с той стороны. Ибо в таких ситуациях всегда в последний момент и не вовремя выплывает еще один посторонний.
   Тот самый «засранец», который во время разборки как раз находился где-нибудь у отхожего ровика, или просто в кустах со спущенными штанами. Прихватило, понимаешь, не вовремя. Скрутил внезапный природный позыв, в естественном стремлении извергнуть из себя избыток фекалий, щедро удобрив ими землю.
Хуже всего, что этот «засранец» может запросто испортить всю обедню. Проявит героизм и начнет стрелять. Да еще с попаданиями. Или, того хуже, затаится и потом проинформирует, кого следует. Для организации последующего преследования, облавы и ловли в засады.
   Поэтому я тяну время. И, как оказывается, не зря. Можно сказать, в очередной раз «чуйка» сработала.
   Один из перекормленных «дядькив» в колоритном синем жупане, вышиванке  и серой смушковой шапке с красным шлыком, как будто сошедший со страниц «Вечера на хуторе близ Диканьки», обратясь к кустам, начинает горланить.
   - Дмытро, твою мать. Та скильки ж це можно? Все кусты вже ж обгадил. Га! А ну вылазь, сопля,  швидче, бо дышать вже ж нечем от твоего сёру. Хто за тэбе працювать буде? Бо сопляк, а туда же. Гадит, як начальник. По полчаса.
   На дороге появляется понурая фигура, наспех натягивающая штаны. Автомат висит поперек груди, на шее. Голова тоже в смушковой папахе, из-под которой свисает кудлатая чупрына. Справный вояка. Прямо так и просится на картину «Запорожцы на позициях в зоне АТО». Ему бы еще саблю сбоку прицепить для полного колорита. Мне бы потом на сувенир пригодилась.

   Вот и славненько. Теперь уже, действительно, пора. Вот этого облегчившегося молодца мы и возьмем в качестве языка. Трэба вызнать, откуда эти козлы здесь взялись и где расположено их подразделение.
   Я поворачиваюсь в Татьяне и, используя нашу условную сигнализацию, разъясняю ей план действий. Показываю ей два пальца на левой руке и делаю легкую отмашку в ее сторону, и затем эти же два пальца прикладываю к себе. Все понятно. По раскладу - два кандидата на ликвидацию ее, а два моих. Затем демонстрирую один палец и резко сжимаю кулак. Тоже понятно, берем языка. Это я выполню сам.

   «Молодой козаченько» с полуспущенными живописными шароварами «шириной аж в Черное море» добирается до меня, пытаясь подтянуть очкур, т.е. пояс на талии. Пора. Ребром ладони левой руки резко бью его по жилистой кадыкастой шее. Он с хрипом валится на спину. В правой руке уже давно затаился пятизарядный чешский пистолет «зброевка», выскользнувший из рукава мне на ладонь. Без глушителя, но он сейчас и не нужен.
   Стреляю два раза в лохматые, давно не стриженные затылки. И с разворота добавляю носком ботинка в челюсть кандидату на краткосрочный плен. Живучий, собака, оказался. Выносливый на битье и прыткий не в меру. Даже за автоматом потянулся. Но не успел.
   Татьяна экономно, двумя выстрелами ликвидирует свою пару кандидатов в покойники.
   Впихиваем пленного в машину. Заодно возвращаю литровую бутылку с горилкой законным хозяевам. Подбираем автоматы и подсумки с магазинами, наспех вытаскиваем документы из карманов, и на всякий случай отъезжаем на пару сотен метров дальше по дороге.
   Выгружаю пленного и быстро опрашиваю. Одного тычка стилетом в пах оказалось вполне достаточно. Когда теплая и едкая струйка мочи и крови течет по члену, тут уже не до пререканий.
   Да, как выяснилась, рота «территориалов» расположилась примерно в двух километрах от «полевого шляха» в населенном пункте. Из транспорта всего два дряхлых автобуса. Вот командир роты и спроворил подчиненных выйти на ближайшую соседствующую трассу и разжиться дополнительным транспортом. Любым, лишь бы был на ходу. Выделил им для этого целые сутки. Еще одну группу выслал на другую дорогу, в противоположную сторону. Тоже на сутки. Устроил своеобразное соцсоревнование. Кто с лучшей добычей вернется, того обещал от ночных дежурств на неделю освободить.
 
   Сидели «горемычные» волонтеры вначале в темноте, как бы в засаде, но потом замерзли и решили развести костер.  Погреться и заодно кулеш с салом в котелках сварганить. А тут как раз нас увидали. Такие вот дела. Не получилась засада. Сами на нее напоролись.
   Больше ничего полезного пленный не сообщил, ибо просто не знал ничего интересного. Ликвидировать этого байстрюка довелось Татьяне. Пополнила свой боевой счет еще на одну единицу.
   

   После этого связались по рации с чеченским командиром,  с боевым псевдо Заур. Сообщили ему новости и договорились о встрече, уже в предрассветной дымке. В сумеречный, тоскливый и сонливый «Час волка». Дальше пойдем уже по согласованному маршруту, в незримой связке.
   Впереди особую сложность представит форсирование реки. Она неширокая и неглубокая, но с обрывистыми и топкими берегами. Вот по этой речушке противник и организовал основной погранкордон. Умело использовал особенности местности. Ибо реку можно преодолеть на транспорте в весьма ограниченном количестве мест. Там, где есть мосты или броды.
   Вот в этих местах нас и будут перехватывать.
   И форсировать ее придется в светлое время суток. Чтобы супостату издалека видно было, что едет «мирняк» или «свои». А то могут с перепугу сразу садануть навстречу из всех стволов. Бо своя шкура, как говорится,  завсегда дороже. Ее беречь надо. Да еще, наверняка, какой-то пароль имеется для въезда на переправу для своих. Так что заодно желательно знающим пленным разжиться, еще на подходе к водной преграде.
   А деться некуда. Был бы в колонне мостоукладчик, и проблем бы не знали. Или, если бы удалось таковым разжиться у противника. Впрочем, как говорится, мечтать не вредно. Как в анекдоте - закрой один глаз, и вообрази себе, все, что захочешь. Чтобы услышать потом - «Ха, размечтался, одноглазый!».

ГЛАВА 4

   Ясное дело, что на главный мост мы не пойдем. А вот по соседству имеется мелководный брод с пологими съездом и выездом. После осенних дождей воды, конечно, прибыло, но это не смертельно. Должны осилить. Главное - зачистить подходы. А через речку Заур нас на прицепе перетащит. Если кто цеплятся начнет, заявит, что это трофеи с рейда.
   Да и кто к чеченам в здравом уме цепляться будет? Они же полные отморозки. Прихватят с собой на борт своей «бронекаравеллы», на разборку, и хана. Потом голову отпилят, и на бампер. Для украшения. Или упакуют в проволочную сетку и на орудийный ствол подвесят. Вместо елочной игрушки. Скажут, что голова «сепарата».
   Ладно, хрен с ними. Хорошо, что на этот раз они наши временные союзники. А моя задача проста - вывести их к переправе. До нее еще два километра. Дорога пуста и идет на подъем. Ее окаймляют тощие посадки деревьев. По сторонам к ней изредка примыкают небольшие рощицы и кущи деревьев.

   Странно, но впереди и сбоку, между деревьями, вдруг как-то нелогично появляется большая брезентовая палатка.  Воинская, естественно. А несколько укровояк перегораживают трассу. Обходятся без шлагбаума и прочих заграждений.
С чего бы это? Совсем неподалеку переправа и все заграждения и охранения предполагались уже на берегу.
   О, еще одна неожиданность. Форма на некоторых бойцах вовсе даже не украинская. Похоже, скорее, на наемников из ЧВК. Причем, польской ЧВК. Кое у кого даже конфедератки на головах с белыми орлами. Или малиновые береты польских парашютистов. Националисты - романтики. «Еще польска не сгинела…». Песня вдруг вспомнилась.

Плыне Висла, плыне
По польской краине
А допуки плыне
Польска не загине…

   Когда-то пел ее вместе с союзниками на совместных учениях Варшавского договора. После совместного распития "Выборовой".
   Да только когда это было? Такое ощущение, что много веков тому назад. Мы ведь против поляков обычно воевали. Или они против нас. А вот с дружбой как-то не очень получалось. Только временно,  и на короткий срок.
   Да уж. Не было несчастья, да вот привалило. Тут уже салом и горилкой с гривнами не отделаешься. И валить их направо и налево с наших верных самопалов вряд ли получится. Чай, не Голливуд. Я не Шварценеггер, а Татьяна и вовсе на Рэмбо не похожа.
   Я останавливаю машину, дисциплинированно повинуясь взмаху жолнера. И даже пытаюсь заискивающим голосом что-то выдавить из себя, нечто похожее на польскую речь. Мобилизуя память времен братского Варшавского договора.
   - Цо пан жолнер трапилось? Як се маш? Вшистко в пожонтку? - и одновременно протягиваю ему комплект документов. Тот, в котором я числюсь местным жителем в «освобожденной зоне».
   Поляк не собирается втягиваться в разговор с «унтерменшем». Вместо этого он брезгливо отодвигает в сторону мои бумаги, буркнув «Ни тшеба», лихо бросает два пальца к конфедератке, галантно обращаясь к даме «Честь». Затем щелкает каблуками, и молвит на довольно правильном русском, лишь изредка путая ударения.
   - Вас приглашает с себе в палатку пан пулковник. Прошу за мной. Дама останется в машине. Под нашей охраной.
   Двое поляков тут же вырастают по бокам машины. В руках у них «Скорпионы», выразительно направленные на охраняемую «принцессу». Хорошая машинка для ближнего боя. Я бы от такой сейчас не отказался.

   Ну, делать нечего. Выбираюсь неспешно из авто и двигаюсь в сторону палатки. Укреплений вроде нет. Бронетехники тоже. Странный какой-то блок-пост. А странности меня всегда настораживают. Впрочем, если Заур просекет, что нас взяли в плен, то он этот пост со своей бронетехникой раскатает за пять минут. Но все равно странно. Ладно, не будем спешить и подавать сигнал тревоги. Вначале надо разобраться в ситуации, а потом уже и действовать.
   При моем появлении полог палатки откидывается, и я делаю шаг во внутрь. И сразу же мне в живот упирается дуло пистолета. А мои руки кто-то сноровисто заламывает назад. Щелкают наручники, и меня тут же отпускают. Впрочем, ненадолго. Насмешливо-куражливый голос возвещает на чисто русском.
   - Присаживайтесь, Виктор Петрович. Правильно угадал? Не ошибся? Все же давненько уже не виделись. Или будете все же отрицать?
   Передо мной лыбится чем-то смутно знакомое лицо. Вот только где я его видел, никак не могу сообразить. И голос ведь тоже знакомый. Но мне недолго приходится блуждать в воспоминаниях. Их вновь прерывает смешливый незнакомец.
   - Чи не спизнали мене, товарищ полковник? Ну, значит, богатым буду. А я ведь у вас учился в центре. На переподготовке был. Перед отправкой в Чечню. Я то вас хорошо помню. Даже под бородой сразу распознал. Впрочем, меня с вашей фотографией давно уже ознакомили. Вот, полюбуйтесь. При себе постоянно ношу, хотя вы и не мисс Россия. Все же, как никак, а память о моем героическом прошлом в СССР и РФ. Да, как видите, агентура у нас хлеб не зря ест. Вот и вас вычленили.  И про чеченский рейд сообщили вовремя. Так что мы вас уже заждались. Решили на подходе взять, пока вы еще к переправе не вышли. И как бы еще будучи расслабленными. Мы ведь тоже не лохи, да еще и учимся на ходу. Так что сами видите. Переиграл я вас на этот раз. А вы мне в прошлом на курсах все четверки ставили. Недооценивали, стало быть. Я ведь уже тогда в реале отличником был.

   Он достал массивный серебряный портсигар и щелкнул крышкой.
   - Вам не предлагаю. Вы ведь не курите, насколько я помню. Да и руки вам освобождать как-то не хочется. Насколько я помню ваши уроки, в правом рукаве у вас заначен пистолет, в левом - кинжал. Еще один пистолет, не исключено, закреплен на лодыжке. И что-нибудь огнестрельное или клинковое, висит на спине, между лопатками. Я правильно угадал?
   Он неспешно раскурил сигарету, демонстративно выпустив дым мне прямо в лицо.
   - Молчите? Ну, и правильно. Лучше помолчать, когда нечего сказать в оправдание. Не унижать себя явной ложью. Ничего. Немного попозже изымем этот арсенал. Пока он беседе не мешает. Так даже интереснее. Бодрит. Чтобы не расслаблялся в общении с таким матерым волком. Кстати, а зачем вы малую с собой взяли? Для прикрытия? И не жалко девочку под пули вместо себя подставлять? Или на нимфеток с возрастом потянуло, как в писаниях Набокова?  Как на фронте положено - ППЖ из местных обзавелись?
   Он опять ехидно и гнусно ухмыльнулся, и вновь пыхнул сигаретой мне в лицо.
   - Опять молчите? И не скучно так однообразно букой сидеть? Ну-ну. Вас, как сами понимаете, ждет весьма гостеприимный прием в СБУ. Там то уж молчать не получится. Там специалисты работают. У них даже мумия Рамзеса II заговорит, как в том анекдоте. А девчонку вашу я местным хлопцам оставлю.
 
   Он поворачивается к молчащему до сих пор детине с длинными вислыми усами и мутными полупьяными глазами на не обезображенном интеллектом лице.
   - Визьмете подурунок, пан сотник? Чи побрезгуете «сепаратным тилом»?
   - Ни, не побрезгуем, пан пулковник. Мы ее по - козацки обиходим. Всем кошем. Шоб довольна осталась, - понимающе осклабился начальственной шутке пан сотник.
   - Оце гарно. Приятно с вами сотрудничать. Вы нам, мы вам.  Кстати, сотник, не сочтите за труд узнать, что там наш «дрон», т.е. «мини-беспилотник» показуе. - И пояснил Седому - У нас квадрокоптер на вооружении. Отличная штука, с хорошим обзором.  Ваших чечен зараз отслеживает.
   Дождавшись ухода сотника из палатки, торжествующий враг продолжил, обращаясь к Седому.
   - Кстати, не пытайтесь вспомнить мое имя. Не напрягайте морщины. Вам это уже ничего не даст. Я его уже и сам забыл. Столько раз уже псевдо менял. Сейчас я полковник Громовой. Числюсь в польском ЧВК, хотя реально прикомандирован туда ЦРУ. Как говорится, вже маю американский паспорт и хороший долгосрочный контракт. И зарплату, как у американского полковника. Заслужил. А в вашей армии всего лишь до капитана и нищенской зарплаты дослужился. Полковником стал в ичкерийской армии, где возглавил отряд наемников. Я ведь перед оправкой в Чечню сразу понял, что пора сторону менять. Если уж воевать, то только за хорошие деньги. Вышел на нохчей заранее еще в Москве. На Кавказ за казенный счет армия сама доставила. Там в качестве страховки и вступительного взноса сдал боевикам колонну федералов, с которой должен был на точку добираться. Ну, а сам как бы бесследно исчез по дороге.

   Говорливый «полковник» нервно затянулся сигаретой несколько раз подряд. Видимо, давно уже ему требовалось выговориться, да не было понимающего слушателя его же калибра.
   - Да уж. Три года провоевал, как с куста. Почти без отдыха, если не считать двух месяцев в турецком госпитале после ранения. И наградили меня, сволочи, за труды мои воинские целым мешком «чеченских» долларов, которые они сами клепают. Кстати, у них на рынке фэйковые баксы вполне официально ходят. С обменным курсом в зависимости от качества подделки. В общем, я на размене более половины моего состояния потерял. Ну, ничего. Я потом в Турции потери компенсировал. С перекрытием, за моральный ущерб. Выследил и накрыл пару их курьеров с деньгами. К тому времени уже с ЦРУ связался. Ну, а что дальше было, вам, товарищ полковник, ни к чему знать.
   А вот с чеченами я еще полностью не расквитался. Не люблю, когда меня за лоха считают какие-то тупые горные бараны. Так что ваша чеченская колонна весьма кстати тут появилась. Я им небольшой сюрпризец подготовил. Со сладкой приманкой. Снаружи, как видите, одна палатка, да несколько пеших бойцов. В качестве живца. А вот кавалерию я спрятал за холмами, как в американском боевике. Один БТР и два квадроцикла с ПТУРсами впереди на холме в засаде поджидают. Они ваших чеченских горных витязей в бронекоробках одним залпом сверху накроют. А сзади в тыл им еще один БТР жару добавит. Добьет тех, кто уцелеет.
   Впрочем, вы это, скорее всего, не увидите. Не имею право вашей драгоценной жизнью рисковать. Она для СБУ очень важна. Вы ведь много полезного для нас знаете. Так что мы с вами заранее покинем поле предстоящего боя. Я для этого еще один БТР припас. С польским экипажем и десантом. И без него тут укровояки вполне справятся. Все же не совсем безмозглые. Кое-чему за время войны научились. Тем более что награду за храбрость и воинскую доблесть я им уже, можно сказать, вручил. Вовремя вы свою девку подвезли. Нехай хлопцы развлекутся. Что ж им, дохлых чечен, что ли, трахать? А? Это как-то не по-людски будет.

   В этот момент в палатку вернулся пан сотник и попытался доложить о выполненном поручении. Но пан пулковник лениво отмахнулся.
   - Потом сотник доложите. Кстати, могу поздравить с неизбежным повышением в звании и вполне возможным новым орденом. Весьма ценного гуся мы с вами поймали. Матерого москальского шпиона и диверсанта. За него вас начальство в зад целовать будет.
   - Ну, вы скажете тоже, пан пулковник. Який такой зад? - густо-багрово зарделся сотник.
   Да, с юмором у него туговато, зато с чинопочитанием все благополучно обстоит.
   - А шось вы там про орден намекали? - продолжил любопытствовать сотник.
   - А вот, например, новенький орден «Небесной сотни». Свеже изобретенный и Радой утвержденный. Вас бы такой устроил?
   - Ни, нияк не устроил бы, - как то нерешительно мнется сотник, - Хлопцы говорят, це как-то не спидручно. Не цикаво. Сомнительная награда. Мысли нехорошие навевает. Мне на небо в великомученики еще рановато подаваться. Мне бы лучше орден «За мужество» дали. Оце истинно чоловичья награда. Воинская справа. Воинская медаль у мене вже е, так шо воинский орден в самый раз будет. И землицы за цею справу трофейной шоб тоже наризали. Гектаров пьятдесят. Або сразу сотню. Мне бы для хвермы и виллы хватыло бы. Та батракив бы местных наловил хотя бы с десяток. Не самому же с жинкой горбатиться. Шоб як справный помещик був с циими крепостными. Шоб пановать взаправду.
   - Одобряю, сотник. Разумный подход. Чисто по-хозяйски. Ну, Бог в помощь! А пока обыщите как следует нашего пленника. Будем его к транспортировке готовить. Я через пяток минут свой БТР вызову. А вы тут к обороне готовьтесь, как мы и договаривались. За такого пленного, да за разгром «кадыровцев» сможете сразу в депутаты Рады пройти. Чем вы хуже какого-то Семена Семенченко, который даже в Раде по-москальски балакает. Как несвидомый. У вас и внешность для депутата куда как более подходящая. Зараз видно - настоящий свидомый и бойовый украинец. Гроза клятых москалей и жидивсько-кацапской псевдодержавы.
 
   Пан пулковник быстро и умело обхлопал меня по заветным местам.
   - Ну, как я и предсказывал. Спецназовский стандарт. Вот в этом рукаве пистолет, в этом - кинжал. Лодыжка пустая, зато за воротом еще один кинжал. Надеюсь, сэр, вы не Джеймс Бонд, и в подошвах у вас не таится игла со смертельным ядом кураре? И взрывное устройство с ядерным зарядом не встроено в ваши наручные часы?
   Пан пулковник весело поржал над собственной шуткой, и обратился к укроколлеге.
   - Да, сотник, видите, какой нам невоспитанный пленник попался. И шутки нормальные не понимает. Не желает вообще рот открывать. Брезгует с нами общаться.
   - А шо, пан пулковник. Мабуть, я его трохи по-казацки размовлять научу. Кулаком в зубы с отмаху, щоб державную мову вывчил, зараза. А то чоловичью они не разумиют, пока в рыло плюху не влепишь. А за каждое кацапское слово треба по пальцу отрезать. А как пальцы закончатся, так и голову. Конечно, после того, как с нее ухи и нос отчекрыжат.
- А что? Может, вы и правы, сотник. С лингвистическим ноу-хау у вас все благополучно обстоит. С москалями только так. Хотя я тоже ридну мову ще не освоил, так что погодим пальцы резать. Но, боюсь, придется уроки украинской грамоты отложить. А то с вашим кулаком в пол-арбуза вы ему все зубы с одного удара выставите. Или челюсть сломаете. Как же мы его потом допрашивать будем, а?
- Звыняйте, пан пулковник. Это я как-то не подумал.
- А и не надо думать. Думать за вас буду я! Итак, я вызываю БТР и убываю со своими поляками. Дайте команду, чтобы ваши люди сменили польских охранников у этой девицы. Кстати, будьте осторожнее при этом. Не исключено, что девица с норовом и при оружии. Еще, не дай Бог, пойдет на самоподрыв. Рванет сдуру гранату, вместо того, чтобы ножки перед вашими хлопцами покорно раздвинуть.  И поминай, как звали. И любовь, и засада - все насмарку.
Затем он поворачивается ко мне, чтобы выделить пленному свою долю инструкций.
Но я его непочтительно перебиваю. Впервые открываю свой рот. Его это даже несколько шокирует.
- Извините, господин полковник Ичкерийской армии. Но придется учесть некоторые бытовые проблемы. Возраст. Никуда от него не уйдешь. Через каждые три часа необходимо посещать туалет. Вы же не хотите обонять неприятные бытовые запахи при поездке вместе со мной в закрытом БТРе. Впрочем, если это вам не мешает, я готов смириться с некоторыми неудобствами. Вам решать.
   - Хм, - он сверлит меня недоверчивым пронзительным взором. - В целом, звучит убедительно. Ладно, не будем вас унижать раньше времени. Вы же все-таки офицер и бывший коллега. Пойдем на уступку. Но под конвоем. Сотник, выделите ему охранника. Пусть сопроводит до отхожего места и вернет обратно в целости и сохранности. По крайней мере, с целыми зубами.
   - Извините, полковник, а охранник мне член будет самолично держать? И задницу подтирать. Или все же доверите проделать это самостоятельно? Я имею в виду, не могли бы вы мне наручники переналадить так, чтобы руки впереди были. Хотя бы на время посещения туалета. Да и в БТР проще будет залезать. Или у вас есть какие-то серьезные опасения? Оружие, помнится, вы уже все изъяли. Дама тоже под охраной двух вооруженных польских кавалеров.
   - Ну что ж. Логично мыслите. Так и быть, не будем усложнять и превращать плен в цирковое представление. Вы у нас не Гудини и не Давид Копперфильд, так что фокусов мы не ждем. Растворяться в воздухе на глазах у зрителей, надеюсь,  вы не будете.
   - Растворяться в воздухе? Хорошо бы, но нет. Не получится. Боюсь, что эти технологии я еще не освоил. Да и не мой профиль.
   - Вот и славно, что вы пока не волшебник. И не иллюзионист.
Сотник возвращается с охранником, мне перепаковывают руки, и выводят на свежий воздух. У автомашины охрана уже поменялась. Татьяна по-прежнему внутри, терпеливо ждет сигнала. Эти идиоты даже не высадили ее из машины и не проверили  на наличие оружия. Настолько уверены в том, что все под контролем? И что она не решится стрелять, пока я как бы в заложниках пребываю, под надежной охраной?
   Поляки перекуривают рядом с авто, в ожидании подъезда БТР. Пан пулковник связывается по рации с БТР и вызывает к себе. Кстати, говорит в рацию по-английски. Потом поворачивается ко мне.
   - Ваши чечены сейчас наблюдают за нами в бинокль. Решают, что же делать дальше. Надеюсь, они засекут, как вас сажают в БТР и увозят. Как вы думаете, что они предпримут? Ринутся громить пост и попытаются перехватить вас? Или спишут вас на естественные боевые потери, дождутся, когда БТР отойдет подальше и попытаются раскатать пост с минимальными потерями? Или просто будут искать обходной путь? Впрочем, они уже в ловушке. Кстати, я мог бы спровоцировать их на ваше спасение. У вас же наверняка обусловлена аварийная связь. Свяжете меня с ними по рации, а я их простимулирую. Я ведь за три года войны на Кавказе вайнахский язык неплохо освоил. Зная их менталитет, найду что и как сказать. Так, чтобы непременно тут же в лобовую атаку на этот пост ринулись. Ну, так как? Не хотите временных союзников и вечных врагов подставить под удар? На прощание. Чего вам эти дети гор? Считайте, что есть возможность сквитаться с ними руками врага за прошлые обиды. А, как вам моя комбинация?
   - А можно, я еще чуток подумаю, пан полковник? До туалета и обратно. Куда нам спешить? Пара минут много не сыграет.
   - Ну - ну. Думайте. В туалете только не засиживайтесь. А то как бы барышня без вас чего плохого не надумала. Вдруг решит, что мы вас в туалете решили зверски утопить. И мстить начнет в избытке женской экзальтации. В память об утраченной общей постели. Вы на сколько интимных общений за ночь способны? Удовлетворяете девочку? Или только сказки ей на ночь рассказываете? По-стариковски. Смена ролей. Вместо Шахерезады.

   Вот же козел, прости господи. Сколько дерьма в мозгах и на языке накопил. Ну, да хрен с ним! Пускай напоследок порезвится. Настоящий мужской разговор не языком ведется, а ножом, гранатой и пулей.
   До отхожего ровика укробоец меня добросовестно довел. Но застаиваться поблизости, с видом на мой голый зад не стал. Уж больно запах тут был омерзительный. Еще на подступах. В радиусе 20 метров. Ну, а что вы ожидали от армейского туалета? Чтобы шанелью №  5 озонировало? Сами знаете, какой гадостью в армии питаться приходится. Вот потому и запахи соответствующие. На это я и рассчитывал.
   В пряжке ремня у меня была универсальная «открывашка» для наручников. На новомодные пластиковые наручники на большие пальцы рук укровермахт пока не расщедрился.  Так что когда доблестный вояк заглянул в полевой клозет, чтобы ускорить процесс гнусной «сепаратисткой» дефекации и мочеиспускания, его ждали неприятности. Я не зловредный по жизни, но покойника все же запихнул носом в дерьмо. Пусть вкушает и на том свете.
 
   Итак, бронежилет уже на мне. Разгрузка тоже. Внаброс. Некогда застегивать. Без каски обойдусь. К ней привычку надо иметь. Автомат со снятым предохранителем в руках. В нем полная спарка магазинов, перемотанная изолентой.   
   Есть еще четыре запасных магазина с патронами, штык-нож от АКМ и  две «эфки» - оборонительные гранаты Ф-1. Хороший арсенал. Долго мне все равно не продержаться, так что амуниции достаточно.
   Надо успеть решить всего две практические задачи.
   Во-первых, сообщить чеченам про засаду. Рация моя осталась в машине. Может быть, Татьяна сумеет ею воспользоваться. Хотя про засаду она не знает. Зато можно активировать ретранслятор, запрятанный на мне.
   И, во-вторых, требуется в обязательном порядке ликвидировать пана пулковника вместе с сотником. Это заодно сорвет или существенно затруднит организацию засады.
   Да и поквитаться с перебежчиком надо хотя бы задним числом, раз уж проморгал вражину во время его учебы в спецназовском центре. Моя вина, несомненно, ибо начальник за все отвечает. Не разглядел подлую натуру. Свои недоработки надо самому и устранять.

   Нам с Татьяной, по всему видно, на этот раз не уйти. У нас существует негласное понимание того, что наши судьбы и жизни связаны воедино. Если суждено погибать, то погибать придется обоим. Вместе уйдем в Верхний славянский мир, к новой вечной жизни. А может, и возродимся опять в ином обличье. Кто ж его знает? Так что придется принять последний бой.
   На это у нас уже есть договорный сигнал. К сожалению, подороже продать свою жизнь вряд ли получится. Не тот расклад. Да и окопов тут нет. Для обороны несподручно.

   Я активирую передатчик. Связь идет только в одну сторону. Будем надеяться, что Заур меня слышит. Он тут со своими бойцами где-то поблизости. Должно дойти.
   - Заур, это Седой. Мы с Татьяной попали в засаду. Серьезную. Это ловушка на твой отряд. Противнику стало известно о нашем рейде. В драку не ввязывайся. Уходи. У тебя в тылу БТР противника. Впереди на холме квадроциклы с ПТУРами и еще один БТР. Всех твоих пожгут. Нас уже не спасти. Мы уходим на небо. Прощайте.

   Я повторяю это еще раз. И еще, уже выходя на свежий воздух из туалетной клоаки. Я вижу Татьяну, и делаю ей условный знак. Впрочем, у меня в руках трофейный автомат. Ей и так все понятно. Первую прицельную очередь я делаю по пану полковнику. Из положения опустившись на одно колено. Он что-то говорит по рации, повернувшись ко мне спиной. Я не рыцарь, и всаживаю короткую очередь ему в спину. Бронежилета на нем не было, когда мы расставались.

   Потом кидаю гранату в сторону пана сотника, и падаю. Ф-1 весьма мощный аргумент. Радиус поражения осколками до 200 метров. Вблизи сплошная зона поражения. Сбривает все, как косой, даже траву. Поляки возле нашей машины успели засечь мой бросок и залечь. Профессионалы. А вот «нацгады» военному ремеслу плохо обучены. Поляков я добиваю из положения лежа.
   И делаю рывок в сторону пана полковника. Этот гад должен гарантированно умереть. Тогда можно и самому спокойно покинуть эту земную  юдоль. Заодно прикроюсь его телом на финальной стадии боя. Моя маленькая месть. Пусть его дополнительно продырявят для надежности украинские и польские пули.
   С новой позиции я вижу, что Татьяна тоже вступила в бой. Уже выскочила из машины с другой стороны и, прикрываясь техникой, вступила в перестрелку. Кажется, кого-то успела пристрелить. Пули теперь свистят веером со всех сторон.   
   А самое главное - на сцену выдвигается БТР с поляками. Тот, который вызвал пан пулковник. В нем сидят серьезные, понаторевшие в боях стрелки из ЧВК. С крупнокалиберным пулеметом в башне, и спаренным с ним ротным пулеметом. Первым в работу вступает крупнокалиберный. При распределении целей вначале решили взяться за Татьяну.
   Меня прикрывает тело пана пулковника. Поэтому я перемещаюсь в стрелковой иерархии вниз и становлюсь целью номер два. Но это прикрытие ненадолго. Как только они убедятся в его недвижимости и бесполезности, моя жизнь тоже закончится. А пока они долбят с БТР по автомашине и Татьяне. Разносят все вдребезги. В клочья. Даже не хочется представлять, как выглядит сейчас девичье тело. А вы когда-нибудь видели, что делает крупнокалиберная пуля с телом человека? А несколько таких пуль?

   Самое страшное сейчас, если меня ранят или контузит, и я попаду в плен. Поэтому страхуюсь. Выравниваю усики от запала и выдергиваю кольцо. Планку пока держу прижатой к ребристому тельцу гранаты. Теперь не страшно, даже если потеряю сознание. Стрелять уже нет смысла. Бьют плотно, но аккуратно, не давая мне приподнять голову, и уверенно идут на сближение. Наверное, дисциплинированно рассчитывают все же живьем взять.
   Мастера, мать их так. Поднаторели в искусстве воевать. Наверняка, в Ираке богато практики было. Я еще раз кричу в передатчик, обращаясь в Зауру. Ничего нового, повторяю лишь, как заклинание.
   - Заур, уходи! Здесь мощная засада - ловушка. Татьяна уже убита. Я тоже ухожу на небо. Прощайте.

   И отпускаю предохранительную планку.
   А мои губы шепчут, как священную мантру:

   - А потом, в гранатном взрыве, я уйду в Небеса, в свой Славянский Рай, в светлый Ирий, там где Сварга сияет, где вечно весна….

   Мощный взрыв прерывает мой речитатив, зацепив осколками еще нескольких близко подобравшихся поляков. Как я, собственно, и хотел, ибо русский воин должен погибать в бою, а не умирать от старости и болезней в постели.
   А моя душа возносится в Верхний Мир, в наше Славянское Небо, продолжая свой похоронно-триумфальный путь воина. Чье имя знают только Наши Боги и наши командиры.
   - Наши Славянские Боги примут меня в свою Небесную Дружину, чтобы берег и защищал с Небес я Россию  Как это я и раньше делал в Среднем Мире. В своей утраченной земной жизни. А там, в Верхнем Мире, меня ждет сказочная жизнь.

Соловьи там поют в березовых рощах
И герои живут в золотых дворцах
Там прекрасные девы витязей любят
И там Правь торжествует всегда…

ЭПИЛОГ

  - Товарищ генерал, разрешите войти?
  - Конечно, Илья Григорьевич. Заходите. Давно вас жду с докладом. По операции «Посылка».
  - Да я как раз с этим и пришел. На всякий случай прихватил все необходимые материалы, если захотите в полном объеме ознакомиться.
   - Ну, вначале коротко устно доложите. Своими словами, без казенщины.
   - Если коротко, то операция прошла успешно. Все запланированные материалы были доставлены в Запорожскую область и заложены в два тайника для двух партизанских отрядов. От них уже поступила информация о благополучном изъятии доставленного и рассредоточенном перебазировании в другие тайники. Чеченский отряд благополучно вернулся на базу. Потери минимальные.
   - Ну, а более детально? Особенно насчет потерь.
   - Есть один неприятный аспект, товарищ генерал. Придется серьезно разбираться, в том числе по линии контрразведки. На подходе к границе Запорожской области отряд ожидала подготовленная засада противника. Явная утечка информации. Засада была вскрыта группой Седого. Он, как обычно, с напарницей прикрывал караван в авангарде.  В ходе завязавшегося боя полковник Седой и его напарница погибли, уничтожив организаторов засады. Это помогло чеченам уклониться от боя и прорваться на главную трассу.
   А далее действовали умело и дерзко. Я бы сказал, внаглую. Захватили по дороге какую-то ремонтную группу укровояк. Некоторым головы тут же отрезали, «украсив» ими бронетехнику. А четырех пленных раздели догола. перемотали головы проволочной сеткой, подвесив на них ручные гранаты, и посадили на броню под видом пленных «сепаратов».
   Врубили фары и музыку из динамиков на полную громкость со своими дикими песнями про оборону Джохара (Грозного то есть) от русских, и средь белого дня на мост. Да еще с победной стрельбой в воздух. Ну, сами понимаете, кто ж такую банду озверелых союзников осмелится остановить, когда они в боевом экстазе пребывают? Среди укров таких героев не нашлось.
   - Да, интересный ход. А мы все учим тишком да тайком действовать. Конспиративно и скрытно.
   - Вот-вот. А тут как раз все от обратного. Чем больше шума и показухи, тем безопаснее.
   - А что насчет гибели группы Седого? Подтверждение есть?
   - Есть, от тех же чечен. Во-первых, они получили несколько сообщений подряд от Седого в ходе боя. О засаде и о гибели напарницы. А, кроме того, эти головорезы оскорбились на то, что кто-то посмел им засаду устраивать. И задело явное предательство. В общем, на обратном пути навестили обидчиков. На этот раз втихую. Ночью с  тыла зашли и заслон на речной переправе почти полностью вырезали. Сняли часовых, а потом спящих шомполом в ухо. Сами знаете - это у них любимый прием. Вы же в Чечне воевали. Ну, и взяли заодно весьма удачно в плен командира заслона и пару сержантов. Те и поведали про последний бой Седого с напарницей.
   Татьяну из крупнокалиберного пулемета поляки расстреляли, с БТР, а Седой сам себя подорвал гранатой. Они на поляков из ЧВК нарвались. Перед смертью Седой там много и «пшеков» и «укров» успел положить, в том числе какого-то полковника Громового и сотника из «нацгадов». Организаторов этой засады.
   - Да, жаль их обоих. На войне, как обычно, смерть забирает в первую очередь лучших. Я ведь с Владимиром Петровичем вместе служил одно время. Можно сказать, его учеником был. И здесь помог устроиться по приезду. Да…И девчонку жалко. Вся семья погибла. Некому род продолжить. Ладно, я семье Владимира Петровича сам отпишу. Надо бы как-нибудь с супостатом попробовать договориться, чтобы их тела вернули. На обмен. Если будет, конечно, что возвращать. Володя просил его на Донбасской земле захоронить, ежели что. Вот вместе с Танюшкой и захороним обоих. Торжественно. В Донецке.
   - Товарищ генерал. Я вот подумал насчет того, что… Ну, захороним их как героев. Героев Донбасса. Надо бы это официально оформить.
   - А что, Илья Григорьевич. Правильно мыслишь. Пиши проект докладной на имя руководства республики. Я подпишу.  И представление на звание Героев ДНР. Захарченко в таком деле не откажет. Он сам воевал за Донбасс, и пороху достаточно понюхал, и от пуль не прятался. Справный руководитель, и политик, и хозяйственник, и воин. Именно такой Донбассу сейчас и нужен.
   - Сделаю, товарищ генерал. Еще сегодня же. А что насчет предательства? Что делать будем?
   - Да, это уже сложнее будет. Мутное очень дело. То ли действительно у нас крот в наших рядах завелся? То ли просто обычная чеченская безалаберность и прокол с конспирацией при подготовке? Хрен его знает? Могло СБУ кого-нибудь у нас завербовать? Да запросто, особенно из числа тех, кто у укров в плену был и сломался. Или родственники на оккупированной территории остались. Или скрытый «нацик» к нам просочился. Возможных каналов проникновения много.
   - А может, все гораздо проще, товарищ генерал? Вокруг чечен много женщин вьется. Кормятся возле них. Война, разруха, голод, сами понимаете. Они этим и пользуются. Могли и просто проболтаться. Распушить хвост, похвастать боевой доблестью. У них это запросто. Характер такой. Вот и проболтались не тому, кому надо о предстоящем рейде. В общих чертах. А то бы СБУ постаралось их и дальше отследить, до встречи с партизанами. А потом уже разом всех накрыть. По возможности, втихую.
   - Да, Илья Григорьевич. Резон в твоих словах, несомненно, есть. В общем, чего гадать на кофейной гуще? Необходимых данных для серьезного анализа у нас пока практически нет. Надо планировать специальную контрразведывательную операцию по выявлению возможного информатора. Или группы информаторов, близких к чеченам. И их самих к этому делу подключить. Пусть пошерстят в своих рядах.  Это же в их собственных интересах. Если бы не группа Седого, их бы уже на свете не было. Вот пусть об этом подумают и примут меры. По крайней мере, чтобы впредь языки не распускали. Ну, все пока. Буду ждать тебя с представлением на посмертное награждение через, ну, скажем, через четыре часа. Успеешь оформить?
   - Постараюсь, товарищ генерал!
   - Вот и хорошо. И готовь заодно докладную с предложениями по замене выбывшей группы Седого. Война продолжается, и, к сожалению, кончится не скоро.
   - А у меня уже есть две кандидатуры на роль истребителей. Кстати, их как раз сам Седой и рекомендовал. Местные, сельские. Дивчина и брат ее отца. Ее отца убили каратели. Так что есть за что мстить. Они  сейчас на подготовке. Еще хотя бы пара недель потребуется. Седого они, конечно, полностью не заменят. Не профессионалы. Но мотивация есть, да и то, что они местные, тоже в плюс пойдет. Проще маскироваться. И в деле проверены. Они, перед уходом к нам, местного активиста «Правого сектора» ликвидировали. И хату его сожгли. Сказали, что свои предатели намного опаснее пришлых карателей.
   - Да, это точно. Это еще в Великую отечественную войну подтвердилось. От местных полицаев партизанам и населению куда хуже приходилось, чем от оккупантов. Да, кстати, у группы Седого в Донецке была своя база с автотранспортом. Чего с этим делать будем? Может, там вещи какие ценные остались? В том числе личные. Чтобы родственникам в  Москве передать. А то и записи какие полезные или конфиденциальные. Насколько я знаю, Седой хотел учебное пособие для спецназа составить по местным материалам. Думаю, нам оно тоже пригодится.
   - Проверим, товарищ генерал. А эту базу как раз новичкам и передадим. По наследству. В дар от Седого. Если вы не против, конечно.
   - Конечно, не против. Разумное предложение. В общем, жду тебя вечером с бумагами на подпись. Тогда и помянем их обоих. Хорошие были бойцы. Без них нам труднее будет выстоять.