Боец авто взвода

Боец авто взвода.
Это был невысокого роста, исполнительный, тихий на вид человек. Младший сержант. Абдулла. В его заведовании находился средний «бензовоз», автомобиль марки «КрАЗ». На такой машине водителю полагались регулярные командировки в различные провинции этой экзотической, азиатской страны. Обычно в составе охраняемой колоны, но чаще по намеченному маршруту, который Абдулла уже хорошо знал, как свои пять пальцев.  Эта дорога строго ограничивалась «отстойниками», где можно было отдохнуть в некоторой безопасности, и многими километрами пути, которые не гарантировали ни спокойствия, и  мира. Череда «зеленных зон», небезопасных перевалов, с отвесными пропастями, враждебных населенных пунктов, которые следовало на скорости миновать. Короче, это были обыкновенные командировки по афганским провинциям, но самым частым был маршрут «Кабул – Хайратон».
В силу своей национальности, Абдулла немного понимал местное население, среди них было много узбеков, таджиков,  языки которых очень похожи, имеют общие тюркские корни. Поэтому при тесном контакте, его принимали, чуть ли не за своего, узнавали в нём мусульманина. «Муслим», этого было достаточно, чтобы  в дальнейшем найти общий язык,  впрочем, афганская молодежь хорошо успела усвоить русский, и когда нужно, за словом в карман не лезла.
Повторяю, этот плюс действовал безотказно.  Его уважали, как сторонники государственного режима, так и местное население. Порой в «пробке» машину обступали все, кому не лень, желая продать водителю  порцию «пайса» или элементарно скрутить с кабины боковое зеркало. Одного слова было достаточно, чтобы спровадить нежеланных гостей, не оскорбив их достоинства. Короче, тут у Абдуллы всё было на мази. Имел он и незаконный приработок,  как же без этого. Канистру солярки всегда можно было оставить в условном месте, не привлекая внимания других сопровождающих.
Его хороший знакомый, «земляк», был старшиной батареи, старший прапорщик. Вот именно с ним он «мотался» по заданному району, перегоняя цистерну топлива для разных нужд армии.  Тот  всегда занимался коммерцией по крупному, и щедро делился от своего бизнеса с нужными людьми. Дальше шла волокита с документацией, с накладными и командировочными. А так как все друг друга хорошо знают, то никаких проблем никогда не возникало.
 Да, командировки были регулярные. Этого требовала суровая реальность, потребность армии в горючем  была постоянной.  На этот счёт имелось боевое расписание в расположении дивизиона, и  имелась надобность в дополнительной штатной единице в мотострелковом полку.  Но только  его  принадлежность к  зенитному ракетному дивизиону  освобождала от многих других поездок. «Бензовоз» должен был обеспечивать дизельным топливом  в первую очередь именно боевые машины своего дивизиона.
Так получилось, что подразделение получило два новых «КАМАЗа», и приоритеты резко изменились,  старший прапорщик надолго пересел в пассажирское кресло одного из этих милых «чудовищ». Новые машины были на ходу, им не требовался срочный ремонт, поэтому их стали нещадно эксплуатировать.
На месте «земляка» стал сидеть молодой «летеха» или даже командир авто взвода. От этого почти ничего не изменилось. Командировки были такими же трудными, но  это исключало возможность находиться в расположении дивизиона,  каждый день стоять  на посту или  заступать в караул. Это была свобода. Абдулла расслабился. Ему оставалось совсем недолго, год службы, и ничего не предвещало неприятностей.
Однажды наступила расплата. Нет, конечно, он не был виноват. Стоя в карауле, он просто разговаривал с «земляками», которые проходили вдоль границы их позиции. Ребята были из соседнего артиллерийского дивизиона, по какой – то надобности возвращались из расположения полка.
В это время на плацу зенитного дивизиона шло построение. Вернее, все пытались построиться, бегом выскакивая из строений казармы, с камбуза, или других хозяйственно – бытовых построек. Плац представлял собой   небольшой участок земли. Такой чистый периметр посреди позиции, утрамбованный, огороженный небольшими камнями.  Пока все собирались, командир части отвернулся в  сторону от всех, чтобы опорожнить свой мочевой пузырь. Делал он это спокойно, не торопясь, можно подумать, что тоже самое мог сделать любой солдат из строя. Когда процесс завершился, и осталось отряхнуть на свои выгоревшие брюки остатки мочи из канала, командир обратил внимание на группу чужих солдат, которые прислонились к столбам с колючей проволокой, и  мирно вели беседу с часовых, которому согласно Уставу ВС, было запрещено «пить,  курить, оправлять естественные надобности» и так далее и тому подобное. Они были не далеко, практически по соседству, в нескольких десятках метров.
 С секунду офицер переваривал увиденное, потом всё – таки застегнул ширинку и быстро направился к посту номер один.
Абдулла слишком поздно понял, что увлекся. Земляки вдруг притихли, и попытались слинять с поля зрения. Мощный рывок вытащил Абдуллу из эйфории дружбы и воспоминания, тело несколько раз резко мотнулось. Автомат и защитного цвета каска улетели в пыль.
Как командир преодолел  колючее заграждение? Этого часовой так и не увидел.  Сильный удар сначала разбил ему нос, потом  кулак  угодил в ухо, а когда Абдулла полетел вслед за оружием, в пыль, то его достало и командирское колено.  Первое его желание было пустить кровь обидчику, так его ещё никто не унижал. При земляках, при всех притихших в строю солдатах и сержантов. И многие из них были его друзья, приятели. Но большинство были призывом младше, а это тоже было унижение.
Командир посмотрел на свои  костяшки, они были окончательно содраны в кровь, тогда он никуда не глядя, проревел, чтобы бойца сняли с поста, и отправили на городскую гауптвахту!
Это было самое неожиданное решение на тот момент! На лицо было очередное неприятие  к человеку другой нации.
Но зачем рожу бить?
Так вся  политика «дружбы народов» и весь интернационализм летели в дыру, которой не было на тот момент цензурного названия.
Абдуллу  без ремня,  под конвоем этапировали в полк, оттуда он  вместе с другими полковыми злостными нарушителями был отправлен в городскую исправительную часть.  Всего на три дня.