Неотправленное письмо генералу Х

По Антуану де Сент-Экзюпери

Дорогой генерал, в свои 20 лет, в день рождения
Получив в подарок американский "Лайтнинг",
Я был рад и счастлив такому везению...
И теперь, в 43, по-военному строг маятник:
Налетав шесть с половиной тысяч часов
И на всех широтах имея знакомых сов,
Наконец, изжив к неприятностям пренебрежение,
Признаюсь, коль жив: самолёт - лишь средство передвижения...
Может это хандра, но после Северной Африки в сороковом,
Мой истерзанный самолёт задвинули в мыльный сарай.
Я открыл для себя - лошадей, двуколку и в горле ком
От травы по обочинам, и овец, - и оливковый рай...
И почувствовал, что оживаю на той земле,
Где и пыль ароматна: в Греции - пыль  Прованса...
Понял, как одиноко в пустыне в небесной мгле,
Но, болея ей, исцелиться не будет шанса!
Утоляя жажду духовности и человечности,
Нам, засушенным кирпичам, смешны подобные глупости,
Аустерлицем закончен парад поэтичной Вечности,
А "Бугатти" и бары - лишь стадный инстинкт тупости!
Век рекламы, системы Бедо, тоталитарных режимов,
Григорианский псалом теперь - духовная непостижимость...
Если бы я был верующим, ушёл бы в Солем,
Не в силах вынести ничего другого...
Невозможно жить без поэзии и любовных тем,
Для кого из двух миллиардов - работа из самого дорогого...
Экономика превращает людей в роботов
И духовно-отчаявшихся бьёт ключом...
Картезанских ценностей кто испробовал,
По Декарту - уже не думает ни о чём...
Люди готовы прибиться к кому угодно!
И поэтому с ними надобно говорить!
Тех, кто утратил веру в себя свободных,
Речь генерала Жиро не в силах уже взбодрить!
Ах, генерал, какой нынче странный вечер!
Какой странный климат и окна безликих строений!
Радио изрыгает музыку и увечит
Души, в которых нет ностальгии душевных ранений.
Люди живут бесформенной кучей привычек.
В нашу эпоху разводов - легко разводиться с вещами.
Можно сменить жену, религию, птичек,
Партию, холодильник и завещание...
Изменить теперь невозможно - кому изменять?!
В душах людей - человеческая пустыня!
Стадо людей, которых не поменять, -
Принципы их и вера, увы, остыли!
Выхолощены разнузданностью свобод,
Будто без рук-без ног и гуляй, где хочешь!
Как моряки бретонские, вливши в рот
То, что покрепче, - и к женщинам в жертву ночи!
Я ненавижу цинизм, он тоталитарен,
Он развращает людей - в кротких животных.
Лубочные картинки требуют пролетарии,
А Ван Гога с Сезаном - в концлагерь серийных рвотных...
Когда-то люди писали "Принцессу Клевскую"
И в монастырь от несчастной любви уходили.
Сейчас же  зубная боль - наиболее веская
И скоро забудут - зачем их на свет родили!
Меня прожигает мысль подобием всполоха -
Поколенье детей - во чреве немецкого молоха.
И основной вопрос нашего века -
Вопрос о назначении человека!
Мне безразлично - убьют меня на войне иль нет.
Волнует: что уцелеет - что так любил...
Гендель, и цвет оливы, духовный свет…
Массовых инструментов мир накопил,
Но где же взять музыкантов, каков ответ?!
Пока я писал, товарищи спят давно.
Надо и мне ложиться, чтоб не мешать.
Им, боевым друзьям, сердце отдано,
Но каждый мечтает ложиться в свою кровать!
Глядя на них, невольно я делаю вдох,
Им, обездоленным, нужен какой-нибудь бог...
Мой генерал, простите, что так пишу.
Я скверную эту лампочку погашу.
Это письмо выполнит свою службу.
Будьте здоровы и верьте в мою дружбу.