Немного о себе

  В 1982г. я поступил на Математико-Механический факультет Ленинградского Университета, надеясь в будущем стать доктором физико-математических наук.
Выбор именно математического "профиля" был скорее случайным, чем осознанным. В школе у меня с математикой было не особенно хорошо, я, скорее предпочитал химию и физику. Химия влекла меня возможностью изготовления самодельных бомбочек, а интерес к физике видимо сформировался под влиянием
научно-фантастических романов. Математика же казалась мне довольно скучным предметом, изучать который необходимо, раз уж существует понятие доктор физико-математических наук. При поступлении в Университет я подал документы на Мат-мех за компанию со своим школьным другом, прирождённым математиком.
Он был для меня большим авторитетом во всём, да и приёмную комиссию Мат-Меха оказалась найти гораздо легче, чем приёмную комиссию физического факультета.
   Не должно сложиться впечатление, что я имел хорошие математические способности, коли, уж, поступил на Мат-мех, не взирая на свою нелюбовь к математике. Просто в те времена этот факультет не пользовался особой
популярностью у абитуриентов, и на приёмных экзаменах отдавалось предпочтение молодым людям, нежели девушкам. Девушки на Мат-Мехе количественно преобладали над юношами раза в два, и это очень удручало профессоров, принимавших экзамены.

   С 1982г. я учился на Мат-Мехе, ЛГУ и за 5 лет доучился аж до 3 курса. В 1987г. я по воле обстоятельств окончательно порвал с математикой. Музыка влекла меня всё сильнее, и, сбросив со своих плеч груз студенческих забот, я занялся ей в полную силу. Я довольно быстро научился записывать нотами
любимые соло с магнитофонных лент и освоил приёмы "кабацкой" игры, что называется игры "из под волос" на клавишных инструментах. Это позволило мне руководить некоторое время любительским ансамблем и, в дальнейшем, собрать довольно-таки профессиональный музыкальный коллектив.

Но с работой не везло.
Началось время "бандитских" кабаков, клавишных "дурилок" и массовых сокращений ресторанных музыкантов. Я переключился на квартирную звукозапись, т.е. запись концертов исполнителя под ансамбль в домашних условиях "в живую", с использованием микшерного пульта и бытовых магнитофонов. Качество
получалось неплохое, авторы-исполнители довольно самобытные, и я наивно полагал, что мой "продюсерский", так сказать, успех не за горами. Мечты, мечты!
   Любил я захаживать в джаз и арт клубы. Их посещение выработало у меня устойчивый комплекс неполноценности - наблюдая игру музыкантов, твоих ровесников и, часто, много моложе, невольно сравниваешь их мастерство с "мастерством" собственным. Но, преодолевая это жуткое чувство своей
музыкальной ущербности, я довольно напористо знакомился с интереснейшими людьми, выпрашивал у джазовых певиц фонограммы их выступлений, набивался в гости к художникам, целовал ручки актрисам и ухаживал за танцовщицами.
    И вот что удивительно! За всё время своего хождения по этим клубам, местам,
отнюдь не злачным, а действительно собиравшим огромное количество талантливой питерской молодёжи, я ни разу не встретил ни одного, даже самого захудалого журналиста. Тогда возможно и мелькнула у меня первая смутная мысль о собственном СМИ (Средстве массовой информации).
   Удивляло меня и то, что виртуозные музыканты, великолепные вокалисты и джазовые певицы почти не имели соответствующей работы, а, часто, и вовсе не имели ни какой работы. Непонятно, - кругом столько богатства, роскоши, витрины сияют изобилием, иномарки повсюду, слово "спонсор" не сходит с уст ведущих всевозможных эфиров, а арт клубы закрываются, не в силах оплатить аренду. Тогда ещё верилось в этакого богатого, высоко интеллектуального и культурного Савву Морозова, приходящего в восторг от столкновения с прекрасным. Надежды, надежды!
   В те времена я познакомился с молодым авиастроителем, задумавшим воссоздать легендарный самолёт Фарман. Надо сказать, что мне везло на знакомства. В этом мне очень помогала идея создания клуба Русского Фольклорного Джаза, клуба, по моему замыслу, альтернативного джаз клубам с традиционным англоязычным, весьма сложным для моих исполнительских возможностей, репертуаром. Желание организовать такой клуб возникло у меня много раньше серьёзного увлечения джазом.
    В 17 лет я впервые услышал "подпольные" записи Аркадия Северного, и был покорён как дарованием актёра-шансонье, так и импровизационной игрой аккомпанирующих ему музыкантов. Тогда мне и в голову не могло придти, что эти, великолепного качества, стерео записи были сделаны в домашних условиях умельцами-любителями. В дальнейшем, это обстоятельство особенно меня покорило и стало одним из главных моментов, подтолкнувших к идее журнала. Подумать только! Не имея практически никаких возможностей, без профессиональной аппаратуры, без специально оборудованного студийного помещения, люди творили. Они создавали произведения наперекор непреодолимому барьеру, наглухо закрывающему доступ к профессиональным музыкальным издательствам и радио эфирам. Так было тогда, так и сейчас осталось. Никакого клуба, разумеется, не получилось. Но появились люди:
   Поэт, композитор, мульти-инструменталист и историк-исследователь Михаил Иноземцев. В 22 года ему удалось самостоятельно поставить несколько отличных концертов с участием высокопрофессиональных "взрослых" музыкантов и самобытных авторов-исполнителей. При этом ему пришлось выступать сразу во многих ролях: сценариста, режиссёра, автора музыки и текстов; во время концерта одновременно петь, играть на бас гитаре, дирижировать оркестром, регулировать звук на микшерном пульте и контролировать запись на магнитную
ленту.
   Бард, журналист и писатель Михаил Шелег, автор уникального теле-журнала "Северный Шансон", впервые на ТВ рассказавшего о преданном забвению Аркадии Северном. В дальнейшем Михаилу Шелегу удалось издать книгу, в которой он описал жизнь и творчество замечательного питерского шансонье, а, так же, рассказал о самодеятельном звукорежиссёре Сергее Ивановиче Маклакове, талантливом постановщике "подпольных" концертов Аркадия Северного, Александра Розенбаума, легендарных "Братьев Жемчужных". Для этих артистов это была в то время единственная возможность донести своё творчество до наших сердец.
   Чемпион по водно-моторному спорту в прошлом, а ныне инженер-конструктор, историк авиации и авиастроитель Георгий Галли, изумляющий прекрасным исполнением песен собственного сочинения под собственный же аккомпанемент на фортепьяно. Он поразил меня способностью моментально разбираться в
незнакомой технике, разобрав у меня на глазах, молниеносно - другое слово трудно подобрать - сложную модель магнитофона и также молниеносно собрав её в уже исправленном виде. Подобную рукодельную виртуозность я ещё не раз наблюдал при встрече с Георгием, и это заставило меня самого срочно осваивать разборку и сборку сложных электронно-механических устройств, вроде магнитофонов и видиков.
    А как-то раз я нашёл на помойке цветной телевизор "Радуга 716" с перерубленными кабелями и отсутствием некоторых деталей и самостоятельно починил его, разобравшись в схеме по справочнику. Так, под влиянием умельца Георгия Галли я научился чинить и настраивать радиоаппаратуру.