Еврейский танец Семь сорок, или Как я не стал музы

Еврейский танец Семь сорок, или как я не стал музыкантом

В конце далёких 50-х я, как все советские школьники был пионером, носил красный галстук. Мы были мечтателями романтиками. Не было интернета, компьютеров, мобильных телефонов. Телевидение только начиналось и телевизор в доме большая редкость. Иметь телевизор могли позволить себе только состоятельные люди. Городок не большой, правда, областной центр. Три кинотеатра и один драмтеатр, в котором в детстве я был всего один раз на постановке, сказки Андерсена «Снежная Королева» Мне очень понравилась сказка. Конечно, детские роли играли взрослые, и всё равно было великолепно. Я даже влюбился в образ девочки Герды. У меня всё время в голове сохранился её образ. Мне так хотелось её увидеть, и я всё время её искал и через некоторое время нашёл этот образ в нашей школе, правда, она училась в старшем классе.  Какие для школьников развлечения, кино. На вечерние сеансы детей не пускали. На дневных сеансах в основном крутили военные фильмы, гражданская война. Выбора не было приходилось смотреть. В основном развлечения зимой это коньки, лыжи. Летом река Днепр, пляж. Кроме школы был Дом Пионеров с множеством разных кружков. В то время я неплохо рисовал и даже входил в редколлегию классной стенгазеты в качестве художника оформителя. Учился я в основном на тройки, были и четвёрки пятёрки очень редко. А вот с поведением были проблемы. Весь дневник был исписан замечаниями и поведение 4. Но всё же я решил записаться в Дом Пионеров в кружок рисования. Пришёл записываться,  и тут меня ожидало полное разочарование. У меня потребовали дневник, что бы увидеть мои оценки и как я учусь. И тут все мои планы рухнули. Показывать свой дневник было равносильно самоубийству. Я убитый неудачей бродил возле Дворца и тут на моё счастье я увидел двух школьников из параллельного класса, они играли в духовом оркестре и шли на занятия. Мы разговорились, и я им поведал про свою неудачу. Они тут же отреагировали и посоветовали идти к ним в оркестр, как раз сейчас у них хватало людей. Да, а как же с дневником, на что они сказали, что пойдём к руководителю напрямую, и меня возьмут без дневника. Так и сделали. Зашли тихонько с тыла через чёрный вход. Руководитель тут же включил меня в состав оркестра, предварительно проверил меня на слух. Он взял карандаш и тупой стороной отстучал на столе рисунок и попросил меня повторить, что я сделал довольно успешно с первого раза. За тем он подвёл меня к фортепиано и попросил отвернуться и нажал на клавишу и попросил меня запомнить эту ноту. Тут же повернул меня к инструменту и попросил найти эту ноту. Тыкая несколько раз пальцем по клавишам, я быстро без труда нашёл ноту. Осталось только выбрать инструмент, на котором мне предстояло учиться. У меня было желание учиться на трубе, но к сожалению охотников, играть на трубе было достаточно, и мне достался тенор. Тенор, так тенор, выбора у меня не было. На листочке из нотной тетради руководитель написал мне гамму до мажор и пальцовку, какими пальцами нажимать клапана для извлечения нот. Достал из стола теноровый мундштук  подвёл меня к стене, где висел мой тенор. Как дудеть я уже знал. В классе у нас был горн, и я пробовал дудеть и у меня получалось. Это не сложно, нужно просто сжать губы и пропускать воздух, вибрируя губами. Буквально через пару занятий я выучил гамму наизусть. Через несколько дней должно наступить 7 ноября. Весь оркестр усилено готовился к демонстрации. Так как я ещё ничего не знал кроме гаммы, на параде я должен был играть на медных тарелках. И вот на одной из репетиций мне подсунули тарелки. Показали, как правильно держать. Бить нужно в такт вместе с барабаном. У меня получалось и в начале понравилось. И буквально через некоторое время меня ждало полное разочарование. Тарелки были для моих рук тяжеленные. Для одиннадцатилетнего ребёнка это было просто не под силу. У меня сильно болели руки, просто отваливались, даже не мог нормально писать ручкой. Предстояла ещё одна репетиция и демонстрация. Настроение было ужасное, но я стойко терпел. И вот наступило 7 ноября. Обычно всегда в канун праздников у меня как у всех советских детей бывало весёлое настроение, а на этот раз было наоборот. Я с ужасом ждал, какие муки меня ожидают завтра, когда придётся бить на тарелках. Конечно же, я мог просто не придти на демонстрацию и никто бы меня за это не расстрелял. Но поступить так подло и по предательски я не мог. Утром 7 ноября с плохим настроением я поплёлся во Дворец Пионеров. Погода стояла отвратительная. Было пасмурно, дул сильный ветер и моросил мелкий дождь. Большая часть оркестрантов были уже на месте и разыгрывались, только я один не рвался к своим тарелкам и ждал чуда. И на моё счастье чудо свершилось, пошёл проливной дождь. Позвонили сверху, что в связи с непогодой демонстрация школ и Дворца Пионеров отменяется. Пройдут только колонны предприятий и службы города. Я был на седьмом небе и вне себя от радости. Нам всем дали отбой и все разбежались кто куда. Буквально через короткое время дождь прекратился и погода наладилась. Домой идти уже не хотелось. Хотелось посмотреть парад. Хотя ничего интересного не было. Шли промокшие люди с намоченными транспарантами редкими колоннами. Большинство людей сразу разбежались, остались только самые стойкие. Демонстрация приближалась к концу. Я пристроился в одну из проходящих колон пошёл вместе с ними. Мне захотелось пройти по центральной улице и посмотреть на трибуну. Проходя мимо трибуны, так ничего интересного я не увидел. Пройдя в колоне ещё несколько кварталов, и тут демонстрация заканчивалась. По сторонам стояли уже автобусы, куда демонстранты складывали промокшие флаги и рассаживались по местам. Небо не много прояснилось, перестал моросить дождь. И тут я услышал весёлую музыку. В стороне на тротуаре играл духовой оркестр. Классический минимальный состав из 7 человек. Две трубы, баритон, тенор, бас-геликон, альт и барабан вместе с тарелками. Я узнал, это был оркестр с похоронного бюро, и все музыканты были приметные, похоронные процессии проходили довольно часто. Единственно, что меня удивило, то, что обычно они всегда играют похоронный марш, а тут такая веселуха и вдобавок одна слегка подвыпившая не молодая пара отплясывала весёлый и не знакомый мне танец.  Оркестр закончил игру, и музыканты с инструментами направились в свой автобус-катафалк. Из всёго мероприятия только тут сейчас я получил удовольствие, услышав весёлую музыку. Конечно, я тогда ещё не знал, что мелодии, которые играли лабухи не что иное, как еврейский танец  семь сорок и одесское попурри «Разменяйте мне сорок миллионов». Лишь в 1967 году этот хит выйдет в свет и приобретёт ещё большую популярность благодаря замечательному режиссёру Эдмонду Кеосаяну, где за кадрами фильма «Неуловимые мстители» будет звучать эта мелодия и всеми любимый великолепный актёр Борис Сичкин в роли Бубы Касторского будет на сцене выделывать кренделя. Семь сорок уже не будет еврейским танцем, он станет интернациональным. Его будут исполнять на всех еврейских и не еврейских свадьбах. Будут играть во всех ресторанах страны. Подпольно в домашних студиях будут записывать на магнитную ленту. На этот танец будет наложен запрет вплоть до увольнения музыкантов с работы. И не смотря на все запреты люди, будут заказывать, и платить деньги и музыканты под свой страх и риск будут играть. И по сегодняшний день «Семь сорок» популярен.
Все люди уже начали расходиться, и я радостный отправился домой. Я радовался, что мне ни пришлось бить по тарелкам и мои руки не болели, радовался, что услышал весёлую музыку. Во дворец пионеров я больше не вернулся. После тяжёлых тарелок у меня отпало желание.
Лишь спустя шесть лет я уже буду работать в грузовом автопарке. Там тоже был духовой, и у меня опять появилась охота участвовать. Меня с удовольствием взяли, я молодой семнадцатилетний паренёк был им кстати. В основном все оркестранты были уже в возрасте только я самый молодой. Играл я на альтушке, партии не сложные играл на память. Людей в оркестре не хватало, и руководство автоуправления объединило наш коллектив с автобусным парком, и получился не плохой состав. Репертуар был слабенький и ограниченный, два марша: «Комсомол» и «Прощание Славянки» «Полька» «Краковяк» и несколько старых допотопных вальсов. Конечно же, я и мои сверстники к этой музыке относились иронически. В то время молодёжь увлекалась рокНроллом, джазом, позднее Битлз. Мне запомнился один яркий случай. В нашем оркестре был один отличный трубач, даже сегодня помню его имя Боря Рикунов. Простой водитель, молодой парень, отслуживший уже армию. Не знаю, было ли у него музыкальное образование или нет, но играл он здорово. Обычно перед шествием колон в демонстрациях оркестры играли вальсы, фокстроты всё что умели. Мы играли краковяк. Сама мелодия короткая всего два колена и оркестр играл несколько раз, начиная сначала. И вот Боря Рикунов после очередного второго колена взбирается на возвышенность на тротуаре, это были кем-то из жильцов дома сложены кирпичи. И вот тут началось самое интересное. Как раз недавно в кинотеатре прошёл американский фильм «Серенада Солнечной Долины» с участием оркестра под управлением Глена Миллера. И вот Боря Рикунов на трубе начал импровизировать одну из тем Глена Миллера, это был известный хит «Чуча» Почти весь оркестр замолк. Играть такую джазовую вещь никому и не снилось. Только баритонист пытался, где то там, в низах помочь. Все были просто ошарашены особенно руководитель. Я был вне себя от радости. Для меня Боря был просто героем, как бы я хотел оказаться на его месте. Но, к сожалению, я стоял, держа свою альтушку, и открыв рот от изумления и радости, наслаждался его игрой. Но длилось это недолго, руководитель одёрнул его, посчитал, то, что он выкинул, является  хулиганством. За тем мы отыграли демонстрацию. Впоследствии Боря Рикунов покинул оркестр ушёл в более продвинутый коллектив. Я тоже перестал ходить на репетиции. Появились новые интересы танцы, девчонки друзья.
Где то я читал или слышал от кого то, если ты что-то любишь или желаешь, то оно обязательно к тебе придёт, только это вопрос времени. И вот спустя почти 20 лет, в то время я уже работал водителем в таксопарке. Рядом с таксопарком прямо через забор располагался автобусный парк, у меня там было много знакомых. Я часто заходил к ним в гости. И вот как то в очередной раз я зашёл в здание управления , из зала торжеств доносились звуки духового оркестра, у них была репетиция. Пройти мимо конечно я не смог. Захожу в зал и что я вижу, много новых оркестрантов, и самое главное я узнал старых оркестрантов, с которыми я играл 20 лет назад. Тогда им было по 35 по 40, а сейчас конечно они уже были пред пенсионного возраста изрядно поседевшие и полысевшие. Они меня сразу узнали, и мне стало приятно. Разговорились о том, о сём конечно в душе мне так хотелось быть вместе с ними и тут вроде они прочитали мою мысль. Пригласили меня в оркестр, что у них замечательный руководитель. Руководителя в этот день не было, и я решил попробовать себя ещё раз в этом творчестве. Через несколько дней прихожу к руководителю, музыканты уже его уже предупредили, что меня отлично знают, так что у меня было уже протеже. Руководитель оказался моим соплеменником, такой вот обрусевший еврей Владимир Рувимович  Мутрперл. Фамилия очень редкая и красивая, что в переводе звучит, как «Мать жемчуга». Руководитель произвёл на меня отличное впечатление.  Пожилой человек, лет за 60 участник войны, военный дирижёр. Воинское звание майор, чувствовалось интеллигентность, военная выправка. От него исходила такая положительная энергия, что трудно себе представить. На лице у него была улыбка, что говорило о его доброте и порядочности. Расспросил меня, где и на чём я играл. Я ему ответил, что 20 лет назад ещё юношей я играл в этом же оркестре не много на альтушке, и что я сейчас я хотел бы научиться играть на трубе. На что он ответил, замечательно пока будешь играть на альтушке, как раз нужен альтист и параллельно будешь осваивать трубу. Если не буду лениться, то в скором будущем смогу играть на трубе. Тут же взял в руки трубу и подошёл ко мне. Я тут же растерялся, я подумал, что он попросит меня сыграть, а что я мог сыграть, а ничего. Но он не спешил мне давать трубу. Держа бережно и профессионально трубу в руках начал мне рассказывать всю историю духовых инструментов. Оказывается я и не знал ещё в 19 веке, бельгийский мастер Адольф Сакс модернизировал духовые инструменты и изобрёл саксофон в честь мастера и был назван. Полчаса он мне рассказывал, и я как заворожённый слушал его, раскрыв рот. Было очень интересно. Я много узнал интересного. После короткой паузы он пристально посмотрел мне в лицо и сказал, что у меня сильные мышцы лица, а это важно для трубача и если я наберусь, терпения и усидчивости с меня получится трубач. Дал мне трубу в руки трубу, и попросил извлечь звук. У меня от волнения застучало сердце, и задрожали руки. Сразу извлечь звук не получилось, получился только пшик. После нескольких попыток звук получился и довольно не плохо. Буквально через 15 минут я спокойно играл гамму до мажор. Владимир Рувимович достал из стола книгу «Школа игры на трубе Арбана» и сказал, что эту книгу нужно осваивать, упражнения и задания.  Игра на альтушке особого труда не составляет, партии лёгкие. А вот на трубе намного тяжелей мелодия, сигналы. Нужно высчитывать паузы, когда вступить. А я как на грех ну никак не мог высчитать, когда вступить. Мог просто раньше вступить, а это самое страшное провал. Поэтому я первые такты пропускал и слушал других трубачей и уже догонял их. В любом случае пропустить  один такт лучше, не так заметно, чем вступить  раньше. Вот так потихоньку кое-чему научился. Играл лёгенькие темы. Иногда брал песенник с нотами и пробовал подбирать. Любимая тема у меня тогда была мелодия «Тёмная ночь» даже мог играть её на память. К великому сожалению назвать это игрой было нельзя. Услышав такую игру, уши просто отпадали. Скажу честно, желание было, но этого не достаточно. Что бы чего-то достичь нужно терпение усидчивость и много трудится. К сожалению у меня не хватало ни того ни другого. Довольствовал тем, что так и играл на альтушке. Вскоре Владимир Рувимович по состоянии здоровья покинет оркестр. Вместо себя приведёт другого руководителя, так же военный музыкант, бывший прапорщик, всю жизнь проигравший в военном оркестре. Сильный кларнетист Игорь Салтанов. С его приходом ситуация в оркестре изменится не в лучшую сторону. Как то перед очередными торжествами руководитель попросил меня ударить на тарелках так с меня трубач никудышный, а альтистов было с лихвой. Конечно, я согласился и тем более в далёком детстве я имел «счастье» бить по тарелкам. На этот раз у меня получилось здорово. Руки у меня уже были сильные и не болели. Я с таким удовольствием и рвение лупил на тарелках, что заглушал весь оркестр и в зале дрожали стёкла. Капельмейстер, кстати он доводился моей супруге двоюродным дядей, всё время меня остуживал, что бы я лупил потише. Это была моя последняя игра в оркестре и на этом моя музыкальная карьера закончилась. Что самое главное и интересно начинал с тарелок и закончил. Вот такой вот фарт. Пишу всё это с улыбкой и радостью. И ни капельки не жалею, что не стал музыкантом. За то я многому научился, знаю ноты. Люблю хорошую музыку. Могу достойно оценить исполнение. Каждый должен заниматься своим делом. В своё время я был не плохим и уважаемым автослесарем. Защитил диплом автомеханика. Теперь хочу вернуться к названию очерка «Еврейский танец Семь - Сорок» Почему я дал такое название, потому, что именно с этой мелодии у меня появилась любовь к музыке и по сегодняшний день она одна из моих любимых.