Гл. 18. Маленькие погонщики больших черепах

   Папаша Билл сразу согласился со всем, что напланировали  ребята. Только насчет собственного освобождения не хотел и слышать:

   - Да как же я там буду жить – в этом вашем городе? – разводил он руками, - ведь придется в клешах ходить по улицам, да что клеши – блузу заставят напялить: у вас ведь там одно только и знают – «прилично - неприлично». В общем, полундра! А вы подумали о том, что на меня теперь ничего уже не налезет.
С этими словами Билл расправил свои широченные плечи и набрал полную грудь воздуху. Что правда, то правда – слабонервному портному будет крышка с первой же примерки!

   - Так-то! – Билл и тельник? О-хо-хо, грехи наши тяжкие. Вы лучше вот что сделайте: как прибудете на место, пришвартуетесь к родительскому причалу, сразу цепляйте на Аннину лапку рапорток: так, мол, и так – самодовольно похлопал себя по разрисованной груди. Где вы найдете на меня хотя бы какой-никакоприбыли. Сами уж придумайте на чём и как вы его там напишете, главное чтоб не размок и буквы не смылись. А буквы-то пишите по печатному! И еще: в рапорте непременно величать меня «мой капитан», а ещё лучше, просто, «кэп». Так оно будет поскромнее и мне привычней. Ну, а после, через полгодика, ещё записочку. А там ещё. Вот я вроде не один здесь останусь. Значит, договорились: называть меня «кэп». Иначе буду отправлять ваши цидульки обратно. Не читая. У нас только так! Дисциплина! Ха-ха-ха. Можно бы, конечно, разок-другой и бутылочку доброго рома прицепить, хоть на хвост, но, боюсь, Анни не дотащит: сама вылакает, костяная душа.  Представляете, в каком виде ко мне явится. Да она же мне всю лагуну переполошит, субординацию порушит. Так что – бутылочку отставить. Обойдемся рапортом.   

   Сколько ребята ни уговаривали его, старик только отшучивался и махал руками. Мальчикам ничего не оставалось, как отложить разработку операции по освобождению папаши Билла до своего возвращения в город, а там уж действовать по обстоятельствам.

   Солнце стояло ещё высоко, и старик отправил ребят поразвлечься, пока он занимается стряпнёй.

   - Шлюпки на воду! Все за борт! Покинуть судно! – как заправский кэп скомандовал Билл. Дисциплинированного Тиля словно сдуло с настила.

   - Прыгай, - крикнул он снизу и переставший чему-либо удивляться Ник, сиганул прямо в невысокую волну между сваями. До воды он не долетел какого-нибудь дюйма, потому что навстречу ему из глубины вынырнуло зеленовато-бурое чудище и подставило свою спину. Чуть поодаль гарцевал на черепахе Тиль. Его «скакун» был не так велик, зато необыкновенно высокий спинной панцирь - карапакс поднимался из воды крутым горбом.

   - Познакомься с ними, - сказал Тиль, тонко посвистывая черепахам, - ты оседлал быстролапую Кармен, а моего горбунка мы назвали Буцефалом, в честь знаменитого скакуна Александра Македонского. Мой Буцефал своей тени не боится, но норовистости у него хоть отбавляй.

   Любопытно, что услышав свое имя, каждая черепаха поднимала над водой голову и словно бы кланялась Нику.

   - Ну, полный вперёд! – гикнул Тиль. И началась гонка.

   Буцефал сразу же вырвался вперед. Вода бурлила и пенилась под его ластами, а волны зелёным веером расходились в обе стороны следом за ним. Но и Кармен не сдавалась. Она гребла чуть-чуть толчками, как бы приплясывая на воде. Может быть, потому ей и дали такое артистическое имя.


Буцефал - боевой конь Александра Македонского. Конь был с диким нравом, и объездить его никому не удавалось. Александр, которому было 12 лет, догадался, что Буцефал просто боится теней, и повернул коня мордой к солнцу. С того дня только Александр мог ездить на нём. 


   Большой круг гонок проходил от хижины до грота и обратно. Когда поравнялись с самой большой косой, Тиль на своем  Буцефале был на полкорпуса впереди. Но к этому времени Кармен поймала нужный ритм и стала грести ровнее. Скоро Ник уже почти догнал друга. Еще минута-две и Кармен обойдет Буцефала, но тут по сигналу Тиля обе черепахи резко, как скутеры, повернули к берегу. Над дюной парил орел. Вот он застыл в воздухе и, сложив крылья, рухнул вниз, точно провалился в воздушную яму. У самой воды орел мгновенно распахнул гигантские крылья, как парашютом погасив ими скорость. Нырок вниз – и хищник низко потянул над водой, держа в когтях большую болотную черепаху.

   Тиль яростно засвистал. Кармен и Буцефал гребли с такой силой, что не отставали от могучей птицы. Тень орлиных крыльев зонтом накрывала мальчиков. Он не спешил и совершенно не обращал внимание на крики и улюлюканье. «Вот олухи! - обругал себя Ник. - Вздумали орла напугать. Так он тебе и бросит добычу! Жди! А всё Тиль… И чего он пожалел какую-то черепаху. Какой-то он здесь странный стал».
Над гротом орел резко взмыл вверх. Поднявшись на уровень прибрежного плато, он развернулся к ветру и замер с раскрытыми крыльями в набегающем воздушном потоке. Тут когти хищника разжались.  Бедная черепашка, кувыркаясь, полетела вниз, прямо на острые камни. Следом ринулся и орел. Теперь все кончено. Вон он среди камней деловито взламывает клювом раздробленные черепашьи доспехи. Ружье бы теперь!

   Возвращались без всяких гонок. Как то сама собой отпала охота состязаться. Солнце за спиной мальчиков коснулось кромки плато, и по лагуне побежали резкие полосы света и тени.  Стемнело как то сразу, точно в небе повернули выключатель.
Черепахи плыли без плеска. Черная вода глухо ворочалась под ластами черепах. Пристально, цепко проглянули первые звезды в быстро мрачнеющем  пространстве. Казалось бы, обычное небо, а нет же – что-то вроде красноватого фона почудилось Нику в вышине. «Может, здесь всегда так», - подумал он и ничего не сказал другу.
 
   Обогнули дюну. Сразу стало веселее. Под навесом сбоку от хижины в край настила была вмазана глиняная жаровня – очаг папаши Билла, и теперь здесь колыхался прозрачный купол света. Под этим куполом происходили вроде бы обыденные, но чудесные вещи. Жарилась на глиняной сковороде рыба.  В раскаленном широкогорлом кувшине пеклись пресные лепешки. Аррорутовые – как важно назвал их Билл. И, словно бог огня, то возникал из темноты, то снова пропадал во мраке огромный папаша Билл. Вот он наклонился над жаровней. Отсветы от углей пробежали по его бороде, и в темноте обозначилось повернутое к мальчикам лицо старика, будто подсвеченное изнутри. Билл помахал ребятам чем-то вроде огромного ножа:

   - Ну-ка, маленькие погонщики больших черепах, швартуйтесь сию минуту, а то рыба пережарится, лепешки сгорят, старый кок осерчает.   
         

Аррорут (англ. arrowroot) - крахмальная мука, добываемая из корневищ, клубней и плодов ряда тропических растений. Вестиндский аррорут получают из корневищ маранты (многолетняя трава с клубневидным корневищем), бразильский аррорут — из корневищ маниока (многолетнее пищевое корнеплодное тропическое растение). Из высушенного корневища озёрного камыша также получают муку, которую добавляют к зерновой для выпечки хлеба.