Не-рассказ обо мне

<Большинство книг, которые я прочла, были написаны от третьего лица. Поэтому первые мои опыты на литературном поприще были тоже в этом направлении: описывать произошедшие события со стороны. Конечно, сбивалась и на внутренние монологи, и на описание чувств (хотя в какой-то задрёпанной статейке для начинающих авторов, читала, что так делать нельзя). Попытка написать от первого лица приводила меня в священный ужас: как так? Там же постоянно "я", малый угол обзора и логические связи, недоступные в данный момент для главного героя! Потом я познакомилась с замечательной книгой- трилогией, где всё повествование (вот ужас-то) ведено  главной героиней. И я заболела я-писательством. Сначала было коряво. Потом (не сразу, ибо гениальностью я не отличаюсь) до меня дошло, что главная концепция я-писательства - переживание собственных чувств, а описание природы или событий можно оставить для рассказа от второстепенных лиц. Мир сошелся на моём эгоизме. Два крупных произведения тут же окрестили болванкой, а героев - стереотипными куклами, которые встречаются сегодня в каждом первом "подобии фэнтези". Я обиделась и писала только стихи. Последнее, кстати, не моя стезя - больно уж форма строгая (драматургия вообще непосильное для меня препятствие). Повесть про слепую девочку, как я недавно поняла, была частично про меня. Мои метания и попытки "нащупать" верный путь были похожи на её действия. Только вот, наверное, я до сих пор обретаю во власти зловредной тетки и учу окружающих слышать (и слушаю сама) классику.
Я почти перестала писать, даже стихи. Увела свою энергию в изобразительное и прикладное искусство: не на учёбу же её тратить, в самом деле. Но сюжеты и мысли не давали мне покоя. Чтение программы не давало пищи для вдохновения: одно и то же - эпоха автора, отражение её в произведении, мысль автора. Никаких дополнительных скрытых смыслов (реализм же), никакой мистики и романтичности - мрак, одним словом. Я не готова был ещё окунуться в реальный мир с его связями и закономерностями, которые так чудесно выразили классики. Душа требовала другого. Так, потихоньку, от малого рассказа или зарисовок переходила к крупным произведениям. Продолжением моего прерванного пути на литературном поприще могу назвать…>

Я закрыла книгу и устало потёрла глаза. Откровения-откровения. Знали бы читатели, сколько мне пришлось сидеть над придумыванием этих самых откровений. И могли бы только представить, как с болью пропечатывались на бумагу интересные задумки или события, имевшие на самом деле место быть. Хотя бы и существовали только в моей душе. Но она тоже является своеобразным миром.
Я выключила настольную лампу и, запахнувшись в халат, подошла к окну. "Она смотрела на город, и тысячи огней отражались в её глазах. А на голом небе, на котором не было даже звёзд, светила одинокая нарастающая луна и мертвенным светом обливала фигуру девушки. Тёплый летний ветер легко колыхал выбившиеся пряди её русых волос…". На самом деле, я только пережила это, ибо в этих лабиринтах сложно было увидеть даже кусок неба, не говоря уже о луне; окно было закрыто - не в январь же его раскрывать, а волосы у меня  тёмные. Но момент мне понравился, и я, склонившись над подоконником и пытаясь разглядеть написанное при отсвете уличных фонарей, царапала строчки. Не знаю, как всё происходило у других писателей, но мои произведения выходили именно так: случайно, сумбурно, без должной обработки. Спасибо корректорам и редакторам, которые придавали моим огрызкам вид элитарной вещи (то бишь - на любителя).
Я стояла и размышляла о парадоксах. Вот пишешь для публики - и получается ерунда. А напишешь для себя и поклянешься на Некромиконе, что ни единая живая душа не увидит твоих истерзанных ночью строчек - и пожалуйста: это произведение становится популярной книгой. Не по всей России (хо - для этого надо умереть, или пробежать голой по библиотеке, или совершить ещё какой-нибудь маразм), но отзывы читателей радовали. Я указывала в предисловии (попутно - автобиографии), что данное произведение родилось у меня, когда отчаянно хотелось иной жизни, а ни сил ни желания изменять реальность не было. Да, я просто (писала я) стала жить в вымышленном мире. Правдой было лишь то, что я не заботилась о форме и писала всё то, что придет в голову. Я не убегала от реальности, а создавала идеальную героиню в идеальном мире. Короче, у меня получился очередной любовный роман. Который, конечно, прошёл на ура (как и все подобные произведения). Слава Богу, никто, кроме меня, сие не знает.
К ногам приласкалась кошка. Я взяла её на руки, слушая тёплое мурчанье. Я писала, что уехала в небольшой городок, чтобы работать. На самом деле осталась в этом душном городе, где училась. Слишком сложно тронуться с места, где почти всё знаешь. А может просто лень. Зато у меня есть всё, о чём я мечтала в студенческие годы: квартира, кошка, интернет и издательство. Я достигла исполнения своих желаний. Эйфория постепенно улетучивалась. Нужно было создавать что-то ещё более интересное и небанальное, но, как назло, сюжетов не было. А ещё не было собаки. Я уселась на подоконник и предалась мечтаниям о добром верном хвостатом друге.
Утром мне это сидение, конечно, аукнулась: я не могла разогнуться в постели из-за боли в спине. Хорошо, что сегодня был выходной. Поэтому, позвонив маме, я описала симптомы, выслушала список медикаментов и жалоб по поводу моих редких приездов и направилась одеваться. В аптечке пылились только бинты, обезболивающие, ну и стандартные таблетки от головы и противоположной ей части. Не знаю, насколько комично я выглядела в глазах окружающих, но, думается, их изрядно забавил мой вид (если им вообще имелось до кого-то дело): видавший виды и нутро машинки пуховик, дешевая шапка, спортивные штаны, запихнутые в сапоги (шитые-перешитые) и во всём этом - полусгорбленная от боли в спине фигура, морозящая руки, но упорно не надевающая перчатки. Боже, лишь бы никто из учеников не увидел. Завтра в платье приду и дам какое-нибудь задание у доски.
С лестницы аптеки я спускалась как по минному полю. Если я упаду - уже точно не поднимусь. Какой-то парень остановился и протянул руку. С болью в сердце пришлось принять. Он улыбнулся, когда я достигла бренной земли, отсалютовал и ушёл.
-Никакая я тебе не тётенька, - прошипела я зло на его немую насмешку в глазах и поковыляла к дому. - Мне двадцать пять лет, черт возьми!
И плевать, что я похожа на старушенцию. Ха! Сдались мне эти ваши земные радости. Натеревшись чудесной мазью и с силой усадив кошку на больное место, я с оханьем плюхнулась за ноутбук. Потрясающая вещь: электричества жрёт мало, всё есть и многофункциональна. Только за интернет плати. А от телевизора я отвыкла ещё в студенческие годы. Покопавшись в началах своих рассказов, я поняла, что вдохновение мне сегодня не раскопать и включила на пересмотр один из любимых фильмов.
Я сплю не чтобы отдохнуть. Иногда мне приходят сюжеты. Иногда я проживаю во сне целую жизнь, которую мне не удалось реализовать в настоящем. Однако, сколько бы ни жалела об упускаемых радостях, преподносимых методикой "осознанного сна", взять ситуацию в свои руки во сне даже боялась: напридумывать сюжетов, которые приходили по ночам, я бы не смогла со всей своей фантазией. Так было и в этот раз: вдвоём с напарником мы мчались по знакомым улочкам незнакомого города, отлавливая нечисть и запутывая её в солнечные сны, чтобы на плодородном "перегное" вырастали потрясающие вещи. Напарник был похож на парня возле аптеки (дневные переживания - определила я). Он доставил меня до дома, а сам улетел на грифоне. Я растянулась на кровати, повернулась - и очнулась от чувственного укуса в ляжку. Ма-а-а-ася-а-а-а!!!
Дети, конечно, ни при чём. И учить ничего не хотят. Даже если интересно и на выбор. Даже если игра - всё равно из-под палки. Я махнула рукой на методику и сделала внеплановый срез знаний. Ибо учитель тоже имеет право на маленькие радости жизни. А им не помешает поволноваться - не всё коту масленица. Утешившись пустой клеткой в графе "домашнее задание", 6 "А" радостно покинул кабинет, а на листе под классным журналом почти проявился рисунок парня на грифоне и крайне довольной девушки на подоконнике. Должна же я быть разносторонней личностью! Оторвавшись от рисунка, я принялась готовиться к уроку литературы 8 "Б", когда ко мне пришли родители учащихся. Срок перемены поджимал, и я предложила отцу семиклассника посидеть на уроке, а после решить проблему. Родитель согласился, сказав, что никуда не торопится. Вот и славно. Менять запланированный тип урока ещё и по литературе совершенно не хотелось. В течение урока, пока проходило обсуждение доводов в пользу литературного героя, я даже умудрилась проверить пару тетрадей шестого класса. Собрав оценочные листы, я дала восьмиклассникам на дом подготовить сценку по произведению ( то есть, практически  освободив от заданий) и пригласила родителя на беседу.
-Меня зовут Вадим Олегович, - представился он. - Я дядя Миши Садалова.
Дядя, хм.
-А родители? - недоумённо спросила я. Всё-таки спина ныла и крайне портила настроение.
-Отец в командировке, а мать на лечении в Москве.
Я внутренне поморщилась. Давить на жалость не нужно было - я прекрасно разжалоблюсь сама, а вот на тех, кто этим занимается, вполне могу обидеться.
-Я понимаю, что у мальчика трудная ситуация в семье, - начала я. - Но, поймите меня правильно, мы же не для своего комфорта родителей вызываем. Миша мальчик очень умный, и сочинения у него просто прекрасные, но интернетовский сленг крайне усложняет наше с ним взаимодействие. Скажите, он часто гуляет?
-Да нет, - Вадим Олегович задумчиво мотнул головой. Какой молодой у Миши дядя. - В основном в игрушки режется. Меня пару раз обскакал.
Мальчишки…
-Если Вам жаль клавиатуры… он ведь на Вашем компьютере играет, если я не ошибаюсь? Сводите его в парк - там есть потрясающие игры. Цена, может быть, и поумерит пыл, но разнообразие и общение со сверстниками, или с близкими людьми, пойдёт ему на пользу. А ещё лучше предложите ему писать рассказы.
-То есть? - удивился дядя.
Ну да, палач всегда видит панацею от всех болезней в одном…
-Рассказы. По квестам. Ну, то есть, как его герой проходил уровень. Исходи этот импульс от меня - он воспримет его как очередное наказание или задание. А если ему это предложите Вы - как авторитет - он может и зацепиться за эту идею.
-Это… как в ЖЖ  пишут? - уточнил Вадим Олегович.
ЖЖ, пэжэ… всегда в интернет ресурсах была на уровне ламера или нуба.
-Наподобие, - вымученно улыбаюсь я. - Но тут куда интересней: переписывая логические ходы той или иной игры, он постепенно сам будет их создавать, а ещё подтянет русский язык, если будет обращаться к правильным справочникам.
Похоже, дядя меня не слушал, уставившись на листок с грифоном и иже с ним на моём столе. Я невозмутимо продолжала:
-Так что если хотите, чтобы племянник не имел проблем с русским языком или однажды стал составителем компьютерных игр (весьма почётное в наше время занятие, не правда ли?), подкиньте ему идею.
-Красивый рисунок, - сказал Вадим Олегович.
-У детей отобрала, - не моргнув глазом соврала я, вставая. - Ну, Вадим Олегович, в остальном у меня нареканий к Вашему племяннику нет. Так что думайте, решайте. Если мне будет по силам - я обязательно помогу.
Дядя как-то странно улыбнулся, кивнул и ушёл. Я по-быстрому проверила тетради, попивая чай, собрала нужные для подготовки бумажки и собралась домой. Примерно так и проходил каждый мой день. И скучно, и грустно, и некому руку подать… даже собаки нет. Но если сейчас я возьму собаку, то вовсе будет не до работы. А тут середина учебного года, дотянуть детей до конца, не выпустить из виду, особенно восьмиклассников. Вот летом - быть может.
До чего дошёл прогресс, ла-ла, до невиданных чудес, ла-ла… до маразма он дошёл, вот до чего. Я снова плюхнулась к ноутбуку, парой строчек запечатлев сегодняшний сон. Даже рисунок есть - глядишь, чего и выйдет. Ох, не понимаю я людей, живущих только своей работой. Ну, художники и прочие люди искусства не в счёт. А кондукторы? А рабочие? Тяжело, устало и вообще ни до чего, но всё же? Хоть коллекционирование для души, чёрт побери! А они ещё и политикой голову забивают. И планами по озлоблению. Тьфу. У каждого должен быть такой мир, в который хотелось бы окунуться с головой. Из марок, матрешек, галстуков, упаковок из-под сахара, снов - из чего угодно, лишь бы быть там самим собой.
Ну вот - опять скатилась до своей любимой темы писательства. Да чтоб все знали: хороший писатель никогда не напишет: "Вышел на корабль, огляделся и пошёл к штурвалу". Прежде он перероет кучу литературы по устройству кораблей (а на каждую эпоху, да для каждого народа - по десятку-другому типов кораблей наберется), распишет досконально, а для улучшения кармы своей ещё и комментариями читателей обеспечит. Это вам не гвозди лепешкой забивать, которая тоже, кстати, бывает нескольких видов. Это расширением кругозора называется.
Уныло потыкавшись по литературным сайтам и не найдя для себя там ничего нового, я набросала сценарий завтрашнего урока (остальные у меня были), распечатала нужные материалы и уже глубокой ночью рухнула без сил в кровать.
Сон в этот раз был с расследованием в сумасшедшем доме. Мы снова искали нечисть и напарник - тот же самый, только я вот не могла рассмотреть черты его лица, лишь знала, что он знаком мне по реальной жизни. Я оступилась и зависла над пропастью. Нечисть окружала. Напарник вытянул меня и ударил по лицу, крикнув: "Проснись!" - и я тотчас вскочила на кровати, хватая ртом воздух. Оглядела комнату, постепенно приходя в себя. Руки дрожали. Зазвеневший будильник заставил подпрыгнуть под одеялом и раздраженно выключить телефон. Такие сны - самые любимые и самые захватывающие: ты не понимаешь, наяву это или во сне и, уже проснувшись, пытаешься решить "сонную" проблему.
Я задумчиво плыла по улицам под звуки радио. Брр, поскорей бы лето. У меня наконец-то появилась причина любить его: возможность выезжать на природу самостоятельно на мотоцикле. Осиливать на железном коне расстояние до школы я пока не решалась: работаю недавно, возраст ещё маловат, чтобы воспринимали всерьез, а старшеклассники так вообще на шею сядут. Нет уж, я буду обкатывать своего коника подальше от глаз маленьких и не очень спиногрызов.
День пошёл как-то сумбурно: сначала 6 "А" ушел на прививку, потом семиклассники чуть не подрались из-за выбора ролей. Пришлось прибегнуть к старинным дедовским  методам, а именно: взять всё в свои руки и урегулировать, так сказать, сверху. А сегодня только вторник! Я плюнула на принципы и усталость, допроверила всё, что нужно было, набросала план урока и пошла из школы прямо в кафе.
Семь часов. Темно. Редкие прохожие проносятся мимо как моторные лодки: быстро и с непонятным ворчаньем. У меня даже пару раз шарф в обратную сторону улетал. Примерно на середине пути вдруг с неба полетел снег, так что в здание я поднялась уже наполовину занесенная. Ворча не хуже крейсера, я раздраженно отряхиваюсь и яростно сбиваю снег с пальто. Обычно меня не заботят такие мелочи, но сегодня нервы были просто на взводе. Поэтому я довольно резко ответила парню-официанту, что столик не заказан и да, я хочу пройти в зал для некурящих. Если бы за этим последовал ответ, что мест там нет, я бы, наверное, обрушилась водопадом брани на голову нечаянно подвернувшегося человека, но небо хранило парнишку. Бросив нераскрытое меню на стол, я заказала чайничек чая. Нужно было, конечно, кофе, но для меня его было мало, а сейчас хотелось согреться чем-то живительным. Растирая озябшие руки, я украдкой оглядывала помещение. Несколько парочек в дальнем конце зала, пара компаний, что-то отмечающая (неужели отмечающие начало сессии студенты), и я составляли вечерний антураж. Парень довольно быстро обернулся, поставил передо мной чайник и ожидающе посмотрел. Есть хотелось зверски, но наличные не позволяли рябчиков с шампанским. Поэтому я ограничилась порцией какого-то салата и хрустящей булочкой. Печально осознавать, что еда для тебя становится предметом выживания, а не наслаждения. Наслаждение доставил горячий чайник, который я тотчас обняла ладонями, отогревая руки. Пальцы мои, пальчики… Постепенно организм отогревался и осознавал, что его обманули куцей порцией салата с булкой. Ну я же не ужинать пришла, а лишь посидеть. Чтобы отвлечься от запахов с кухни, я обернулась к далекому от меня окну. Пейзаж был довольно привычен: яркая вывеска напротив, проезжающие в сугробах машины, редкие прохожие. И в то же время можно было представлять себя путешественницей, посетившей местную кафешку, осматривающей новый для себя пейзаж, чужих людей и наслаждающейся национальной кухней. Пальцы охватил зуд, но совсем не связанный с погодой. Я достала блокнот и принялась выводить строчки. На самом деле, это не так романтично или красиво, как показывают в фильмах. Когда ты строчишь на ноутбуке, это выглядит солидно: вот, сидит человек, занятый делом, он может позволить себе таскать повсюду технику, а ещё он слишком занят, раз постоянно в работе. На девушку же, что-то скурпулезно записывающую в потрепанном блокноте, постоянно озирающуюся и осматривающуюся (в этот момент, кстати, я ничего не вижу, просто необходимо переключить внимание с трудного места или слова на что-то нейтральное), смотрят подозрительно. Поэтому я нечасто пишу что-то в общественных местах.
-Приходите к нам ещё, - с радостной натянутой улыбкой попросил официант, когда я выходила из кафе.
-Даже не надейся, что не приду, - пробормотала я, окунаясь в зиму.
Нет, всё-таки это потрясающее время года. Ветер дул в спину, и я могла разглядывать проплывающие мимо витрины не слезящимися глазами. А в магазинах было всё по-прежнему: нарядные елки, новогодние игрушки, мишура, мерцающие лампочки - всё то, что надоело ещё неделю назад. Но люди не переставали умиляться, тратить деньги и верить в волшебство.
Для меня чудом оказалась темная комната: своеобразный юмор электриков. Хотя, в темноте не был виден масштаб разрушений, который мы создали с кошкой- Машкой: три раза я врезалась во что-то по пути на кухню и в спальню, раз наступила на животное, два раза Маша что-то свалила и по разу мы с ней пролили чай. После третьей заварки я клятвенно пообещала подарить себе на Новый Год шахтерский фонарик, убрать "лишнюю" мебель и помазать кошку мазью от ожогов.  Включенный в темноте ноутбук казался реальным окном - окном в светлый солнечный мир, где нет синяков на ногах и злых чародеев, лишающих тебя солнца, пусть и искусственного. Попивая уже холодный чай, я одной рукой лениво набрасывала строчки, мучительно размышляя, не закопаться под одеяло до завтра. На экране всплывали мои строчки:
"Метро. Холодно. Майя поёжилась в кожаном балахоне, именуемым курткой.  Макс запаздывал. Платформа затряслась, означая приближение поезда. Редкие пассажиры подтянулись к рельсам. Девушка не двинулась с места, стоя в опасной близости к ограждающей линии. Поезд затормозил, обдав Майю порывом воздуха. Люди потянулись к дверям, а девушка так же бездумно смотрела через окна внутрь поезда. Внезапно какое-то движение, буквально на границе зрения, заставило Майю повернуться направо. Этот парень выделялся: на его лице, в отличии от остальных безликих пассажиров, застыл ужас. И было от чего похолодеть: медленно и бесшумно перед парнем раздвигалась пропасть. Вот уже все зашли в поезд, а потом край платформы стал отдаляться. В это пространство лезло НЕЧТО, уже обвивающее ноги застывшего паренька, заставляя его падать. Нет, ОНО не тащило, а медленно и бесшумно расширялось, заставляя бесконечно и неотвратимо падать и падать в никуда… Майя вытянула из браслета тонкую золотую леску и кинулась было к жертве, но не смогла далеко продвинуться: её движения оказались замедленны, как обычно и бывает в страшных снах.
-Макс! - в отчаяньи безмолвно выкрикнула девушка. И крика тоже не было, только медленное и неотвратимое падения парня.
-Майя!.."
Я недоуменно огляделась - кто-то что-то выкрикнул за стеной, и поначалу мне показалось, что именно имя моей героини.  Вернувшись к моему ноутбуку, я застыла с замершими над клавиатурой пальцами: текст возникал сам на экране! Я бездумно проследила за строчками…
Внезапно пространство над платформой озарилось мягким желтоватым светом, край площадки и стоящего поезда стремительно сближались, приходя в нормальное состояние. НЕЧТО теперь взметнулось вверх, встав огромной колыхающейся волной перед парнем.
-Держи его! - услышала я.
Очнувшись, я потрясла головой. Пальцы стянула золотая леска. Что?! С другого края платформы писал давешний официант из кафе с такой же золотой леской в руках.
-Держи сонника, - закричал он, кивая на стоящего столбом паренька.
-Как? - растерянно закричала я, дергаясь и осознавая, что могу нормально двигаться. И чувствовать.
-Кинь леску в него и подтяни к себе.
Я вытянула ещё лески и на манер лассо неумело бросила вперед. К моему удивлению, леска дотянулась до паренька, мягко легла петлей на его талии.
-Тяни! - закричал официант.
Мы дернули одновременно. Пока пойманный летел ко мне, официант точными движениями накидывал кольца лески на странное НЕЧТО, опутывая и стягивая его в компактный ком. Спасенный рухнул мне под ноги и остался без движения. Я застыла, не зная, что делать.
-Ну, очередной сонник спасен, - официант подошел поближе, сделал несколько пассов руками, и лежащий парень… исчез. Я потерла глаза, думая, что мне показалось.
-Ну же, - укоряюще протянул этот волшебник. - Ты столько читала об этом, даже писала, а реакция, как у среднестатистической мэри-сью.
-А что я должна была… сделать? Что вообще происходит? Нет, я догадываюсь, но…
-Писатели, - фыркнул официант, сматывая остатки лески. - Серьезно, ты не могла придумать реакцию поинтересней? Ладно, будем считать, что долгие уговоры и уверения в реальности происходящего у нас произошли, а теперь пошли.
-Куда?
-Выращивать сны, - он вдруг по-особенному улыбнулся, и я признала в нём Вадима, дядю Миши Садалова. А когда он чуть наклонил голову в усмешке, то и парня, что помог мне спуститься с лестницы аптеки.
-Так это ты! - ахнула я. - Вадим… Олегович!
-Можно просто Вадим, - он схватил меня за руку и, придерживая связанный золотой леской тюк, прыгнул на рельсы.
Внезапно мы окунулись в людскую толпу. Все куда-то спешили. Я поежилась на холодном ветру: в воздухе уже плавали мелкие хлопья снега. Смеркалось. Людской поток тек непрерывно, но одно место он огибал. Там стояла пожилая женщина в тёмно-синем плаще, что-то раздавая. Спустя какое-то время она подошла и к нам:
-Мир вам в это тяжелое время, - улыбнулась она солнечной улыбкой. - Не хотите…
-Простите, но мы спешим, - Вадим потянул меня за руку, пробираясь сквозь толпу.
Прежде, чем женщина скрылась за хмурыми спинами, я увидела за её плечом высокого светловолосого парня. Он посмотрел нам вслед и кивнул, как старым знакомым.
Мы пробирались к шумящей автостраде, и в толпе пару раз ещё предлагали поговорить о Боге.
-Не узнаешь? - бросил через плечо Вадим, продолжая движение.
-Что?
-Пис-с-с-сатель, - прошипел он, а мне в глаза ветер бросил целую пригоршню снега.
Пока я протирала глаза, вокруг потеплело, пахнУло морем. Я открыла глаза - и до горизонта протянулась водная гладь. Люди в толпе о чем-то недовольно перешептывались.
-Запаздывает? - деловито осведомился Вадим у кого-то.
-Да должен был ещё ночью причалить, - отозвался мужчина. - Эй, а эти что забыли?
Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то крайне интересное для толпы.
-…потерпел крушение… могли спастись… туда судно! - донеслись до меня слова какой-то девушки.
Люди тревожно заговорили громче, а мужчина рядом со мной сжал кулаки и крикнул:
-Обманщицы!
Меня словно пронзило молнией. Я, с распахнутым ртом, обернулась к спутнику, но была ослеплена восходящим солнцем. Прикрыв глаза ладонью - и обнаружила себя стоящей в небольшом дворике. Откуда-то тянуло гарью, краснела пожарная машина у подъезда, а прямо перед нами сидела парочка на лавочке: перебинтованный парень и девушка в красивом красном платье.
-Успела загадать желание? - Вадим заглянул мне в глаза и тихо рассмеялся. - Пошли вооон в тот палисадник. Это ведь не нашла история, правда?
-Они настоящие? - тихо спросила я, послушно идя следом.
-А ты?
-Нет, серьезно?
-Я всегда серьезен, особенно, когда дело касается такого, - он по-прежнему не смотрел на меня.
Вытащив из-под куста маленькую лопатку, Вадим принялся выкапывать под тополем ямку.
-У героев всегда орудие под рукой? - кивнула я на инструмент.
Парень устало посмотрел на меня:
-Неужели ты и в самом деле хочешь, чтобы всё это исчезло прямо сейчас?
-Нет! - испуганно воскликнула я.
-Тогда не задавай глупых вопросов.
Повисшая тишина, нарушаемая только шуршанием железа о мягкую почву. Наконец Вадим выкопал достаточно глубокую яму, чтобы туда поместился связанный золотой нитью клубок плохого сна.
-Этот парень,  - как ни в чем не бывало произнес мой спутник, - до ужаса боялся двух вещей: своей работы и высоты. И знаешь, по иронии судьбы, его работа располагалась на верхних этажах офиса. Наборщики текста всегда нужны и зачастую - не работающие дома. Представляешь, сколько страха и ненависти копилось в душе этого человека? Это метро, где мы его встретили, было отправной точкой в ад. Но теперь он изменит свою жизнь. Он не перестанет бояться высоты. Но, быть может, он захочет сменить работу. А из перегноя этого кошмара вырастет прекрасная мечта о небе.  Или о хорошей работе.
-Она вырастет из моего рассказа?
-Я не знаю, - Вадим потер переносицу большим пальцем. - Может, из твоего рассказа, может, из твоей идеи в чужом рассказе. А может, из твоего порыва что-то сделать, вдохновленного этим рассказом.
-Я даже и мечтать не могла, чтобы вживую…
-А ты моги, - серьезно посоветовал Вадим, вставая и отряхивая ботинки от земли. - Каждый день, каждый час, каждую минуту, что ты проживаешь, ты создаешь сама. Этот мир такой, каким ты хочешь его видеть. Или не видеть, уходя в мечты. Ты знаешь, что они сбываются?
-У других, - горько подтвердила я.
-У тебя, глупая. А те ситуации, которые совпадают с придуманными тобой, лишь взгляд со стороны. Хочется же взглянуть иногда на это с другой стороны, правда?
-Всё правда, - согласилась я и осторожно коснулась плеча Вадима.
Футболка оказалась полусинтетической, а ещё - теплой. Хотя, мне и не такие реалистичные сны виделись.
-Графоманка ты, а не писатель, - устало выдохнул Вадим, приобнимая меня теми самыми теплыми руками и целуя не менее горячими губами. Настоящими…
"…Майя скупо улыбнулась: работа ещё только начиналась. Кто знает, что за задание выпадет им в следующий раз…", - допечатала я и устало откинулась на кровати. Укладываться в постель не было смысла: за окном ещё темно, но будильник упорно показывал половину шестого. Вздохнув так тяжело, что Маша вскинула удивленно голову, я поплелась на кухню. Подперев гудящую голову рукой (всем сегодня устрою контрольные!), я, чуть покачиваясь, наблюдала за закипающим чайником.
Подоконник, на котором был исписан не один мегабайт документов, радостно встретил меня холодным стеклом и сонным копошением улиц. Осторожно потягивая кофе, я смотрела вниз, представляя себя классической героиней: уставшая от жизни писательница уныло разглядывает душащий её город, мечтая о сильных и надежных руках… тьфу, то есть чувствах, и литрами глотая горькую бурду, отдаленно напоминающую кофе. Мысль мелькнула  и исчезла: я слишком была вымотана впечатлениями, чтобы что-то записывать, оценивая адекватно.
Воздух постепенно светлел, извещая меня о том, что в школу я приду почти под звонок. А я, отставив кружку, рассматривала своё отражение в оконном стекле, медленно коченея от выхваченного из памяти куска диалога.

-Они настоящие?
-А ты?

А я? А писательница, которую я изобразила в своей автобиографии-предисловии? Та, что постоянно уходит в мир фантазий, критикует себя и вечно сомневается в оригинальности своих произведений; та, что так разоткровенничалась перед читателями? Есть ли она? Есть ли…я?

ЭПИЛОГ,

<...Важно только захотеть, главное - мочь, как сказал Вадим. Рисунки из детства до сих пор считаю самыми лучшими, несмотря на их корявость. Одна картина заставила меня поверить в чудо искусства. Писала и рисовала я в то время одинаково плохо (сейчас, наверняка, ничего не изменилось). Но очень хотелось изобразить главного героя из придуманного рассказа. И так я этим вдохновилась, что всего за пару уроков - математику и биологию - нарисовала портрет Юнмея. Никаких знакомых с такой внешностью у меня не было, поэтому подруга спрашивала, кого это я изобразила. Гордо заявляла, что это самый лучший парень на свете, потому что создан мной в рассказе. Лето меж тем приближалось, экзамены наступали, а герои пылились в альбоме. Только Юнмей смотрел из деревянной рамки для фото, да и тот начал покрываться пылью.  Видимо, оскорбленный таким непочтением, он решил посетить меня на прогулке. Близился теплый июльский вечер, я уже возвращалась домой, когда увидела идущего навстречу Юнмея: форма лица, чуть вытянутые уголки глаз,  прическа, даже небольшая бородка - абсолютно всё совпадало с нарисованным портретом. И даже легкая полуулыбка. И всё, что я смогла сделать, так это проводить его широко распахнутыми глазами и ртом. Я даже не додумалась окликнуть его или просто подойти и удостовериться в реальности. До сих пор жалею, что так и не узнала, какая у него была рубашка: полусинтетическая или всё же хлопчатобумажная...>

16.11.2013 - 20.03.2015