3. В погоне за счастьем

"В мире нет ничего прекраснее дружбы; исключить из жизни дружбу - все равно что лишить мир солнечного света". Цицерон
- Апрелина, - выдохнула я и обернулась с фальшивой улыбочкой,- Как делишки?
  А она нисколько не изменилась, печальная ошибка моей жизни. Все те же слегка волнистые светло-русые волосы, спадающие до талии, мягкие кариа глаза с хитрыми искорками, курносый нос, родинка над верхней губой и небольшого роста.   
   Я встретилась взглядом со Славой и улыбка в миг слетела с меня. Ровная смуглая кожа, четкие кубики пресса и шелковые волосы цвета топленого шоколада запросто могли тогда вскружить мне голову. Темные, бездонные кариа глаза смотрели с немым укором, губы были плотно сжаты от напряжения.
   Сама я не знала как себя вести, что сказать и как убежать. Лучше мы вообще никогда бы друг друга не повстречали. Один их вид причинял мне невыносимую боль, неутихающую даже со временем. А теперь, когда я неожиданно вспомнила все подробности своей жизни, эта боль казалась мне бесконечной.
    С ними были и остальные, от которых мне также хотелось сбежать. Зеленоглазый брюнет Тёма, лучший друг Славы, с которым я некогда флиртовала. Его девушка изящная Вика, тонкая, как стебелек, с идеально прямыми черными волосами. Парней с ума сводили ее выпирающие ключицы. Я и с ней когда-то дружила, и дружила бы если не ее амбициознный характер. Здесь же были ее лучшие подруги, синеглазая блондинка Кира, слывшая на всю школу сплетницей и манипуляторшей, и арабка Римма. Не поверите, но со всеми ними я дружила, и никто из них не принес мне истинного счастья. Тогда, по крайней мере. Их за талию обнимали, по-видимому, теперь их парни: Егор и Игорь.
- Ты в курсе, что тебя считают без вести пропавшей? - кажется Апрелина впервые показывает свое возмущение.
  Да ты прям мне Америку открыла, тихо хмыкнула я. С одной стороны мне было весело смотреть на них, а с другой хотелось бы поскорее смыться из под из наглых взглядов. К счастью как раз подошел мой автобус и я вспрыгнула в него, крикнув на прощанье:
- Простите, была бы рада поболтать, но я спешу!
- Росси! - донесся вслед крик Славы, но и его не хочу слышать. Не хочу. Ненавижу.
    Видимо, они были слишком шокированы моим появлением и не успели ничего предпринять, как двери автобуса захлопнулись и водитель тронулся. Я против воли прильнула к окну и с грустью проводила их взглядом. Когда-то мы были хорошей компанией, вместе ходили в кино и ели фасфуд в парках. Но это осталось в прошлом, теперь уже навсегда. Ради их безопастности.
    Я отдала билет проверяющему и заняла свое место. Думать сейчас ни о чем не хотелось. А тут еще начался осенний дождь и совсем стало плохо. За окном мирно проплывали необыкновенные прекрасные русские пейзажи: смешанные красно-золотые леса, в которых порой виднелись зеленые ели, голубые нити широких рек, безграничные долины, засаженные орешником и яркими кленами, кустарники с увядшими цветами. Время от времени показывались деревушки и одинокие фермы, которым сопутствовали лай собак, дети с ведрами и широкой улыбкой и густые косы женщин. Да, в этом и заключалась краса России, но она и была идеалом возвышенности.
    Чтобы хоть как-то отвлечься, я достала книгу и раскрыла ее. Это была "Эпоха невинности". Главная героиня - Эллен Олеанская, графиня, погруженная в собственные фантазии. От одного, даже мимолетного взгляда на эту женщину мужчин посещают запретные мечты. Но для аристократии Нью-Йорка поведение графини считается аморальным. Кузина по имени Мэй - полная ее противоположность, истинная леди, соблюдающая приличия. Но ее молодой и горячий жених, Ньюланд Арчер, прямо накануне их свадьбы влюбляется в Эллен. Графине придется пожертвовать своим счастьем любить и быть любимой ради Мэй.
   Книга потрясла меня, захватила всю, без остатка. Эдит Уортон - настоящий гений! Однако прочитав около ста страниц, я поняла, что меня клонит в сон. Переживания этого дня сказались на здоровье, и я, закрыв книгу, откинулась на спинку сиденья. Глаза сами закрылись и я уплыла куда-то.
   Дорога должна была занять пять часов, и когда я проснулась, за окном уже стемнело. По-видимому мы въезжали в город, потому что нас встречали ажурные мосты, освеченные фонарями. Свет от них падал на реку, и вода загадочно блестела. Впервые за последнее время у меня поднялось настроение: может все и не так плохо. В конце концов за время своего скитанья я увижу кучу классных мест, и кстати, бесплатно.
    Вечерний, прохладный ветер теребил волосы и закрадывался за воротник, кусая шею. Поежившись, я направилась прямо в освещенное здание вокзала. Девушка за кассой сказала, что автобус до Саратова будет только в семь часов утра. Я спросила сколько сейчас времени, и оказалось что полночь. Что ж не так долго ждать, прикинула я в уме и, купя билет, приобрела в ларке горячие хот-дог и трявяной чай. Я поужинала на лавочке, возле батареи, и вновь взялась за книгу.
    Как только рассвело, я немного прошлась по ближним улицам, купила небольшой пакетик конфет и пачку чипс. Когда оставался час, я немного придремнула, и меня разбудило какое-то неприятное ощущение в голове. Это нельзя было назвать болью, но беспокоило оно сильно. Я открыла глаза и тут же, не удержавшись, вскрикнула. Боль была такая, словно мне в глаза насыпали песка. Я инстинктно схватилась за линзы и выдернула их одним движением.
   После этого сразу полегчало, но самое странное, что проморгавшись, я все увидела четко. Каждую крупинку, без линз. Пожалуй, даже лучше чем в них. Никогда я не видела еще так далеко. Это немного напугало меня, но в то же время и обрадовало, что теперь не придется тратиться на линзы и растворы. Я встала, и это получилось у меня как-то изящно и слаженно. Я нагнулась за сумкой и поняла, что мне легко держать спину прямой. Что тут черт возьми происходит?
    Перед глазами вдруг проплыло: "30%". Я удивленно огляделась, пытаясь прийти в себя. Вдруг мне пришло в голову, что это показывают проценты развития моего мозга. Но откуда тогда дополнительные проценты?
    Все это очень путало меня, но я решила разобраться с этим позже. Я нашла свою платформу, поднялась в автобус и села на свое место. Каждое движение у меня получалось легким и идеальным, как будто я репетировала его много раз. Я съела две конфетки и продолжила чтение. В пункт назначения я прибыла лишь в два часа дня. Я прошлась по городу, посетила городскую стеллу и кремль и посидела на мосту, съев все свои припасы еды из Калуги.
    Дальше мне нужно было в Уфу, но ближайших рейсов туда не было, а мне надо было как можно больше выиграть время. Я сошла на трассу и принялась сигналить. Многие из них доезжали лишь до первых районых городов, но наконец мне попалась женщина, которая ехала в Самару. Ее ярко накрашенные алым, пухлые губки трещали без умолку, и она постоянно перед зеркалом поправляла свою челку. Я вежливо вела разговор, понимая что другой платы у меня нет, и в конце женщина с лукавой улыбкой дала мне тысячу на текилу. Конечно же, я не собиралась тратить деньги на алкоголь, но очень обрадовалась им.
    В Самару мы прибыли в десять часов ночи, и я, уже по привычке, отправилась на вокзал. Мне повезло и прямо сейчас в Уфу отправлялась электричка. В вагоне я заказала чай и несколько будербродов с клюквенным джемом, а остальное время проспала на сиденьях, прислонив голову к окну. Свой сон я продолжила на уральском вокзале, на который мы прибыли в три часа ночи. Утром я с трудом вспомнила какой сейчас день недели, и оказалось: четверг. А мне казалось, что уже год, по крайней мере прошел.
    В восемь утра я, позавтракав последними конфетами и кофе, отправилась  автостопом в Екатеринбург. Собеседник и на этот раз попался не менее разговорчивым. За окном проплывали кедры, пихты и сосны, порой виднелись карьеры и скалы. Не смотря на огромное воздействие человека тут, природа Среднего Урала оставалась волшебной, необыкновенной.
     Однако здесь было намного холоднее и мне пришлось купить теплый свитер, колготки и даже шапку. Дальше я на автобусе поехала в Первоуральск, на север, так как решила остановиться в городке поменьше.
    Едва вышла на остановку, как меня чуть не сбил какой-то псих на джипе. Мало того что он летел на огромной скорости в месте, где стоит знак пешеходного перехода и ходят маленькие дети и слабые старики, так он еще и побибикал мне после. Я была слишком испуганна и ошарашена, чтобы возмутиться. Никогда, кроме теста в Туле, я не испытывала такого адреналина. По идее от меня сейчас должно было остаться лишь мокрое пятно на дороге, так малы были мои шансы увернуться. Но я с четкостью робота отпрыгнула на пару шагов назад и сделала сальто. Пока я, прижавшись к дереву, обдумывала, что только что сделало мое тело, откуда-то слева донесся мягкий мужской баритон:
- Девушка, вы в порядке?
    Нет, конечно, я была слишком напугана. Я повернула голову и увидела мужчину, приятной внешности, направляющегося ко мне. У него были темно-медные волосы с челкой, почти закрывающей левый глаз, и проницательно-насмешливые зеленые глаза, черты лица выдавали в нем аристократа. На вид незнакомцу было лет тридцать.
- Да, да, - поспешно кивнула я, вставая.
- Он едва вас не сбил, - заметил мужчина, подойдя почти вплотную, - Как вам удалось увернуться?
- Это... была... случайность, - перед ним я чувствовала себя как тающий на жаре шоколад. Зачем я вообще перед ним отчитываюсь? Но у меня появилось ощущение, словно я бедный кролик перед огромной, зубастой пастью удава.
   - Я так не думаю. Вы ели стоите на ногах, - он коснулся моего локтя, поддерживая меня.
   - Это от усталости, - возразила я, покосившись на его жест, - Я очень быстро устаю от физических нагрузок, - вновь, не моргнув и глазом, соврала я.
   - Вы не здешняя?
   - Не совсем. Здесь... Здесь у меня бабушка живет. Собственно к ней я и приехала.
   - Хотите я вас к ней подвезу? - галантно предложил мужчина, - Где она живет?
   - О. Спасибо, но... в этом нет нужды. Она уехала к подруге в другой город и вернется лишь через три дня.
   - А вы?
   - Вернусь домой, - никак уж я не думала что меня будет расспрашивать прохожий в чужом городе.
   - Так поздно? Автобусы и поезда уже не хочет. Быть может у меня вам будет лучше?
    - Это приглашение? - изумленно моргнула я.
   - Как вы сочтете, - я заметила что незнакомец был одет в дорогой костюм темно-синего цвета и кипельно-белый галстук, завязанный самым модным узлом.
    - Но ведь я даже не знаю вашего имени. А вы - моего.
   - Для меня имена не так важны. Но раз вам так угодно, то я Александр, - и он подал мне руку.
    Еще минуту я колебалась, но потом поддалась, поняв что мне нечего терять. Я в отчаянном положении, одна на другом конце страны, разыскиваемая всем миром, который ополчился против меня неизвестно за что. Единственное, что у меня осталось и чем я дорожу, так это жизнь.
     Подъехал его автомобиль, и это оказался роскошный черный лимузин. Александр положил мою сумку в багажник и сел рядом со мной на задние сиденья, обитые белой кожей. За водительским местом сидел, по-видимому, его личный шофер. Я чувствовала себя неуютно среди такого обилия дорогих предметов, но вскоре долгий путь взял свое и я откинулась на спинку, сраженная сном.

Я даже не помню, когда я в последний раз просыпалась под теплым одеялом на мягком, уютном матрасе. Кругом благоухал аромат моей любимой корицы и свежей выпечки. Я сладко пару раз потянулась и села. Оказывается я лежала на широкой, двухспальной кровати под кремовым балдахином. Комната была небольшой, но с двумя окнами, завешанными кружевным, тонким тюлем. Под потолком висела электрическая хрустальная люстра, сделанная на манер викторианских жирандолей. Помимо кровати здесь стояли бархатные бежевые пуфики и маленький круглый стол из стекла, на котором была раставленна еда в фарфоровых блюдах с серебряной каемкой по краям. Там были и лимонные пирожные, и рулетики с корицей и маком, и овощи, начиненные сочным, острым мясом, и шоколадный пирог, политый глазурью. Но что меня точно привело в восторг, так это сияющий бардовый напиток в изящных граненных бокалах.
    Горничные в фартучках и чепчиках раскладывали на столе столовые приборы и поправляли белоснежную скатерть. Везде стояли японские вазы с вербеной и пионами светло-розового цвета.  Обои были шелковыми и позолоченными. На одном из пуфиков сидел Александр, по-будничному, одетый в простые джинсы и клетчатую рубашку. Его серые глаза насмешливо следили за мной.
    - Вы меня сюда принесли?! - я аж задохнулась от смущения, чувствовая какой-то спазм в груди.
    - Не кричи, - поморщился он, - Мне кажется, на кровати спать намного лучше, чем в машине. Ведь смещение позвонков в твоем возрасте нежелательно. Ты верно, хочешь есть?
    Я кинула взгляд на аппетитные явства и медленно кивнула. Интересно, когда мы успели перейти на "ты" ?
    - Тогда садись.
    Я вылезла из-под одеяла и села рядом, от напряжения неестественно выпямив спину. Мои голые ступни тут же утонули в нежном ковре.
   - Тебе нельзя вино? - спросил Алнксанд, проследив за моим взглядом.
    О черт.
   - Нет, можно. Я уже совершеннолетняя. 
   - Я так не думаю, - нахально усмехнулся он и подал мне блюдице с зеленым ломтиком сыра, по-видимому, - Попробуй, это сыр с васаби.
    Я, не глядя на мужчину, взяла его и надкусила.
   - Вкусно.
   - Мой любимый, - согласился мужчина и, налив мне вина, вдруг спросил: - А куда бы ты поехала, будь у тебя возможность отправиться куда угодно, в любой кусочек света?
    - Это так важно? - я проглотила кусочек мяса.
    - Наверное, раз я спрашиваю, - его взгляд сфокусировался прямо на моих глазах. По моей спине пробежали мурашки.
     - Ну... Пожалуй, на Байкал. Или в Карелию. И на Камчатку тоже.
     - Только в пределах России? - вскинул брови Александр.
    - Да. Вы, кстати, так и не спросили моего имени.
    - А ты бы сказала настоящее?
    Я вновь почувствовала холод.
   - А почему нет?
   - Я ненавязчив, причин не спрашиваю, - он сделал глоток и отставил бокал, но, как я заметила, к еде не притрагивался.
    - Напрасно. Вдруг я террористка? - я невольно подалась вперед. Мои глаза и щеки горели, я чувствовала как спадает напряжение, сжимавшее мое горло ледяной хваткой все это время. Видно, алкоголь делал свое дело.
    - Тогда я - царь всея Руси, - тень улыбки коснулась его губ.
    - Ну уж нет, - прыснула я, - последнего императора убили во время революции. В нашей стране больше никогда не будет места диктаторам!
    - Диктатором? - его глаза холодно блеснули, а улыбка канула в бездну, - Там душ, - он указал в сторону коридора. - Сегодня был тяжелый день, иди-ка спать.
    Я стремительно вскочила и сгорая от стыда кинулась из комнаты. Прохладные струи душа успокоили меня и я вернулась в комнату. Там уже все убрали и лишь горел один прикроватный светильник. На кровати лежала шелковая сорочка с огромным вырезом и черной, по золотому, вышивкой.
    Я переоделась и залезла под одеяло. Когда сон уже почти овладел мной, я почувствовала чью-то руку в своих волосах.