Глава 11. Желанный проигрыш R18

Марк настоял на том, чтобы проводить Натали до дома. Большая потеря крови и слабость делали ее легкой добычей для преступников.
- И какую смерть вы бы для меня выбрали? – спросил граф, подводя конец неприятному разговору. Убедившись, что девушка под присмотром Сюзанны, он уже прощался, отказавшись от предложенного ужина.
- Повесить вас - просто, отрубить голову - быстро... я бы отравила вас. Чтобы вы насладились вкусом смерти сполна, прежде чем умерли, - Натали бесстрашно смотрела прямо в его серо-голубые глаза и тонула в них.
- А вы все так же коварны, не меняетесь. Теперь я буду проверять, что ем. Вдруг захотите отправить меня на тот свет.
- Бойтесь. Страх хуже яда отравит вашу жизнь, - она побежала к себе, торопливо захлопнув дверь, чтобы никто не видел ее улыбки. Нежной, женской, счастливой улыбки без капли жестокости и злобы.
На следующий день девушка не поднималась с постели. Отчего-то память воспроизводила ночную беседу с Марком, их увлекательную словесную дуэль, а не торжественную речь короля, посвященную ее принятию в мушкетеры. Прошлое блекло, как будто многочисленные приключения, что Натали пережила по дороге в Париж, охота с Его Величеством, драки с графом – все потеряло смысл. Впереди ждала иная жизнь, новая жизнь. Звон шпаг, ржание лошадей, выстрелы из мушкетов и синий плащ с королевской лилией, развевающийся на ветру.
- Добрый вечер, мадемуазель, - раздался голос Марка от порога. Девушка вздрогнула, возвращаясь к реальности и сталкиваясь с очаровательной ухмылкой льва. Что-то в его взгляде напугало ее.
- Уходите, - прошептала она, чувствуя, что в горле образуется ком, не позволяющий кричать. – Я прошу, уходите, - настойчиво повторила Натали, видя, что ее слова не имеют никакого воздействия. – Я не хочу с вами драться.
- Зачем же драться, мадемуазель? Есть столько других интересных вещей, которыми мы можем заняться в спальне... – граф вошел и осмотрелся: так зверь обнюхивает новую конуру. Педантичная аккуратность, осторожность и воинственность – вот, что подсказала ему одиноко лежащая на столе шпага: ни бумаг, ни предметов, только оружие.
- Я слишком слаба, чтобы сказать, как далеко вам следует идти, - испуг и любопытство боролись в девушке, дерзость и здравый смысл.
- Позвольте мне воспользоваться вашей слабостью, - Марк присел на кровать.
- Лучше ударьте меня еще раз головой... обещаю, долго со мной мучиться не придется.
- Что вы, я предпочитаю женщин в сознании, чтобы они… реагировали, - его рука легла на ее и крепко сжала тонкие пальцы. Натали ощутила, как от этого прикосновения по коже распространяется жар и поспешила вырваться из-под власти графа, вскакивая. К счастью, вечером она устала, а потому по-прежнему была одета в мужской костюм, не стесняющий движений. - Хотите сопротивляться... я подыграю. Но мы оба знаем, чем все закончится. Я не трону вас без вашего согласия, но вы желаете, чтобы я обладал вами, - прошептал Марк так низко и мягко, что девушка пошатнулась и схватилась за край тумбочки, чтобы удержаться на подкашивающихся ногах. Что-то в глубине ее души рвалось к мужчине, притягивалось к нему, как магнитом, а от этого проникновенного тона слабость сковывала тело.
- Тогда... уходите. Уходите, - тверже добавила Натали, понимая, что ее голос скорее просит остаться. Разум еще пытался обуздать сердце, но шум в голове не позволял услышать настойчивые требования рассудка: кричать и бежать прочь.
- Не стоит бороться с чувствами, мадемуазель. Отдайтесь им, - граф направился к двери. - Вы же знаете, что однажды они возьмут верх. Вопрос времени.
- Отдаться преступнику? Убийце? И да, спасибо за отставку де Тревиля... право, я бы подарила вам пощечину, но не уверена, что ваша щека зажила, - девушка прикусила язык, но поздно: слова успели сорваться с ее губ. Впрочем, она хотела, чтобы Марк разозлился, подскочил к ней. Как ни отвратительно признавать, ее естество тянулось к этому жестокому и коварному соблазнителю.
- У вас богатая фантазия, - он приблизился к ней и провел рукой по ее щеке. Эта нежная кожа не позволяла оторваться, но Натали сама оттолкнула его, отступая. - Вы обжигаете меня. Мы бы могли согреть друг друга, но вначале я должен растопить ваш лед. Позволите? – граф рывком прижал ее к стене.
Ноги предательски подогнулись, и девушка оперлась о его крепкие руки, обнимающие ее талию. Каждая клеточка тела жаждала прикоснуться к этому чудовищу.
- Мне плохо, - прохрипела Натали, задыхаясь от переполняющих чувств.
Ее губы накалились, раскрылись, и Марк поцеловал ее. Она обхватила его шею, подалась ему навстречу. Он вынудил ее позволить языку проникнуть к ней в рот. Казалось, комнаты не существует, пространство исчезло, и они зависли в воздухе, без времени, без кислорода.
- Нет! – вдруг девушка уперлась в его грудь, отстраняясь. - Нет, так быть не должно! Уходите! Что вы делаете?! – граф поразился, как в этом хрупком теле умещалось столько противоречий. Она жаждала его, он чувствовал ее упругую грудь, стройные ноги, готовые обвиться вокруг него, но и разум не собирался отступать.
- Кричите, - безразлично пожал плечами Марк: мушкетер не опустится до того, чтоб позвать на помощь.
- Ваша самоуверенность раздражает, - Натали сама потянулась к нему и поцеловала, прежде чем совесть воспротивилась. – Нет! Мы не можем!
- Ваша неуверенность подначивает меня, - он подхватил ее и уронил на кровать, тут же наваливаясь сверху, чтобы девушка не ускользнула. - Это станет нашим секретом, - страстно зашептал граф. Отчего ему так хотелось получить ее? Сейчас Марк не отвлекся бы ни на что, даже если б ему предлагали корону или целились в него из мушкета. Он не мог оторваться от этого гибкого молодого тела, так легко поддающегося ласке. Мужчина терял рассудок, вновь впиваясь в алые губы, дрожа от удовольствия.
- Нет! – повязка на ее плече окрасилась бардовым цветом. - Мы не должны. Мы не имеем права! Я не сдамся, - на этот раз Натали сопротивлялась активнее. Страх придавал ей силы: она сознавала, что не выдержит и поддастся, если не вырвется из крепких объятий.
- Натали... – граф дотронулся до раны, и девушка вскрикнула, замирая. - Вам больно? Нужно сменить повязку... Черт, сейчас я могу думать только об одном, - Марк поцеловал ее.
- Я была с королем… - она вспомнила об охоте. Ее пальцы уже водили по пуговицам его камзола, еще не готовые расстегнуть их, но и не способные прекратить гладить широкую грудь.
- К черту короля! Продолжайте. Я в ваших руках, - граф помог ей расправиться с первыми пуговицами.
- Я не в ваших. Нет. Пожалуйста, - зажмурившись и вернув самообладание, Натали попыталась встать, но мужчина удержал ее на месте.
- Не противьтесь Судьбе, - Марк едва преодолевал желание порвать на ней рубашку. С каждой секундой страсть овладевала им сильнее, но накинуться на жертву и взять ее без должного такта он не смел: причинить боль неопытной, раненной, слабой девушке ничего не стоило.
- Пожалуйста, не надо… что вы делаете со мной? – у нее не хватало сил бороться, но и сдаться Натали не могла: от одной мысли, что ее ласкает убийца, жаждущий зла всем, кто ей дорог, бросало в жар. - Гастон! – воскликнула она, представив, что сделал бы друг, узнав о происходящем: что страшнее, любить королеву или предателя?
- Его здесь нет, - поспешил успокоить ее граф, склоняясь над ней и страстно целуя.
- Нет! – девушка сумела сесть на кровати. - Я мушкетер. Я друг Гастона, - повторяла она, как заклинания, словно надеясь, что это спасет от неизбежного.
- Забудьте об этом... Хотя бы на миг, - Марк прижался к ней, вынуждая ее сердце совершить невероятный прыжок.
- Почему вы злодей? – ее пальцы забрались ему в волосы. Прежде никто не осмеливался сделать подобное, и мужчина обрадовался, что именно Натали, теперь, вынуждает и его трепетать, точно он не познал невообразимое количество женщин. Словно она была единственной.
Его руки сорвали ее рубашку, предоставив его взору девственно нежную грудь и упругий живот. Девушка не успела произнести ни слова, как граф коснулся ее бедра, вынуждая мурашки бежать по коже, нарисовал невидимый рисунок, ощущая ее дрожь. Марк умел свести с ума, расслабить, околдовать. И Натали, дерзкая Натали, не выдержала… и сдалась.
- Обещаю, вы окажитесь в раю этой ночью, - прошептал мужчина, аккуратно укладывая жертву на постель. Нет, у нее не осталось сил сопротивляться. Мышцы сковала слабость, вынуждающая подчиняться.
Граф схватился за застежку ее брюк, когда неосторожное движение вскрыло рану на плече. Девушка очнулась от дурмана.
- Нет! – она не позволила стянуть с себя штаны, брыкаясь. Но Марк едва ли мог отступить. Слегка надавив на рану и вынудив Натали смириться, он закончил начатое, проклиная себя за нетерпеливость и жестокость. – Отпустите! – наконец ком в горле пропал, и девушка закричала, выплескивая боль, физическую и душевную.
- Тише, мадемуазель! Нас могут услышать, - граф закрыл ей рот ладонью, но Натали укусила его. - Какая вы страстная, – он опустил руки на ее грудь, а поцелуем поглотил крики.
Ее пальцы сомкнулись на подсвечнике, когда мужчина перехватил его и швырнул в стену. Однако девушка и сама уже не понимала, что происходит. Она застонала, когда Марк зажал ее сосок.
- Вот так лучше! – граф схватил ее русые локоны и держал, пока Натали не ответила на поцелуй.
Ее руку, забравшуюся под подушку в поисках кинжала, мужчина вдавил в матрас. Завладев лезвием, Марк провел им по нежной коже, слыша, как порывисто его жертва втягивает воздух, и разрезал ее трусы.
- Вы преступник. Убийца. Враг, - шептала девушка как в бреду. Что значат эти слова? Почему она должна их повторять?
- Убийца в вашей постели… - граф приставил кинжал к ее горлу. Как его плоть хотела покорить эту строптивую красавицу, ворваться в нее и заставить молить о пощаде.
- Вы не тронете Гастона?
- Вам дороги не те люди. Будьте рядом со мной, это правильное решение.
- Я никогда не буду на вашей стороне. Я мушкетер, - Натали надавила ступней на его рану на ноге. Нет, она еще верила, что спасется от этого зверя. Ужасного, прекрасного, бесчеловечного, нежного.
- Когда вы поймете: вы моя, - Марк вцепился в ее раненное плечо, вынуждая отказаться от сопротивления. - И я не отпущу вас. Никогда. Вздумаете встречаться с кем-то еще? Я убью его, - окровавленной рукой он провел по ее лицу.
- Прошу, не трогайте Гастона…
- Какое вам до него дело? У вас с ним что-то было? – граф схватил девушку и приблизил к себе, но ее голова безжизненно запрокинулась, а губы побелели, и он был вынужден бросить ее обратно на подушки. Причиняя ей боль, он резал и себя. Но как могла Натали постоянно твердить это проклятое имя?
- Я ничего не скажу… будете пытать?
- А это потребуется? Ведь я могу, мадемуазель, - она отвернулась к двери. - Наш разговор не окончен!
- Я говорила... вам… что у вас... странное понятие о... разговорах?
- Это вам нравится больше? – Марк поцеловал ее. - Мы могли бы делать это каждый день, только подумайте, - он опустился к ее шее и слегка прикусил кожу. Стон сорвался с ее губ, протяжный, молящий.
- Марк… это пытка, - ее тело инстинктивно выгнулось под ним. Ей казалось, что в жилы налили плавленый свинец. Девушка не управляла собой. Даже боль притупилась, исчезла, и лишь клубок желания и сладкой муки образовался внизу живота, вынуждая бедра подниматься и призывать мужчину.
- Тише, - его губы двигались ниже. Прикосновения умелого языка вынуждали Натали извиваться, вздрагивать, просить…
- Пожалуйста... – задыхаясь, шептала она. Ее щеки горели, сердце словно собиралось разорваться, а руки и ноги, как в конвульсиях, тянулись к графу, отвечая на ласку.
- Умоляйте меня.
- Прошу… - он ловким движением вошел в нее, замирая и давая ей привыкнуть к новым ощущениям.
Натали думала, что умирает. Мир сжался, выбросил ее. Девушка чувствовала его внутри. Словно что-то новое присоединилось к телу. Чужое и родное.
- Еще, - произнесла она, и Марк медленно, постепенно набирая темп и внимательно следя, чтобы желание разорвать красавицу не взяло верх над разумом, двигался. Быть может, в следующий раз он позволит ей оценить его силу, но не теперь, когда рана Там, еще свежая, могла беспокоить и мешать получить наслаждение. Он никогда не волновался о том, что испытывают женщины. Брал и уходил, не задумываясь, принес боль или удовольствие. Граф впервые целовал кого-то столь долго и нежно… он удивлялся, как приятно слышать ее стоны.
- Кричите, - шептал Марк, сжимая ее грудь. Как она могла прятаться в мужской одежде? Зачем ей было выходить из спальни? Право, он бы позаботился, чтобы Натали не покидала кровати.
- Вы уничтожите меня, - выговорила девушка. Она начинала двигаться вместе с ним, помогая глубже проникнуть в себя, раскрываясь, ускоряя темп.
- В таком положении вы мне нравитесь еще больше, - граф языком провел по ее шее.
- Вы дьявол… Гастон, - внезапно вырвалось у нее заветное имя. Нет, даже теперь, на грани безумия, на пике страсти, на волне удовольствия, Натали не забыла, что последует расплата. И часть сознания, спрятавшаяся далеко-далеко, упорно настаивала, что требуется прекратить это безобразие.
- Почему вы называете его имя? – Марк схватил ее за горло так сильно, что девушка потеряла дыхание. Он отпустил ее, сжимая подбородок и заглядывая в серо-зеленые глаза. - Почему вы не можете быть со мной здесь и сейчас? Только со мной, - в его голосе звучало столько боли и грусти, что Натали едва не ответила: потому что я люблю вас, люблю и хочу быть с вами. И только Гастон может мне помешать.
- А если не отвечу? – как могла признать она, что готова перейти на темную сторону, смириться?
- Тогда мне придется сделать вам больно, Натали. А я не хочу... – граф провел пальцем по ее губам.
Страсть вновь затмила его разум, и он вмиг забыл обо всем. Марк перевернулся, позволив девушке быть сверху. Благодаря его мощным рукам, она продолжила двигаться сама, неопытно, но энергично. Ее рука скользнула по его широкой груди и сомкнулась на шее.
- Вы мой, - ее тело напрягалось, каждая клеточка вибрировала, готовясь взорваться.
- А вы моя, - граф сел, притягивая ее к себе, и Натали испытала что-то невообразимое: чувство падения, свободы, счастья. Ее тело выгнулось в сладостной истоме. Марк застонал. Такое блаженство он прежде не испытывал.
- Граф, - она опустилась на мужчину, уткнувшись ему в плечо.
- Мадемуазель, - он обнял ее. Но постепенно сердце девушки возвращало прежний ритм, кровь перестала лететь по венам, и боль в теле усилилась. Вскоре душевные терзания и вовсе оттолкнули Натали от графа. Она отвернулась к стенке, страшась того момента, когда сознание содеянного погубит ее. - Приятно было сдаться мне, не так ли?
- Я ненавижу вас... я ненавижу себя, - на ее глазах появились слезы. Она стала чудовищем. Поддалась, предала друзей, честь, королеву, свои идеалы. И все из-за самого ужасного человека, какого носила Земля. Ее кожу словно покрывала грязь, а чувство отвращения вызвало тошноту.
- Всего несколько минут назад вы говорили другое. Точнее... шептали, - улыбнулся Марк. Девушка дрожала, как в ознобе. Внезапно ей на глаза попался кинжал. И мысль о том, чтобы покончить со всеми неприятностями и избавиться от зудящей боли в сердце была так сладка... – Не делайте глупостей, - осадил ее довольный голос мужчины, теперь кажущийся противным. Если бы только он обнял ее. Поцеловал. Успокоил.
- Уходите, - прохрипела Натали. Сжимаясь клубком, она избегала участи быть раздавленной совестью.
- Пожалуй, когда я взял своё... Я должен заняться делами.
- Уходите.
- Не делайте глупостей, Натали. Буду ждать следующей встречи, - бросил граф от двери, удаляясь.
Девушка еще пару секунд – а, может, часов – пролежала без движения, пытаясь заставить себя превозмочь жуткое желание свести счеты с жизнью. «Предательница», - не забывал напоминать рассудок. От мысли, что Гастон ее проклянет, Этьен будет презирать, а Марк выйдет победителем над ее душой, хотелось повеситься. Натали оделась, пытаясь отвлечься от столь простого решения проблемы. Но кинжал на полу слишком красиво блестел. Она шагнула к нему, намереваясь пронзить глупое сердце, когда сознание, наконец, позволило несчастной забыться.