Глава 12. Темное сердце

Только Марк вышел из комнаты, оставив Натали наедине со своими мыслями, его начали терзать сомнения: правильно ли он поступил, бросив ее в одиночестве?
Граф победил. Пообещал, что овладеет строптивой красавицей, и вот Натали его. Он познал её тело, но покорил ли душу? Мужчина не привык задаваться такими вопросами. Брал, что хотел, а затем выбрасывал за ненадобностью. Так же поступил и с Ней. Романтика - ерунда, ее проявление - непозволительная слабость. Стоит показать человеку, как много он для тебя значит, и ты уже не принадлежишь себе: полностью под контролем объекта своей привязанности. Чувства подчиняют тебя, ставят на колени. Но Марк предпочитал ставить на колени других.
Возле трона мягкие люди гибли скорее, чем на поле боя: власть уничтожала тех, кто не умел ей управлять. Единожды сделав ход в политической игре, ты навсегда становился ее участником, и выход был один: смерть. Граф не боялся: еще мальчиком он жаждал могущества, вседозволенности, свободы. Так неужели к ногам провинциалки он положит свою цель, которая так близко? Нет.
Марк вспомнил женщину, с которой неплохо проводил время несколько лет назад. Её звали Елена…  или Луиза? Ничто не сохранилось в его памяти: ни имени, ни лица, ни цвета волос. Она умоляла графа не уходить, угрожая покончить со своим жалким существованием, и была такой безобразной, размазывая слезы по щекам и всхлипывая…
«Пожалуйста, я прошу! Дайте мне шанс! Я сделаю, что угодно ради вас! Я люблю вас! Без вас мне нет смысла жить!» - её плаксивый голос звучал особенно мерзко. Марк ухмыльнулся: «Надеюсь, крови будет не слишком много. Уборка дома удручает хозяйку». Крови было много…
Смог бы он сохранить ледяной тон, если бы Натали осмелилась схватить кинжал и приставить к своему горлу? Был бы так же жесток и невозмутим? Одна мысль об этом заставила содрогнуться. Нет, мужчина не вынес бы этого. Страх? Сейчас граф с готовностью согласился: да, он боялся потерять «мадемуазель мушкетер». Впервые Марк почувствовал, что его жизнь ему не принадлежит, что пуля, задевшая Натали, убьет и его, что ее боль станет его болью, ее радость – его улыбкой, а ее слезы растерзают его сердце.
Едва переступив порог покоев, граф повалился на кровать, восстанавливая отрывки этой ночи. Жар её тела, нежная кожа, вкус губ. Натали принадлежала ему, а он - ей. Это напоминало проклятье. Такого мужчина не переживал и с матерью Розмари… а ведь думал, что любил ее. Ту привязанность принимал за великое чувство, о котором пишут поэты, и посмеивался, считая, что ему достало сил преодолеть и любовь, обуздать ее, не пасть жертвой стрелы Амура. Элоиза умела доставлять неземное наслаждение, вынуждала его сжимать простыни и забывать обо всем. Но стоило ей воспротивиться, посметь выразить свое мнение, и Марк напоминал, кто сильнее.
После новости о ребенке он исчез: семья – обуза, и сковала бы его тяжелыми оковами. А уж раскрыв впоследствии карты Элоизы – испанской шпионки, исправно поставляющей Филиппу IV грязную информацию двора Людовика XIII... граф и сам вел опасную игру, сталкивающую две державы на поле боя, но допустить женщину в подобных щепетильных делах – ни за что. Воробей сохранит секрет лучше, чем представительница прекрасного пола.
Да, сердце билось чаще, когда Марк вспоминал ее гибкое тело, умелые руки, опытный ротик… дурман, плотское влечение. С Натали что-то изменилось. Мужчина желал ее всю, тело и душу. Его интересовало, что происходит в этой очаровательной головке. Ему нравилось, что она не такая, как куклы-фрейлины, что у нее есть убеждения, принципы, правила. Пусть будет мушкетером. Может, полк и не обязательно распускать… что за безумие?
 Людовик не обладал ни тонким умом, ни хитростью, ни тактическими умениями: граф легко обманывал короля, манипулировал им, постепенно забирая бразды правления, оказавшиеся не по силам Его Величеству, в свои руки. И на пути к престолу стояли лишь мушкетеры, преданные, как дрессированные собачки, и не готовые взглянуть правде в глаза: Франции требовался иной человек на троне, начитанный, испробовавший пороха и не поддающийся ничьему влиянию.
…
Утром Марка внезапно захотел увидеть правитель. Одного взгляда на Людовика хватило, чтобы понять: произошло нечто ужасное. Красные пятна на щеках, грозно сжатые кулаки, растрепанный внешний вид – такого король не позволял себе прежде, представая перед первым советником при полном параде. Его блестящие глаза-щелки испепеляли.
- Вы разочаровали меня, - раскатами грома разнесся голос Его Величества.
- Я верен вам и Франции. Многие пытаются очернить мою репутацию, - проговорил граф после долгой паузы, во время которой пытался прочесть в исказившемся ненавистью лице правителя, что случилось.
- Вы хотите сказать, что Анна солгала мне? – перебил его Людовик, топая ногой. Он думал, что повесит Марка, продиктовал указ и даже занес перо над бумагой, но так и не решился подписать смертный приговор, кидаясь от вина к ласкам Катрин, то яростно переворачивая стулья и разбивая фарфор, то беспомощно разводя руками.
Граф вздрогнул. Король знает про письмо: то, что Анна написала брату с просьбой о поддержке и защите, позволяющее испанской армии вторгнуться на территорию Франции, прикрывая свои захватнические действия спасением несчастной женщины от жестокого супруга. Марк сам диктовал ей двусмысленные предложения, отныне ставшие ее кошмаром. И этот клочок бумаги Натали едва не украла… Разумеется, Анна рассказала мужу, надеясь на прощение. И теперь граф потеряет такое мощное оружие, а ведь рассчитывал вскоре воспользоваться им…
- Думаю, вы понимаете, о чем идет речь… - Его Величество пристально смотрел на советника, ожидая объяснений. Впрочем, чтобы Марк ни посмел сказать в свое оправдание, уже ничто не изменило бы содеянного.
- Я прошу прощения, но я сделал это исключительно ради Франции. Я искренне верил, что так будет лучше для всех. Мне жаль, что разочаровал вас, - граф склонился, готовый принять наказание. Он не стал бы молить о пощаде и падать к ногам правителя, даже если бы брезжил луч надежды, что после предательства ему сохранят жизнь. Марк не относился к раболепным и льстивым придворным, готовым ползать по полу и целовать ботфорты. Он выбирал гордую смерть.
Людовик удивленно посмотрел на него, и в зале воцарилось напряженное молчание, которое вскоре нарушил истерический, с надрывом, хохот короля.
- Вы либо не понимаете, о чем я толкую, либо безумны. Вы провели ночь с Натали ради Франции? Как такое возможно?
В Париже ничего не скроешь от посторонних глаз и ушей: сплетни разлетаются по городу благодаря бдительности юных интриганок. Личная жизнь советника становится достоянием общественности. Но откуда Анна узнала о его связи с Натали? Неужели она приставила кого-то к красавице? С чего бы её так беспокоила Судьба этой девушки? Или королева следила за ним?
В грязном белье Марка копались с удовольствием и кропотливостью, да и избежать огласки, выбирая в любовницы видную в высших кругах особу, не удалось бы, но ведь новость достигла Лувра ночью, когда почтенные граждане почивают. Кто же осмелился шпионить под окнами дома Сюзанны? Этот нахал дорого поплатится. Отчего-то имя Розмари вертелось у графа на языке: его дочь не покинула страны и притихла, ушла в тень, отстранилась от событий и не появлялась во дворце, исчезнув...
Но размышления приходилось отложить: Людовик, вернув самообладание, презрительно прожигал советника взглядом. Не в силах сказать правду («Натали похитила мое сердце, я люблю ее и желаю никогда отныне не отпускать!»), Марк положился на свою сообразительность.
- Ваше Величество, я не думал, что это вас расстроит. Я лишь пытался… соблазнить ее… чтобы узнать, что она скрывает…
- Если еще раз вы прикоснетесь к ней, я велю отправить вас в Бастилию! Или перстень на ее пальце ни о чем вам не говорит? – закричал правитель, подскакивая к опешившему графу. Он обесчестил невинную, как лилия, девушку, предназначавшуюся ему, королю! И холодно, бесчувственно отзывался о том, чего желало столько мужчин! Быть может, Марк и талантливый политик, разбирающийся в стратегии и истории, но он чудовище, грубое животное, недостойное Натали.
Граф ощутил, как знакомый страх закрадывается в его темную душу: страх за Нее. Какая участь уготована Ей? Людовик едва ли обойдется нареканием.
- Я обещаю, что не притронусь к Натали, но прошу вас: будьте к ней милосердны. Она не виновата, - пробормотал Марк, надеясь, что его беспокойство за девушку не усугубит ситуацию.
- Я принимаю ваше обещание, - с этими словами Людовик покинул зал, направляясь к Катрин. Только в ее объятиях он находил успокоение.
Неприятный осадок после разговора вскоре сменился ликованием: граф получил отличную возможность сблизиться с «мадемуазель мушкетер», перетянуть ее на свою сторону. Сейчас она нуждается в защите и покровительстве как никогда ранее. Марк представлял, как испугается девушка, узнав о гневе Его Величества, как он предложит помощь и у красавицы не будет выбора: позор или могущество? Отстаивать никому ненужную правду, когда друзья брезгливо отворачиваются, или поддаться Судьбе и вкусить сладость ночи?