Сожаление

         После окончания третьего курса института мне два летних месяца  довелось  поработать в студенческом отряде проводников «Экспресс».  Ездили мы  проводниками на пассажирских поездах. Создавались такие отряды на время увеличения пассажиропотока в период летних перевозок. Привлекла меня  возможность поездить по стране, посмотреть мир и подзаработать денег. Двести рублей в месяц — совсем не плохо для студента со стипендией в шестьдесят рублей.  Попал я в девчоночью бригаду, состоящую в основном из студенток  Железнодорожного института нашего города, но  в небольшом количестве были и прибившиеся  студентки из других Вузов. Парней, кроме меня, в бригаде не было.  Руководила бригадой  волевая женщина средних лет из кадровых проводников.    Прежде, чем попасть в  отряд, пришлось пройти медицинскую комиссию, обучение и сдать экзамен на право работы.  Наконец все формальности были соблюдены и с 1 июля, после сдачи сессии, я приступил к работе. В хороший я попал коллектив.                Студенты -  народ молодой и энергичный. Мы не боялись никакой работы: драили туалеты в вагонах, мыли полы, пылесосили и наводили порядок в купе, трижды в день поили пассажиров чаем,  дежурили по ночам. Исполняли обязанности проводников в полном объеме. Но эти служебные обязанности нас совсем не утомляли. А сколько было романтики: постоянно меняющийся пейзаж за окном: горы, леса, поля, по утрам туманы над цветущими лугами, запах трав, напоенных соками земли, ну и конечно море - бескрайняя голубая равнина, то спокойное, как гладь зеркала, то волнующееся, с барашками волн, бесконечно набегающих на берег. Можно было часами, в свободное от работы время,  смотреть в вагонное окно и наслаждаться природой, слушая монотонный стук колесных пар. А какой замечательный воздух железной дороги — разогретый солнцем, с легким запахом дегтя, которым пропитывали шпалы. Мне так нравилось его вдыхать,  он действовал на меня как наркотик.                По инструкции проводникам  строго запрещено общаться с пассажирами в служебном купе, но мы это запрет  постоянно нарушали.  В нашем купе всегда находилось место интересным пассажирам, с которыми мы обсуждали волнующие нас темы. За что получали нарекания от бригадира.                Работы было много, но проводники-студенты  находили время для  общения друг с другом.  Это было не запрещено.  Обычно те, кто был свободен от работы, собирались в одном из вагонов в  служебном купе проводников,  пили чай, рассказывали анекдоты и случаи из жизни, обсуждали последние фильмы, делились проблемами.  Удивительно, но  такое общение (без вина, без гитары и песен) с противоположным полом пьянило мня и возбуждало.  Девчонки казалось искренне рассказывали о своих ощущениях и переживаниях, как-бы забывая о моем присутствии, и приоткрывали занавес в женский мир, неосознанно обнажая тайну женской сущности. Каждая из них казалась мне по своему привлекательна и интересна. И в тоже время я чувствовал, что если бы не было наших сборищ, то  девушки вряд ли были бы так откровенны в какой-то  другой ситуации. К концу сезона я стал невольным хранителем многих девичьих тайн.  Сейчас то я понимаю, что они просто поддразнивали меня, зная о том, что я женат. К тому времени я уже был достаточно опытным молодым мужчиной, но мои контакты с девушками  были ограничены в силу семейного положения. Здесь же, жена была далеко, а девушки были близко и «играли» со мной, пусть и рискованно, но играли. Хотя, скажу честно, правила этой игры мы не переступали.  Однако произошел один случай, который я никогда не забуду.                Мы ехали в Севастополь. Подъехав ближе к вечеру к Керченскому проливу состав остановился в нескольких десятков метров от моря. Нам предстояло восемь часов ожидания парома для переправки в Крым. Наступила южная ночь — темная, прохладная и звездная, где-то недалеко монотонно шумел морской прибой. Я сидел в своем купе, идти к морю не хотелось — темно, хоть глаз выколи и прохладно. Одежду оставишь на берегу — не найдешь. Неожиданно в дверь постучали. Я открыл — в дверях стояла девушка — проводница одного из вагонов в начале состава. Красивая, стройная, юная и скромная (не помню  ее имени). Она редко приходила на наши сборища и я ее видел всего раз или два.  Извинившись за беспокойство, она сказала, что в первый раз в жизни увидела море и ей  очень хочется искупаться в нем. Плавать она не умела  и попросила меня  сходить с ней к морю и поучить ее плавать. Я обалдел от такого предложения и конечно согласился, рисуя в голове самые смелые картины нашего купания. Она сходила к себе, переоделась и мы пошли купаться. Я взял с собой фонарь проводника и  поставил его  лучом в море, чтобы не потерять нашу одежду. Мы быстро разделись и зашли в море. Оно было ласковым и теплым, не успев еще остыть от дневной жары.  Девушка действительно не умела плавать. Мы зашли на глубину, но я не терял дно под ногами. Она же, не чувствуя  дна, в страхе прижималась ко мне и обнимала руками за шею. Я бережно обнимал ее за талию. Меду нами были лишь трусики и ее лифчик. Какая у нее была бархатная нежная кожа. Я ощущал молодое женское податливое тело, небольшую упругую грудь, сердце гулко забилось от желания... Она что-то говорила, но я был не в состоянии разобрать слов. Так остро захотелось прижать ее к себе и целовать, целовать, целовать... Я с большим трудом сдерживал себя, боясь обидеть ее своими намерениями и ничего не предпринимал, ожидая какого-то особого сигнала от нее.  А она была счастлива от общения с морем, казалось, что она не замечала моего присутствия...                Немного покачавшись на волнах, я стал учить ее плавать,  поддерживал руками за живот и ноги, а она пыталась плыть работая ногами и руками.  Удивительное состояние охватило меня.  Ночь, яркие звезды, теплое море, рядом обнаженная красивая девушка. Возможно это были одни из самых счастливых минут в моей жизни. Казалось прижми ее покрепче к себе, поцелуй в губы и она твоя. Господи, почему я сдержался, не прикоснулся к ней по мужски, не сделал того, что обычно делается в подобных ситуациях?  Что же случилось со мной? Спустя годы я понял, что в тот момент  оказался под гипнозом ее доверия ко мне. Ведь она пошла купаться с малознакомым, женатым парнем в море, разделась, прижималась к нему, полностью доверяя его порядочности. Я почувствовал, что она девственница, чистая и искренняя. Так себя вести с мужчиной только такая девушка. Фактически она вручила себя мне, слепо веря, что я ее не обижу и я был не в силах обмануть ее доверие.  И в тоже время в голову закрадывается мысль: «А может быть я ошибался, и она провоцировала меня своим поведением, но так и не дождалась моей реакции». Я даже не поцеловал ее, хотя держал в своих руках. Как я потом корил себя за это. Хотя бы поцелуй сорвать на память об этих минутах счастья. Но нет, я устоял. А настроение в тот момент упало. Я одновременно соглашался со своей порядочностью и погибал от неудовлетворенного желания и любви.  Может быть я лишил нас обоих счастья, сохранив ее для другого, а может быть наоборот сделал ее счастливой, не дав разочароваться в человеческих качествах.    Женское доверие меня обезоруживало. В такие моменты порядочность выходила на первый план, подавляя инстинкты. Так случилось и в случае с моей первой женой, и в случае с этой девушкой.  Из-за этого чувства я женился первый раз без любви, и теперь отказался от близости с девушкой, зная, что не смогу целиком посвятить себя ей.                Около получаса мы купались в море, а потом вышли на свет фонаря, оделись и добрались до нашего состава. Ночью вагоны погрузили на паром и через час мы оказались в Крыму, а утром у  меня поднялась сильная температура, заболело горло, не  знаю, как  доехал домой. Девушка эта заходила ко мне несколько раз в купе, сочувствуя и извиняясь.  Это была последняя   поездка отряда «Экспресс».  Больше этой девушки я не встречал. Вот такая история. Интересно вспоминает ли она этот случай, жалеет ли о том, что между нами ничего не произошло, или она даже не почувствовала то, что происходило в тот момент между нами.   Ее имя не сохранилось в моей памяти, а жаль...                Спустя годы я понял, что женщина — это другая планета, совершенно другой мир, и мужчине не дано познать ее сущность, как бы он не пытался.  Выбираем мы женщину из тех, которые выбрали нас. В одном из своих стихотворений я написал: «О, женщины — вы свет и мрак...», и думаю, что не ошибся...                С годами все больше жалеешь не о том, что случилось в твоей жизни неправильно, неудачно, а о том, что не произошло в силу каких-то причин , но возможно могло бы принести огромное счастье.   Так устроен человек - жалеет об упущенных возможностях, о не свершившемся, осознавая, что ничего уже не вернуть...

                20.03.2015г.