Белый волк Глава 2

«Я не уйду без неё!»
«Тут нікого нема, тобі наснилося, наснилося…»
«Нет, вы врёте! Вы всё это время врали…»
 Воспоминания нахлынули так внезапно…
- Проклятая ведьма! – словно прогоняя мысли, сказал Винсент. Это было так давно… Он ещё помнил слова маменьки о хороших манерах и об их отсутствие у него. Он помнил, как умолял колдунью сказать, где девушка, но та всё время повторяла, что это был всего лишь сон. Он помнил, как кричал, что умрёт без неё, и как плакала мать после этих слов…
Он искал её. Он сбегал из поместья в лес и звал её. А потом его находили и устраивали порку за побеги. Но он сбегал снова и снова… Однажды мать не выдержала и отвезла его и сестру к их бабушке, обратно на север России. Иногда она приезжала и забирала сестру с собой, но для него дорога в Карпаты была закрыта.
Его мать искренне верила, что однажды сын забудет хижину ведьмы и всё, что там произошло. Вот только девочка с печальными глазами так и не исчезла ни из его памяти, ни из сердца.
Он начал рисовать её. Портрет или пейзаж леса, на фоне которого стояла она… И однажды он научился рисовать как настоящий художник. Теперь с его картин на него смотрела она, его Галатея. Он прорисовывал каждую её черту так, будто гладил руками любимую женщину.
Конечно, некоторые её черты он приукрасил: пышная грудь, широкие бёдра – этого не было в облике юной девушки. Дина была худой. Её фигура тонула в тех старых невзрачных, бесцветных платьях, которые она носила. Открытые руки выглядели болезненно. Но это было тогда. Ведь тогда она была ещё совсем юной…
Винсент считал годы. Высчитывал, сколько ей лет. Месяц за месяцем, год за годом… Ему тогда было 10, а ей – около 16. Вот когда ему было 12, ей было 18. Вероятно, она стала статной девушкой. Ещё через пару лет она, возможно, вышла замуж. А ему было всего 14…
Когда ему было столько, сколько ей тогда, он начал замечать на себе взгляды девушек и женщин. «Ах, какой прелестный мальчик!» - слышал он за спиной. Однако ему было всё равно. Он всё это время ждал лишь её…
Сейчас ему 19. Значит, Дине уже около 25. Вероятно, у неё уже давно есть муж и свои дети, и она совершенно забыла про маленького мальчика, которого когда-то спасла.
Портрет был закончен. Она выглядела на нём так, будто живая. Он отложил карандаш и подошёл к зеркалу. Его собранные в хвост волосы совсем растрепались и лезли в глаза. Тогда он развязал ленту и пряди, немного длиннее, чем по плечи, упали ему на лицо. Они стали ещё светлее и теперь на солнце казались почти белыми.
«Какой красивый юноша!» - слышал он со всех сторон. Женщины всегда смотрели ему в след, а девушки – краснели и опускали глаза при нём. Ему это, безусловно, льстило, но одновременно с тем казалось таким скучным…
Винсент убрал волосы с лица. Мать говорила, что он очень похож на отца. Истинный германец. Выступающие скулы, прямой, идеально ровный тонкий нос. Юноша унаследовал от отца свои сине-голубые большие миндалевидные глаза, а от матери – тёмно-русые брови и длинные чёрные ресницы. Губы у него были тонкие, но красиво очерченные, насыщенно-розового цвета. А на волевом подбородке – трогательная ямочка, детский румянец на щеках, идеальная светлая кожа…
Он был немного выше среднего роста, статный и стройный. Он шёл медленно и грациозно. В каждом его движении было что-то величественное. 
Винсент был красив. И прекрасно знал это. Да и при случае всегда этим пользовался.
В дверь постучали.
- Войдите.
В комнату зашла его сестра, пятнадцатилетняя Кира. В отличие от него, она была очень похожа на мать – милое круглое личико с румянцем, бирюзовые глаза, маленький немного курносый нос, полные  губы и русые волосы. В свои года она уже была достаточно высокой, с прекрасно развитыми женскими формами.
- Винс, маменька приехала.
- Пусть убирается обратно.
Сестра опустила глаза и подошла к нему:
- Она хочет поздравить тебя с Днём Рождения…
- Мой день рождения был два дня назад, она опоздала.
Кира заметила мольберт, на котором красовался законченный портрет, и подошла к нему:
- Твоя девушка из Карпат… Тебе лучше спрятать её портреты от маменьки, а то…
- А то это станет ещё одним поводом, чтобы держать меня здесь? Да ничего. Жить здесь лучше, чем видеться с предателем каждый день. – Он опустил глаза, а его взгляд стал отсутствующим.
- Не говори так. Она боится, что ты снова убежишь и заблудишься в лесу.
- Нет-нет, Она заперла меня здесь потому, что я – её совесть.
- Поговори с ней. Ты же не видел её вот уже 4 года. Не закрывай дверь… - Она медленно подошла к брату. Он опустил голову и посмотрел на сестру через плечо. Кира остановилась – Винсент не любит, когда его обнимают. Но всё же она сделала ещё один шаг и положила руки ему на плечи.
Он мягко убрал её руки и подошёл к зеркалу, поправил рубаху.
- Не знаю, я не хочу её видеть ни сейчас, ни когда-либо.
Раздался стук в дверь. Брат и сестра взглянули друг на друга. После небольшой паузы они услышали за дверью дрожащий голос маменьки:
- Винсент, можно мне зайти?
Но он не ответил. И здесь девушка решилась на дерзость: она подбежала к двери.
- Кира, нет! – воскликнул Винс, понимая, что хочет сделать сестра, но она ослушалась его и отворила дверь.
В комнату зашла маленькая хрупкая женщина. Трудно было сказать её возраст. Её мелкие черты лица выглядели детскими. Но лицо этой дамы уже прорезали морщинки. На самом деле их было больше, чем обычно бывает в её возрасте.
Она не отводила глаз от Киры, чтобы не смотреть на Винсента. Она боялась обнять дочь, чтобы не обнимать сына. И сухие слова приветствия сами вылетели из губ:
- Здравствуйте, дети. Я приехала… - здесь она на секунду запнулась, чтобы собраться с силами, и заставить свой предательски дрожащий голос звучать уверенно. – Всего на неделю. И я очень рада, что мой сын оставил ребячество и, наконец, впустил меня в свою комнату.
- Ну тогда, может, Вы соизволите хотя бы посмотреть на меня, маменька.
Мать медленно перевела взгляд на сына, успев рассмотреть пару портретов. Так она и полагала. За эти года, когда он запирался в комнате, отказываясь встречаться с ней, он вырос и стал как две капли воды похож на отца. У неё заболело сердце, но боясь выдать своё волнение, он рефлекторно подпёрла лоб ладонью вместо того, чтобы схватиться за грудь, и опустила глаза.
- Маменька, у Вас что-то болит? – Девушка подбежала к матери и дотронулась до её плеча. Та посмотрела на дочь, но невольно увидела и сына. Его отцу тоже было 19, когда они впервые встретились, а маленькая Кира была так похожа на неё саму в 16 лет… Нет, это оказалось слишком больно.
 - Нет-нет, всё хорошо. – Ответила мать, убирая руку со лба, натянуто улыбнувшись. – Ты так повзрослел, Винсент. И ты замечательно рисуешь.
На лице Винсента появилась ухмылка:
- Не нужно, маменька, вам не нравятся эти портреты.
- А ты покажи маменьки другие. Ей обязательно понравится! – Улыбнулась маленькая барыня.
- Если маменька желает…
- Да, с удовольствием. – Мать с облегчением вздохнула, почувствовав, что обстановка разряжается.
Кира подвела мать к столу, а юноша достал на полочке под мольбертом рисунки и принёс на стол.
- А где мой любимый? – спросила Кира.
- Здесь. – Ответил Винсент и развернул один из листов. На нём красовался волк, стоящий на горе в лесу.
- Это белый волк. – Объяснила девушка. – Папенька рассказывал, что на севере живут белые волки. И ему доводилось их видеть.
- Ты помнишь отца? – перебила её мать.
- Совсем немного. – Пожав плечами, ответила дочь. – Я помню, как он катал меня на лошади. Я сидела впереди, а мне на голову падали его длинные светлые волосы, совсем как у Винсента. - Она перевела взгляд на брата и улыбнулась. – Только длиннее. Но иногда, когда я смотрю на Винса, мне кажется, что я вспоминаю папины черты.
- Но откуда ты тогда знаешь про волка? – спросила мать.
- Мне Винсент рассказал. – Улыбнулась Кира.
Женщина перевела взгляд на сына. Он нежно смотрел на сестру и улыбался. Хорошо, что он любит хотя бы сестру.
В это время маленькая барыня осторожно убрала рисунок, показывая матери следующий: две бегущие лошади по широкой тропе прямо в неизвестность.
- Как красиво… - Сорвалось с губ женщины. И в душе появилось странное чувство. Что-то вроде гордости за своего сына.
Ещё один рисунок. Две изящные женские ладошки с длинными ногтями, держащие розу. А за ним – огромное окно, за которым – ночное небо и заснеженный хвойный лес.
В душе появился неприятный осадок от одной мысли о том, где Винсент мог это увидеть.
Мать посмотрела на Киру: она так увлечённо смотрит на картины… Неужели она не понимает?
Женщина опустила взгляд на рисунки и испугано взялась за сердце, невольно вскрикнув. Час от часу не легче – её сын нарисовал мёртвого белого голубя с неправдоподобно выгнутой шеей. А вокруг него, на снегу – следы крови.
Дочь, почувствовав свою вину, что не смогла предугадать реакцию матери, быстро накрыла рисунок остальными, сделав вид, что ничего не произошло. И очень удивилась, когда Винсент тоже промолчал: обычно он всегда язвил, если ему что-то не нравилось.
- Что ж… - ответила мать. – Наверно, однажды мой сын станет великим художником. А сейчас я распоряжусь, чтобы подали обед.
- Спасибо, я что-то не голоден. – Сказал юноша.
Мать посмотрела на сына и тут же отвела взгляд. Он смотрел на неё с откровенной ненавистью.
- Если передумаешь – приходи. Пойдём, дочь.
Кира послушно вышла с матерью в коридор. И молча они пошли вдоль него. Сзади послышался громкий стук двери. От неожиданности женщина вздрогнула и остановилась.
- С Вами всё хорошо, маменька?
Она улыбнулась и кивнула. После чего нерешительно спросила вполголоса:
- И часто он рисует эти портреты?
- Иногда он запирается и рисует их часами, а иногда – не прикасается к мольберту месяцами.
- Мой бедный мальчик… - Покачала она головой. – Если бы я только знала…
Дочь прижалась к плечу матери:
- Маменька, отвезите его в Карпаты. Пускай он найдёт ту девушку…
- Да нет её, этой девушки! – Почти закричала мать, но тут же оглянулась, чтобы убедиться, что рядом никого нет. И продолжила шёпотом: - Я ходила к ведьме не один раз, и она всё время отвечала, что ему это всё приснилось.
- Ну тогда пусть она сама ему скажет об этом. Сейчас, спустя много времени.
Мать пожала плечами:
- А если он сам пойдёт в лес искать её и заблудится, а может, его разорвут волки! Да я знаю своего сына – он никогда не успокоиться, даже если её и вправду нет.
- Но если Вы этого не сделаете – он так и будет злиться на Вас.
Женщина тяжело вздохнула:
- Я не знаю, не знаю что мне делать.
- Я уговорю Винсента спуститься к нам на обед.
Кира отпустила мать и побежала в комнату к брату. Постучавшись, и, не услышав ответа, она зашла. Брат сидел у окна.
Она подошла к нему.
- Зачем ты открыла дверь маменьке?
- Извини…
- Я не просил тебя это делать.
- Я знаю. Неужели ты не скучал по ней?
- Нет. Она сама забыла про меня.
Девушка покачала головой.
- Да! – Ответил Винсент. – Тебя она всегда забирает к себе хотя бы на пару недель. А ко мне приезжает раз в год. Посмотреть, жив ли я ещё…
- Не говори так…
- Конечно, у неё ведь теперь своя новая семья. И новый муж. Быстро она забыла отца…
Он отвёл взгляд в сторону.
Кира легонько дотронулась до него. Поняв, что он не возражает, она обняла его.
- Иногда мне кажется, что ты должен был возненавидеть меня за то, что маменька уделяет мне гораздо больше времени.
- Ну что ты… - Он ещё крепче сжал её в своих объятиях. – Ты же моя любимая девочка.
- Ну тогда ты спустишься к столу? Ради меня?
Он улыбнулся:
- Ты слишком хитра для своих лет. Но хорошо, если для тебя это так важно.
Кира отпустила Винсента. И, после слов «Кто первый к столу» со всех ног выбежала в коридор, услышав сзади смех брата. Но тут же врезалась в бабушку. От неловкости девушка опустила глаза вниз, боясь посмотреть ей в глаза.
- Людмила, твои дети однажды сведут меня в могилу! – Закричала пожилая женщина, взяла внучку за локоть и повела по коридору.
- Бабушка, это я предложил побежать до кухни. – Сказал Винсент, выходя из комнаты.
В это время в конце коридора появилась их матушка, и тоже от смущения за своих детей опустила глаза.
- А в том, что это твоя вина, Винсент, я и не сомневалась. – Прошипела бабушка. – Это всё твоё дурное влияние!
Винсент был единственным, кто так и не опустил глаза перед бабушкой.
Она отпустила внучку:
- Пойдёмте уже к столу.