Нулевая гравитация. Глава 5. Если слушаешь...
Телефон под подушкой издал печальный визг, оповещая об очередном сообщении. Шестом, за последние полчаса. Видимо, когда Дитон сказал, что не сможет выполнить все мои просьбы – он имел в виду, что виртуальный терроризм никто не запрещал. Я взяла в руки орудие эмоциональной пытки и привычным движением открыла новое послание.
«Мы просто поговорим, пожалуйста, приходи», - гласило оно с яркого экрана.
Парень уже несколько дней уговаривал меня об обычном, ничего не значащем разговоре, хотел расставить все по своим местам, извиниться за резкость и чрезмерную искренность. Намеревался заглянуть в гости, если я не приму его приглашение, и не появлюсь в пекарне «Болло» к назначенному времени. Собственно, то самое назначенное время истекало ровно через час, но я не спешила поддаваться очередному соблазну. Тяжело вздохнув, я лишь зарылась лицом в одеяло и постаралась сдержать громкий вопль, ограничившись чуть слышным рычанием. Если бы в соседней комнате не было слышно размеренное похрапывание Питера, и менее заметное – Аманды, то мой крик запросто оглушил бы ближайшие квартиры, а пока, нужно сохранить в тишине наши первые совместные выходные за долгие месяцы. Раньше, я бы порадовалась такой родной, уютной обстановке, когда получалось насладиться компанией старых друзей, но теперь, всё изменилось. Беременность подруги сводила с ума не только её мужа, но и меня. Досталось даже собакам, которые временно перекочевали в логово свекрови, не доставляя ей ожидаемого удовольствия. Нервы, психозы и вечные страхи о предстоящих родах преследовали, в основном, на работе, а дома я могла вздохнуть с облегчением, ведь общие отгулы являлись чем-то за гранью разумного. До вчерашнего дня…
Аманда долго и настойчиво отказывалась уходить в заслуженный декрет и только под давлением грозного начальства, на восьмом с половиной месяце беременности, приняла беспрекословную волю старшего по званию. И после всего этого, она называет меня законченным трудоголиком? В отличие от нее, я быстро прислушалась к уговорам Уилла, перестав работать по пять-семь смен подряд, а он, наконец-то, перестал доставать меня вечными упреками и расспросами о душевном состоянии. Каждая сторона обрела, хотя бы, видимое спокойствие. Видимое оно было, только по отношению ко мне. Улыбаясь и непринужденно радуясь новым рассказам о чужих успехах, я не могла поделиться своими достижениями в ответ, потому что, их не было. Работа оставалась прежней, тоска и обида окутывала сердце, тоже по-прежнему, а глаза пытались высматривать в лицах прохожих знакомые черты. Нет, меня не тянуло к Дитону, словно завороженную - для этого мало одной ночи. Не манило за каждым словом – для этого нужно знать немного больше, чем одно лишь имя, но и забыть его, я тоже не могла. Я просто чувствовала что-то теплое и щемящее в груди, как будто там медленно разливалось подогретое, ароматное молоко. Оно согревало, окутывало, цепляя сознание за единственное, приятное воспоминание с момента смерти родителей. Последняя мысль в моей голове вызвала счастливую и довольную улыбку. В одно мгновение, всё стало гораздо понятней: я не безнадежный романтик, не наивная дурочка и не отчаянно влюбленная, обиженная на реальность, девушка. Я - тот человек, который слишком долго прибывал в одиночестве. Во всех смыслах. И, как итог, мое сердце всего лишь стремиться к тому, кто смог на короткое время избавить его от горечи утраты. Сердце всего лишь тянется к тому, кто сумел пробить толстую, защитную броню своей хозяйки. Да, это объяснение меня вполне устраивает. Это звучит лучше, нежели нелепая, слепая влюбленность в мужчину, после единственной, пусть и такой ошеломительной ночи.
- Ты не поверишь, но я слышу, как работают шестеренки в твоей голове, - голос Аманды был сонным и уставшим. Она зевнула, поправила сползающие на бедра пижамные штаны и отправилась на кухню. - Слишком громко думаешь, дорогая. Хотя, твой телефон вибрирует еще громче. Не хочешь ему ответить?
Последние фразы доносились эхом по комнате, на чуть повышенных тонах. Кофе-машина грозно заурчала, выполняя свою работу, а в раковине зашумела вода, пытаясь скрыть намечающееся преступление.
- И автоматически признать своё поражение? Вот уж нет, - я сладко потянулась, поднимаясь с надувного матраса. - Он хочет встретиться, а я больше не вижу в этом смысла. В конце концов, финал той ночи был заранее спланирован, и он это четко дал понять.
Я подошла к ней, забирая из рук свежезаваренный кофе с молоком.
- Эй! Вы что, сговорились все? – буркнула подруга, злобно прищурив взгляд.
- Тебе нельзя. Еще возражения?
Аманда расслабилась, но во взгляде до сих пор читалось недовольство.
- Почему ты не хочешь с ним поговорить? Ты же еще недавно розовые слюни по нему пускала, – она заварила себе дурно пахнущий травяной чай и обернулась через плечо, наблюдая, как я усаживаюсь за круглый обеденный стол. - Желудок узлом, мозги в отключке…и всё такое.
- Я узнала слишком много ненужной информации, и «всё такое», - я показала в воздухе кавычки, - теперь не имеет значения. Как ты и говорила: хорошо провели время и важно лишь то, что с ним у меня получилось отбросить все переживания. Если я встречусь с Дитоном, то…боюсь…короче, я боюсь, что снова могу натворить глупостей и разочароваться в себе окончательно.
Язык не поворачивался сказать ей реальную суть нашего с ним разговора. Аманда, при первой же встрече, вырвет ему кадык собственными зубами, в этом нет и капли сомнений. Безусловно, его слова проникли мне глубоко под кожу, ведь, согласитесь, быть в курсе того, что тебя изначально рассматривали, как одноразовое развлечение – омерзительно. Всё сказанное после этого, вряд ли загладит произведенное впечатление, потому что, отныне, ты всегда будешь знать истинную причину его поведения, истинные намерения его поцелуев и прикосновений. Отныне, ты вряд ли поверишь в правдивость фразы «Я думал о тебе». Тогда, почему же, так хочется ему поверить и защитить от ярости лучшей подруги? Вопрос…Очередной, немой вопрос…
Рыжие волосы взмахнули в воздухе, переплетаясь с редкими солнечными лучами, и быстро превратились в аккуратный, высокий хвост. Аманда присела напротив меня, пристально всматриваясь и чуть прищуривая глаза. О, да! Этот взгляд я знала наизусть. Укоризненный, рентгеновский взгляд, который сканировал насквозь, знал все твои потаенные мысли. И дело не в том, что она немного старше и опытней меня, не в том, что имеет за плечами неудавшийся брак и вместительный мешок с переживаниями. Просто, она умела быть слишком хорошей подругой.
- Дитон нравится тебе, Кали, не смей отрицать, – девушка наклонилась чуть ближе, упираясь локтями в стол, - иначе, той рождественской ночи не было бы и в помине. Не каждый день встречаешь того, кто западает в сердце от одного лишь взгляда. Вспомни, разве такое происходило раньше? Я твоей разборчивости в сексе всегда завидовала, а тут, щелчок тумблера, и разум ушел в отрыв. Задумайся о причинах.
- Говорю же тебе, это больше не имеет никакого значения. Ну, нравится он мне, и что дальше? – я нервно передернула плечами, - существуют слова, после которых все остальные теряют всяческий смысл. Поверь мне, Дитон сказал достаточно нужных для этого слов, а у меня нет желания делать себе еще больнее, от возможного разговора. И, тем более, у меня нет ни малейшего желания настраивать себя на призрачное будущее, от которого потом будет не отмахнуться, если оно рухнет. Нет уж, я предпочла бы провести этот день с тобой, если не возражаешь.
Подруга встрепенулась и злобно нахмурила брови. Голубые глаза сверкнули раздражением, а губы сжались в тонкую линию, что говорило о надвигающемся атомном взрыве. Доигралась.
- Возражаю. Ты уже итак достаточно провела со мной времени, пора проводить его с мужчинами, черт возьми! Не знаю, что он там тебе наговорил, но вижу, что парень отчаянно пытается это обсудить. Хочешь знать, как бы я поступила, окажись на твоем месте? – она указала в мою сторону своим длинным пальчиком с красным маникюром. - Подняла бы свой прекрасный зад и пошла к нему, если он так желает поговорить. Мне было бы плевать, как именно мы познакомились. Плевать на стереотипы о первом свидании, первом поцелуе или первом сексе. Мне. Было бы. Плевать. Понимаешь? Важно лишь то, что ты чувствуешь и время здесь, вообще, не аргумент. Ты можешь видеть его всего пять минут, не знать его имени, но быть уже влюбленной по уши. Потому что, как ты там говоришь? Судьба – такая сука, дорогая.
Я тяжело вздохнула и закрыла лицо прохладными ладонями. Если бы сомнения и переживания можно было стереть одним движением руки – я полюбила бы эту жизнь каждой клеточкой своего тела. Но, увы, реальность никогда не будет совпадать с нашими желаниями. По крайней мере, с моими желаниями точно. Солнце немного пригревало оголенное плечо сквозь открытые шторы и, на мгновение, я отключилась от внешнего мира, сосредотачиваясь на ощущениях. Тепло, что растекалось по коже, совпадало с тем самым, что растекалось внутри, словно, сращиваясь в единое целое и совпадая в унисон. Если признаться себе окончательно, то можно вынести только один вердикт: «Виновна». Я виновна в том, что не могу контролировать эту химию в крови; в том, что бездумно поддаюсь соблазну и даже после всей известной мне информации, я не могу перестать думать об этих чертовых зеленых глазах. Я – виновна. По всем статьям.
В кухне послышались чьи-то шаги и, подняв взгляд, я увидела ковыляющую подругу, молча удаляющуюся из просторов моих мыслей. Недолго думая, я отправилась следом за ней, наклоняясь к подушке и доставая многострадальный телефон. На экране высвечивался один пропущенный вызов и новое сообщение:
«Жду десять минут и больше не потревожу тебя никогда».
Пальцы быстро набрали ответ, и две следующие секунды колебались над кнопкой «Отправить». Если я сделаю это сейчас, то расставлю всё по своим местам и оставлю лишь два варианта развития событий: крутой поворот, с быстрым разгоном вначале или крутой обрыв, с быстрым полетом вниз и без права на возвращение к отправной точке.
«Буду через пять», - ответила я коротко и закрыла глаза, волнительно вдыхая такой нужный сейчас кислород.
~
До пекарни «Болло» оставалось несколько минут. Придерживая вязаный берет, я быстрым шагом петляла по узкой тропинке Гринвуд Парка, сопротивляясь сильному ветру. Зима не уставала предъявлять свои права на замерзший, но по-прежнему солнечный город, то опуская температуру практически до минусовой отметки, то устраивая подобные мини-ураганы. Я плотнее укуталась в шарф, встала возле пешеходного перехода и оглянулась по сторонам, припечатывая взгляд к зданию напротив. За огромным окном, в одиночестве и туманной задумчивости сидел Он. Облокотившись на пустующий стол, мужчина смотрел в свой стакан, из которого тонкой струйкой поднимался пар. Его черные волосы небрежно вздымались в разные стороны, а тонкий синий свитер облегал напряженные мышцы рук и плеч. Капкан защелкнулся. Опять и снова. Сердце перестало биться на несколько долгих секунд, дыхание замерло и, казалось, вокруг испарилось пространство. Знаете, так бывает. Живешь себе и живешь, кушаешь, ходишь на работу, плескаешься в больных воспоминаниях, мечтаешь о лучших временах и тут… Проваливаешься в бесконечность, утаскивая за собой все остатки разума. Видишь его, и… Пытаешься не сойти с ума окончательно. Пытаешься смириться с тем, что тебя заклинило, а потом наслаждаешься своей одержимостью. Я видела Дитона третий раз в своей жизни, из которых прикасалась к нему лишь однажды, но это не мешало мне смотреть на него, с такой щемящей тревогой. Не мешало ощущать теплое солнышко в груди, что плавило меня под своими лучами.
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!
Это несправедливо. Это лишало меня возможности возводить вокруг себя неприступную крепость. Это опасно, потому что, может снова причинить боль. Только, момент упущен. Капкан, действительно, защелкнулся. Окончательно.
Я на секунду прикрыла глаза, собираясь с духом и, перейдя дорогу, уверенно потянула на себя прозрачную стеклянную дверь. Лавина дразнящих, заманивающих, моих любимых ароматов укутала собой, как мягкое одеяло: корица, молоко, пряные специи и сладкая ваниль. Вдоль стены расположились маленькие, уютные столики с коричневыми кожаными диванами, левее несколько витрин со сдобой, пирожными и тортиками, а белый деревянный паркет отсвечивал в ярком дневном свете. Пекарня всегда притягивала к себе воркующие парочки, но сегодня было на удивление пусто. Я украдкой поздоровалась с девушкой за кассой и, сняв пальто, присела за третий столик. Зеленые глаза моментально обожгли меня своим блеском, а милая, нежная улыбка резко ударила под дых, выбивая последний воздух из легких. Ни «Здравствуй», ни «Привет», между нами воцарилось молчание, но оно было таким правильным и нужным, несмотря на то, что внутренности скручивало в болезненном спазме. Подошедший официант поставил на столик два стакана с горячим кофе, спешно удалился, а нос защекотал приторный аромат карамели и воздушного молока.
- Никогда не думал, что начинать разговор так сложно. Кажется, эта чёртова ваниль вытравила из головы все мысли, - он вздохнул, устало потер глаза и взглянул на меня.
- Не надо так смотреть, я и подавно не знаю с чего его начинать, - растерянно покачав головой, я осторожно отпила согревающий фрапучино и почувствовала, как он тонкой, обжигающей струйкой стекает по горлу.
- Ты не подумай, еще недавно у меня был отличный план, но этот взгляд в тысячу вольт, - Дитон помахал указательным пальцем в воздухе, - окончательно разрушил мою тактику. Серьезно.
- А чего ты ожидал? – я усмехнулась, облокачиваясь на спинку дивана. – Что на тебя будет литься мое обожание? Я ведь не глупая, Дитон, мне и с первого раза всё было понятно. Давай уже внесем ясность, хорошо? Потому что, я ни черта не понимаю. Как можно так легко противоречить своим словам? Зачем нужно было сыпать на меня откровения, чтобы потом извиняться за них?
Я устала переживать. Я просто-напросто, устала о нем думать и хотела лишь одного: как можно скорее расставить всё на свои места, соглашаясь с любым решением. Главное, освободить голову от этих надоедливых мыслей и угрызений. Распрощаться. Либо с Дитоном, либо с прежней жизнью. Раз и навсегда.
- Слушай, твоя реакция вполне ожидаема и, согласен, порой, я слишком честен, что не всегда играет мне на руку, – голос мужчины был серьезен, а взгляд полностью вторил его тону. – Но, если я не извинюсь, то это сведет меня с ума, потому что… Не знаю… Не могу объяснить. Это всё как-то неожиданно и абсолютно не по сценарию.
Я удивленно округлила глаза.
- У тебя что, на каждую случайную ночь заготовлен свой сценарий? О, господи, Дитон, скажи, что мне послышалось.
- Нет, тебе не послышалось, но смысл ты точно не уловила, - он нахмурил брови и отвернулся к окну, позволив мне взглянуть на отточенный профиль. – Привязываться к тебе не входило в мои планы, точно так же, как и обижать. И думать о тебе постоянно, я тоже не собирался, не то что говорить подобные вещи. Вот в чем смысл моего рухнувшего сценария.
Напряжение в груди достигло апогея. Казалось, что пульс бьется так сильно, что я не могу улавливать его ритм. Казалось, что я услышала самые нужные для меня слова, хоть и была в них заметная капля отчаяния.
- И поэтому ты злишься. На себя или меня? – я сделала очевидный вывод и старалась не шевелиться, просто наблюдая за ним, за его пересохшими от волнения губами и напряженным взглядом, которым он до сих пор сверлил прозрачное стекло. – Если все-таки на себя, то, поверь, это нормально. Я чувствовала то же самое, когда понимала, что зарываюсь в глубокую яму, питая слабые надежды. А, если на меня, то…
Дитон резко повернул голову и мои лёгкие, в сотый раз, отказались соблюдать правила вдоха.
- Чёрт возьми, да я сижу и сдерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя, а ты говоришь мне о злости?! Говорю же, это просто неожиданно, а разговаривать об этом, для меня еще неожиданней.
Кульбит. Сердце совершает грандиозный кульбит и рушит всё мое представление о теории постоянного невезения. Это и есть тот резкий поворот, с быстрым разгоном в самом начале. Это и есть моя пропасть, в которую я упала, без возможности возврата к отправной точке. Это и есть моя разбитая реальность, которая уже никогда не будет прежней. Мне не послышалось. Мне точно не послышалось.
- Если так хочешь поцеловать меня… тогда почему не целуешь? – голос прозвучал, будто чужой и дрожал от волнения и нахлынувшего возбуждения. Очень не вовремя нахлынувшего возбуждения, от которого закладывало уши, превращая звуки в белый шум на периферии барабанных перепонок.
Дальнейшие слова исчерпали свой смысл и фантомные мечты обрели четкую оболочку. Он слегка навалился на стол, обхватил мощной ладонью мою шею и притянул к себе, увлекая в чувственный поцелуй. Губы медленно соприкасались, невинно изучая друг друга, словно, раньше они и не встречались вовсе. Знакомые нотки настойчивости проявились чуть позже, спустя два чуть слышных стона, и его язык принялся жадно вторгаться в податливый рот, намереваясь снести мой мозг окончательно. Я даже забыла, где мы находимся, концентрируясь на давящем, но таком приятном чувстве где-то под ребрами. Я забыла всё, что помнила раньше: алфавит, правила трех свиданий, необходимость дышать и своё имя. Я забыла о том, что надо сдерживать желания и порывы. Нам не мешало бы вспомнить это… По крайней мере, вспомнить о том, что нельзя зарываться в мои волосы с такой страстью. Не здесь и не сейчас.
- Остановись… - прошептала я ему в губы, когда очередная волна схлынула, а до новой волны оставалось всего несколько секунд. – Это похоже на дежавю. Скажи мне, Дитон, почему наши разговоры всегда такие короткие?
Дитон провел ладонью по моей скуле и рвано выдохнул, усаживаясь обратно на диван. Его радужка была затоплена черным зрачком, давая понять, что возбуждение накрывало дымчатой пеленой не только меня. Губы и подбородок горели от жесткой щетины, но лицо все равно расплывалось в довольной и слегка ехидной улыбке. Я доказала себе, что моя личная одержимость, отныне, является нашей общей одержимостью, и это пьянит похлеще самой крепкой текилы. Это сравнимо с долгожданным вдохом, после глубоко нырка или, с брызгами света в кромешной тьме, к которой ты так привык.
- Что мы будем делать дальше? – голос мужчины был хрипловат, а дыхание громким и неровным. – Решение зависит от тебя.
- Ты спрашиваешь меня об этом дне или обо всех последующих?
Он размял шею руками, словно долго спал в неудобной позе.
- Чем мы будем заниматься этим вечером, я уже знаю. Вопрос был обо всех последующих днях.
Я сглотнула ком, застрявший в горле и воображение тут же нарисовало картинку, от которой бросило в жар: снова его руки; снова его горячие прикосновения и томные, медленные толчки; снова приглушенные стоны и сладостная нега от разрывающего душу фейерверка. И больше никаких: «Я позвоню». Никаких «испорченных сценариев». Хочу, чтобы было только: «Моё» и «Навсегда».
- Попроси счёт. Об остальном поговорим завтра, - коротко ответила я, замыкая в нескольких словах нужный для нас обоих смысл.
И эта ухмылка, оголяющая его белоснежные зубы…
Эти ямочки на смуглой коже и взгляд бесконечно-изумрудных глаз…
Отныне, моя вновь обретенная реальность сомкнулась на одном лишь человеке, который, так же как и я, знает о своей одержимости не больше, чем просто имя.
Свидетельство о публикации №215032000637