Мысли полет

 

Вот я в скором, несущего меня из серого и пыльного Петербурга в зеленые глубины нашей страны-матушки. Впереди - пересадка. В окне – поднимающееся над давно пожелтевшим полем, с редкой проседью невысоких елочек, багряно-красное солнце в отдающее белизной чистое, голубое небо. В осеннем воздухе, над еще непрогретой землей, завис густой, почти непроницаемый туман, размывающий моему взору далекую линию горизонта. Лучи солнца, пробивающиеся через крошечные капельки тумана, отражаясь от них, создавали удивительные переливы, делая туман еще более объемным и неестественно розовым. Всюду, куда не взглянуть, гигантскими розовыми клубами поднимался этот самый туман, прочно оседая на игольчатых макушках маленьких елочек, мелькающих за окном. Я любовался им, внимая равномерному стуку стальных колес до тех пор, пока опушка не сменилась полноценным хвойным лесом, с высокими, пышными, гордыми елями и возвышающимися над ними могучими, корабельными соснами. Туман почти спал, а солнце спряталось за толщей мохнатых, игольчатых лап, лишь изредка поигрывая бликами своих желтых лучей на припыленном окне моего несущегося поезда.
Под успокаивающий голос Ноэла Галлахера, поющего что то о безответной и погасшей любви, мне представилось, будто бы я вдруг переместился из родной России куда то в глубину Финляндии или Скандинавии, в чащу горных, хвойных лесов. Несусь в головном вагоне парового локомотива, срывающего своими железными боками иголки с нависших прямо над поездом елей. А впереди непременно должен оказаться длинный и мрачный тоннель, насквозь прорезающий извилистую серую гору. На несколько минут станет нестерпимо темно, и мрак, поглотивший нас, расползется по вагону, охватывая находящихся в нем людей и сковывая их цепью страха. Потом, после растянувшегося во тьме времени, когда поезд вынырнет из цепких объятий его темноты, наиярчайший свет резко ударит в глаза, заставив меня жмуриться и ожесточенно моргать ресницами. И поезд понесет меня дальше, вдоль горных серпантинов, вдоль голубого, чистого и прозрачного озера, мирно уютившегося у подножия могучей горы. А рядом, на его противоположной стороне, небольшой городок с маленькими, одноэтажными домиками с растопыренными вверх серыми трубами, из которых ввалит негустой черный дым из разожженного в гостиной камина. У береговой линии – пирс, недалеко уходящий в озеро. Вдоль него рыбацкие лодки, на которых еще засветло местные рыбаки, расправив одинокий парус, выходят в озеро. Их обветренные мужественные лица, исчерпленные неглубокими бороздками морщин, направлены вперед и наполнены решимостью и отвагой, а загрубелые, покрытые полосами шрамов из-за выскользнувшей, отяжелевшей сети руки, быстрыми, уверенными движениями перебирают и готовят снасти к предстоявшей битве с самой природой.