Старая, как Мир, сказка

Сказка – ложь, но в ней намёк, добрым молодцам урок. Так-то оно так, только даже найдя намёк, добры молодцы урока не извлекают. Потому и сказка эта стара, как Мир.
В некотором государстве, в некотором городе жила-была семья, муж с женой и две их дочки. Жили они поживали, добра наживали. Муж работал, жена работала, а за дочками приглядывала бабушка. Жена молодая, красивая, хозяйственная, всё свободное время посвящала своим любимым дочкам и дорогому мужу.
Но, как всегда, чужое счастье вызывает у некоторых зависть. И, как во всякой сказке, появляется злая волшебница. А в нашей сказке появилась злая Искусительница. И всё-то у неё самой вроде в порядке, и муж есть и дочка есть, но ей понравился чужой муж. И решила она увести его из семьи, от жены и от двух маленьких дочек. По-змеинному обвила его ласками, соблазнила своим телом красивым. Вот и этот муж сказки-то читал, да уроки не извлекал, соблазнился ласками, телом красивым и словам любви поверил. Его-то жена была на слова скуповата, любовь свою жизнью доказывала. Хоть и говорят, что мужчина любит глазами, но и его душу слова искушают, западают по-тихоньку, но глубоко, особенно слова Искусительницы. Оставил он свою семью, жену верную и двух маленьких дочек, и пошёл за Искусительницей, как козёл на верёвочке. А Искусительница уговорила его прогнать её мужа и остаться жить с ней и с её маленькой дочкой. Стали теперь они жить-поживать и добра наживать. А его маленькие дочки остались жить со своей мамой, но без папы теперь. Мама им объяснила, как умела, что папа у них хороший, их любит, но не любит больше её, в общем, взяла всю вину на себя. Дочки плакали, жалели маму, жалели папу, что он, бедный, их любит, но не может с ними жить.
А мужчина живёт с новой женой Искусительницей и её дочкой, а сам стал грустить о своих дочках. Искусительница, вроде добрая, понимающая, говорит, пусть твои дочки приезжают к нам погостить, подружаться с моей дочкой, будут сёстрами. А сама про себя замышляет недоброе. Не для того она соблазняла его, чтобы он растрачивал себя и своё добро на своих дочек. Ей самой только да её дочке всё нужно. И, как водится в сказках про злую мачеху, стала она наговаривать на этих девочек. И учатся они хуже её дочки, и ведут себя плохо. Только что бы она плохого не говорила про них, как это плохое тут же у её дочки случалось. Присмирела на время Искусительница.
А дочки росли и стали взрослыми и красивыми. А были они почти погодки, старшая – мужнина дочка, средняя – дочка Искусительницы, младшая – мужнина. Казалось, даже подружились. Но ведь яблочко от яблоньки далеко не укатывается. Не нравится средней девушке, что отчим не забывает своих дочек. И хочется ей, как и её матери, извести своих сводных сестёр. Младшая девушка по характеру вся в свою маму, более скрытная, мало общается со сводной сестрой, а старшая – более открытая, более ласковая, считает свою сводную сестру подругой. К тому же поговорка-то права, ласковое дитя двух маток сосёт. И папа с радостью одаривает ласковую дочку. Тут уж злые намерения Искусительницы и её дочери объединились, и в чём только не обвиняли они старшую дочку, но отцовскую любовь и чувство отцовского долга убить не смогли.
Время идёт, девушки вышли замуж, стали сами мамами. Искусительница не унимается и всё пытается убедить мужа, что её дочка и умнее, и работает успешнее, и муж у неё самый хороший, не то что у падчериц, и дети её лучше.
А муж никак не забывает своих дочек и внуков своих тоже привечает. А дочка Искусительницы вошла в силу искусительскую, унаследованную от матери, и стала расставлять сети мужьям своих сводных сестёр, несмотря на то, что по мнению её матери, у неё у самой хороший муж, лучше других. Нет, она же яблочко от яблони. Ей надо увести чужого мужа, а главное, насолить старшей сводной сестричке. Всё, как полагается в сказке, теперь обе искусительницы хотят извести молодую женщину. Только обе забыли, что всякий раз, когда Искусительница что-то наговаривала на дочек мужа, то же самое случалось с её дочкой. Как бы теперь не случилось чего-то плохого с дочкой Искусительницы.
Намёков в этой сказке много, и все они давно сформулированы в главные заповеди человеческого существования. Жаль только, что заповеди все, как будто, знают, но соблюсти их не всем удаётся.