Венетико 1. Аврал на Панамаксе

На судно типа «Панамакс» я попал впервые. Обычно балкера, на которых я работаю, пятитрюмовые. На «Панамаксе» трюмов  было семь. Для начала о терминологии – для непосвященных . Балкер – это судно, предназначенное для перевозки насыпных грузов. Простая конструкция.  Трюма – помещения для размещения грузов. На сухогрузах – судах, предназначенных для перевозки генеральных грузов, в трюмах существуют дополнительные палубы, чаще – одна. На балкерах ничего этого нет. Груз подается транспортером, или краном и падает прямо на палубу трюма. Грузы могут быть любыми:  уголь, руда, удобрения, пшеница, рис, сахар, - и это не все. Иногда и металл в связках. Иногда и металлолом.

Судно типа «Панамакс» - это очень большое грузовое судно,  с размерами, которые позволяют  размещаться в шлюзах Панамского канала. Длина такого шлюза – около трёхсот метров, ширина – около тридцати пяти. Обычно они семитрюмовые. И чаще всего – без собственных грузовых средств. Это означает, что они заходят только в современные  специализированные мировые порты. Порт может называться, допустим, Амстердамом, или Новым Орлеаном. Но не спешите готовиться сойти на берег с фотоаппаратом. До Амстердама надо еще километров сто проехать на электричке, а до Нового Орлеана – сто миль по Миссисипи, да еще и до берега добраться не просто, не говоря об обязательности наличия визы США.

И тем не менее, получив направление на «Венетико» - огромное судно без грузовых кранов, я был очень рад. Дело в том, что предыдущий мой пароход имел на борту четыре крана не с обычной электрогидравлической системой управления, а с чисто гидравлической.  Я с ними натерпелся. Описания могут утомить даже узких специалистов, достаточно будет просто сказать, что я себе дал слово на таких пароходах больше не работать.

Отсутствие кранов – огромное облегчение для электромеханика, для четвертого механика, и, конечно, для меня, старшего механика, чиф-инженера.

Всякое было на «Венетико». Все механики от меня очень отличались по возрасту. Молодежь по тридцать лет. У них был свой коллектив, куда меня не сильно приглашали. Это было не то, к чему я привык, но до тех пор, пока второй механик со своими подчиненными успешно справлялся с работой, все машины и механизмы были в строю, жаловаться было не на что. Палубная команда под руководством старшего помощника  жила отдельной жизнью. Рядовыми  членами судовой команды были моряки с Мальдивских островов. Коком только работал представитель Шри Ланки.

О капитане нужно сказать отдельно. Мне пришлось работать на «Венетико» с двумя. Второй из них, мой греческий тезка, был прекрасным человеком и опытным моряком. Очень он мне понравился, жалко, что мало прожили вместе. Поднимусь на мостик, спросит,
- Как машина?
– Все нормально, - отвечаю, - без замечаний.
– Siga, siga, chief! – то есть, по-гречески, - помалу, чиф, не спеши, главное, что мы едем вперед, больше мне от тебя ничего не нужно"!
 
Черт возьми, одно-два слово, но как же приятно такое слышать от капитана! Как же часто бывает совсем наоборот! А он мне сразу сказал, как приехал:
- Слушай, Майк, сегодня мы с тобой – братья! Мы должны работать вместе, как родные. Цели у нас общие. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. А рейс кончиnся, мы, может, никогда и не увидимся больше. Но сегодня мы – братья. О-кей?
 - Еще бы, конечно, О-кей! Олл райт! - Да с такой постановкой вопроса работать и работать. Тем более, бассейн у нас был на палубе! Живи и радуйся.

Но нам оставалось всего лишь  выйти из Амазонки, пройти Панамским каналом и достичь Южной Кореи. Там судно должно было поменять судовладельца, а мы все- отправиться по домам. Уже месяц, как на пароходе жил новый,греческий старший механик, набирался опыта, в Панаме должен был к нам присоединиться украинский капитан на правах пассажира пока. Но я забежал вперед. Вернемся к первому капитану.

А первый капитан, хоть и тоже грек, был совсем другой. Громкоголосый, любимым его выражением было "Listen to me" – Слушай меня. Но слушать там было нечего. Ничего умного он не говорил.  Похоже было, что с возрастом он с должности боцмана перепрыгнул прямо  в кресло капитана. Впрочем, не мне его судить. Не худший он был капитан в моей жизни. С таким еще можно было работать.

А нам надо вернуться на несколько месяцев назад. Шла погрузка пшеницы с барж на рейде румынского порта Констанца. Старшим помощником был тогда очень опытный моряк, Сергей Шабанов. Кто-то из наших молодых штурманов проморгал надвигающийся дождь и не закрыл грузовой трюм вовремя. В результате мы получили в третьем трюме мину замедленного действия.

В порту выгрузки докеры пользовались современными грузовыми средствами, таким себе огромным ковшом, передвигающимся с большой скоростью и по горизонтали, и по вертикали. Выгрузили все трюма до палубы, а в третьем трюме обнаружили подмочку груза и оставили его на палубе трюма. Был бы старый старпом на судне, он бы сумел договориться с докерами. Пусть не в счет груза, но выбросить подмоченную пшеницу было необходимо. У нас  сделать это было нечем. Кранов-то не было! Куда смотрел наш капитан, о чем он думал, не представляю. Но только от причала нас отогнали, мы взяли курс на порт погрузки.

За пять дней предстояло помыть семь трюмов. А что делать с третьим, никто и не представлял. Груза было по... в общем, женщинам по-грудь, а с левого борта, так и мужчинам тоже.

У матросов для чистки трюмов бал специальный переносной подъемник. Но поднять он мог, разве что два больших ведра вместе. Что-то надо было изобретать. Решил боцман задействовать лебедки, предназначенные для открытия крышек трюмов. Установили канифас–блоки, с помощью которых можно резко изменить направление движения грузового троса, прицепили бочку, благо пустых бочек у нас хватало, и работа закипела. Бочка за бочкой, курочка по зернышку клюет. Глаза боятся, а руки делают. Но рук не хватало. Катастрофически.

Матросов было человек шесть всего. Все они работали в трюме, загружая бочки и цепляя их к гаку лебедки. Боцман вытягивал заполненную бочку, стоя на лебедке. Старпом оттягивал бочку руками, и перестрапливал ее на другой трос, уходящий за борт. Грамотно боцманюга мальдивский все организовал, надо признать. Направил я им в помощь двух румынских сварщиков. К счастью, оба они были трудягами и как раз нужной комплекции: огромные, широкоплечие, будто созданными для таких работ. Без них бы не справились точно, мальдивцы-то щуплые все.

Подошел я и к своим механикам,сказал, что надо помочь. Как я и предполагал, они  дружно отказались:
 -  А они нам помогали? Когда мы в трюмах осушительные колодцы чистили? А это, между прочим, матросская работа. Тогда капитан на нас все повесил. Теперь пусть и мучаются, сами в порче пшеницы виноваты. И от стенки не нужно было с грузом отходить! Ведь можно было с портом  договориться, объяснить нашу ситуацию! Да и штурманов в трюмах не видно! Подмочили они, а расхлебывать мы будем?
 
Ну, что ж. По своему, они тоже были правы. Объяснять тридцатилетним парням, что такое дружба моряков, было поздно. На аврале должны работать все. Но аврала капитан и не объявлял, зная, видно, что рыло у него у самого в пуху. А раз нет аврала, не о чем и разговаривать.

Штурманов в трюме, действительно не было. Кроме старпома. Второй и третий помощники несли вахту на мостике по двенадцать часов, но не более того. А вот капитан встал на лебедку, освободив боцмана для более тяжелой работы.

На вторую ночь мне позвонил старший помощник.
- Дед, ты, конечно, можешь мне отказать. Но если не поможете, мы тут умрем до утра. Дай мне хоть кого-нибудь! Вверху человека не хватает.

Я посмотрел на часы. Четверть четвертого. Посылать вахтенного моториста не имело смысла, до смены оставалось всего ничего. Поднять раньше другого? Тоже много не сделает, только перепачкается. Пошел я сам. Матросы как раз все вылезли по трапам на палубу, направляясь в столовую на перекур с кофе.

Для начала я спустился в трюм и взялся за лопату. Пустых бочек было вокруг с десяток. Пока я их загрузил, матросы уже были внизу, рядом со мной.
Я вылез на палубу. Было еще темно, светили только люстры. Виктор, старпом, вытаскивал из трюма бочки. Я стал помогать ему выливать их за борт.

 – Вить, ты как?
 – Как видишь. Пока живой!

Периодически отдыхая, и вызвав в трюм подвахнных мотористов, я проработал в этом интернационале еще сутки, или полтора, пока мы не очистили палубу трюма.
А матросам предстояло еще помыть пожарными шлангами все трюма и подготовить их к инспекции грузоотправителя.

Так я понял, что отсутствие грузовых кранов не всегда хорошо. Ну, а что такое морская дружба, я и раньше знал.