Старик

В дверь позвонили. Старик прекрасно понимал, что сейчас произойдёт, ждал этого. Позвонили ещё раз, ещё и ещё, он сидел и пил водку. Ещё несколько безуспешных звонков и дверь начали вскрывать. Он слышал, как ковырялись в дверном замке, пару минут и дверь поддалась.
- Что-то я не помню, что бы Катенька, говорила, о том, что вы, друзья мои, записались на приём, - сказал он с иронией, встречая взглядом незваных гостей, после чего опрокинул рюмку, затуманив свой разум ещё на 50 грамм. 
- Простите, Алексей Николаевич, я думал нам по старой дружбе, можно и без приглашения зайти, - с такой же иронией ему ответил Андрей.
Старик окинул взглядом всех вошедших в квартиру, 5 человек, Андрей, двое дуболомов Игнатьева, один федерал и… Брут. Конечно же, не Брут, а Паша, но имя Брут ему бы подошло куда больше в этот момент. Он стыдливо прятал взгляд, стоя в прихожей, надеялся, что его не заметят,  он любил старика, но ставки были слишком высоки.
- Что же вы, Алексей Николаевич, водку жрёте, вы же….
- Заткнись! – резко бросил старик, перебив Андрея, - а ты! Посмотри на меня! – он поднялся с кресла и указывая пальцем на племянника буквально кричал. – Посмотри мне в глаза, ублюдок!
Паша не поддавался, он отвернулся и уже хотел выйти из квартиры, как его остановил федерал.
- Грубо, грубо вы Алексей Николаевич, - Андрей снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула, в этот момент старик заметил, что дуболомы и федерал были в резиновых хирургических перчатках, на  Паше они тоже были, старик повернул голову в сторону Андрея, тот перехватил его взгляд, - мне можно без перчаток, я у вас частый гость, отпечатков и так предостаточно - сказал он с улыбкой.
- Что делать будете? – в голосе старика безнадежность переходила в безразличие, он повернулся к окну и сунув руки в карманы стал ожидать своего приговора.
Андрей смотрел в глаза старику, в которых отражался месяц, - ну завтра в газетах скажут, что вы покончили жизнь самоубийством, но вот почему, это вопрос, видите ли, оказывается, вы замешаны в убийстве Ерохиной, с вами связался представитель следствия, не выдержав груза вины, вы оставили эту записку и… И всё, - Андрей потянулся к внутреннему карману пиджака и достал от туда конверт, после чего заметил на рядом стоящим столе - вазу с фруктами, взял большое, зелёное яблоко и откусив большой кусок, пережёвывая продолжил, - но вот, что вы с собой сделали? Это вопрос…  Ваша жена предположила, что вы повеселись, - после этих слов лицо старика скривилось в гримасе боли, - но,  нет! Вы не подумайте, я конечно мразь, но не на столько, - Андрей продолжил, - поэтому, вы решили выброситься в окно.
Старик взялся за сердце. Совсем не от того, что сейчас его убьют, а из-за предательства жены. Ладно, Андрей, его помощник и зам, этого стоило ожидать, ладно Паша, племянник и будущий приемник, но Оля. Это было слишком. Старик повернул голову к стене, где висело их фото, она там улыбалась, завтра будет плакать, муж умер всё-таки.
- Я сам, - тихо сказал Старик.
- Знал, что на вас можно положится, - Андрей вскочил с кресла и похлопал старика по плечу. Затем повернувшись лицом к компании продолжил, - вот! Учитесь, настоящий мужик!
А старик в это время заплакал. Он прекрасно понимал, что этим всё должно было закончится. Знал, что этот день придёт, что большие деньги ведут большие проблемы и всё такое, но… разве он подобное заслужил? Конечно, в 90-х он не был самым святым человеком, но вы хоть одного политика и просто богатого человека покажите, кто бы чистым то время прошёл. Да воровал, да убивал, но разве простых людей? Таких же ублюдков, а то и хуже! За-то потом, потом сколько всего сделал? Школы, больницы, рабочие места, это ж всё он, но… Но жизнь жестока и тем более не справедлива. Слёзы стекали по старым щекам, он не мог сдвинуться с места. Было ужасно больно, что родной племянник ждёт пока его убьют, что бы быстрее в кресло сесть. Больно потому, что лучший друг, уже взбесившись, что старик до сих пор не выпрыгнул, заставляет этих пешек брать его под руки и тянуть к балкону на шестнадцатом этаже. Больно, потому, что жена, с которой столько прожил, сидит дома у какого-нибудь мужика и ждёт, пока позвонят и скажут, что благоверный «выпрыгнул». Больно, что люди в это поверят. Больно, что запомнят вором и убийцей. Больно, что дочь шлюха, а сын в восемнадцать лет погиб, больно, что внуков так и не увидел, больно, что земля так быстро приближается, больно разбиваться об асфальт, больно умирать. Больно.