Глубина 9

                Бомба

   - Так, значит, идете с кракеном разговаривать? - спросил Сергей Адамович, отставив пустую чашку.
   - Чувствую я, скоро по всей России слухи пойдут, - засмеялся Василий.
   - Не пойдут, - серьезно ответил капитан "Кавказа". - Все, кроме нас, посчитают все, что делается на базе, фантастикой и очередной уткой. Это мы столько времени вам помогаем, поэтому что-то да знаем.

   Он, в свою очередь, посмеялся, затем задумчиво сказал:
   - А там, глядишь, я внукам своим стану рассказывать, как с вами кофе пил.
   - Ну, для этого вам мои рассказы не нужны. А понадобится что-нибудь для красоты, для экзотики - соврете немного. Так ведь история и пишется.

   - Ладно, бог с ним. Посмотрите лучше, какое море спокойное. Обещают на несколько дней хорошую погоду. И через проливы пройти успеем.
   - А в океане?
   - Там - неизвестно. Но вы все равно с лодки выходить будете.
   - А Михаил?
   - И он тоже. У него глубина уже шесть тысяч.

   Вмешался Амаяк Ашотович:
   - Мы вас, Василий Семенович, как и в прошлый раз, сбросим на вашем батискафе, а сами поболтаемся на глубине, подождем.
   - Зачем ждать-то? - удивился Василий. - Я ведь наверх в контейнере пойду.

   - А для страховки. Вы ведь на своем примере убедились, что любая техника дает сбои. У нас предельная глубина шесть тысяч, вы выйдете на семи, значит, минимальная рабочая глубина шесть с половиной. Значит, на короткое время на шесть подняться сможете. И сразу в контейнер. Понятно?

   - Теперь да.
   - А когда у вас все будет в порядке, и контейнер всплывет, мы стыкуемся с "Кавказом", забираем Михаила... Андреевича?
   - Ага, - подтвердил Мишка, который сидел рядом, но молчал.
   - Вот, выгрузим на шести тысячах, походит вдоль склона да и все. Ладно, мы вам, наверное, уже надоели своими разговорами.

   Аркадий с доктором были полностью довольны жизнью: Аркадий подготовил программу исследований, а доктор не горевал никогда. Учение йогов не позволяло, и все его духовные практики тоже.

   - Ну что, Василий Семенович, - сказал доктор, - это погружение у вас обычное, а следующее уже сверхнормативное. Буду я вас обследовать и до... и после... в два раза дольше. Уж не обессудьте. И вот не стоило бы спрашивать, а все-таки: зачем вам это надо? В герои охота? Или в книгу рекордов?

   Василий ухмыльнулся:
   - Нет, вот чтобы мое имя было записано рядом с кем-нибудь, кто сумел из левой ноздри сморкнуться на восемнадцать метров - такого желания у меня никогда не было. Но пока контакт с кракеном пока не установлен... А если он с другим дела иметь не захочет? Откуда вообще взялось это ограничение?

   - Для дела, говорите. А ограничения сначала не было. Большая часть первых кракенов сами просились в отставку после двенадцати. Но несколько сходили по четырнадцать-пятнадцать раз. При этом последние погружения у них были облегченные, на три-четыре тысячи.

    А где-то через год у одного смертельный сердечный приступ, у другого инфаркт. Вот и решили подстраховаться. И больше подобного не повторялось. Но тогда диагностика была намного хуже. Сейчас мы видим, что у вас все в порядке. Раз уж у вас есть такое желание - рискнем. Но при малейшем подозрении я эти рекорды прекращу.

   Вмешался Аркадий:
   - Бог с ним, заговорит ведь до смерти. Пойдемте лучше партию.
   - Отыграться надеешься? - удивился Василий.
   - Ну, надеюсь - не надеюсь, но я готовился.

   Доктор обиженно сказал:
   - Ладно уж тебе. Давайте я вам расскажу, как меняются методики йогов и духовные практики в зависимости от широты и долготы. Мне тут книжечку принесли, тираж всего триста экземпляров. Редкая удача.
   Василий выбрал шахматы.

   Несколько дней, пока шли до места погружения, делать было абсолютно нечего. Проливы прошли спокойно, океан тоже был на удивление тихим (ну соответственно названию). Лишь в последний день доктор помучил Василия обследованиями, затем дал "добро", и Василий зашел в контейнер. Когда лодка отстыковалась от "Кавказа", он был уже там.

   Контейнер опять стал на грунт почти идеально. Василий вышел, повисел надо дном с полчаса, привыкая к глубине, и пошел вдоль склона. Куда - не имело значения. Как и раньше, он надеялся, что кракен сам найдет его.

   Пейзаж был все такой же унылый, Василию он надоел еще в прошлое погружение, поэтому через пару часов монотонного скольжения он заметил знакомые силуэты слишком поздно, когда они были уже метрах в пятидесяти. Акулы? Какого черта им надо на такой глубине?

   Акулы были метра по два длиной. Вполне достаточно, чтобы доставить кучу неприятностей. Определять их вид не было ни времени, ни желания. Василий лег на дно и зарылся в ил как можно глубже. Помогло то, что при погружении на большую глубину его до предела насытили кислородом: кровь, мышцы. И источники кислорода в костюме для кожного дыхания. Так что какое-то время он мог обходиться без своих искусственных жабр.

   Через полчаса дышать стало совсем тяжело, и пришлось покинуть спасительный ил. Акул уже не было. Неужели сами ушли? Ах вот в чем причина: впереди виднелась знакомая россыпь огоньков. Как понял Василий, кракен был умеренно доволен.

   - Ты прийти?
   - Да, я пришел.
   - Хорошо. Я думать, много думать. Ты откуда?
   С каждым разом речь кракена становилась более связной и понятной: шифровальщики хорошо поработали.

   - Больше говорите, - вспомнил Василий Зотова. - Любая информация, любой его ответ нам очень важен.
   - Я... сверху, - сказал Василий и показал рукой наверх.
   - Там хорошо, - сказал кракен, - много рыбы, но много есть. Но там акулы. И... другие. Ты маленький. Опасно.

   - Нет, я еще выше. Там нет воды.
   - Нет воды? Нет дышать. Как?
   Ну как же объяснить?
   - Там можно дышать. Там многие живут, разные. И я там живу.
   - Ты дышать и здесь, и там?

   Из-за несоответствия падежей речь кракена напоминала речь первобытного индейца из джунглей, которого решили говорить по-английски. Но Василий чувствовал, что индейцем был он.
   - Я там живу и дышу долго. А сюда прихожу на сутки.
   - Сутки?

   Ах черт, у них же здесь ни дня, ни ночи.
   - Ну, ненадолго.
   - Зачем? Там плохо? Интересно.
   - И нам интересно, что тут делается.
   - Тут нет есть.

   - Не есть. Не за пищей. Просто интересно.
   - Интересно. Все? Думать.
   - Подождите, пожалуйста, - попросил Василий. Давайте просто поговорим.
   - Давай, - согласился кракен, - думать потом.
   - А что вы здесь едите?
   - Я не говорить? - удивился кракен. - Есть рыбу. Выше.

   Василий понял, что его собеседник кормится повыше. Рыбка - она вкуснее моллюсков, голотурий и прочей гадости.
   - А здесь что вы делаете?
   - Здесь ждать, думать. Хорошо.
   - И вы тут один?
   - Вы, ты, - отвлекся кракен, - разница?

   Василий растерялся:
   - Ну "вы" - это знак уважения.
   - Уважения? Понял. Нет. Думать. Сейчас не надо.
   - Хорошо, хорошо. Так ты здесь один?

   - Один? - удивился кракен. - Да. Один. А ты нет?
   - А как тебя зовут? - спросил Василий.
   - Зовут? - опять удивился кракен. - Понял. Нет.
   - Ну вот мы живем в городах, - начал объяснять Василий. - Нас много, и чтобы одного от другого отличать, у каждого есть имя. Меня зовут Вася.

   Кракен помолчал, в это время светлячки на нем стали разноцветнее и ярче. Затем он сказал:
   - Понял, Вася. Имя - нет. Много - плохо. Плохо думать.
   - Так ты здесь один? - удивился Василий. - И других ваших не видишь?

   - Видеть давно. Сейчас разговаривать.
   - А с кем ты разговариваешь?
   - Он далеко. Сначала вверх, потом далеко, потом вниз.
   - В соседней впадине, - догадался Василий. Ни хрена себе гидроакустика. Это какое же расстояние.

   - Далеко плохо, - продолжил кракен. - Не видно свет. Потому сходить поговорить близко.
   - В гости, значит, - сообразил Василий.
   - Сейчас ты идти, - сказал кракен.

   - Ты тоже?
   - Нет. Ты и я вместе. Провожу.
   - Зачем? - не понял Василий.
   - Акулы. Первый раз здесь. Наглые. Опасно.

   Это было удивительное ощущение: скользить надо дном рядом с кракеном. Василий уже привы к своему собеседнику и, кажется, ощущал теплую волну дружелюбия, идущую от того. Акул они встретили где-то через час. Три знакомых силуэта неторопливо шли в их сторону.

   Затем произошло нечто совершенно неожиданное: кракен выбросил мощную реактивную струю и кинулся в сторону незваных гостей. Те явно были незнакомы со здешним хозяином, и сначала в их поведении ничего не изменилось. Метрах в тридцати от акул кракен выпустил струю темной защитной жидкости.

   Движения акул стали вялыми, они явно потеряли ориентировку. Но все-таки они развернулись и попытались уйти. Двум из них это удалось, третью кракен ухватил длинным ловчим щупальцем и подтянул к себе.

   Затем одной рукой он взял акулу за голову, другой за туловище, и клювом откусил голову. Вокруг него и подошедшего Василия заклубилась акулья кровь, которая, впрочем, быстро рассеялась. Голову кракен протянул Василию:
   - Бери. Есть. Хорошо. Ты идти.

   - А остальные акулы? - спросил Василий.
   - Ушли. Боятся. Ты не бойся. Я тоже идти. Думать.
   Василий с неожиданным подарком заскользил к контейнеру. Ни в карман, ни в контейнер для образцов голова не влезала, поэтому Василий придерживал ее локтем.

   Остальное погружение прошло спокойно. Только часа через три он увидел что-то необычное: из ила торчал какой-то конус, над ним кольцевая обойма, четыре лопасти, труба внутри. Водометный двигатель? Утонул какой-то подводный аппарат?

   Василий подошел поближе, два раза обошел неизвестный объект вокруг, тщательно заснял все и пошел дальше. Ничего интересного больше не было. В положенное время он зашел в контейнер и включил автоматику.

   - Как чувствуете себя? - доктор "Кавказа" традиционно протянул ему кружку с кофе.
   - Да вроде нормально, - ответил Василий. - Долго я спал?
   - Изрядно. Больше суток.

   - А где лодка?
   - Михаил погружается. Только-только вышел из контейнера. Если все будет нормально, дня через два вернутся. Обедать пойдете?
   - Если можно, пусть принесут сюда.

   - Можно, конечно.
   - И, если не обидитесь, оставьте меня одного. Подумать надо.
   - А чего обидного? Здоровье у вас в норме, отдыхайте.

   В одиночестве Василий провел около суток. Еду ему приносили в каюту. Затем он вышел на люди, то есть пошлялся по палубе, подышал свежим воздухом, выпил кофе с капитаном, зашел в научный отсек. Акулья голова, принесенная им с глубины, привела научного руководителя в восторг. Да, на этот раз со статьей Аркадию не повезло.

   А через сутки пришла лодка. Василий валялся на койке, когда в каюту вошел взъерошенный Амаяк Ашотович. Он глубок вздохнул и медленно, отделяя каждое слово паузой, спросил:
   - Василий Семенович, вы идиот?

   - Что? - удивился тот.
   - На кой черт вам сдалась эта глубинная бомба?
   - Какая бомба? - опять не понял Василий.
   - Такая!!! - заорал Амаяк Ашотович. Затем уже спокойнее продолжил:

   - Извините. Я совсем забыл, что вы не служили в ВМФ. Бомба это была. Чья - неважно, я и сам не знаю, конструкций много. Не сработала на учениях и упала на вашу глубину. А сейчас она может среагировать на любое изменение давления. Вы подошли близко - вот и изменение.

   И списали бы ваше исчезновение, как говорят англичане, на неизбежные в море случайности.
   Василий потряс головой, приводя в порядок ошалевшие мысли, и произнес:
   - Да, действительно, бог дураков любит.

   Наутро Василий вышел на палубу. Там он встретил Аркадия, любующегося океанскими видами.
   - Василий Семенович! Как здоровье?
   - Хорошо, спасибо. Вы уж меня извините, - смущенно сказал Василий.

   - За что? Или вы про эту акулью голову?
   - Ну да. Начальник-то ваш уже вовсю статью пишет.
   - Ну какой он мне начальник. Просто старше, степень доктора имеет. А в науке у нас, как и везде: кто первый встал, того и тапки. Ну что, успокоил я вас?

   Подошел Амаяк Ашотович. Аркадий сказал:
   - Присоединяйтесь. Вместе веселее. Смотрите, какой сегодня океан, жаль, что я не художник.
   - Я вам по секрету скажу, - сказал Амаяк Ашотович. - Все эти морские виды мне до того осточертели, что...

   На лодке я хозяин, а тут гость. И эта постоянная качка, а то и шторм. А уж в Тихом океане шторм - самое обычное дело. Эх, выйду я на пенсию, буду капусту с помидорами выращивать и молодежи байки травить. Про прелесть морской жизни. Ладно, вы мне лучше скажите: неужели они могут на сотни, а то и тысячи километров друг с другом разговаривать?

   - Получается, что так, - ответил Василий.
   - Да, наши адмиралы за это с радостью ухватятся.
   - Боюсь, что кракен пошлет их подальше, - заметил Василий.
   - Вот это и плохо. С наших станется пробомбить впадину, чтобы и другим не досталось.
   - Наши - это российские? - уточнил Аркадий.

   - Наши - это адмиралы.
   - Получается, что они так и сидят поодиночке вдалеке друг от друга?
   - Может, и не все, - ответил Василий. - Но учитывая, что имена им не требуются, похоже, что так. Этакая раса философов-индивидуалистов. Поднялись наверх, поели, и опять на глубину, думать.

   Аркадий удивился:
   - Да, но ведь размножаться они как-то должны?
   - Неудобно было сразу об этом, - смутился Василий. - Может, в следующий раз спрошу.

   - Спросите, спросите. Может, у них эта процедура не окутана священным туманом, как у нас: таинство любви, различные ритуалы.
   - А пойдемте-ка завтракать, - сказал Амаяк Ашотович, - время уже.

   Уже после завтрака, когда компания перебралась в исследовательский отсек лодки, Василий спросил:
   - А что Мишка? Как сходил? Что его так долго не видно?
   - Мишка, - сморщился Аркадий, - везде приключений найдет. И не пацан уже, пятое погружение. Ох и ученик вам достался.

   - Ученик? - удивился Василий.
   - Ну как же, вся база говорит об этом: вот сейчас он в шестой раз сходит, и переведут его в резерв. Вы ведь уже норму выбрали, еще несколько раз сходите, но не бесконечно. Впоследствии раз-другой возьмете его с собой, чтобы кракен к нему привык, а где-нибудь в следующем сезоне его очередь будет с кракеном беседовать.

   Подумал Василий:
   - Да, Васек, и всего-то тебе тридцатник, а все тебя по имени-отчеству, и учеником обзавелся.
   И спросил:
   - Так что он на этот-то раз учудил?

   - Да что-что... Глубина у него была шесть тысяч, максимальная шесть с половиной. А там дно немного поднимается. И увидел он там светящуюся россыпь. Пошел, дурак, посмотреть, а про датчик глубины забыл.
   - Глубоко? - понял Василий.

   - Шесть восемьсот.
   - Но у меня у самого такой случай был?
   - Был. Но, во-первых, вы тоже лишние сутки спали, на глюкозе да на стимуляторах. А во-вторых, вы только не загордитесь, ваш организм лучше глубину переносит. Не зря же вам разрешили дополнительные погружения.

   - Так что с Мишкой-то?
   - Вы же видите, что доктора нашего нет. Вдвоем с кавказовским там дежурят. Так же: глюкоза, стимуляторы, еще что-то.
   - Очухается?

   - Должен. А с погружениями - наш говорит, что недельки три понаблюдает, как обычно, но скорее всего еще походит.
   - Так что же он там нашел? - спросил Василий.
   Аркадий махнул рукой:
   - Было бы что путнее, а то перифиллы. Вы их и сами видели. Ну что, партию?

   На следующее утро лодка ушла самостоятельно, но Василия это не беспокоило: он отсыпался. Даже небольшая качка ему не мешала.
   Вечером Аркадий поинтересовался:
   - Ну что, Василий Семенович, с нами пойдете?
   - Нет, не пойду. Хочу сам с Мишкой поговорить.

   - Воспитывать будете? - усмехнулся Аркадий.
   - Ну почему же сразу воспитывать. Он ведь и сам уже большенький, паспорт есть, Родину сторожил на флоте. Нет, именно поговорить. Может, было что-то, чего на записях нет. Ощущения какие-то необычные, да мало ли... Вы и спрашивать будете, а сами не знаете, что спрашивать.

   - Понял, понял, - кивнул Аркадий. - Ну тогда мы сами недели две походим, а потом за вами. Мишку потом заберем, как и в прошлый раз. Но пойдет уже на семь тысяч, как и вы. Батискафчик глубоководный ему готов, как и у вас. А вот кракен на него случайно не выйдет?

   - Ну, во-первых, я схожу раньше. А во-вторых, кракен сам выбирает, кто ему нужен. Мы тут сторона пассивная.
   - Ну да, ну да. Через пару недель и шифровальщики обещали откорректировать ваш речевой анализатор.

   - Самолетом, что ли, повезут? - не понял Василий.
   - Стыдно вам, Василий Семенович, быть таким дремучим. Через Сеть программу перебросят, мы ее здесь в анализатор ваш и установим. Ну, счастливо оставаться. Одно плохо: не удалось мне научить доктора в шахматы играть.

   - Научить? - удивился Василий. - Вы хоть знаете, чем доктор в молодости занимался, пока на базе не появился?
   Аркадий растерялся:
   - Признаться, нет. Работаем вместе давно, а о прошлом своем он не рассказывает. Все больше про свои духовные практики.

   - В шахматы он играл. Профессионально. Международный мастер, в серьезных турнирах участвовал, без малого до гроссмейстера не дотянул. Примите к сведению. Только ему об этом, пожалуйста, не рассказывайте.
   Аркадий лишь развел руками:
   - Кто же знал. Ладно, пойду-ка я спать.

   В общем, отоспался Василий по полной программе, а через два дня очухался и Мишка. Встретились они, когда Василий совершал утреннюю прогулку по палубе.
   - Здравствуйте, Василий Семенович.
   - А, Михаил. Хватит уже этих официальностей, давай на "ты". Тем более, скоро вместе идти.

   - Правда? Уже в этот раз?
   - Нет, в этот раз поодиночке.
   - Почему? Я ведь тоже на семь тысяч пойду.

   Василий согласился:
   - Пойдешь. Но задачи у нас будут разные: я с кракеном говорить буду, и вообще сутки отхожу, а у тебя сейчас задача привыкнуть к новой глубине. Ты вон уже сходил без подготовки глубже, чем надо.

   Мишка покраснел:
   - Василий... э-э-э...
   - Без отчеств, - повторил Василий.
   - Да. Мне так неудобно. Я сейчас вот все это вспоминаю и понимаю, какую глупость сделал. Как пацан.

   - Ничего, ничего. Думаешь, я глупостей не делал? Еще как. Ты мне лучше скажи: ты перед тем, как за этими перифиллами...
   - За кем?
   - Ну конуса эти светящиеся так называются. Лекции у Веретенникова внимательнее слушать надо было. Так ты перед этим ничего странного не ощущал?

   Мишка задумался:
   - А ведь и в самом деле было что-то. Музыка - не музыка, звуки - не звуки. Но что-то такое мягкое, обволакивающее, и будто зовет туда, в глубину. И светлячки эти.

   - Интересно. А ведь надо будет, пока время есть, поговорить с сейсмологами, может, они что-то регистрировали. Толчок - не толчок, а какой-нибудь инфразвук, или еще что-нибудь. И на всякий случай поговорю я с Веретенниковым, а он уже выведет на тех специалистов, кто этими полипами да медузами занимается.
   - Какими полипами? - не понял Мишка.

   - Ох беда. Да эти светящиеся ведерки и есть полипы, а медуза внутри, а скорее сверху. В общем, с сейсмологами и Веретенниковым я сам переговорю. А ты отлежись пару дней, потом иди в исследовательский отдел, выходи в Сеть, находи все про глубоководную фауну и читай, читай, читай. Здешний научный руководитель тебя проконсультирует.

   Сам Василий выпавшие свободные дни потратил на учебу. И со специалистами поговорил о перифиллах-то. Сейсмологи сказали, что никаких толчков и никакой активности не наблюдали, Веретенников тоже ничем не порадовал. А через неделю случился толчок. Небольшой, только приборы отметили.
   Ни тебе цунами, ничего другого. На "Кавказе" тем более было незаметно: судно было в открытом океане.

   А вот когда вернулась лодка, Василий обратил внимание, что Аркадий как-то молчалив, на вопросы отвечает сухо, почти односложно. Дня через три все прорвалось:
   - Обидели вы меня, Василий Семенович, крепко обидели.
   - Да чем же? - удивился Василий.

   - Я ведь вам говорил, что в науке так: кто первый встал, того и тапки?
   - Ах вот вы о чем, - догадался Василий. - Не надо было к Веретенникову обращаться?
   - Именно. Я ведь с вами всегда честно играл: у любой статьи по результатам ваших погружений вы соавтор. И если вы собираетесь в дальнейшем по научной тропинке идти, то всегда надо про приоритет помнить.

   Василий приуныл, затем сказал:
   - Ну-у... давайте я в следующий раз с кракеном об этом поговорю. Вдруг он что знает. Толчок опять же был. Может, они его заранее чувствуют?
   Аркадий оживился:

   - Верно. А я пока Мишкину запись проанализирую. На инфразвуки, на ультразвуки. Вся аппаратура для этого здесь, на "Кавказе", мы еще два дня здесь пробудем. Здешнему научруку вы об этом говорили?
   - Нет.
   - И прекрасно. Пойду, что зря сидеть.

   За эти два дня состоялся у Василия еще один примечательный разговор. Пригласил его капитан "Кавказа" на завтрак. Уже за кофе он спросил:
   - Василий Семенович, один вопрос у меня к вам. Если покажется бестактным - сразу скажите.

   - Ничего страшного, - улыбнулся Василий. - Спрашивайте.
   - Зачем вам это?
   Василий сразу не сообразил, о чем его спрашивают. Затем понял и рассмеялся:
   - Вот вы о чем. Именно об этом меня спрашивал капитан "Востока". И я честно сказал, что не знаю.

   - Хм. Ну я немного уточню. Вы свою норму погружений уже отработали. И согласились идти снова?
   - Но ведь случай-то какой: новый разумный вид, может быть, разумное сообщество. И постепенно налаживается контакт.

   - Хорошо, я спрошу иначе. На большие глубины вы начали ходить почти сразу, постоянно наращивая глубину. Я ведь здесь, на своем месте, давно. И всех ваших коллег знаю. Вы, вероятно, не знаете, но из ваших нынешних коллег на семь тысяч ходите только вы. Ну вот Михаил Андреевич сейчас пойдет.

   В прошлые годы было, по-моему, трое. Но у них это было эпизодически. Остальные предпочитают три-четыре тысячи. А вы начали наращивать глубины еще тогда, когда разговоров с кракеном еще не было?

   Василий задумался: а и в самом деле, зачем? Капитан не торопил.
   - Конечно, болтаться в пустоте на трех-четырех тысячах более комфортно и безопасно. Но именно тогда и подумаешь: зачем вся эта учеба, которая тоже нелегко дается, зачем ты глотаешь всю эту пену, зачем... В общем, каждый для себя решает сам.

   А через два дня лодка, забрав Василия, снова ушла на глубину.
   - Ну что, Василий Семенович, снова с нами? - встретил его Аркадий.
   Доктор, как обычно, задумчиво и сосредоточенно рассматривал бесконечность внутри себя.

   - А я ведь с пользой провел эти два дня. И в самом деле, есть необычный спектр на записях Михаила Аркадьевича. И в ультразвуке, и в инфразвуке.
   - Это наверное то самое мягкое, обволакивающее, - подумал Василий.
   - А в инфразвуке это от пяти герц и ниже. И очень повезло Мишке, потому что семь герц - это ощущение ужаса, а шесть герц - это возможная остановка сердца. Очень, интересно. А если это еще связано с толчками...

   Еще дней десять маялся Василий в лодке, выжидая, пока закончится необходимая пауза между погружениями, затем доктор два дня, как и обещал, изводил его обследованиями и, наконец, пошел Василий в контейнер.

   И на этот раз батискафчик сработал на удивление хорошо. Василий вышел и, как уже привык на такой глубине, повис надо дном. Через полчаса организм пришел в норму, и Василий пошел вдоль склона, не отрываясь далеко ото дна. Пошел он в ту сторону, где бомбы еще не находил.

   А его кракен сам найдет, Василий уже это знал. Ультразвуковой датчик и боковая линия молчали, значит, никакой живности рядом с Василием не было. Часа через два он увидел знакомую россыпь огоньков. Василий уже немного разбирался в цветовых оттенках речи кракена. Похоже, тот был доволен.

   - Ты пришел?
   - Я обещал и пришел.
   - Это хорошо. Будем говорить?
   - Конечно. Для этого я и пришел.

   Василий сразу решил предупредить кракена о бомбе.
   - Там, в той стороне, - он показал рукой, - зарылось в ил такое, круглое...
   Вот как объяснить?
   - Круглое? - не понял кракен.

   Василий очертил рукой:
   - Круг.
   Затем показал в середину:
   - Центр.

   Условно показал радиусы:
   - Одинаково.
   Кракен помолчал, затем сказал:
   - Понял. Круг. У нас. Я знаю где.

   - Очень опасно.
   - Я знаю.
   - Откуда? - удивился Василий.
   - Я поднимаюсь вверх, часто. Ловить рыбу. Два раза такие падали вниз, я видел. Потом внизу шум, удар, больно.

   - Значит, он поднимался выше, чем глубина подрыва бомб, - понял Василий.
   Разговаривать было намного проще: шифровальщики постарались.
   - Извините, если я задам неприятный вопрос.
   - Извините? Это что?

   Как всегда, на самые простые с виду вопросы отвечать труднее всего.
   - Ну... это значит, что я сказал, но не знаю, как вы это воспримете. Но я не хочу вас обидеть.
   Кракен опять задумался:
   - Да (но не уверен?). Нет (может быть?).
   - Да, - ответил Василий. - Если я не обидел, то не хотел.

   За несколько минут этих филологических обсуждений он вспотел больше, чем во время подводного толчка. Хорошо, что костюм все впитывал.
   - Понял. Извините. Хорошо, спрашивай.
   - Как вы размножаетесь?
   - Размножаетесь?

   Василий опять задумался.
   - Сейчас вы есть, я есть.
   - Да (может быть?).
   - А раньше? Вы были маленький.

   Кракен долго молчал, обдумывая.
   - Да (утвердительно).
   - Вы помните как?
   - Да, помню. Нас было много, свои. Потом мы стали больше, разошлись. Сейчас своих мало. Мы разговариваем. Редко.

   - А где это было?
   - Не буду говорить.
   - Это понятно, - подумал Василий. - Может, у них какие-то инкубаторы есть, как наш детский сад?

   - А как вы появились, маленький? Помните?
   - Помню, говорить не буду. Сам знаешь.
   - Нет, у нас это по-другому.
   - Расскажешь?
   - В следующий раз.

   - Хорошо. Что еще? Спрашивай.
   Василий вспомнил про перифилл и подводный толчок.
   - Недавно здесь был удар.
   - Удар?

   Опять долгая пауза. Потом Василий сказал:
   - Вы говорили про бомбы. Помните? Что удар и больно.
   - Да, помню.
   - Здесь то же самое. А перифиллы... Светятся на дне, в той же стороне, что и бомба. Они звучат? Шумят? Поют?

   - Да, понимаю. Поют. Редко. Потом удар.
   - Наконец-то, - подумал Василий, - будет теперь радость Аркадию.
   Затем кракен сказал:
   - Устал, пойду думать. Ты тоже иди.

   - Скажите, - напоследок спросил Василий, - можно мы в следующий раз придем вдвоем?
   - Сейчас нет. Потом не знаю. Буду думать. Иди.

   Кракен ушел. Как только он исчез из виду, Василий посмотрел на таймер. Двенадцать часов. Однако. Он вспомнил, как медленно говорил кракен, отделяя слова друг от друга длинными паузами, как надолго он задумывался. Что же, не удивительно. Василий тоже устал от беседы, поэтому повис надо дном метрах в пяти и задремал.

   Через полчаса он медленно пошел вдоль дна, изредка сворачивая в сторону и немного поднимаясь вверх по склону. Разговор с кракеном утомил и его. Он уже сейчас не мог вспомнить всех деталей. Когда очухается после погружения, первым делом надо будет просмотреть все записи самому. А уж потом все остальное.

   Ладно, часа два еще не торопясь вдоль дна, затем обратно к контейнеру часа четыре, ну и просто поболтаться рядом с контейнером часа два. И наверх. Может, на этот раз обойдемся без приключений.

   Вся эта редкая живность Василию уже надоела: звезды, актинии, раки различные, но все поштучно. Вон и голотурия виднеется, тоже какая-то маленькая, на огурец никак не похожа, даже на морской. Не стали бы ее есть японцы с китайцами, даже как деликатес.

   - А вот погонофор я так и не видел, - подумал Василий. - Конечно, им сероводородные источники нужны, разломы, активность сейсмическая. Здесь она, впрочем, имеется. Да и на метане некоторые живут. А ну их, хватит мне раковин. Ну торчит трубка из дна, точнее, много трубок. Сидит в ней червяк, выпустил пучок щупалец. А, ну их.

   Василий уже возвращался к контейнеру, когда взвыл датчик общего обзора, и почти сразу загудела боковая линия.
   - Что-то одиночное, крупное, справа вверху, - определил он и упал на грунт. Вовремя: буквально через пару секунд это что-то прошло у него над головой. И так быстро.

   Понять, что же это такое, было невозможно: поднялось облако донной мути и на фоне ее виднелся лишь расплывчатый силуэт. Но уже через несколько секунд силуэт начал расти: тварь развернулась и пошла обратно.
   - Акула... или нет? Но здоровая, - как-то отрешенно подумал Василий. - Сожрет ведь.

   Внезапно из-за Василия выскочила знакомая торпеда, усеянная светлячками.
   - Кракен? Откуда?
   Кракен перехватил акулу всеми щупальцами: и длинными ловчими, и короткими руками. Разорвать акулу он не мог, но блокировал намертво, а из-под клюва летели ошметки акульей шкуры.

   Минуты две впавший в ступор Василий наблюдал этот жуткий и завораживающий танец. Затем акула сумела освободиться и бросилась вверх. Кракен подошел ближе к Василию:
   - Вылезай. Закопался как... У тебя же нет...
   Затем раздались какие-то странные звуки, похожие на скрежет кирпича по тонкому металлу. Похоже, кракен смеялся.

   - Откуда ты здесь?
   - Услышал эту... пришел.
   - А она откуда? Такая же, как в прошлый раз?
   - Нет. Эти живут здесь. Мало. Редко.

   - Она опасная? Может напасть?
   - На меня нет. Ты - еда. Для нее, - уточнил кракен.
   - А меня зачем защитил?
   Кракен опять задумался:

   - Защитил? Понимаю. Ты друг. Ты маленький, много не знаешь. Пойдем. Я пойду с тобой. Пока ты здесь.
   Вот этого Василий никак не ожидал. Надо же, кракен уже и телохранителем. Кому расскажешь... Если бы не записи...
   - Пошли. Осталось немного.

   До контейнера и правда оставалось немного. Время еще позволяло немного поболтаться, но впечатлений хватало и так.
   - Ну все, - сказал Василий, - теперь я наверх.
   - Иди. Отдыхай, думай. Я тоже пойду отдыхать, думать.
   - Я скоро вернусь.
   - Конечно. Для нас скоро, для вас нет. Для вас скоро, для нас тоже.

   Василий открыл глаза и увидел доктора с "Кавказа". С неизменной полулитровой кружкой кофе со сливками. Значит, все в порядке, а лодка ушла с Михаилом. Сейчас он, наверное, актиний разглядывает и приключения ищет. Ладно, пока надо самому отлежаться,

   - Доктор, ау! - позвал Василий.
   Тот встрепенулся:
   - Вы уже не спите? Я что-то тоже задремал. Как самочувствие?
   - Нормально.

   - Тогда прямо сейчас усиленное обследование. Вас ведь предупреждали.
   - Ага. Вскрывать-то хоть не будете? Вдруг какие-то изменения в сердечной мышце? Вы первооткрыватель. Статьи, монография.
   Глаза доктора мечтательно затуманились. Затем он тряхнул головой:
   - Тьфу на вас с вашими шуточками. Пойдемте анализы сдавать.

   Пока шло обследование, вернулась и лодка с Михаилом. На этот раз обошлось без приключений.
   Хорошенько отоспавшись, Василий засел за компьютер просмотреть записи. Рядом сидел Аркадий и занимался тем же самым.

   Только если Василий заново не торопясь просматривал разговор с кракеном, внимательно вглядываясь в игру света на нем и пытаясь без ретранслятора почувствовать его эмоции, то Аркадий сосредоточился на эпизоде битвы кракена с акулой. Спокойно смотреть он не мог, и постоянно бормотал:

   - Ух ты, какой рельеф на шкуре. И форма черепа. И вырез на хвостовом плавнике. Это точно что-то древнее. И не вид, не род. Это новое семейство, а может, и подотряд.
   Аркадий все бормотал, когда Василий просмотрел, что нужно, и вышел. Как сказал бы его знакомый кракен:
   - Отдыхать. Думать.

   На базе в разгар сезона было малолюдно: "Восток" ушел, забрал много народа, остальные на занятиях, на тренажерах. Василий встретился с Андреем Дорофеевичем, тот лишь сказал, что доктора дали добро еще на пару погружений. А пока отдых, с тренажерами слишком не усердствовать, в бассейн вообще лучше не ходить. У "Кавказа" мелкий ремонт закончится недели через две, сразу выход.

   Гриша за это время успел отходить свои последние два погружения и бездельничал, ожидая документы на отпуск. Когда Василий зашел в комнату, Григорий валялся на постели. Заулыбался:
   - Здорово, герой. Уже слышал, что на этот раз твои подвиги обошлись без вреда для здоровья. А я вот, видишь, закончил свою подводную карьеру.

   - Что, совсем, что ли?
   - Ну, почти. Съезжу в отпуск, месяца на два, ты за это время еще раз на "Кавказе" сходишь.
   - Слышал уже?

   - Вся база знает, - отмахнулся Григорий. - Просто люди серьезные, с вопросами не лезут. А записи твои, если бы они на бумаге были, зачитали до полного износа. Да, а я потом в школу инструктором. Еще раз схожу с молодыми на глубину. А там видно будет. Специальности гражданской у меня нет.

   Поработаю еще с молодежью в бассейне, затем на тренажерах. Да и жениться пора. Это ты у нас человек одной идеи. А пока будем видеться. Жить-то я буду в поселке, квартиру обещали, да тут же все рядом.
   - А пловец-то боевой? - ехидно спросил Василий.
   - Ну я же говорил, что помирились мы.

   И с шифровальщиком еще повидался Василий. Ну и Веретенников там же был. Он разговор и начал:
   - Все ваши записи, Василий Семенович, мы просмотрели. Ну то, что Аркадий торопится новое слово в классификации акул сказать, понятно. Молодой, не терпится.

   А я уже постарше, и тянет меня к обобщениям. Мы вот привыкли про инопланетные цивилизации читать, что надо корабли строить, лететь куда-то, чтобы их найти. А вот они, инопланетяне. И на контакт идут! Бросить бы нам к черту все прикладные задачи и сосредоточиться на этом!

   Василий заметил:
   - Но пока на контакт идет только один. И то не со всеми. Про Михаила он ничего конкретного не ответил.
   - Да, вы правы, - немного успокоился Веретенников. - Осторожность нужна, не сломать бы все в самом начале.

   - Я ведь пришел не за этим, - сказал Василий. - Похоже, что я немного начал понимать цветовой разговор кракена, его эмоции. Когда он сердится, когда доволен, когда смеется.
   - Не врете? - спросил Зотов.
   - Утверждать точно не могу, но...

   Зотов задумался, погрыз карандаш, затем решительно кивнул и сказал:
   - Вот завтра и приходите. Сегодня я аппаратуру налажу, завтра подключим датчики, сделаем контрольные записи основных ваших реакций: грусть, радость, раздумье, отдых, смех, горе.

   Затем вы будете просматривать все свои записи разговоров с кракеном и попытаетесь ощутить его эмоции. Он доволен - и вы должны быть довольны. Растворитесь в его чувствах и забудьте про свои.
   - Как-то это похоже на сумасшедший дом.

   - Ну, если бы раньше, пока я вообще не знал о существовании нашей базы, кто-нибудь рассказал мне про разговоры с кракеном на глубине семи километров как о реальности, я бы тоже подумал про сумасшедший дом, - заметил Веретенников.
   - Вот завтра и приходите, - подытожил Зотов. - А мы потом результаты, снятые с датчиков, снова переведем в цвет.
   Тем Василий и занимался, пока "Кавказ" стоял на ремонте.

                Продолжение следует