Бабочка из прошлого. 29. Песня чувств

После того, как Алексей проснулся, первое, что заинтересовало его, было время его сна. Присутствовало ощущение, будто он спал целые сутки, но ему ответили, что прошло не боле сорока минут. Алексей не поверил, но Альфалея объяснила.
- Сорока минут хорошего сна вполне достаточно, чтобы выспаться.
- Как знать, как знать? Милее сна ничего нет на свете. - вспомнил свою любимую песню Алексей.
- А я не люблю долго спать.- Присоединился к разговору недавно проснувшийся Джон.
-  Сегодня мы с вами будем в амфитеатре, а завтра посетим праздник власти, о котором вам говорили Мари с Аленом. Правда люди называют его праздником ответственности, поскольку вся власть строится на ответственности поколений.  Потом мы можем вам показать лабиринт зависти. Это в ближайшие три дня. Если у вас есть свои соображения, то вы скажите.
Алексей подумал буквально мгновение и ответил.
- Нет, меня такой план вполне устраивает. О лабиринте нам отец Николай говорил. Я туда хочу. Но он ничего не сказал об амфитеатре.
- Может быть, он не знает о нём. Ему неизвестно духовно-чувственное восприятие.  Он  служит Богу известными ему возможностями. Для того, чтобы сохранить веру, он должен сохранить традиции, религию, обычаи и всё в том виде, в каком оно существует со времен Иисуса Христа.
- С этим не поспоришь.
- А среди леев есть одержимые бесами?
Альфалея ответила настолько же категорично, насколько и коротко.
- Нет.
- Неужели? Среди простых людей есть, а среди леев нет? Как вы это можете объяснить?
- Всё очень просто, Алексей. Нам ничего не нужно. Нас нечем искушать. Потом, мы все на виду друг у друга. Даже в своих мыслях. В наших душах просто нет места бесам и их искушениям. Ладно. Надо спешить. Нужно появиться в амфитеатре раньше на пару минут, чтобы разъяснить Алексею и Джону суть происходящего.- Заключила Альфалея.
Все леи разом засуетились и стали исчезать за кромкой площадки.  Альфалея улетела одна из первых,  и друзья остались с двумя леями.  Полёт без гравитолёта снова был захватывающим.
- Вы не бойтесь высоты, сказал один из леев. - На самом деле нас окружает сжатая  воздушная оболочка, и упасть через неё невозможно.
- Колдовство какое-то, - ответил Джон. - А нельзя ли сделать эту оболочку непрозрачной? А то смотреть не комфортно.
- Да это нетрудно, - ответил лей, и вокруг них образовалась белая сфера. Вернее белой  была только её нижняя половина.
- Ну, вот так-то лучше. - Успокоился Джон. - А то все эти прыжки с первого неба никакого удовольствия не доставляют.

 Амфитеатром леи называли овраг, недалеко от города. В низине оврага тёк ручей. Два склона оврага были превращены в большие ступени-скамьи, для зрителей. Со стороны течения ручья, склоны оврага были соединены лёгкой конструкцией, повторяющей ступени-скамьи. Там могло поместиться до двух тысяч человек. Таким образом получался амфитеатр, а со стороны речки, в которую впадал ручей из оврага, ничего кроме сцены не было.
 Люди рассаживались на склонах и на конструкции. Леи разместились на  самом верху правого склона. Там собралось не меньше  сотни леев. Все они были в своих просторных одеждах и не без любопытства поглядывали на  пришельцев из прошлого. Казалось, что они носят одежду из специальной облегчённой ткани. Алексей подумал, что она не просто светлая, а какая-то нейтрально светлая, будто прозрачная, но не просвечивается. Потом его осенило. Да это такая же оболочка, как и та, которая была над ним во время сна.
 
Двое леев сидящих рядом с Алексеем стали разъяснять Алексею суть происходящего.
- Над ручьём устроена плоскость из сжатого воздуха, которая упиралась в склоны оврага. Это была импровизированная сцена такого же нейтрально-белого цвета, как и одежда леев. Электричества и освещения здесь не было.
- Здесь собираются только те люди, которые изучили язык духовно чувственного резонанса.- Пояснил один из леев.
- А чьи чувства мы будем читать?
- Не читать, а слушать и воспроизводить. Делается это так. Кто-то спускается вниз и начинает просто петь, а иногда и просто говорить о чём-то. При этом каждый из сидящих слышит чувства выступающего, или выступающих и начинает проявлять свои чувства и эмоции. Все эти чувства скапливаются в амфитеатре и превращаются в нечто очень сильное  и красивое. Это мы и  называем  духовно чувственным резонансом. Вскоре это нечто начинает светиться всеми цветами радуги. Это невозможно повторить, или объяснить, ,но это не хочется забыть. Всё это сплачивает людей, воспитывает  прекрасные чувства.
- Очень интересно рассказываете.- Ответил Алексей, - настолько, что хочется всё это увидеть.
-  Совсем скоро это начнётся.
  Ждать долго не пришлось. На нижнюю площадку вышло пятеро детей лет 8-9. Трое мальчиков и две девочки. Они были одеты, в одинакового цвета одежды, только на девочках были платьица. Они стали в кружок лицом к друг другу и, без всякого музыкального сопровождения, стали петь песенку про маму. Их выговор был мягким и не привычным. Как говор садовника, у поломанной сирени. Алексей никогда раньше  эту песню не слышал. Дети пели не очень громко, но очень слажено.  Видно репетировали. Алексей постарался понять о чём они поют и расслышав текст песни вспомнил про свою мать, которая умерла совсем не старой. Нахлынули воспоминания о ней и он не заметил, как сам стал участником этой песни, но не в голосовом исполнении, а в чувственном. Алексей понял, что то, что он слышал в своих мыслях, были чувства всех присутствующих. Все думали о своих матерях и мысли эти начинали светиться сгустками разноцветного света.  Было приятно и красиво, тепло и по-доброму ярко. Люди наслаждались и плакали от счастья. Свет чувств, отражаясь от площадки, поднимался всё выше и выше, пока не поднялся над амфитеатром. Никакой фейерверк не смог бы сравниться в эффектности  с этим светом. Разноцветье света словно разграничивалось на месте соприкосновения разных цветов. Эти световые  границы приобретали самые причудливые формы от плавных перепадов, до цветочных форм. Было невероятно красиво.  Казалось, что этому не будет конца, но песня закончилась. Свечение пошло на убыль, а  на место чувству любви  пришло чувство умиления. Во всяком случае, Алексею показалось именно так. Он и смеялся, и плакал, чувство радости переполняло его, как и всех присутствующих. Он вспомнил столько эпизодов своего общения со своей матерью, что даже удивился их количеству. Даже из раннего детства, о чём он и не помнил по малолетству. Это невозможно было описать. Это была феерия чувств под расцветкой невероятного света, который неизвестно откуда взялся и неизвестно куда стал исчезать. Хотя почему неизвестно куда. Алексей увидел, что свет исчезает в людях. Это тепло и свет осветили всё вокруг и вернулись к людям. Описать происходящее было невозможно. Чувственные переживания каждого, слившись воедино, возвращались к людям обогащённые чувственными переживаниями всех присутствующих людей. К Алексею и Джону подошла Альфалея.
- А вы прекрасно всё почувствовали. Мне было приятно наблюдать за вами.
- Спасибо за комплимент, - сказал Алексей, - но я никого не слышал.
- А я вообще ничего не понял, но впечатление незабываемое. -Поддержал разговор Джон.
- Вы слышали всех. Абсолютно всех, кроме леев.
- Как кроме..? А вы что же?
- У леев не получается. Проявлять свои искренние чувства могут только нормальные люди. Нам это, к сожалению, уже не дано. Мы только можем видеть  этот свет и радоваться за всех.
- Грустно.
- Вы  даже не представляете насколько.
Дети со сцены ушли и на их место  вышли два парня с гитарами. Они так же стали лицом друг к другу.
- Ребята будут петь песенку из вашего времени. Она называется, "В горнице".
 Между тем парни начали петь. Так же необычно, как и дети. После того, как один из исполнителей пропел первую фразу,  второй парень подключился к пению и музыка полилась. Алексей вспомнил партию третьего голоса и стал петь тоже. Он думал, что его слышат только леи и Джон, но его голос зазвучал так, словно он был третьим на сцене. Парни на сцене оглянулись на него и заулыбались.  Песня захватила  всех, и Алексей сам не заметил, как над ними появился яркий, переливающийся всеми цветами радуги, свет. Разве это можно назвать таким научным словом, как резонанс? Как это вообще можно  назвать словами?
- Представляете,- прервала мысль Алексея Альфалея, когда песня закончилась, -  говорят, в раю души праведников поют. Если здесь мы можем так петь, то каковы промыслы Создателя в Царствии Божьем? Там, где Дух Святой сходит на души людей. Мы только чуть-чуть размышляем о том, что нам чего-то хочется, а Богу всё возможно, потому что Он Создатель всего того, о чём мы даже подумать никогда  не догадаемся.  А если мы признаём Создателя, то что мы можем? Только прославить Его. Восхититься Им и Его творением. И каким же  невероятным может быть  это восхищение? Какими восторженными мы можем быть после такого восхищения, если простой духовно-чувственный резонанс нам всю душу переворачивает.
- Простой? -Спросил Джон. - Вы говорите простой какой-то там резонанс? Да я в жизни ничего подобного не слышал и не видел.
- Ну вот представьте себе, что Бог неизмеримо, не сравнимо выше всего этого. Настолько, насколько слово "неизмеримо", не в состоянии что либо подсказать.
- Согласен.
- Странно, что вы о наркотическом опьянении не говорите. Там, наверное, свои яркие впечатления.- Алексей вдруг подумал: а не  наркотик ли это?  Резонансный?
- Звучит как издевательство, Алексей. Вы что хотите этим сказать?
- А я хочу понять, всё то, что я вижу действительно резонанс, или какой-то изощрённый наркотик? Кто знает, на что  способны наши потомки?
На Алексея оглянулись все леи, сидящие рядом. Ему даже показалось, что с каким-то осуждением, но он не стушевался.
- Да, мне действительно пришла в голову такая мысль. Поставьте себя на моё место. Вам легко рассуждать.  После всех этих гравитолётов, растягивания во времени и других ваших изобретений, этот духовно чувственный резонанс меня просто ошарашил. Разные сомнения  приходят в голову.
Алексею ответил кто-то из леев:
-  А что если вы сами выступите?  Петь будет легко.   Вы даже не представляете насколько легко   петь на сцене, где все помогают тебе своими чувствами. Но всё, что вы чувствуете, чувствуете лично вы, и никто ничем на это не влияет.
- Я и петь на сцене? Мне уже 45. Последний раз я выступал, когда мне было лет 25.
- Так вы ещё и на сцене выступали?
- Вам 1545 лет, но это ничего не значит здесь, на этой сцене.
Алексей оглянулся. Все леи смотрели на него вопросительно - ожидающе, с явно ироничными ухмылками. Причём именно ухмылками.
- Что будете петь? - Спросила Альфалея, с серьёзностью не допускающей отказа.
 Алексей в молодости  много исполнял на сцене песен под гитару, но из головы вылетело буквально всё, и  Алексей никак не мог ничего вспомнить. Вдруг в голову пришла песня, которую ему когда-то пришлось петь под гитару со сцены на концерте посвящённом дню победы по просьбе одного из ветеранов. Это была старинная моряцкая песня "Раскинулось море широко".  Популярной в дни его молодости она уже не была, но она тогда мощно прозвучала. Тот ветеран, который попросил эту песню слушал и плакал.  Там на войне, он был юнгой на торпедном катере и песню эту любил петь их экипаж. Эта песня вообще была популярна среди русских моряков. Вот её и вспомнил Алексей. Сказал название Альфалее, и пошёл на сцену. Алексей шёл, и чувствовал на себе более тысячи любопытных взглядов, но он уже не обращал на это внимания. Он просто видел перед собой засыпанную песком сцену, ограниченную бордюром из сжатого воздуха.  И вот он на ней. Увидел парней выступавших перед этим и попросил у них гитару. Перекинув ремень гитары через плечо, он встал на самую середину  и закрыл глаза. Нужно было сосредоточиться.  Вокруг воцарилась не тишина, а настороженное безмолвие. Алексей открыл глаза, сыграл первый аккорд, и  громко запел:

-Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали,
Товарищ мы едем далёко
Подальше от русской земли.

С каждой строкой голос становился сильнее и увереннее, страх и волнение куда-то исчезли и как только он пропел четвёртую строчку,  многие сотни людей  подхватили припев, да так, будто пели его всю свою жизнь.  Почувствовав прилив сил, Алексей запел второй куплет,  и уверенность больше не оставляла его. Он по новому переживал то, о чём поётся в песне. Он и раньше пел её с чувством, но  так как он чувствовал её сейчас, раньше он её не воспринимал. Сейчас он жил этой песней и свет душ человеческих, живущих вместе с ним в этой песне,  слился в один разноцветный столб выше  седьмого уровня небесного города  и небожители  смотрели на этот светящийся столб в удивлённом недоумении.  А ведь это просто старинная песня русских моряков. Песня, которой больше полутора тысяч лет. А может быть, песня, это совсем  не просто?
Алексей уже допел, а мелодия ещё долго звучала в устах присутствующих. Люди продолжали напевать её и слушать своими чувствами. Когда всё закончилось, раздались аплодисменты. И подобно опадающим листьям рассыпался весь разноцветный свет песни, и столб света разлетелся   тысячами разноцветных светящихся лепестков. Алексей раскланялся зажав гриф ладонью правой руки и отнёс гитару парням. Они радостно пожали ему руку и пригласили в гости.   Алексей пообещал постараться и поднялся наверх. Туда где сидели леи.
- А вы хорошо поёте,- сказал Джон. - Честно говоря, не ожидал.
- И не только вы не ожидали. - Поддержала Альфалея.
- Я в молодости увлекался пением под гитару.- Немного смутившись, ответил Алексей. - Кстати, а гитара у парней совсем обычная, акустическая. Я думал в вашем времени инструменты должны быть, ничего себе.
- А они и есть ничего себе. Как насчёт вашего подозрения? Вы все ещё думаете, что это может быть наркотик?
- Нет. Конечно, нет. Все сомнения исчезли.
-  А о чём вы говорили с теми парнями?
- Они пригласили меня в гости. Хорошие ребята. Даже не знаю, сможем ли мы сходить к ним?
- А почему нет, - ответила Альфалея.  - Завтра праздник власти. Он начинается с 9 утра и будет продолжаться до обеда.  Потом у вас нет никаких планов. Поспать вам хватит и сорока минут, так что и вся ночь впереди и рассвет.
- Пожалуй, вы правы. А что это там начинается на сцене?
- Видимо танец. А что за танец, сейчас узнаем.
К своему удивлению Алексей увидел исполнение русского народного танца на тему русских народных песен. Участие в танце принимали, и взрослые люди, и молодёжь, и дети. Поучилось очень зажигательно. На сцену выходили и подключались к танцу все желающие. Кто-то принимался танцевать на своём месте.  И в музыке и в исполнении танца чувствовалось влияние современности, но всё было очень похоже на то, что приходилось видеть Алексею в своём времени.  Восприятие танца было таким же ярким, как и восприятие песен. Люди поднимались и пытались танцевать на местах. Всё было настолько жизнерадостно, что  Алексей не знал куда смотреть. То ли на сцену, то ли на склоны, где веселились люди. По сути, танцевали все собравшиеся.
- Не очень удобное место для танца, - сказал Алексей обращаясь к Альфалее.
- Да, - ответила она, - но у каждого под ногами  протоптана площадка. Она маленькая, но она есть. На Джона посмотрите.
Джон выделывал такие коленца, что Алексей долго не мог оторвать от него взгляда. Танцевать он и сам любил, но брал всегда своей непосредственностью. Получалось от души, но не профессионально. Он всегда восхищался теми, кто умеет танцевать по-настоящему.
- А пьяных не боитесь?- Спросил он у Альфалеи.
- Нет здесь пьяных. - Ответила она. - Здесь не пьют спиртное. Люди получают наслаждение, сами видите как.  Никакой дурман здесь просто не уместен. Он только всё испортит.
- А хотелось бы мне, чтобы на свадьбах моих детей было такое, - размечтался Алексей.
- Это вряд ли. Мы совсем недавно сделали это открытие. лет тридцать как. А пользоваться резонансом  стали и того позже. Небожители локти кусают с досады от того, что им это в голову не пришло. И присвоить уже не удастся.  Слишком многие о нём уже знают, а любое присвоение ведёт к засекречиванию. В двух городских школах резонанс уже изучают по отдельной программе. Детям нравится.
-  Это же надо? Да как до этого вообще можно было  додуматься?
- Ничего удивительного, - ответила Альфалея,- здесь работали не только лингвисты, композиторы, поэты, психологи, но и философы. Был сделан глубокий анализ. То, что вы получили за несколько минут мыслительной передачи знаний, осваивалось многими людьми несколько десятилетий. Здесь ничего выдуманного. Всё от Создателя.
Между тем, русский танец сменился ирландским, за которым последовал молдавский, и всё это продолжалось до полуночи. Все вокруг были уставшими, но довольными.  Люди расходились неохотно. Они разбивались на небольшие группы и продолжали делиться впечатлениями.  Безразличных и даже просто пессимистов не было. Леи, казалось, светятся от радости.  Они тоже разбились на несколько групп и стали разлетаться кто куда. Альфалея и все леи, с которыми Алексей сюда прибыл, направились на ту же площадку на склоне горы Железки. Прилетев туда, они расположились под небольшими, непрозрачными куполами, подобно тому, под которым спал Алексей. Алексей имел возможность видеть, как это происходит  снаружи. Каждый лей ложился на песок. Зависнув в воздухе, он покрывался прозрачным воздушным куполом, который сначала становился непрозрачным, а потом приобретал маскировочный цвет подобно хамелеону. 
- А маскировка необходима?- Спросил Алексей Альфалею.
- Нет в ней никакой необходимости. Просто некоторым леям так нравится.
Алексей подошёл к краю площадки и  увидел на склонах еле заметные воздушные куполочки.
- И зачем вообще нужны дома?
- Ну да. Не хотите уснуть? До рассвета больше трёх часов. Ох и выспитесь.
- Да, пожалуй.
- Вы наверное устали. День был насыщенный.
- Нет. Всё нормально. Я просто представил, что было бы в амфитеатре, если бы я спел песню Бухенвальдский набат. Как бы это выглядело с духовно чувственным резонансом? Возможно это многие не смогли бы  вынести.
- Вынесли бы все. Просто много плакали бы. Но вы правы. Такие эмоциональные песни при младших школьниках лучше не петь. А каким светом наполнился бы амфитеатр, даже представить себе не могу.
- Лучше не представлять. Есть песни, которые я исполнять не мог, потому, что слёзы не дают петь. А песни хорошие. Нужные.
- Надо подумать об этом. Ладно. Утро вечера мудренее.
 Альфалея показала Алексею где лучше лечь, и укрыла его куполом.